— Римус, я так больше не могу, — резко замерев, произнес Сириус. — Хотя бы одна вылазка! Прошу!
— Сириус, я понимаю…
— Да ничего ты не понимаешь! — раздраженно крикнул Сириус, заставив близнецов невольно вздрогнуть. — Я не могу здесь больше находиться. Я двенадцать лет провел в четырех стенах! Двенадцать лет! — Он зло пнул стул, который оказался поблизости. — Что ты понимаешь, Римус? Понимаешь, каково мне находиться взаперти? Или каково осознавать, что ты ничего не можешь сделать и никому не нужен?
— Сириус, потерпи совсем немного! Скоро тебя оправдают… — Терпеливо начал говорить уже заученные слова Римус, чувствуя себя последним подонком из-за того, что ничем не может помочь другу, который и так уже достаточно натерпелся, из-за того, что говорит какие-то пустые слова, а не то, что нужно.
— Да пошел ты! — сквозь зубы прорычал Сириус. — И ты, и Дамблдор со своими благими намерениями!
С этими словами он развернулся и вышел из гостиной, захлопнув за собой дверь.
— А у него все нормально с головой? — Услышал Сириус голос одного из близнецов.
— Все просто великолепно! — буркнул себе под нос Сириус, направляясь в комнату, в которой жил гиппогриф.
***
Выпад, затем еще один, быстрый уворот, шаг вперед и несколько отвлекающих заклинаний, поворот и оглушающее…
Сириус остановился и посмотрел на стену, на которую он предварительно наложил специальные заклинания. До прежней формы ему еще работать и работать. Медленно! Слишком медленно, в него бы уже раз сорок попал смертоносный зеленый луч. Как же сильно он разомлел от ничегонеделания. Кого он хочет защищать, если он себя защитить не способен?
— Может, лучше потренируешься с кем-то, кто способен сражаться? — насмешливо спросил голос со стороны двери. — Например, со мной!
— Я не способен победить первокурсника, а ты хочешь, чтобы я сражался с пятикурсником? — обернулся Сириус.
— Какой ты скромный, — хмыкнул Лайон. — Но я говорил серьезно. Для меня это точно будет неплохой опыт. Ты ведь не за красивые глаза был лучшим в Академии Мракоборцев.
— Это было в прошлой жизни, — тихо произнес Сириус. — Но, раз уж ты настаиваешь… — С этими словами он взмахнул палочкой, накладывая на комнату дополнительную защиту. — Можешь использовать любые заклинания, кроме Непростительных, конечно. Я постараюсь пользоваться только…
— Сражайся в полную силу, — перебил Лайон. — Во время боя никого не будет интересовать, что я умею и могу.
— Это верно! — кивнул Сириус. — На войне никого не волнует, ребенок ты, или взрослый. Все равны!
Сириус провел ладонью по волосам, убирая их с лица. Лайон встал напротив него и насмешливо посмотрел на него. В голове Сириуса почему-то прокручивались недавно восстановленный воспоминания. Перед своим седьмым курсом, да и весь седьмой курс, Сириус тренировал Мелоди, которая сама попросила его об этом. Она всегда сражалась так, словно это настоящий бой. И часто твердила, что Пожирателям будет плевать, что она умеет и на что способна, что они все равно придут в ее дом рано или поздно, а потому она обязана уметь хоть как-то сражаться. Не хотела просто так сдаваться. И он ее прекрасно понимал, сам во время каждого боя был уверен, что он последний. Только всегда твердил, что утащит побольше с собой.
— Ты маглорожденный? — слетел с его губ вопрос.
— Полукровка, — отозвался Лайон. — Это сейчас настолько важно? — выгнул бровь он.
— Нет, просто вспомнилось кое-что, — покачал головой Сириус, поднимая руку с волшебной палочкой. — Без счета!
Он заметил, что когтевранец как-то слишком внимательно на него посмотрел, словно знал, что именно ему вспомнилось. Сириус поспешно отмахнулся от этой мысли и первым начал атаку. Несколько отвлекающих, шуточных заклинаний, от которых мальчишка с легкостью увернулся, отправляя в ответ несколько заклинаний. в него. Удивило Сириуса то, что он ни слова не сказал, даже не шептал. Когтевранец с легкостью использовал невербальную магию, хотя в школе ее начинают проходить лишь на шестом курсе. Тренировка обещала быть интересной.
Их бой продолжался достаточно долго. Ни один не хотел сдаваться и уступать другому. Сириус понимал, что понемногу начинает задыхаться, но это его только злило. Он злился на себя за эту слабость, за простую физическую усталость. Раньше ведь он был намного выносливее, раньше он держался и ни на что не обращал внимания. Сломанные кости, кровоточащие раны — все эти травмы он замечал лишь когда заканчивался бой. А что теперь? Теперь он собирается так легко и быстро уступить какому-то школьнику, когда сам прошел не через один бой. Ну нет, он так просто не сдастся. Есть один фокус, который не раз спасал его шкуру.
— Остолбеней! — выкрикнул Сириус, целясь в стену.
Красный луч пролетел мимо Лайона, который невольно проследил за ним взглядом, совершенно не понимая, почему мужчина целится в стену.
— Экспеллиармус! Петрификус Тоталус! — заметив замешательство мальчика, произнес Сириус.
Оба заклинания попали точно в цель. Тяжело выдохнув, Сириус подобрал палочку Лайона. Она была полностью белой и лишь странный узор на рукоятке был темным. Сириус махнул палочкой в сторону обездвиженного соперника, после чего протянул ему руку, помогая подняться.
— Никогда не отвлекайся, иначе победителем точно не станешь, — тихо сказал Сириус, возвращая ему волшебную палочку. — Следить надо за противником и теми заклинаниями, что направлены на тебя.
— А если противников несколько? — поднял брови Лайон.
— Ну, тут надо умудриться следить сразу за всеми, — дернул плечом Сириус. — С тобой кто-то из родителей занимается, да?
— Вроде того, — ответил Лайон, уткнувшись взглядом в пол.
— Не любишь разговоры о семье? — понимающе спросил Сириус.
— В моей… хм… семье, все очень сложно. Я сам не понимаю того, что в ней творится, а потому стараюсь об этом ни с кем не разговаривать, — на одном дыхании произнес Лайон, словно боясь передумать.
Сириус кивнул и повернулся к креслу. Он не мог понять, как именно Лайон относится к своей семье. Вроде любит, но в то же время старается о ней не говорить. И его ответ задачи не упрощал, лишь усложнил. Что такого может происходить в его семье, что он этого не понимает?
— А я вот до сих пор не знаю, что чувствовал по отношению к своей семейке, — упав в кресло, признался Сириус. — С одной стороны, я любил свою мать. Я всегда старался ей угодить, быть достойным того, чтобы быть Блэком. Но она всегда была недовольна, от нее никогда нельзя было услышать одобрения. Мне это так надоело, что я стал делать все назло ей. Она против маглов, я за них. Она презирает маглорожденных, я стараюсь с ними как можно чаще общаться. Она ставит мне в пример младшего брата, и я делаю все, чтобы еще сильнее от него отличаться. В конце концов, я сбежал из дома, потому что мне все это надоело.
— А ты потом общался с кем-нибудь кроме Андромеды? — с интересом спросил Лайон.
— С Нарциссой, — отозвался Сириус. — Она мне часто рассказывала о делах своего мужа, о том, что творит Волан-де-Морт. Я всегда все знал о делах Пожирателей, но никому об этом никогда не говорил, потому что обещал это Цисси. — Он откинул голову назад, устремив пустой взгляд в потолок. — Я хотел поговорить со своим братом. Хотел удержать его подальше от этого сброда. Но он сам не захотел со мной разговаривать, сам все для себя решил. Я до сих пор жалею, что тогда не выволок его силой из-за стола и не поговорил с ним.
— А ты общался с кем-нибудь еще из Пожирателей? — снова спросил Лайон.
— Возможно, — нахмурился Сириус. — Большая часть Пожирателей имеет со мной личные счеты. Особенно Беллатриса Лестрейндж. А вообще, нормально я общался с Краучем-младшим. Даже помог ему кое с чем.
— Этому ненормальному? — воскликнул Лайон.
— Тогда он был нормальным, — возразил Сириус. — Всего лишь мальчишка, который запутался и не мог выбрать правильный путь. Если бы он не боялся, он бы мог быть на стороне Ордена.
— Знаешь, не удивительно, что тебя без суда отправили в Азкабан, — хмыкнул Лайон. — Ты ведь говоришь о Пожирателях так, словно сам был одним из них.
— Я бы быстрее объявил себя Темным Лордом, чем встал на колени перед этим придурком, — фыркнул Сириус. — Но мне не нужна власть. Мне не надо того, чтобы меня боялись и уважали. Мне нужно лишь одно — свобода! Власть, это обязательства, ответственность, это цепь, которая обвивается вокруг горла и выдавливает из легких весь воздух. А потом подчиненные замечают, что их предводитель ослаб, и начинается бунт. После чего идет смена власти, и ты либо мертв, либо полуживой лежишь и гниешь в какой-нибудь канаве.
— А семья? — тихо спросил Лайон. — Жена, дети. Для тебя это тоже цепь?
— Зависит от того, кто является женой, — отозвался Сириус. — Семья у меня может быть лишь с одним человеком…
— Сириус! — В комнату ворвался тяжело дышащий Римус. — У нас срочное собрание! Это касается Гарри! — выдохнул оборотень. — Надевай рубашку и дуй на кухню! — встретив недоумевающий взгляд друга, прорычал он.
— Уже иду! — поднялся на ноги Сириус.
***
В комнате было темно, почти ничего не было видно. Шторы чуть заметно шевелились от ветра, бушевавшего на улице. Сириус в очередной раз повернулся на бок и тяжело вздохнул. Сон никак не шел, а в голове все еще прокручивался разговор с Молли. Он, конечно, зря был так груб. Можно было и помягче с ней разговаривать, он ведь умеет. Но ее слова о том, что у Гарри никого нет, слишком сильно его задели. Она ему тоже никто, уж точно не мать. Да и Гарри явно не очень доволен этой чрезмерной заботой.
Сириус поднялся с кровати и подошел к окну, отдернув в сторону шторы. До рассвета еще далеко, город спит, даже огней не видно. Мужчина сел на подоконник, свесив ноги с другой стороны. Рядом с его окном росло дерево, которое в прошлом его сильно выручило. Он бы и сейчас мог воспользоваться его помощью, но пока силой заставлял себя не рвать цепь. Уж точно не сейчас, когда в доме появился Гарри.
Сириус не слепой, он ведь с первого взгляда понял, как плохо его крестнику. Сразу заметил его усталость и какую-то чужую злость. Сириус знает, что у безумия есть запах, как и у остальных чувств. И обнимая Гарри он почувствовал запах раздраженности и какого-то бессилия, отчаяния. Гарри уже давно не ребенок, как Молли этого не чувствует своим материнским сердцем. Этот мальчик видел и пережил то, о чем они даже понятия не имеют. Почему Молли не говорила, что Гарри ребенок, когда он спасал ее дочь от василиска? Почему не сказала этого, когда Гарри отправили участвовать в этом треклятом Турнире? Как с Волан-де-Мортом сражаться, так Гарри первый, а как правду ему рассказать, так он еще ребенок.
— Детям лучше сразу рассказывать правду, а то потом придется волосы на голове рвать, — буркнул Сириус, разглядывая ночное небо.
Может, стоит плюнуть на все и рассказать Гарри все, что он сам знает? Так будет правильнее. А то волосы потом рвать придется именно ему, это Сириус знает точно. Какими бы ответственными не были все эти люди, считающие себя взрослыми и умными, расхлебывал всегда все он. Если бы не Молли и Римус, он бы уже сегодня обо всем ему рассказал. Какой смысл скрывать правду от Поттера? Он же ее все равно рано или поздно узнает, и им сильно повезет, если никто от этого не пострадает. Хотя, он в любом случае пострадает, что вовсе никого не удивит.
Сириус нашел взглядом свою звезду. Самую яркую и самую ненавистную. Из урока астрономии он помнит о том, что звезды взрываются, и появляются сверхновые звезды. Вот и он взорвется рано или поздно. Скорее всего рано. Взорвется, так ничего и не успев. И никто не будет жалеть об этой утрате. Он никому не нужен. Он впустую прожил всю свою жизнь, так и не совершив того, чем можно было бы гордиться. Его запомнят лишь за побег из Азкабана. Даже жаль немного…
— Я и оттуда сбегу, — фыркнул Сириус, слезая с подоконника. — Но для начала, нужно обо всем рассказать Гарри.
Ему, конечно, запретили рассказывать о делах Ордена кому бы то ни было. Вообще ни с кем нельзя этого обсуждать, говорить можно только на собраниях. Знает Дамблдор, что если его вовремя не заткнуть, все может плохо кончиться. Римус чувствует себя обязанным Дамблдору, потому и будет молчать, стиснув зубы. Но ему мешать не станет. В конце концов, Сириусу запрещено об этом говорить. А он еще и петь умеет, но песни сейчас вряд ли будут к месту. А вот написать все, что нужно, Сириус может. Главное, это отыскать перо и чернила, а еще пергамент…
— И неплохо бы вспомнить английский алфавит, — пробурчал себе под нос Сириус, зажигая свечи.
***
В гостиной собрались почти все жители дома номер двенадцать. Все сидели на полу. Хотя Сириусу пришлось постараться, чтобы заставить Римуса сесть рядом с ним и согласиться играть. А играли они в «Правду или вызов». Молли неодобрительно покачала головой, но после заверений Римуса о том, что присмотрит за детьми (а Сириус в понятии Молли был самым нуждающимся в присмотре ребенком), женщина покинула гостиную, дав добро на игру. Добровольно играли Лайон, Сириус, Тонкс, Фред, Джордж, Гарри, Рон и Джинни. Римуса и Гермиону пришлось уговаривать, но они довольно быстро согласились.
— Сириус, правда или вызов? — спросил Гарри, когда горлышко бутылки указало на хозяина дома.
— Он всегда выбирает одно и то же, — фыркнул Римус.
— Тебе это не нравится, да, Лунатик? — улыбнулся Сириус. — Тогда ради тебя я выбираю правду.
— Правду? — переспросил Гарри.
— В следующий раз будет вызов, — подмигнул Сириус. — Задавай вопрос.
— Хорошо, — задумчиво протянул Гарри. — Какое твое самое счастливое воспоминание?
— Сложный вопрос, — нахмурился Сириус.
— Почему? — удивленно спросили близнецы.
— Потому что сложно вспоминать прошлую жизнь, — буркнул Сириус. — Когда она сказала «да», — само по себе вырвалось у него.
— Что? — переспросили все, кроме Римуса, который удивленно смотрел на друга.
— Когда я сделал ей предложение, и она сказала «да», — повторил Сириус, пытаясь понять, как он это вспомнил.
Нет, четкого воспоминания этого момента не было. Но он почему-то был уверен, что сделал Мелоди предложение, и ответ был положительным. Откуда он может это знать, Сириус и сам не понимал. Видимо, Снейп прав, и он действительно сопротивляется заклинанию или зелью. Хоть что-то он может.
— У тебя есть невеста? — первым отошел от шока Фред.
— Ну, была, — отозвался Сириус.
— У меня только один вопрос, — произнес Римус. — Когда ты успел?
— Я всегда живу одним днем. Забыл, Лунатик? Я просто не мог упустить этого шанса, — отозвался Сириус. — Так что, я успел больше, чем ты думаешь.
— Об этом вообще кто-нибудь знал? Джеймс, или Лили? — нахмурился Римус.
— Но кое-что все же не успел, — пробормотал Сириус. — Все, моя очередь! — потряс головой он.
— А кто… — начал было Гарри.
— А это уже второй вопрос, на который я не собираюсь отвечать, — немного резко перебил крестника Сириус. — Прости, Гарри, но я не хочу об этом говорить, — тихо прибавил он, понимая, что погорячился.
Сириус наклонился вперед и раскрутил бутылочку. Краем глаза он заметил пристальный взгляд Лайона, который нервно стучал по полу. «А может он все знает?» — мелькнуло в его голове. Но Сириус поспешно отогнал от себя эту мысль и вернул внимание к игре.
— Итак, мисс Грейнджер, правда или вызов? — с усмешкой спросил Сириус.
— А то непонятно, что она выберет, — фыркнул Лайон.
— Только если ты отступишься от своего принципа, — хмыкнула Гермиона, глядя Лайону в глаза.
— Ну, хорошо, я принимаю этот вызов, — улыбнулся Лайон.
— Вызов! — повернувшись к Сириусу, ответила Гермиона.
— Сириус, даже не смей предлагать ей то же, что и Лили, — предупредил Римус, строго взглянув на друга.
— Но Джеймс потом был таким довольным, — заметил Сириус.
— Мерлин, зачем я ему об этом напомнил? — вздохнул Римус, заметив улыбку друга.