Исаак уже успел вернуться и теперь надоедал рассказами о увиденном, а Данталион и Гильгамеш никак не могли прийти к единому мнению.
Темнело небо, подарив короткий закат; стремительно теряли краски деревья, сливаясь в одну многоглавую громаду. Звуки, запахи стали явственнее. В воздухе витал аромат прелых листьев и трав, каких-то болотных цветов и хвои. Дрова уютно трещали, и огонь сыпал искрами, освещая на миг низкие кроны деревьев.
Уильям устало объяснял Исааку произношение латинского, постоянно зевая. Мортон устало смотрел в огонь, ощущая, как закрываются глаза. Гильгамеш немного отошел от Данталиона и слушал их разговор, теперь уже шутливо споря с графом. Постепенно шуточный спор стал тягостным выяснением источником пищи в осеннюю пору. Слушать чужие препирательства о еде, которая грозила кончиться, Уильяму не хотелось, и он ушел в палатку вместе с другом. В ней послышалась возня, тихие голоса и шелест одеял. Скоро все затихло. Придя к согласию, Гильгамеш и Данталион пожали друг другу руки, погасили догорающий костерок и ушли спать.
Выспаться им не удалось-среди ночи раздался гром, начался ливень. Стоит ли говорить, что палатка студентов находилась в низине? Сначала проснулся Уильям, не понимая, почему ему так холодно и мокро. Не успел он вылезти из импровизированной еровати, как их временный приют начал куда-то скользить. Разбудить Мортона было действительно трудной задачей. Наконец они вылезли и осмотрелись: повсюду сверкали молнии, казалось, что гремит сама земля, жутко скрипели от ветра сосны и буки. Где-то в отдалении упал старый тис, визжали в отдалении какие-то звери…
Тем не менее палатка более опытных путешественников стояла на месте. Студенты подбежали к ней и быстро залезли внутрь, трясясь от холода. От их вторжения проснулся Гильгамеш; Данталион продолжал спать. Зевая и потягиваясь, он весьма неохотно подвинулся. Уильям присел ближе к выходу, привалился к рюкзаку Аллингема и скоро засопел. Исаака в чувство привел тихий голос охотника:
-Да, гроза жуткая.-еще раз зевнув, он прикоснулся к пологу.-Эх, надеюсь, старушка выдержит ливень. Зато мы можем поговорить!
-О чем, позвольте?-Мортон согревался и ощущал, как его клонит в сон.
-Сколько не путешествую, а в лесу ещё ни разу не видел последователей ордена магов. Что с этим чертовым лесом не так?
-В-все в порядке, мистер Аллингем, мы действительно пришли для палеонтологических исследований!
- Что вы выяснили о лесе?-не слушая студента, продолжил Гил.-Никогда не верил в магию, хех.
-Магия существует, но…-беззвучно шевеля губами, Мортон подбирал слова.-Здесь, в совершенно точно мистическом месте, буквально дышащим энергией, она не действует!
-Как это все объясняет, друг. Клянусь, если мы вылезем, я не сдам вас полиции или психиатрической больнице!-Аллингем даже рассмеялся.
-А как вы нас узнали?
-Случайно прочел твою записную книжку. Ещё раньше мне очень везло на твоих соратников. Со временем начинаешь отличать подобных людей от других. Что вы узнали о лесе?
-Ну, лес сам по себе не мыслящая сущность.
-Это всё?
-Увы, мы без привычных инструментов.-зевнул маг,и, устроившись на своем друге, тихо захрапел.
Аллингему необходимо было всё обдумать, и, желательно, выпить. Спиртного взяли мало (для душевного тепла), и тратить его столь неосмотрительно не стоило. Судя по звуку, ливень уже перешел в дождь. До рассвета оставалось достаточно времени, и он, устроившись поудобнее, уснул.
***
Утро было неприятным:их поляна из уютной превратилась в неприятное скользкое болото. Наспех позавтракали, достали из сбежавшей палатки вещи, отметив, что та порвалась и для использования не годится. Пришлось её бросить. “Может, найдут палатку, станут искать людей…-сонно думал Данталион, привязывая котелок к рюказаку.-Хотя, кто сюда забредет.” Дождь кончился.
Тащить палатку предстояло студентам. Она была легче, чем казалась, как сказал Гил. Уточнять, что при этом она должна быть сухой, он не стал. Идти им предстояло на северо-восток, стараясь не сворачивать. Данталион достал компас и первым двинулся в заросли.
Через полчаса они ненавидели колючий кустарник, росший буквально везде. Сначала казалось, что идти по мокрой траве трудно. Потом, когда пришлось идти по голой земле под раскидистыми каштанами, являвшей собой совершенную грязь. Пусть дождь кончился, но мокрые листья роняли капли на путников. Через два часа пути все промокли до нитки.
Шли они напрямик, потому что бесполезно было искать тропу. посмотрев вперед, Данталион улыбнулся: перед ними высился небольшой холм, поросший елями и березками. Они достигли первого ориентира. Общим голосованием было принято решение пересечь препятствие поперёк. Одион край возвышения был более пологим, чем другие-по нему и забрались. С вершины холма они увидели свой путь: он пролегал сквозь почти сплошные лесные толщи, вилась лентой река, которую предстояло пересечь. После неё расстояние несколько скрадывалось, и судить о нем никто не стал.
-Наслаждайтесь этим местом.-Данталион указал на реку.-Пока мы можем обойтись без компаса.
Видя измученных парней, он объявил дневку. Быстро собрали дров, среди которых сухих почти не было, уселись поудобнее и по очереди пытались зажечь костер. Спустя минут сорок смеха, ехидства и ругательств огонь запылал, окруженный паром. Беда была лишь в том, что сухие дрова сгорали быстро, а сырые долго сохли. Но они успели согреться и приготовить легкий обед. Трёхчасовая дневка грозила занять гораздо больше времени: они выдохлись. Гил, не теряя времени, дремал; двое друзей ушли искать что-нибудь съестное.
-Эй, Данти, ты же слышал вчерашний разговор?
-Не называй меня так. Конечно, слышал-тебя трудно не слышать. Неплохо их наставник над ними поиздевался?
-Наставник?
-Да, Мазерс. Уверен, он их отправил сюда.
-А, это тот, кто череп описывал?
-Да.
Аллингем по непонятной причине засмеялся, и закурив, стал вспоминать знакомых из их секты. Все они были интеллигентами, все прекрасно знали несколько языков и, если не учитывать странные интересы, были вполне неплохими людьми. Маги для Гила обозначали фанатиков, и тому было наглядное доказательство-двое студентов, не помня себя, отправились по первому слову учителя. Повезло, что они хищников не встретили, хотя временами был слышен отдаленный вой. Попросив Данталиона осматривать деревья на предмет следов медвежьих когтей, Гильгамеш немного успокоился. В конце концов, они не часто нападают на людей, а взрослые особи ещё и лазать по деревьям не могут. И, конечно, у них есть ружья.
Наверняка сектанты слышали их разговор, но что им до доверия, если после леса они не увидятся никогда? Вернувшись, Мортон и Твининг показали грибы,и, убедившись в том, что они съедобные, положили их обратно в карманы. Ягод им не попалось, как и животных. Только птицы щебетали.
-Отдохните пока.-Хьюбер подхватил котел, кое-как сполоснул его водой. Аллингем смотрел на догорающий костер.
Через сорок минут пошли дальше. Идти с холма было гораздо легче, чем на него; на определенных участках можно было скользить по траве и листьям, не прилагая сил. Но скоро они вернулись в мир полумрака,стволов-колонн и мягких мхов.
Гил указал на ствол дерева, на котором была содрана кора:
-Как будто давно…
-Насколько?
-Достаточно. Выставляем часовых ночью?
Данталион усмехнулся. До этого дерева он замечал старые отметки, но не беспокоился о них: следы почти заросли корой, а значит, их никто не посещал. Мысли непривычных студентов вились вокруг тяжелой палатки, ноющей спины и нестерпимо болеющих стоп. Но насекомых не было, что не могло не радовать. Они вновь вымокли. Больше всего на свете путешественники желали добраться до ночевки. Стало холоднее, и они остановились. Стоять было тяжело, и студенты сели на палатку. Аллингем ушел искать удобное место для ночевки.
Вернулся он через минут семь, и повел их к возвышенной поляне-она была суше остальных мест. Они расположились поближе к деревьям, натянули веревку вокруг лагеря. Исаак с Данталионом ставили палатку, Гильгамеш ушел искать пригодные для костра дрова. Уильяма отправили мыть котел, указав ближайший ручей, появившийся из-за дождя и грозящий совсем обмелеть.
-Эй, Данталион, как насчет охоты? Я видел свежие следы кабанихи.
-Да, и не забудь стрелять с дерева. Почему именно свинина, Гил?!
-Мне она нравится. Я охотился в прошлый раз, теперь твоя очередь. Да, не забудь затески оставить, нам без тебя не выбраться, удачи!-Хьюбер вздохнул, взял ружье и ушел в указанном направлении.
Он действительно скоро нашел следы. Быстро, но тихо подкрадываясь к предполагаемому семейству кабанов, Данталион думал, что Гил устроил крайне интересную беседу на троих. В зарослях что-то шевельнулось, и в сгущающихся сумерках Хьюбер разглядел коричневую шкуру. Животное двигалось неестественно, но граф решил, что лучше рассмотрит его подробнее труп, чем будет ждать, когда зверь покажется. Интуиция говорила Данталиону не стрелять. Подумав, Хьюбер тихо зарядил ружье средней дробью, и, прицелившись, выстрелил. Шорохи в траве будто замерли, и настала тишина, в которой раздался тихий, полный боли человеческий крик.
========== Глава 10 ==========
Тихо шумела листва, скрипели деревья, роняя на головы отдыхающих путешественников сухой лишайник и мох, шуршала оставшаяся трава под тихими шагами зверей. вдали слышался щебет ночных птиц и шелест их крыльев.
Гильгамеш довольно долго смотрел в костёр, но не видел насекомых, обычно всегда летящих к теплу. Видимо, зима наступала раньше срока. Он огляделся: некоторые деревья ещё не потеряли листья, и, подходя к ели, человек мог найти старые ягоды черники. Рябина не горела алым, а на дубах ещё остались жёлуди. “И крапива, куда же без неё.-потирая обожженную ладонь, думал Аллингем.-Особенные здесь места.» Хотелось спать. В голову лезли странные вопросы, не дающие покоя: за последние дни он думал медленнее, чем за всю остальную жизнь, а его поведение ещё никогда не было настолько непоследовательным. Зачем он отправил Данталиона ночью на охоту в незнакомый лес и даже « заказал» дичь? И почему Данталион, всегда упрямый и никогда не делающий лишнего движения, так легко согласился? Анализ чужого характера-увлекательное занятие, и за прослеживанием причинно-следственных связей охотник проводил многие часы.
Огонь слепил глаза, вызывая сноп белых пятен в мозге, голова кружилась и его клонило в сон. В поисках опоры он облокотился о ствол давно надоевшей сосны. Рельефная, грубая кора жесткими островками впилась в спину, но Гильгамеш едва ли это ощутил-дрема заглушала остальные чувства, а истрепавшаяся походная одежда представлялась удобным одеялом. На плечо упала маленькая веточка с иголками, и Аллингем резко поднялся, и, потянувшись, решил посмотреть на студентов. Те сейчас казались не людьми, а сектантами в самом сатирическом смысле этого слова. Иными словами, он решил хоть как-то развлечь себя.
Уильям сидел на упавшем стволе дерева, закутанный в запасную куртку Данталиона, и бездумно смотрел на огонь. Губы его шевелились, но слов нельзя было расслышать. Освещенный красными бликами огня, смотрящий в одну точку и произносящий что-то на непонятном языке он выглядел бы устрашающе, если бы на нем была нормальная куртка и подходящая обувь. Как Твининг смотрел на огонь, так и Аллингем смотрел на него, силясь понять душу мага. В колдовство особенно хотелось верить сейчас, когда ты застрял в лесу с двумя неучами и не знаешь, сможешь ли выберешься.
Над ними темным облаком нависла скука-для поддержания костра все было приготовлено, есть не хотелось, игра в слова скоро бы надоела. В такие моменты Гил предпочитал придумывать истории про всё, что видел, и зачастую они были более абсурдны, чем факт его собственного существования. На эпизоде с семьей полевых мышей, удирающих от злобного дуба, послышался треск тонких веточек и осторожные шаги. Исаак аккуратно вышел из-за кустов, шелестя листвой под ногами, помахал другу и сел рядом с ним. Между студентами начался тихий разговор, а Гил посмотрел в небо. Было ещё довольно светло, несмотря на тяжелые серые тучи, прятавшие солнце. Воздух словно уплотнился, и можно было расслышать множество непонятных звуков, надеясь, что хищники не будут их искать.
Предчувствие или интуиция заставили насторожиться, придумать хоть какую-то защиту для их общей палатки. Возможно скука заставила заняться заострением ненужных дров с двух концов и последующим вбиванием в землю колышка, но именно уверенность, что произойдёт что-то страшное заставила готовиться. За этим занятием троица провозилась довольно долго, все устали и с чувством выполненного долга поставили воду кипятиться.
Пронзительный, пробирающий до души крик пробудил их, принуждая как можно быстрее принимать решение. Стараясь не суетиться, Гильгамеш жестом приказал остаться магам, а сам, на ходу прихватывая ружье, как можно быстрее и незаметнее направился к предполагаемому месту трагедии. Множество раз приходилось слышать вопли животных, удивительно похожих на человеческие, однако этот точно принадлежал собрату. С каждым шагом, приближающим его к источнику крика, все больше крепла мысль: «Только бы не он». Подумав, он ускорился.
И столкнулся с живым и невредимым другом, испугавшимся от внезапного появления Аллингема. На плечах Данталиона, придерживаемый за ногу и руку, лежал человек. Две длинные сиренево-голубые локоны доставали Хьюберу до пояса. По изяществу фигуры и длинным волосам Гильгамеш определил девушку. Лицо, наверняка искаженное гримасой боли, Аллингем не видел. Невольно обратил внимание на её одежду: темно-коричневая кабанья шкура была порвана в нескольких местах, как будто в несчастную стреляли; из ран текла кровь. Наверняка среди темных стволов и валежника девушка, стоя спиной к наблюдателю была незаметна с этой шкурой, хотя остальная одежда была совсем других цветов. Значит, мех она надела для тепла и вышла на прогулку? Секунду он смотрел на тело неизвестной: да, в бирюзовой кофте и серых брюках, заправленных в странного вида полусапожки она явно не пряталась и диких медведей почему-то не боялась.
Не задумываясь, Данталион осторожным бегом, стараясь не бередить рану, понёс её в лагерь. Аллингем даже удивиться не успел
Должно быть, они быстро вернулись, так как закат, начавшийся до его поисков, еще не кончился. Быстро расстелили куртку Гильгамеша на землю около костра, аккуратно посадили раненую, а точнее, раненого (в суматохе Хьюбер смог сказать только это). Столько ему ругаться ещё не приходилось- на дрожащего Исаака, некрепко держащего голову пострадавшего, на графа, на себя.
Гильгамеш осторожно снял поврежденную одежду. Данталион указал Уильяму и Исааку на руки, ушел в палатку и вернулся со спиртом и бинтами. Махнул рукой, и, почти не глядя, полил на руки и маленький нож, который ранее они использовали для отрезания мяса. Больной сильно дернулся, когда холодные руки прикоснулись к спине, зажмурился и сжал зубы. Проводить такие операции, в свете костра и такими инструментами. Хьюбер старался быстрее закончить с извлечением дробин, считая их в уме и одновременно надеясь, чтобы хотя бы часть осталась на шкуре. Часть металлических шариков раскололась от выстрела- именно из-за них раны были частью рваными. Хорошо заметные темные пульки были заметны на белой спине, и через 8 целых дробин и трех осколков он понял, что стоит вновь обеззаразить спиртом и наконец-то забинтовать. Гильгамеш, обрабатывая кусок ткани упомянутым спиртом, словно не слышал всхлипов и вскриков, смотря на израненную спину парня. Словно во сне подал его Данталиону, а тот бережно положил его на спину, быстро заматывая бинтами и укрывая своей курткой. Студенты сильно побледнели, Исаак отвернулся, и удерживали они его весьма слабо, и не вырвался он только из-за бессилия.