Преодолевая желание уйти отсюда подальше, лёг на своё место и закрыл глаза. Настроился и попытался проникнуть в голову девушки, что спала без задних ног. Она была настолько утомлена, что даже во сне не смогла сопротивляться проникновению.
Сначала не видел ничего, но после того, как представил день, когда Кэтрин напала на Бонни, увидел достаточно, чтобы понять все мотивы.
Добившись желаемого результата лёг на другой бок, спиной к спящей Пирс. Не спорю, что испытывал ненависть к ней, однако это не означало, что на мне не было вины. Но хуже гнева, испытывал ярость к предательству Кэтрин.
В тот день, когда впервые встретил Пирс после перемещения во времени, она напала на Бонни не из-за того, что хотела поквитаться с Гилберт. На самом деле ей нужно было проверить готовность Бонни к более масштабному событию. Кто бы мог подумать, что с появлением профессора Шейна и его сказок про Сайласа и лекарство связана сама Пирс? Вот и я не верил, пока не удостоверился в этом лично.
Именно Пирс привела его в Мистик-Фоллс, потому что была очень давно заинтересована в этом. Вспомнил о том, что именно она украла лекарство у всех из-под носа, но кто бы мог подумать, что девушка была не тенью, что следовала по пятам, а инициатором всего происходящего! Мало того, ещё и подумала, что что-то на неё накопал, и следила за мной продолжительное время. Её предположения оказались ложными, но отпускать меня не желала. Так же, как и я, пыталась напоить и прочитать мои мысли; хоть в чём-то опередил.
Теперь точно знал, кто был инициатором моей смерти. Косвенно, естественно. В этом вся Пирс — причастна ко всему, но с тем же остаётся в стороне.
Был рад только одной мысли: она ничего не знала о сущностях, что относительно смиренно покоились внутри меня.
Был возбуждён, и это совершенно себя оправдывало.
Сейчас знал наверняка, что судьба свела меня с Кэтрин не просто так. Я узнал обо всех людях, причастных к моей смерти. С превеликим удовольствием выпустил бы им кишки, но пока следовало держаться осторожнее — вдруг ещё могу находиться в опасности.
Роящиеся мысли не давали надежды уснуть. Не стал сопротивляться. Тихо встал и подошёл к окну, свысока смотря на город. Ночь постепенно растворялась и уступала место сумеркам — самому тёмному времени перед рассветом. Но разве не в этом красота природы, которая таковым способом предлагает задуматься о том, что пережив самые тёмные времена, увидишь непоколебимую надежду на лучшее, что приведёт в новую жизнь. Являлись ли эти сумерки моими тёмными временами, которые были просто обязаны смениться рассветом?
Достал календарик, где было перечеркнуто красным маркером вот уже девяносто семь дат. Вчера забыл поставить девяносто восьмой крест, а ведь именно он означал, что моя смерть от рук малыша-Гилберта наступала ровно через несколько часов после начала новых суток.
Достал из ящика прикроватной тумбы красный полу-засохший маркер и перечеркнул ещё одну, и на этот раз последнюю, дату.
Что будет потом, когда переживу свою смерть? А до неё оставалось меньше получаса.
С этими мыслями, которые обессилили меня, провалился в глубокий сон.
Проснулся от того, что почувствовал вокруг сотню духовых оркестров, что, казалось, играли над ушами.
Раздражённо поморщился, уже готовый вырвать сердце тому, кто решился включить джазовую музыку, которую терпеть не мог. Смиренно открыл глаза, когда понял, что телепатией здешние люди не обладают, и с помощью мысли им нельзя было внушить выключить музыку.
Первое, что пришло на ум — какого чёрта делаю в Новом Орлеане в доме Майклсонов. Озадаченно встал с постели и зажмурил глаза, чуть на меня попали яркие солнечные лучи, которые окончательно и бесповоротно разбудили.
До сих пор не понимал, как тут оказался. Медленно выдохнул, чтобы привести чувства в порядок, а заодно и понять, как оказался здесь.
— Мистер Майклсон, — прервал от раздумий голос Марселя, постучавшего костяшками пальцев о деревянный косяк, — совет старейшин ожидает вас на собрании, — учтиво сообщил он и покинул моё общество, чем наполнил голову ещё большими вопросами.
Что я тут делаю? Какое, к чёрту, собрание старейшин? И почему Марсель обращается ко мне Мистер Майклсон? Ещё одни происки заклятья? Похоже, мне всё-таки понадобится помощь психолога.
========== Часть 18 ==========
Комната, в которой находился, принадлежала Нику. Догадался по дизайну, присущему исключительно ему. Ни за что бы не поверил, что он на добровольной основе позволил мне занять его комнату. Слишком на него непохоже, ведь Ник собственник, который не делится.
Подошёл к шкафу, попутно обдумывая, реальность это или ещё одна попытка заклятья надругаться над психикой, и смутился: все вещи, находящиеся в шкафу, принадлежали мне, да и ко всему прочему были чисто делового типа, что не соответствовало моему амплуа, однако удалось найти парочку повседневных вещей. Получается, Ник не просто одолжил комнату, а полностью её освободил. Задумчиво нахмурил лицо, и между бровей залегла складка. Пока рановато поднимать панику — сейчас надо разобраться, для чего заклинание решило показать это видение, и какие ключевые моменты стоит уловить.
Переоделся и уложил волосы как обычно. Дико напрягало, что за собрание старейшин, или как его там, проводилось. Надеюсь, там будет Ник и Элайджа, может даже Ребекка — можно будет узнать у них. Из каждой ситуации, какой бы она ни была, нужно извлекать что-либо полезное. Теперь заклятью не обмануть меня, я на шаг впереди — преимущество, которое сыграет на руку.
Довольный планом выпрямился и спустился в холл, где ожидал Марсель. При первом же его появлении несколько растерялся — настолько учтиво ко мне обращался, будто принадлежу к членам королевской семьи, и ни разу не поднял глаз. Если это не розыгрыш, то что тогда?
Марсель встретил меня и непонимающе посмотрел, приняв весьма удивлённую позу. Уделил он такое внимание моей одежде.
— Вы уверены, мистер Майклсон, что в таком виде подобает являться на собрание старейшин? — неуверенно спросил Жерар и в миг замолк, ведь позволил себе непростительную роскошь — задавать личные вопросы.
— Расслабься, Марсель, это всего лишь собрание, — отмахнулся и взял вампира за плечи. Немного потряс, чтобы раскачать старого знакомого. Марсель без единой эмоции замер и дождался, когда прекращу сие действие.
— Простите, не должен был указывать. С вашего позволения, — он смиренно склонил голову и провёл меня в зал, где за круглым столом сидели представители каждого клана оборотней, ведьм, людей. Представителем вампиров был я, чему удивился. Когда зашёл в зал, члены кланов встали со своих мест, приветствуя. Если честно, ощущал, что попал в секту.
Прокашлялся и сел за единственный свободный стул. Совет старейшин уделили внимание внешнему виду, однако никто и не посмел указать, что он не соответствует мероприятию — присутствующие были одеты исключительно в деловые костюмы.
— Добрый день, — взволнованно поздоровался, и члены кланов присели за свои места. Вот чёрт. Где же Ник, Элайджа, Ребекка в конце концов. Абсолютно ничего не понимал. Даже если должен быть представитель сверхъестественного мира вампиров, то почему это обязательно я? Никогда не рвался в дела политического характера и был уверен, что Ник или Элайджа спокойно бы справились без меня. Так же меня не отпускала мысль, где могла находиться Давина, ведь это с её губ слетело заклятье. В любых видениях она просто обязана присутствовать.
Решил вести себя обычно, без всякого притворства или тому подобного. Миролюбиво дёрнул уголками губ, чтобы показать позитивный настрой.
— Чего мы ждём? — пожал плечами, оглядывая присутствующих, и положил сомкнутые в замок руки на дубовый стол.
Все действия вызывали у членов совета скованность. Думал, ни для кого не секрет, что являюсь самым веселым из семьи Майклсонов.
— Одно моё доверенное лицо на днях узнало, что Стрикс устраивают заговор против вас, — начала пожилая женщина — представитель ведьм. В чём был уверен полностью, так это в том, что на ведьм можно полагаться в тех случаях, когда достаточно сильно надавишь на них. Интересно, как это Нику с Элайджей удалось загнать их в угол, тем самым усмирив свободолюбивый ковен Ново-Орлеанских ведьм?
— Вы думаете, что Стрикс и вправду попытаются пойти против нашего короля? Что за абсурд! У них не хватит сил, — высказал своё предположение мужчина, представляющий интересы людей. Он всем своим видом показывал нецелесообразность Стрикс.
— Не стоит их недооценивать. Они очень древний род кровных вампиров Элайджи Майклсона, — возразила всё та же ведьма.
— Но Элайджа нейтрализован. Не думайте ли вы, что Стрикс хотят вытащить из него кинжал? — согласился с ведьмой Джексон — представитель оборотней.
Не удивил тот факт, что сейчас оборотень сидит напротив, пользуясь привилегиями поста. Всегда считал его нейтральным. Он не мешал мне, впрочем как и я ему. Однако заставило растеряться заявление, что Элайджа заколотый лежит в гробу. Для чего Нику нужно было так поступать? И почему тогда не разделяю ту же участь, ведь Ник доверялся Элу гораздо больше, чем мне. Это само собой ущемляло. Но что сейчас не так? И где подводные камни, что наведут к ещё одной разгадке?
— Возможно, вы правы, — согласилась ведьма, — а что вы скажете, мистер Майклсон?
Не сразу понял, что вопрос обращён ко мне. Прокашлялся и оглядел зал. Не знал, что можно сказать, но члены совета ждали решающего слова, будто для них это мнение было действительно важным.
— Что я думаю? Мне кажется, что здесь не обойдётся без Никлауса. В конце концов, он когда-то сталкивался со Стрикс и имеет представление о них.
Кажется, разумней и не придумаешь. Озадачено склонил голову на бок, когда один из членов совета сказал то, отчего встал в глубочайший моральный ступор.
— Уж не думайте ли вы, мистер Майклсон, вытаскивать из Никлауса кинжал, после того, как целый год в период междоусобной войны за Новый Орлеан пытались уложить его в гроб?
В голове всплыло воспоминание о той злополучной ночи, когда узнал, что являюсь гибридом ведьмака и вампира. Именно в ту ночь Ник забрал у меня Давину, а я в отместку заставил его сердце перестать биться. Это было страшным видением, которое помогло осознать то, кем я являлся, тогда почему же идёт странное несуразное продолжение?
В данный момент никак не мог понять при чём тут это всё. Если Элайджа с Ником в гробах, тогда кто король Нового Орлеана?
Догадка сама пришла на ум. Ну конечно же я. Иначе для чего ко мне обращались на «вы», не называли по-имени и боялись. Боялись, а из-за этого не смели и думать о предательстве. Поверить не мог, что подчинил себе весь Новый Орлеан, тогда как Ник не мог это сделать больше столетия.
Мне не давали покоя мысли. Почему решил завоевать трон и уложил братьев в гробы? Где моя сестра и Давина? А самым главным вопросом было — почему заклятье показывало именно это видение? Как понял, оно рассказывало о последствиях того вечера. Но в чём смысл? Что ещё должен узнать?
Во мне бушевали смешанные чувства, которые вырывались наружу. Был так счастлив, что наконец-то осуществил мечту тысяча девятьсот седьмого, когда шла первая вражда за Новый Орлеан, но тогда удача была на стороне Ника. Уже полностью запутался в мыслях. Слишком странное видение. Медленное, без полноты действий и судьбоносных событий.
Червь сомнения прокрался в душу и никак не мог успокоиться. Закончил собрание и позвал Марселя, чтобы узнать, где лежат Ник с Элайджей. Может там крылась разгадка.
Вампир проводил к ним. Они находились в склепе, именуемым подвалом в доме Майклсонов. Не мог сдерживать порыва открыть крышку гроба и посмотреть на свои плоды. Будто если не открою, то пожалею.
Ник лежал серый, покрытый сеточками отвердевших вен. Спал вечным сном. Мой артефакт сработал.
Не оставил без внимания Элайджу. Решил, что не нужно вытаскивать кинжал. Заклятье показывало такие видения, чтобы наблюдал и искал отгадки, которые приведут к разрушению заклинания. Откуда же оно берёт всю эту информацию? Не может же это являться параллельной вселенной?
В дальней части склепа обнаружил ещё один гроб, но в отличии от других он был каменным и запечатанным. С интересом подошёл, цепляясь за каждую деталь. Внутри всё перевернулось, когда прочитал выгравированные буквы на гробу, образующие имя сестры.
— Нет, — вымолвил, почувствовав, как почва ушла из под ног. Моя сестра, моя любимая сестрёнка мертва… Боже, нет. Это не правда. Отказывался осознавать, что потерял родного человека, сестру, которая, казалось, из всей нашей странной семьи любила меня больше всех. И теперь её нет.
Всем своим существом ощутил горящую рану в груди. Потеря Бекки, казалось, раздавила меня. Что за чёрт!? Чего хотело заклятье? Чтобы снова почувствовал себя разбитым? Горящим в аду? Если оно хотело помучить меня, то у него это получилось!
— Прекрасная шутка! — задрал голову вверх, обращаясь к пустоте, но уверен, что меня слышали. — Хочешь уничтожить грязными фокусами? Не получится! Слышишь? Я знаю, что это проверка! Ложь! Такого не может быть! Я бы никогда не допустил смерти Ребекки! Кончай и возвращай обратно!
Должен был выговориться, будто благодаря этому кто-то услышит и сделает по-моему. Ответом же было эхо. Охрипший голос кричал, чтобы тот, кого и не было вовсе, услышал проклятья, что больше был не в силах держать.
Если оно хотело задеть, как тогда, при воображаемой смерти Давины, то у него не получилось. Знаю же, что через какой-то промежуток времени снова окажусь в Батон-Руж и продолжу жить нормальной жизнью, создавая новое будущее.
— Хорошо. Раз уж ты так настаиваешь, подожду, — разъярённо улыбнулся, сверкнув свихнувшимися глазами, которые, как ничто другое, выдавали нагоревшие эмоции, и сел рядом с могилой сестры.
Не собирался играть по правилам. Я сам по себе, и никто не смел мне указывать.
Настойчиво ждал, когда вся эта чушь закончится, но ничего не происходило. Уже стал сомневаться, а правда ли это видение, что пытается навредить мне. Вспомнил, как при втором видении испугался за смерть Давины. Настолько она была реалистична, что поверил без всякого сомнения. Да и когда вонзил кинжал в сердце Ника, ни на секунду не засомневался, что это обман.
Пришёл конец моему терпению. Не мог больше ждать, но с тем же сомневался, что это игра разума. Всё приобретало реалистичность.
Встал с пола, вновь окинув взглядом слабо освещённый склеп, и меня передёрнуло. Всё будто встало на свои места, клубок размотался: Давина наложила заклятье, из-за которого переместился в прошлое, которое решил изменить в свою пользу; когда пытался понять, как его разрушить, заклятье предупредило, какие последствия будут ожидать, если уж решился не умирать. Но тогда истолковал всё неверно. Я пережил свою смерть и вот оказался в 2015, властным гибридом ведьмака и вампира, а ещё королём Нового Орлеана.
Как это случилось? Давно оставил попытки завладеть Новым Орлеаном, но что пошло не так? Из-за чего пошёл против семьи? Что манипулировало мной всё это время?
Догадка не давала права принимать утверждения за чистую монету. Должен убедиться в этом, а значит — мне нужны факты.
Целеустремлённо зашагал в сторону холла и по дороге встретил Марселя.
— Стой, — остановил, как догадался, личного слугу. Никогда бы не подумал, что Марселя можно сломать. Зная его натуру, можно быть уверенным, что вампир, скорее, покончит с собой, чем станет марионеткой в чужих руках. Что есть, то есть. — Расскажи мне, как я захватил Новый Орлеан. Из-за какой ссоры пошёл против семьи?
Марсель дал исчерпывающий ответ. Оказалось, что когда отказался умирать от рук малыша-Гилберта, чтобы добыть лекарство, Елена вместо меня убила Ребекку — это и послужило разладом в семье. Я уехал в Новый Орлеан, озлобленный на Клауса, который допустил смерть сестры. А потом всё закрутилось само. Власть над Новым Орлеаном вскружила голову.
Повторились события тысяча девятьсот седьмого года, но мне удалось создать тёмный магический кинжал, способный нейтрализовать Ника. И если тот год был для меня провальным, то в этот раз всё удалось. Я уничтожил всё, что было ему дорого. Уложил Элайджу в гроб за то, что он перешёл на сторону Клауса. Моей поддержкой была Давина, которую забрал Ник в отместку за смерть Кэролайн.