Сириус в очередной раз наказан. Он сидит в библиотеке, листая книгу, которую мать велела прочесть до вечера. Щека все ещё горит от оплеухи, но мальчику скорее обидно, чем больно, потому что ничего особенного он не сделал, просто слишком громко смеялся. Тихим шагом заходит Регулус и протягивает брату половину своего пирожного.
– Возьми, я знаю, мама лишила тебя сладкого, – Регулус кладет пирожное Сириусу на ладонь и облизывает свои пальцы, перепачканные в креме. *** – Обещай, что будешь писать мне каждый день, – Регулус болтает ногами и вертит в руках новенькую волшебную палочку брата. В комнате стоит уже собранный чемодан, на столе высится стопка новеньких учебников, а Кикимер упаковывает перья и чернильницу. – Это слишком часто, – Сириус ненавидит писать письма. – Ну, хотя бы иногда, – говорит младший жалобно. Сириус смеется и треплет его по волосам. – Обещаю! – он торжественно вскидывает руку вверх.
– И представляешь, тут Поттер выливает Нюниусу на голову шампунь, – хохочет Сириус.- Поттер классный! В следующем году ты поступишь на Гриффиндор, и я познакомлю тебя с Джеймсом. – Но вся наша семья училась в Слизерине, – с сомнением говорит Рег, хмуря брови. Сириус только и делает, что все дни говорит о своих новых друзьях. – Так, а я что уже не в семье? – Сириус удивленно вскидывает брови и поправляет красно-золотистый шарф, намотанный на шею. *** – Мой любимый предмет Защита от Темных Искусств, – рассказывает Регулус. – И наш декан такой добрый, он знаком с мамой и дядей Альфредом. И ребята есть хорошие, а не как ты рассказывал. Наш староста сказал, что мы должны гордиться нашим факультетом и что я настоящий Блэк, потому что оказался именно здесь. – Ваш староста скользкий и противный тип. Ты поаккуратней с ним. Сильно уши не развешивай, – Сириус задумчиво смотрит на гладь Черного Озера. – Не беспокойся за меня, я справлюсь, – говорит Регулус уверенно. *** Матч Гриффиндор-Слизерин. Сириус пытается уследить одновременно за братом и за Джеймсом, не зная, чьей победы он больше хочет. Наконец любовь к родному факультету одерживает верх. Да и стоит признать – Поттер летает лучше и здесь дело не в тренировках, а в том самом даровании, которое дается свыше и которого Поттеру досталось с лихвой. Визжат девчонки, да и самому Блэку порой хочется в ужасе прикрыть глаза, но ловец Гриффиндора бесстрашно взмывает к небу. «Джеймс Поттер поймал снитч!», – комментаторский голос тонет в торжествующем гуле стадиона. Сириус обнимает друга и видит, как брат, стоящий неподалеку, хмурится и обиженно отворачивается. – Да ладно тебе, Рег, зато всех остальных сделаешь, – Сириус хлопает его по плечу. «Гриффиндор! Гриффиндор!», – скандируют вокруг. – Правда, Рег, это же игра, не обижайся, – Джеймс сияет как новенький галеон и все ещё победно сжимает в кулаке крошечный золотой мячик. – Приходи поболеть за нас в финале. Регулус улыбается им обоим, но ни Сириус, ни Джеймс не замечают даже грамма фальши в этой улыбке. *** – А тебе обязательно ехать на Рождество к Поттеру? – они стоят в Большом Зале, который празднично украшен. – Мне будет скучно без тебя дома. – Рег, я уже пообещал, – Сириус виновато смотрит на брата. – Джеймс третий год меня приглашает. Да и тем более ты помнишь, как я поругался с мамой в конце лета? Она вряд ли хочет меня видеть. – Ты все время ходишь только со своим Поттером, ну ещё с этими двумя, как их там… А про меня совсем забыл. Раньше ты мне все рассказывал, а теперь только ему, – Регулус обиженно на него смотрит и неожиданно всхлипывает. – Не раскисай, ты же не девчонка, – Сириус больно щелкает брата по носу. – Он же мой друг. А ты мой брат. Понимаешь? Ладно, Счастливого Рождества! Мне пора! Сириус быстро обнимает брата и спешит к Джеймсу, который нетерпеливо топчется на месте. *** – Ты слышал, что говорят об этом Темном Лорде? – Слышал, – Сириус морщится. – Он спятивший маньяк и псих. Вот увидишь, долго его идеи не протянут. Чистокровное общество! Бред какой-то. Такое только в самую больную голову могло прийти. – Родители считают, что он прав, – Регулус краем глаза следит за реакцией брата. – Да и все наши только и говорят о том, что наконец-то появился тот, который избавит мир от грязнокровок. – Регулус! – Сириус резко вскакивает, – Чтобы я больше от тебя этого слова не слышал, ты меня понял? – он угрожающе прищуривается. Регулус испуганно кивает головой. – Ещё раз повторяю: это абсолютная чушь! Все, что говорит этот Лорд или как там его, это полнейшая ерунда! – А наши родители думают, что… – Наши родители не правы, – отрезает Сириус зло. – Но они всегда наши родители, – философски замечает брат, и Сириус невесело усмехается. *** – Наглый, неблагодарный мальчишка! Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – Вальбурга кричит так громко, что, кажется, звенят стекла. – Сейчас же извинись за свои слова! – И не подумаю!!! Чистая кровь, чистая кровь! Меня тошнит от этого, ясно?! Да многие чистокровные волшебники и в подметки не годятся маглорожденным! И если хочешь знать, то было бы лучше, если бы я сам родился у полукровок или у маглов… Звонкая пощечина заставляет Сириуса замолчать. – Закрой рот, щенок! Экспеллиармус! – палочка Сириуса влетает в руки матери. Она взмахивает палочкой ещё раз и впечатывает Сириуса в противоположную стену. – Круц… – Мама, не надо! – Регулус, который до этого сидел за столом, бросается к матери и хватает её за руку.- Мама, пожалуйста! – Ты, – бросает Вальбурга старшему сыну, который уже встал с пола и смотрел на нее, гордо вздернув подбородок. – Немедленно в свою комнату! И не смей оттуда выходить, понял? А ты тоже прочь с моих глаз, слизняк! – Регулус пятится от взгляда матери, врезаясь спиной в перила лестницы. Сириус кланяется и неторопливо, как будто после семейного обеда, направляется к себе. Через пять минут он слышит, как мать накладывает на его дверь Коллопортус.
Сириус мечется по комнате. Попытался позвать кого-нибудь из домашних эльфов, но мать, наверное, запретила слушаться приказов старшего сына. Окно она тоже запечатала, потому что открыть ставни Сириус не смог, как и не пытался. Поздняя ночь растягивается и кажется бесконечной.
– Сириус, ты как? – зовет голос из-за двери. – Рег! – Сириус обрадовано подскакивает и шепчет в щель. – Рег, принеси мою волшебную палочку, она спрячет её в кабинете, в ящике отцовского стола. – А если мама узнает? – шепчет Рег в ответ. – Не будь таким трусом! – Сириус сердится. – Давай! Регулус возвращается через полчаса. – Эй, ты слышишь, я все принес! Что мне теперь с ней делать? – Отопри дверь, дурак! Регулус тихонько произносит заклинание и видит, что Сириус стоит у открытого чемодана. Он выхватывает у него из руки свою волшебную палочку и взмахивает ей, укладывая вещи. – Сириус, ты что, ты с ума сошел? Ты же не хочешь сбежать? – Регулус трясется в приступе внезапной паники. – Именно это и хочу сделать! Ни дня больше в этом гадюшнике не останусь! – Сириус яростно захлопывает крышку. – Но мама тебя никогда не простит! И тебе даже идти некуда! – Регулус все ещё надеется, что брат передумает. – Плевать. Акцио, метла! Послушай меня, братишка, – Сириус подходит к нему. – Со мной все будет хорошо. Я отправлюсь к Поттерам, только смотри не проговорись. А ты не вздумай верить во весь этот бред о чистокровии. Не важно, какая у кого кровь, гораздо важнее, какая у него душа. Понимаешь? Слушай только себя. И держись. До встречи в Хогвартсе! Сириус заклинанием отпирает окно и, прикрепив к метле чемодан, улетает в распахнутое темное небо. *** Сириус направляет палочку на брата. – Что, и меня проклянешь? – усмехается Регулус. – Ну, давай. – Как ты не поймешь, что это шайка Пожирателей Смерти не компания для тебя! Я думал, после случая с Мэри ты сообразишь, какие они мрази. Раскрой глаза! Я столько раз тебе объяснял… – А я хочу поступать так, как я считаю нужным! Хоть они и Пожиратели, но они не предавали свою семью. – Вот ты как запел, – Сириус отводит палочку от горла брата. – Можешь думать все что хочешь, но учти, я предпочту видеть тебя мертвым, чем с Черной Меткой. ***
Это был его предпоследний разговор с братом.
Сириус стукнул кулаком о землю. Не нужно было вот так его оставлять. Он становился анимагом, изобретал карты, спал с девчонками и развлекался с друзьями. А младшего брата, за которого был в ответе, упустил. Подумал, что у него своя голова на плечах, причем, весьма не глупая, и он сможет отличить, что такое хорошо, а что такое плохо. Оказалось, что голова есть, но вот в неё можно запихать все что угодно. Нужно будет внимательно следить за ним, а в случае чего, хорошенько начистить физиономию, причем без помощи волшебной палочки. Брат всегда считался с его мнением и немного побаивался, а значит, повлиять на него он сможет. Сириус надеялся, что ещё не поздно. Тем более последние слова Регулуса, сказанные сегодня, внушали надежду.
====== Глава девятнадцать. Питер Петтигрю ======
Питер Петтигрю
*В твоей жизни, все люди появляются, и все события происходят только потому, что ты их туда притянул. И то, что ты сделаешь с ними дальше, ты выбираешь сам.
Ричард Бах
Сомнения, которые не давали ему покоя, то отступали, то накатывали снова. Они его друзья, настоящие друзья. Они всегда были рядом, они выручали его из передряг, поддерживали, помогали в учебе, рядом с ними, он чувствовал себя более сильным, более умным, почти как они. И, скорее всего, они правы, нужно бороться за добро, за справедливость, это ведь правильно, верно?
Из всех троих, ещё в первые дни общения, он сразу выделил Джеймса. Наверное, потому что всегда мечтал быть именно таким как Сохатый. Да, именно таким же неунывающим, бойким, бесшабашно смелым, таким отчаянным в горе и радости, таким блестящим спортсменом, таким талантливым учеником. Список можно было продолжать до бесконечности. Хвост пытался ему подражать, копируя жесты, перехватывая словечки, пробовался в команду по квиддичу, но не преуспел в этом. Целый год Петтигрю был тайно влюблен в Лили Эванс, потому что Джеймс выбрал её. А ведь Джеймс всегда предпочитал все самое лучшее. И с особым энтузиазмом издевался над Нюниусом, потому что Джеймс его терпеть не мог. Питер восхищался свойством Джеймса притягивать к себе людей, как будто он был огромным магнитом. Восхищался его умением общаться с девушками, которые в присутствии Поттера отчего-то становились счастливыми и глупыми, покупаясь на хлещущее через край обаяние. Джеймс всегда сглаживал острые углы любых ссор, фонтанировал идеями проказ и бесконечно верил в любовь и дружбу. И именно рука Джеймса ввела его в эту компанию. Питер становился старше, и почти фанатичное поклонение стало отступать. Недостатки Поттера стали бить в глаза. Джеймс не был лишен эгоистичности. Он редко задумывался, что тот же Нюниус тяжело переживает их тройные нападки, что не все купаются в тепле дома и семьи, не все могут почти не заглядывая в учебники блистать на занятиях. А когда узнавал, страшно удивлялся и пожимал плечами. Джеймс порой зарывался в своем стремлении быть на виду, вел себя слишком нагло и слишком самоуверенно. Но окружающие легко ему все это прощали. Однажды Питер понял, что как бы он ни старался, никогда не сможет стать Сохатому таким другом, как Сириус. Джеймс никогда не признает в нем равного. С Питером Джеймс делился своей радостью, а с Сириусом своей тревогой. Сириуса Джеймс не посылал на кухню за провизией. Не Сириусу он протянул тогда ту изобретенную им кровопролитную конфету, дабы проверить её действие. С этим было смириться труднее всего. «Малыш Питер», – говорил Джеймс снисходительно. Но только Джеймс обрывал грубоватые шутки Блэка в адрес Питера. У Люпина на это духа не хватало.
Сириуса Питер боялся. Посторонние считали, что Джеймс и Сириус, просто духовные братья близнецы. Но Питер знал, что в них столько всего разного. Они оба хотели быть на виду, но Джеймс непроизвольно, импульсивно, а Сириусу просто необходима атмосфера поклонения, иногда Питеру казалось, что он питается чужим восхищением. И эта знаменитая блэковская гордость, которую как казалось, ничто не сможет поколебать. Если Джеймс мало думал об окружающих, то Сириус не думал вообще. Исключение составлял Сохатый, временами Люпин и редкими проблесками он, Питер. Они оба переходили рамки, но Джеймс в силу своей горячности, а Блэк расчетливо и со знанием дела. Сириус презирал слабых людей и презирал трусость. И временами в синих глазах вспыхивал жестокий злой огонь, от которого Питеру хотелось отшатнуться. Пит чувствовал, что Сириус в чем-то и его презирает, недолюбливает, а возможно терпит только ради Джеймса. Но Питер старался не думать об этом. Ведь Сириус все равно бросался его выручать, поддерживал, когда отец Питера ушел из семьи, именно он тогда заставил тогда Крэбба-младшего чуть ли на коленях извиняться перед Питером за оскорбление.
Люпин. Люпин, пожалуй, всегда относился к нему добрее и мягче чем эти двое. Наверное потому что на него тоже падала тень от двойной звезды. Но Люпин, казалось, и не стремился встать с ними на одну ступеньку. Он как будто нашел свое место. На взгляд Питера, Люпин был какой-то размазней, слишком наивным и неуверенным. Но так не считали, ни Джеймс, ни Блэк. Они уважали его мнение, заботились о нем, уделяли ему столько внимания. Питер так и не смог избавиться от брезгливости, когда узнал, что Люпин оборотень. А эти двое, кажется, после этого стали относится к нему ещё лучше. Они полгода ломали голову, как ему помочь и только Поттер мог предложить «мировую, самую грандиозную идею» стать анимагами и болтаться с ним все полнолуния по Запретному Лесу. Это Блэк присылал Лунатику на Рождество не приколы из «Зонко», а новые мантии. И Джеймс уговорил своего отца помочь мистеру Люпину, когда тот потерял работу. Питер старался им услужить, постелиться, даже подставиться, а Люпин просто был бесконечно, просто безгранично благодарен им за то, что они дали ему возможность быть человеком. Лунатику, а не Питеру доставались их слова: «Ты молодец Луни, ты почти гениален!».
И Питер не знал, что ему с этим делать.
====== Глава двадцатая. Лили Эванс. ======
Лили Эванс
Такая светлая моя, такая нежная,
Как будто осень по душе листву рассыпала...
После того, как Джеймс Поттер поцеловал её посреди коридора на глазах у полусотни человек, Лили больше на уроки не пришла. Отчаянное желание вернуться и броситься в его объятия боролось со страхом, что это все какая-то игра Джеймса. «Слушай свое сердце, оно лучший советчик», – говорила ей всегда мама. В сердце был Джеймс, который сжимает у камина её ладони в своих и касается пальцев губами. Такой нежный, умиротворенный и только теперь такой настоящий. Но сказка получалась какой-то уж очень доброй. И даже Лили, всегда так верившая в принцев, сомневалась. Джеймс много лет кричал на каждом углу о своих чувствах, но временами в его жизни появлялись другие девушки. И первой стала её подруга Мэри, которая приняла приглашение в Хогсмид на третьем курсе. Тогда, правда, этот короткий роман – да какой там роман, в тринадцать-то лет! – быстро кончился. К удивлению Лили, Мэри потом ещё целых полтора года вздыхала по Поттеру и тихонько лила слезы. После этого Джеймс вновь обратил все свое внимание на Лили. Эванс злилась и обзывала его болваном. На четвертом курсе Джеймс задался целью проводить с предметом своего обожания максимальное количество времени. Он записался на те же предметы, что и Лили, втерся в доверие ко всем её друзьям, стал заглядывать на вечеринки к Слизнорту, хотя раньше там не появлялся. Лили морщилась, избегала встреч, продолжая утверждать, что Поттер просто лохматый придурок. На пятом курсе Джеймс неожиданно почти перестал уделять ей внимание, а по Хогвартсу ходили слухи о том, что он встречается то с одной, то со второй, то с третьей. В школе началось что-то вроде охоты на Джеймса Поттера. Лили считала все это низким, и как-то обвинила Поттера, что он уподобился Блэку. Джеймс почему-то очень обрадовался, наверное, вообразив, что Лили ревнует, и утроил число глупышек. Но и это прошло. Джеймс уехал на Рождественские каникулы и вернулся в отвратительном расположении духа. Плохое настроение изливалось на Северуса и своего пика достигло в той самой сцене на озере. А ещё через полгода Хогвартс затаил дыхание. К ним из какой-то европейской школы перевелась Диана Шелдон. Алиса долго сетовала на то, что природа обошлась с ней несправедливо. Диана была невероятно, просто потрясающе красива. Лили тогда подумала, что таких девушек она видела только на обложках магловских глянцевых журналов, которые так любила Петунья. Все мальчишки Хогвартса моментально бросились ухаживать за новой представительницей Когтеврана. Даже Сириус Блэк снизошел до того, чтобы подкарауливать Шелдон в коридорах. Но Диана при всем Большом Зале послала Блэка куда подальше, оставив местного героя-любовника в глубочайшем недоумении и шоке. И бросила свой взгляд на Джеймса. Джеймс сначала не совсем, кажется, понял, за что ему перепало подобное счастье. Но потом, наверное, под влиянием Блэка, стал с ней встречаться. Здесь было уже все по-взрослому. Они постоянно проводили время вместе, Диана даже втесалась в Мародерскую компанию. Лили постоянно слышала вокруг себя шипение, что новая подружка Поттера, по крайней мере, лучше «этой костлявой Эванс». Лили пару раз даже плакала от обиды. Завершилось все грандиозным скандалом все в том же Большом Зале. Диана, захлебываясь слезами, прямо на Рождественском Балу отхлестала Джеймса по щекам и швырнула ему в лицо какую-то бумажку. Тогда эта бумажка прилетела к ногам Лили, и девушка изумленно смотрела на собственное улыбающееся лицо. Диана через пару дней исчезла из Хогвартса.