Подумав, Аллингем налил чай и добавил туда бальзам. Хьюбер уже привык к тому, что этот безумный тащит самые неподходящие вещи в самые неподходящие для них места, а лица студентов не смог бы написать никакой художник. Немного нервно смеясь, Гил предложил кружку Ситри( именно по этому имени обращался к нему Хьюбер в попытках успокоить). Маги понятливо опустили руки. Трясясь как в лихорадке, дрожащими руками он взял кружку. При попытке отхлебнуть он чуть не выронил её, но Данталион прижал его ладони к кружке и поднес к губам. Странный парень быстро выпил предложенное и сморщился-ему явно ничего подобного пробовать не приходилось, однако он попросил ещё. После второй ему явно захотелось спать. Алкоголь притуплял боль, и скоро он заснул в спальном мешке под своей шкурой единственной палатке. Ему повезло: граф немного промахнулся и его только задело, дробь не ушла слишком глубоко.
Только после его мнимого исчезновения походники налили выпить и себе:
-И с-сколько нам ещё идти так? Вы говорили о реке, что дальше?- шепотом спросил Мортон, стараясь нарушить давящую тишину. В наступившей тьме привычно шумел лес.
-Там полоса лесов, не понять, насколько широкая. А здесь-Гильгамеш повел рукой, показывая,-не понять. До реки идти недалеко. С раненым мы пойдём медленнее. Кто пристрелил, тому и нести.
-Зато он может ответить, что с этой могилой не так. Особенно о меняющейся топографии. –Данталион зевнул и ушел в палатку. Гильгамеш что-то коротко сообщил ему, едва увернулся от локтя и вернулся к теплу костра. Поднял пустую бутылку, не глядя кинул её в костёр и ушёл проверять натянутость верёвки. Она показалось ему недостаточной, но, скрипя зубами и напрягая каждую мышцу своего тела в течение трёх минут, он ничего не исправил. Аллингем махнул рукой и приблизился к костру, грея руки.
-Что вы ему сказали? -зевая, спросил Исаак. Уильям разглядывал звёзды, спрашивая себя о причинах нахождения здесь.
-Хирург из него так себе. Ну, ещё что ему предстоит разделить спальник с Ситри-все остальные заняты, а в появлении лишнего груза виноват он. Учитывая, что попал наш общий кормилец ему в ребра, всё не так грустно, как могло бы быть.
-Это почему же? Спирт вовсе не такой уж хороший антисептик, особенно разбавленный. Придется перевязывать-а пока мы будем варить бинты, его рана будет открыта.
-Люди выживали с такими ранами и вовсе без лечения, Уильям. Тут главное хотеть жить. –Мортон смотрел на плавящуюся бутылку.-К тому же, полоса леса может быть совсем узкой.
-Идите лучше спать, дети. А я скоро приду.
«Дети» специально продолжили сидеть, а Гильгамеш достал сигарету, сунул на секунду в огонь и скоро затянулся, выдыхая серый дымок. Мортон и Твининг спорили сначала о вопросах, которые зададут Ситри завтра, потом о учёбе и магии. Гильгамеш неосознанно навострил уши. Начали они с, видимого, сотого обсуждения системы леса. О том, что их мучитель делится на сектора, иногда меняющиеся местами, он догадался ранее, но вот цель… Если предположить, что Ситри-человек, и с рождения живет здесь, то явно не в одиночестве. Значит, его соплеменники будут искать его, а у них могут оказаться лекарства и еда. В подробностях обсудив малейшие детали такой вероятности в течение двух сигарет, они перешли к «потустороннему» происхождению Ситри, но увы, тот явно был материален. На этом их уже не тихий разговор перешёл в весьма громкую стадию, и Гилу пришлось прикрикнуть на них. Спать расхотелось, и разговор незаметно затянул его. Он самозабвенно рассказывал о легендах народов посещенных стран, слушая в ответ советы по управлению магией. Костёр догорал, выбрасывая в посвежевший воздух искры.
Заключением стало общее решение поспать, а между тем для сна осталось мало времени. Кое-как расположившись в палатке по спальникам, они быстро заснули. Звёзды ярко сияли на безоблачном небе, ночные звери тихо шумели, создавая в воображении суету родного дома.
Утро настало быстро, и они были вынуждены торопиться: больше времени будет для ходьбы, от которой ужасно ныли ноги. Приготовили поесть(когда уже закончится эта каша!), Данталион разбудил Ситри, и тот, морщась от боли в спине и голове, с недовольной миной оперся о его руку, а Хьюбер поддерживал его за талию. Они довольно долго шли до бревна, где уже поевший Гил отдал свою тарелку и ложку подопечному графа, предварительно положив туда немного каши. Аккуратно протянул руку и взял тарелку. В том, как он принял еду, как ел и держал себя можно было судить о истинно аристократической манере держать себя. Откуда она появилась, никто не смог предположить, но в его положении это было невыгодным распределением сил.
Студенты проснулись раньше, удивляясь раннему пробуждению и тому, что они смогли поместиться в палатке. Правда, было довольно тесно: Ситри положили на грудь Данталиона, Аллинегм спал сидя, вытягивая ноги практически до Уильяма, задевая Исаака. Разжигать костёр, искать еду, стараясь не разбудить остальных своей суетой… Сварили они неповторимый шедевр, как выразился Гильгамеш, не в силах вынести аромат единственного в своем роде блюда. Приготовленную еду с натяжкой назвали «съедобной», и дружно решили, что овсянка – вполне хороший завтрак.
Житель леса отставил тарелку спустя ложки три. Его будущий носильщик пододвинул её к остальной посуде, весело кивая найденышам на котёл. Гильгамеш со присвистом раскладывал вещи Данталиона по рюкзакам. Удовлетворённо осмотрев и сравнив оба рюкзака по массе, он пошёл складывать спальники и палатку. Хьюбер было присел около костра, мечая о минутке безделья, но невольно обратил внимание на своего пациента. Тот сидел, стараясь расслабиться, всё равно сжимая плечи словно от холода. В попытках его отвлечь за неимением лучшего средства граф решил поговорить, но Ситри отвечал кратко, сквозь зубы, трясясь от боли. Данталион узнал, что его фамилия Картрайт, смутно знакомая ему, а так же то, что до его дома они могут и не добраться-слишком далеко. Да, части территорий могут меняться местами.
-И твой конь,- хмуро продолжил Картрайт- пришёл как, да, именно, призрак. Сам нашёл этих магов, сам провёл тебя.
-А я надеялся, что он жив. Что с лесом? Мы можем из него выбраться?
-Если он не изменится и без меня, да. Но лес, его заклятие, оно непостоянно. Оно защищает нас и не вредит.
-Вас много?
-Не знаю.
Во время их разговора пришли Исаак и Уильям, сопровождаемые громом железной посуды. Они сели рядом с Данталионом и слушали разговор. Их позвал Гильгамеш, и им пришлось отойти, а Данталион услышал тихое: «Помоги, больно, больно…». Он положил кисть на сжатые кулаки Ситри. Тот посмотрел недоверчиво и постарался разжать ладони. Хьюбер улыбнулся и ушёл сматывать натянутую вокруг лагеря верёвку. В это время к Картрайту подошёл Гил, но осмотреть рану Ситри ему не дал, позволяя только оценить состояние бинтов. «А что там, посмотрим вечером»- Гильгаме затушил костёр водой, посмотрел на студентов, одному из которых предстояло тащить палатку, а другому-рюкзак Данталиона, предвкушая будущее представление.
Моток веревки Данталион положил в рюкзак Гила. Маги уже напрвились по указанному направлению к реке. Хьюбер присел, Ситри обнял его за шею, шипя как рассерженный кот, сжимая коленями ребра графа. Вздохнув, тот прихватил ноги под коленями посильнее и встал. Практически сразу Картрайт положил голову на плечо, и пока Данталион догонял остальных, старался заснуть. Гильгамеш понятливо пропустил их чуть вперёд, замыкая таким образом шествие. Согласно наблюдениям, за бором виднелся пустырь, где росли вместе сосны с берёзами. Под ногами была жухлая трава, хоть и немного скользкая, но плохо скрывающая кое-где полусгнившие стволы упавших деревьев. Должно было, этот берег был очень красив летом, наверняка взгяд бы цеплялся за множество полевых цветов, замечал подлые поросли крапивы и иногда пробегающих мышей, но теперь это место нагоняло уныние. Справа темнел мост, или, вернее, переправа через реку-давным-давно упавший от старости вяз.
Исаак пошёл первым. Вблизи мост казался весьма ненадежным, и будь выбор, Мортон никогда бы не пошёл бы по такому, или пошёл, но без вещей. Двигался он очень осторожно, постоянно проверяя правильность следующего шага. От слишком резкого шага кусок коры отделился от ствола, и, громко ударившись о воду, поплыл дальше. Студент вздрогнул и постарался пройти как можно быстрее. На середине он чуть было не потерял равновесие, но быстро сориентировался и прыгнул на толстую ветку, заскрипевшую от его веса, и прыжками добрался до противоположного берега. После него пошёл Данталион. Переход занял минут пять-Хьюбер спокойно соскочил у начала корней, мягко приземлившись и не разбудив Ситри. В ожидании студент и граф решили присесть. Гильгамеш почти весь путь преодолел быстыми прыжками, и помахал рукой Уильяму, уже залезшему на дерево. Он попробовал пойти, пошатнулся и перешёл на бег. В конце он спрыгнул, выпрямился и осмотрелся.
Противоположный берег не вызвал тёплых чувств, хотя выглядел как на пейзажах великих художников: серые ветви, длинные тени и неприглядная сейчас земля. Даже вяз, по которому они перебрались, был предпочтительнее.
Теперь путь их лежал через залитые солнцем тропинки, проложенные неизвестно кем. Деревья-вязы здесь росли довольно редко, кое-где попадалась их поросль и кусты-дикий шиповник стелился по земле, что для него было весьма странным. Валежника не было. Щебет птиц был особенно слышен-как и стук дятла по коре. «Козодои были вчера-с содроганьем вспомнил знакомца Данталиона, -а сегодня дятлы. Прелесть.»
Солнце, скрытое белыми тучами, обещало хорошую погоду. Земля под ногами шуршала листьями, покачивалась листва. Где-то мелькали рыже-серыми лентами белки, тихо стуча по коре. Первые полчаса наблюдать за ними было даже интересно, но потом мысли о безнадежности их попыток, о болящих ногах и спинах. Хорошо, что насекомых не было-о них у Данталиона и Гильгамеша были самые неприятные воспоминания. Спотыкались всё чаще, и только Аллингем выглядел относительно весёлым на фоне остальных-те шли, глядя на землю. Буковый лес сменился дубравой, путники устали и решили отдохнуть-развели костерок под деревом, заварили чай. Уильям достал из ненавистного рюкзака печенье. После Ситри плечи, спина и ноги непривычно болели.
-Наш долгий путь скоро прекратится, если лес не изменится и местность останется той же. Опушки мы достигнем через день пути, если будем идти в том же темпе. Но- еда заканчивается, силы тоже. На охоту нужно время
-Почему нас, представителей четырёх благородных семейств, никто не ищет?
-Потому что найти не могут. Если подумать, то выходит, что людей здесь стало ещё больше.
-Выходит… Ситри, а очередное перемещение когда?
-Не знаю-всегда, когда Михаила долго нет, оно ведёт себя так.
-Это кто?- у всех были причины для любопытства.
-Создатель заклинания и наш временный опекун-он говорил так. Он скоро должен вернуться!-поедая очередное печенье, он указал рукой на небо. Смысл этого действия для остальных покрыт тайной. Спрашивать о чём-то другом казалось бестолковой идеей. Данталион спал, сидя на корнях и опираясь на ствол. Гильгамеш курил, глядя на будущий путь, а студенты лежали на палатке. Когда костёр догорел, они двинулись дальше.
Под вечер путешественники остановились с почти осязаемым облегчением-сбросили рюкзаки и палатку, долго спорили о роли костерового. Дрова, которые принесли студенты, были полусырыми, и приготовить ужин на таком огне казалось сложной задачей. Пока костёр разгорался, Гил отправился ставить палатку, а Данталион решил было осмотреть рану, но Ситри настоял на приготовлении еды. Уильям и Исаак, что-то обсуждая (проклиная наставника), натягивали веревку. Раздался далёкий волчий вой. Гильгамеш положил ружье поближе, кидая другое Хьюберу. Ужин получился не слишком вкусный, но они от любого не отказались бы. Перевязывать и промывать рану было решено завтра, если у Ситри не поднимется температура. При этих словах Данталион помог добраться Картрайту до палатки под смешки лучшего друга, там расстелил спальник и уснул. Чуть позже, слыша разговор у костра, Ситри лёг Данталиону на грудь и тихо сказал: «Он ищет».
========== Глава 11 ==========
Данталион не мог уснуть. Причин, не дающих ему наконец видеть сны, было немало: мерный храп лучшего друга, духота и теснота, тихое бормотание Исаака сквозь сон, его смех, кажущийся особенно страшным ночью в глухом лесу, собственные мысли, возникающие из ниоткуда и никак не желающие уходить. Ситри наконец успокоился и не вертелся, пытаясь устроится на нём. Его последние слова не давали покоя, и Хьюбер сдержанно ругал его про себя.
Становилось холоднее-близился рассвет. Граф прикрыл глаза, представляя свои муки днём-тащиться через первобытные зеленые горы он устал, и хотел теперь отдыха. В прошлые ночи ему приходилось успокаивать Ситри, говорить, что все хорошо, ощущая себя клиническим идиотом вместе с Гильгамешем, которого слушать раненый не желал, и продолжал пржиматься к Данталиону под еле сдерживаемый смех Аллингема.
Уже несколько часов верх палатки не менялся-надежды графа на хоть какое-то развлечение были напрасны. Он посчитал складки на ткани, вспомнил алгебру и вдоволь поиздевался над своими расчетными данными, увлекся новыми теориями; он уже засыпал.
Минут через десять поднялся, зевая, Аллингем. Старательно запоминая позы спящих, он вытащил коньяк, накинул куртку и осторожно вылез из палатки. Сразу стало холодно. Привычно подбирая дрова и поджигая их, Гильгамеш осматривался. Ночью их полянку посетила лиса-отпечаток лапы был виден у кострища. Явно не волк-следы хищника были одиночными. Ещё, кажется, куница. И зачем они страдали с веревкой?..
Бросив разглядывать землю, человек прислушался к зелёному морю-судя по шуму, наверху было весьма ветрено и птицы тревожно щебетали.
Костёр разгорелся и Гил наконец смог согреться. В куртке Данталиона, которую он случайно взял, обнаружился запас табака и чая. Мысленно надеясь на чай с табачным ароматом, Аллингем поставил котелок с водой, в которую насыпал заварки. Одиночество располагает к размышлениям, и охотник вскоре погряз в раздумьях об их дальнейшей судьбе. Запасов осталось немного, и становилось всё холоднее. Идти ещё довольно долго при условии постоянного пространства. И кто ищет нынешний груз его друга? Конечно, создатель их ловушки. Кулаки зачесались, и Гильгамеш тоскливо вздохнул, зачерпывая кружкой чайно-табачное варево, запах которого был непередаваем. Коньяк сделал напиток вкуснее, и спустя две кружки их ситуация уже не казалась такой отчаянной. «Всегда можно ограбить запасливых зверьков, -размышлял Гил, -особенно с таким составом».
Из палатки, позевывая, вылез Уильям. Он сразу направился к костру и присел рядом:
-На завтрак опять овсянка? На сколько её хватит?
-О, её всегда хватает надолго. Хотя, удивительно, что мы с таким составом ещё не на подножном корме.
-Вы очень торопились, верно? И взяли первое, что попалось под руку?
-Ну, почти.-Гильгамеш вздрагнул от воспоминаний из детства. Разговор пока окончился, и он ушел за противной кашей.
Ветер унялся, деревья перестали скрипеть и ронять кусочки мха с лишайником. Лес словно успокоился.
Твининг с тихой ненавистью провожал взглядом Гила, выливающего остатки чая и направляющего Уильяма в очередной раз за водой. Пока представитель достойнейшей фамилии занимался поручением, охотник спрятал бутылку янтарной жидкости в карман и пошел будить остальных.