========== Часть 1 ==========
Я прожигала взглядом мельтешащих вокруг меня парней и девушек, которые весело переговаривались друг с другом, произносили вдохновляющие тосты и просто были в прекрасном расположении духа. Я совершенно не обращала внимания на молодых людей, потому что мой интерес привлекали стильные наряды наших студенток: многие из них были облачены в вечерние платья, а те, что предпочли удобство женственности и выбрали джинсы или брюки, всё равно так умело подобрали верх, что выглядели вполне нарядно.
Сегодня был важный день: днём состоялись выборы председателя профкома нашего университета, которые решили закончить фуршетом, медленно перерастающим в студенческую попойку. Значимый день для многих ребят нашего университета, и для меня в особенности.
Если честно, мне тоже хотелось быть нарядной. Но, видимо, ещё со школьной скамьи самым лучшим проявлением «нарядности» я считала белый верх и чёрный низ, потому и оделась именно таким образом. А теперь, глядя на пёстрые платья и яркий макияж наших студенток, я нервно теребила края своей свободной чёрной юбчонки, и почувствовала, что в классической белой рубашке, хоть она и была стильной, мне стало чересчур неудобно.
Но мои переживания по поводу внешнего вида не шли ни в какое сравнение с яростью, которую я испытала при одном только взгляде на Александра Белозёрова, который, как обычно, находился в центре внимания, разговаривая со всеми подряд, умело поддерживая любую тему. Он был одет в чуть потёртые светлые прямые джинсы, которые весьма выгодно выделяли его подтянутые ноги, и серый свитшот.
И этот человек, одетый, как обычный подросток, только что был избран председателем нашего профкома.
Он. Не я, чёрт возьми.
Конечно, кому есть дело до того, что я примерная студентка, знающая всё о структуре самоуправления, прослушавшая немереное количество лекций на эту тему. Всем плевать на то, что я будущий психолог, а значит, успешно смогу найти общий язык абсолютно со всеми. Никого не волнует, как хороши мои организаторские навыки.
Я просто не существую, когда рядом стоит эта «ходячая харизма» в лице Белозёрова, студента третьего курса. Несмотря на то, что я перешла лишь на второй курс, за прошлый год я сделала вдвое больше дел, чем он, и многие мероприятия в нашем университете были проведены на достойном уровне именно благодаря мне.
Но с победой поздравляют его.
Я нервно сложила руки под грудью, опуская глаза, продолжая опираться спиной на стену: ноги ужасно устали из-за высоких каблуков, но посадочных мест уже не оставалось. Я собиралась покинуть помещение в ближайшие минут пятнадцать, когда мероприятие будет в самом разгаре, чтобы не привлекать лишнего внимания: я совершенно не вписывалась в здешнюю атмосферу веселья.
Уже собираясь оттолкнуться от стены, чтобы пойти в сторону выхода, я встретилась глазами с Сашей: он стоял буквально в десяти метрах от меня в компании красивой брюнетки, делая вид, что внимательно её слушает.
Но смотрел он только на меня.
Мне кажется, что он отчетливо прочитал в моём взгляде всё, что я о нём думаю, поэтому криво ухмыльнулся, кивнул своей собеседнице и пошёл в мою сторону. А я тут же пожалела, что не свинтила пятью минутами раньше.
– Все веселятся и радуются, но кто, как обычно, всем недоволен? Правильно. Наша юная звёздочка – Сонечка, – насмешливо протянул Белозёров, останавливаясь в полуметре от меня и отпивая шампанское из бокала. – Что в этот раз случилось? Сетуешь на вселенскую несправедливость?
От природы я была спокойным и уравновешенным человеком, который всё долго взвешивает перед принятием решения. Но сейчас мне хотелось, не задумываясь, влепить пощёчину этому нахалу, который смеет разговаривать со мной в таком тоне, пытаясь задеть за живое.
– Дорогой, как ты догадался? – елейно прошипела я, натягивая на себя улыбку. – Никак не могу понять, чем руководствуются люди, голосуя за тебе подобных?
– За обаятельных, креативных, общительных и работоспособных?
– За навязчивых, неорганизованных, лезущих во все щели придурков, гордящихся своими плоскими шутками и мнимой харизмой.
Парень провёл рукой по своим волосам, пытаясь скрыть улыбку, и поставил на угловой столик свой опустевший бокал. Непроизвольно я проследила взглядом за движением его руки: у него были красивые руки, с чуть выступающими венами на предплечьях, что можно было увидеть, так как он закатал рукава своего свитшота.
– А за кого нужно было голосовать, малышка? – хотелось вгрызться ему в глотку, чтобы это нелепое прозвище застряло там. – За тебя?
– Я не самый плохой кандидат. Ты сам прекрасно видел, как я умею работать, а ещё ты наверняка знаешь, что проголосовали за тебя все лишь потому, что ты являешься обладателем смазливой мордашки и затычкой в каждой дырке, Белозёров, – приподняв правую бровь, ехидно сказала я, отрываясь от стены и поправляя юбку. – Что ж. Ничего уже не изменишь, и я буду тебе весьма благодарна, если ты позволишь мне уйти: продолжать этот бессмысленный диалог я не намерена.
Его взгляд не давал мне уйти, и я словно продолжала стоять в ожидании его разрешения: Саша склонил голову чуть в бок, изучая меня, будто пытаясь понять что-то.
– Ты красивая, умная девчонка, которая действительно была бы неплохим председателем, ввиду своей опытности и умения хорошо работать. Но было заведомо понятно, что никто не будет за тебя голосовать, и ты сама прекрасно знаешь причину.
– Нет, просветишь?
– Ты сухая и холодная, как ледышка, Соня. Посмотри на себя, – спокойно продолжил Белозёров, кивая на мою одежду. – Снова одета с иголочки, словно на конференцию к президенту идёшь. Практически никогда не улыбаешься, не говоришь ни с кем. Чего ты хотела? Команде нужен лидер, который сумеет вдохновить и зажечь, а ты лишь хорошая рабочая лошадка, не более того.
Я молчала, глядя на него в упор, не замечая ничего вокруг. Самым обидным было не то, что Саша наговорил мне всего, а то, что он, чёрт возьми, был прав. И, несмотря на мой протест, парень бил точно в цель, и внутри себя, я не могла с ним не согласиться: отношения с подавляющим большинством студентов-профкомовцев у меня были исключительно деловые. Но сдаваться я не собиралась.
– Большое спасибо за хороший и аргументированный ответ, для меня было так важно услышать твоё мнение, Белозёров, – не скрывая сарказма, произнесла я, чуть разворачиваясь в сторону, всем видом показывая, что собираюсь уходить, но снова была остановлена им: в этот раз уже не взглядом, а его рукой, вцепившейся в мой локоть. Его рука была горячей, я могла почувствовать это через тонкую ткань блузки.
– Это не только моё мнение, Соня. Ты знаешь, у меня здесь много приятелей, и я прекрасно знаю, что многие парни в нашем университете хотели попробовать приударить за тобой. Но очень скоро они теряли к тебе интерес, потому что кроме надменных взглядов и сухих ответов сквозь зубы от тебя ничего невозможно получить. Ты такая ненастоящая, неживая, что ли. Скажи, как ты с парнями трахаешься? Лежишь на спине с раздвинутыми ногами и сложенными на груди руками, буравя своего любовника ненавидящим взглядом? И стонешь сквозь зубы? Твои парни от перенапряжения, наверное, долго не кончают… – к сожалению, он закончил говорить раньше, чем его перебила моя пощёчина: стало плевать, что мы привлекаем внимание, потому что все эти гадкие вещи, что он посмел мне сказать, просто вывели меня из себя.
– Не смей, Белозёров. Я, конечно, понимаю, что грани допустимого у тебя немного размыты, но позволять себе говорить подобную мерзость не смей, понял? – я видела, что многие вокруг развернули свои головы, чтобы посмотреть на этот спектакль, поэтому сделала шаг к Саше, практически становясь вплотную. Так, чтобы соприкасались наши носы и смешивалось дыхание. Так, чтобы все видели, как нервно дёрнулся его кадык и забегали глаза в предвкушении. Моя правая рука медленно прошлась по его твёрдой груди, вызывая задорный блеск во взгляде парня, и остановилась на уровне воротника его свитшота. Сжав в кулаке мягкую серую ткань, я чуть дёрнула парня на себя, яростно рыкнув. – Я спрашиваю, ты меня понял?
Я не могла ошибаться: в его взгляде плясало восхищение, смешанное с каким-то невероятным удовлетворением, словно он добился желаемого.
– Понял я, понял, малышка. Приятно удивлён: оказывается, человеческие эмоции тебе не чужды, – прошептал парень мне в губы, пытаясь приблизиться, но я не позволила устраивать ему показательные выступления перед всеми, потому немедленно отстранилась.
– Зато тебе, как я посмотрю, чужды, потому что ведёшь себя, как козлина последняя, – на самом деле, мне хотелось сказать ему что-то более ёмкое, но матом я ругаться не любила, потому что мои родители вышколили во мне любовь выражаться интеллигентно. Надеюсь, слово «козлина» не слишком выбилось из моего привычного лексикона. – Приятно было поболтать, Белозёров.
Я выпустила из пальцев ткань его кофты и уверенной походкой пошла в сторону выхода, стараясь не смотреть по сторонам: видеть офигевшие рожи своих коллег желания во мне не было.
Был уже довольно поздний вечер, но метро, к счастью, работало до самой ночи.
Сентябрьский воздух всё ещё сохранил какое-то летнее тепло, поэтому в тонком удлинённом кардигане, накинутом на плечи, мне было вполне комфортно.
Из головы никак не желал выходить Белозёров, который просто вывел меня сегодня, чего, казалось, целенаправленно добивался. Из него выйдет отличный председатель, я знала, потому что все его просто обожали, но от этого мне не становилось легче. Я понимала, что, несмотря на свою компетентность, я никогда не стану действительно талантливым организатором: слишком честная, не могу улыбаться людям, которые мне не нравятся.
Я села в абсолютно пустой вагон, скинув с плеча сумку и вытянув ноги, которые нещадно ныли. Ехать мне нужно было практически до конечной станции, что должно было занять не менее получаса, поэтому я спокойно откинулась на спинку сидения, решив немного вздремнуть: сказывалось напряжение и усталость.
Вот только осуществить свои планы мне не удалось, потому что когда поезд тронулся, я чуть приоткрыла глаза и увидела, что напротив меня сидел красивый молодой человек, лукаво улыбающийся мне.
Да, Александр Белозёров был действительно красивым, что я отрицать совершенно не могла. Но, как ни странно, своей внешностью он не шибко пользовался, так что репутации бабника в университете у него не было.
Из-за шума, я не могла спросить у него, какого хрена он попёрся за мной сюда, потому, дождавшись остановки на следующей станции, я выпрямилась и снова нахмурилась, выжидающе глядя на него.
– Белозёров, ты издеваешься? Какого чёрта?
– Из твоего нежного ротика грубые слова звучат отвратительно, Сонечка, – елейно прошептал он в излюбленной привычке. – На самом деле, я просто ужасно устал, и решил свалить пораньше, а когда увидел тебя у входа в метро, не мог не догнать.
– Мог бы сесть в другой вагон, засранец, – сердито прошипела я, наблюдая, как он нагло скользит взглядом по моим ногам, которые я вытянула для удобства. Тут же, словно спохватившись, я согнула их в коленях и положила на них руки.
– Не мог, Сонь. Упустить шанс напоследок полюбоваться твоими ножками?
Двери вагона снова закрылись, и поезд тронулся. Пока поезд не успел набрать скорость, и было относительно тихо, мы могли продолжать диалог.
– Не налюбовался другими девчонками за вечер? Там были наряды пооткровеннее моего.
– За тобой наблюдать интереснее: запретный плод сладок.
Его голос потонул в привычном шуме метро, а я закатила глаза и отвернулась, продолжая чувствовать кожей, как он прожигает меня взглядом.
Если откинуть в сторону все предрассудки, весь сегодняшний вечер Белозёров уделял мне много внимания, и его взгляд вовсе не был схож с моим. Несмотря на то, что мы часто с ним ругались в течение прошлого года, он смотрел на меня с желанием, а на меня уже давно никто так не смотрел, ввиду того, что я очень мало времени уделяла личной жизни, став студенткой.
Он считал меня запретным плодом, чем-то недоступным и холодным, но я совершенно не являлась таковой. Да, порой мне сложно сближаться с людьми, потому что привыкла всё ставить под сомнение, да, я не могу решиться на сумасбродные безбашенные поступки, потому что люблю всё продумывать наперёд, но в словах Белозёрова моя прагматичность приравнивалась к оскорблению.
И мне страстно захотелось доказать, что я совсем не сухарь, коим он меня считал, что я обычная девушка, которая умеет быть женственной и горячей.
Тем более его жаждущий взгляд уже сам говорил за себя: пустота вагона располагала к принятию решения. И даже если я пожалею об этом после, сейчас я докажу, насколько он ошибался.
А потом в университете буду ловить на себе его голодные взгляды и знать, что выиграла, пусть это и останется лишь между нами.
Я снова повернула к нему голову, наблюдая, как потемнел его взгляд от одного моего движения: я чуть раздвинула ноги, согнутые в коленях, и откинулась на сидение, чуть задрав подбородок. Я знала, что он с лёгкостью может разглядеть моё бельё, потому развела колени ещё чуть шире. Мои руки быстро расстёгивали пуговки на блузке, и я вдруг улыбнулась оттого, что надела сегодня очень красивый бюстгальтер, вид которого явно пошатнул самообладание брюнета.
Мне нравилось видеть вожделение в глазах Белозёрова, бесспорно. Ещё я не могла спорить с тем, что и сама невольно заводилась от этого маленького озорства.
На следующей станции в наш вагон, к счастью, никто не зашёл, поэтому я уверенно встала с сидения и приблизилась к сидящему напротив парню, который смотрел на меня снизу вверх.
– Сегодня ты победил меня, Белозёров. Но я не могу остаться не отмщённой, правда? – моя рука скользнула к его лицу, лаская пальчиками гладковыбритую щёку брюнета, а дальше зарываясь в его волосы. – Несмотря на то, что весь следующий год я буду находиться под твоим руководством, сейчас ты – в моей власти.
Я широко улыбнулась и удобно устроилась на его коленях с раздвинутыми ногами лицом к нему. Он не стал терять времени, тут же стаскивая с моих плеч расстёгнутую рубашку, соглашаясь принять участие в моей авантюре.
Саша всегда загорался быстро, это отчетливо выделялось еще во время совместной работы в профкоме, но сейчас он словно слетел с катушек, зарывшись в мои волосы пятернёй. Его горячие губы встретились с моими, даря сладостную страстную ласку. Белозёров был нетерпелив: его язык быстро проник в мой ротик, превращая этот и без того дикий поцелуй в какое-то безумие. Его пальцы, зарывающиеся в мои волосы, уже доставляли мне дискомфорт, но физическая боль только распаляла желание.
Лаская его шею языком и губами, продолжая нетерпеливо ёрзать на его коленях, я опустила руки вниз, чтобы справиться с его ремнём, что оказалось практически непосильной задачей, потому ему пришлось мне помочь.
Я оттянула нижний край его боксеров, опуская взгляд вниз и облизывая нижнюю губу в предвкушении ощущения заполненности. Я не стала медлить, лишь отодвинула в сторону край своих трусиков, не позволяя Белозёрову ко мне прикасаться, и сама уверенным движением насадилась на его твёрдый член.
Парень глухо застонал, откидывая голову назад, давая мне возможность продолжать целовать его шею, что казалось мне удивительно приятным: доставлять удовольствие своему партнёру иногда восхитительнее, чем получать его самой.
Он вцепился пальцами в мои ягодицы, словно умоляя делать движения более резкими, и я, внимая его просьбам, начала скакать на нём, как сумасшедшая, задыхаясь от собственных стонов, которые заглушал звук движения метро. Парень подстраивался под мой ритм, делая толчки ещё более глубокими, а я целовала его губы, поддаваясь неконтролируемым желаниям. Что говорить, заниматься с ним сексом было потрясающе: как оказалось, Белозёров был не просто отличным лидером, но и первоклассным любовником.
Когда меня накрывал оргазм, Саша целовал мои волосы и прижимал к себе ближе, продолжая вдалбливаться в моё покорное тело. Он вовремя приподнял меня над собой, чуть подаваясь вперёд и заканчивая куда-то на пол: было плевать, если честно. Парень провёл пальцами по моей промежности, вызывая последнюю дрожь.