— Прости, Скотт. Я умолкну. Иди спать.
— Нет.
— Почему? — Доун удивленно посмотрела на парня, склонив набок голову. — Скотт, ты за меня переживаешь?
Скотт ощутил, что лицо превратилось в красную смесь: хорошо, что в темноте она этого не увидит.
— Нет! Всего лишь хочу узнать причину слёз.
— Так, всё-таки, переживаешь.
— Я этого не говорил!
— Твоя аура сказала. Она немного розовая.
Скотт фыркнул, как по привычке, когда слышит её бредни по поводу ауры, пусть и сейчас ему было всё равно. Он услышал вздох со стороны Доун.
— Я в порядке, Скотт, правда. Не надо обо мне беспокоиться.
Он сел рядом, пряча глаза в разглядывании верхней койки.
— Лжешь. Почему продолжаешь врать? Не любишь честность?
Быстрый взгляд Доун на парня, прежде чем уставиться на собственные ладошки, собранные на коленях.
— Не знаю. Наверное, не хочу, чтобы за меня переживали. Я плакала, потому что мне приснился кошмар.
— Кошмар? Правда?
Он практически подался на провокацию её смеха — улыбка почти расплылась на губах. Скотт отметил, что у неё милый смех. Как колокольчики, которые мама, перед смертью, любила развешивать на крыльце — после Дедуля их убрал. Скотт для себя решил, что Доун больше идет улыбка и смех. Когда приступ веселья сошел на нет, она вновь уставилась на колени, скрывая порозовевшее лицо.
Скотт откинулся спиной на стенку, повернув лицо в её сторону.
— О чем был сон? — с интересом спросил парень. Выражение лица сменилось угрюмостью, которая взяла с собой в плен и взгляд.
— Сон… о родителях.
— Твоих родителях?
Она кивнула, придвигая колени к себе.
— Мои родители… не приняли «обновленную» версию меня. Они притворились, что меня не существует, по крайней мере, попытались. Они бы воспользовались любой возможностью превратить меня в НОРМАЛЬНУЮ дочь, — с горечью Доун окончила признание. Скотт был поражен: сложно представить, что Дедуля перестанет его любить.
— Иронично, да? Когда для некогда счастливой семьи ты превращаешься в худшее существо на планете. Неправильно, когда члены семьи любят друг друга? Иногда, я думаю, что неправильно, но те, кто всё время притворяются счастливыми, ошибаются.
Скотт ждал, когда Доун выговорится, а после прочистил горло.
— Семьи, которые ведут себя так, словно нет никаких проблем, — подделки. Всегда что-то пойдет не по плану, и надо научиться скрывать промахи.
Доун согласно кивнула.
— Но как долго нужно ждать, чтобы уже было не под силу скрывать… — пробормотала девушка.
— Что?
— Как долго нужно ждать, чтобы уже было не под силу скрывать, — вздохнула Доун, повторив реплику. — После аварии я начала понимать, видеть и слышать вещи, которые нормальные люди не должны. Мои родители ненавидели этот факт, они не смогли принять, что их милая маленькая девочка превратилась в…урода.
— Они называют тебя «урод»?
— Иногда, — кивнула Доун, — но я научилась принимать себя такой, какая я есть. Забавно, но они тоже пытались. Пусть они и не выносят меня, пусть считают меня бременем, они пытались, пересиливали себя, до тех пор, пока не сломились — мы не смогли вернуться к «прежней семье».
Скотт молчал — не знал, что сказать. Он не встречал людей с похожей проблемой. Неужели, в мире существуют подобные жизненные сценарии? Её жизнь была враньем всё это время.
— Они всегда обращались с тобой подобным образом? — голос приобрел ноты переживания за её чувства.
— Нет, — отрицательно помотала девушка головой. — До аварии всё было иначе. Тогда мы были счастливы. Я была идеальным ребёнком. По сути, это как участвовать в спектакле. Нужен был лишь несчастный случай, чтобы завершить пьесу.
Скотт не проронил ни слова некоторое время, пропуская информацию сквозь мозг.
— Мне кажется, что ты их не возненавидела. Это так?
— Ненавидеть их? — озадаченно переспросила Доун. — Как я могу? Когда-то они примут меня, и я буду прощена за все неприятности, которые я принесла. Тогда, возможно…возможно, они смогут снова меня полюбить.
— Сомневаюсь, — хмыкнул Скотт. — Для меня твои родители — это кучка подонков. Если обращаться подобным образом с собственным ребёнком, тогда они — ужасные люди.
— Не говори о них так!
— Как угодно. Я пошел, — с ухмылкой, он поднялся с места, но был остановлен её маленькой ладонью, обхватившей его кисть. Скотт повернулся к девушке, изогнув бровь, а она посмотрела на него застенчиво, и, как показалось парню, с отчаянием в глазах.
— Пожалуйста, не уходи. Побудь со мной рядом, пока я не усну.
Закатив глаза, он подчинился её просьбе, ложась рядом, совершенно не возражая от ощущений её тела подле себя. Пара минут заняла у Доун, чтобы закрыть глаза и провалиться в крепкий сон. Скотт всё равно не ушел: не сдвинулся с места, прикованный запахом волос девушки и их шелковистыми прикосновениями. Чутье подсказывало, что ему стоит подняться и уйти, ведь свою часть сделки он исполнил, но Скотт не мог заставить себя переживать по этому поводу.
Она повернулась к нему лицом, и скрылась в его объятиях, прижимаясь к груди парня. Реакцией Скотта была лишь приподнятая бровь — он не думал, что Доун ворочается во сне. Но какая уже разница. Он вздохнул, закрывая глаза, и погрузился в дрёму.
========== Глава 8 ==========
The pieces of the past that linked us,
After removing them all,
As though morning would repent us,
Let me plunge in and drown inside you
Alluring Secret by Rin & Len Kagamine featuring Hatsune Miku
Доун разбудили лучи солнца, играющие на её лице, и теплое, мягкое ощущение тяжести под боком. Взгляд переметнулся на посторонний объект, коим оказался Скотт — мирно посапывающий во сне. Она не могла отвести глаз от его лица, загипнотизированная россыпью веснушек и мирным выражением. Было приятной отрадой увидеть парня расслабленным и спокойным — почти милым.
Она протянула руку и дотронулась до его лица, опуская ладонь ниже, к челюсти, наслаждаясь ощущениями кожи Скотта после дорожки прикосновений. Доун пыталась прочесть ауру парня, но даже во сне она была под тщательной охраной. Девушка моментально отпрянула, стоило гостю подать признаки пробуждения: зевок стал сигналом. Он открыл глаза, которые зафиксировали лицо Доун. Она ответила ему озадаченным взглядом, пока Скотт выбирался из кровати, попутно поправляя помявшуюся майку.
— Почему ты не ушел? — казалось, что вопрос застал его врасплох.
— Я уснул, поэтому и остался.
— О, вот как … — Доун пыталась скрыть обиду, вызванную его ответом. — Я должна была догадаться.
Его глаза сузились, Скотт приблизился к девушке, нависая над ней огромной тенью.
— И что это значит?
— Это значит, — Доун сглотнула, стараясь спрятать взгляд, — что в противном случае ты бы точно ушел. Тебе же нет до меня дела.
Скотт должен был признать, что в её словах есть смысл. Ему было плевать на всех, кроме него самого, Дедули и Доун. Стоп! С каких пор он добавил в список забот имя Доун? Она — непримечательная девчонка, одна из тех, кого стоит выжить с острова во имя победы. Он пообещал себе, что не привяжется ни к кому. Никогда снова — это лишь приносит боль.
Доун уставилась на парня, её глаза расширились в осознании.
— Ты боишься. Боишься привязываться к людям.
— Еще чего! — Доун отрицательно замотала головой, взглядом впиваясь в его глаза.
— Ты боишься, что тебя покинут. Как грустно, — искренне произнесла девушка. Она приблизила свою ладонь к его лицу, желая выказать сочувствие, но Скотт перехватил её кисть в воздухе: рука взметнулась вниз, обнажив браслет с переплетенным воедино зеленым и фиолетовым цветом. Он смотрел на браслет, пытаясь вспомнить, где же мог его видеть.
— Скотт?
Нет ответа.
— Скотт?
Тишина.
Он не чувствовал толчков Доун, которые пытались вернуть его в реальность. Скотт замер неподвижным сооружением, и только после нескольких ударов ладошек по плечу, он моргнул, выбившись из транса.
— Что-то не так, Скотт? — Доун склонила набок голову.
— Ничего. Всего лишь задумался.
Брови Доун выгнулись, но она осталась безмолвна. Её внимание привлекло нечто, свисающее из заднего кармана Скотта: девушка попыталась достать вещь, невзирая на протесты Скотта. Вещью оказался браслет из красных и серых нитей — она готова поклясться, что видела его раньше. Прежде чем она успела вымолвить слово, парень схватил браслет и засунул обратно.
— Не лазь по чужим карманам!
— Прости, Скотт, — она прикусила губу. — Мне стоило спросить разрешения.
— Ты чертовски права.
Всё с тем же озадаченным выражением лица она рассматривала парня.
— Ты лазил по чужим вещам. Не стоит меня осуждать.
— Это было один раз!
— Но у тебя нет права судить меня. В первую очередь, стоит следить за собой.
— И что, теперь ты — невинный ангел? — заворчал Скотт. — Ты не сделала ничего плохого?
Доун вдохнула воздух, отодвигаясь назад, пока не ударилась о бортик кровати.
— Я такого не говорила. Просто не будь лицемером.
— Только потому, что ты можешь разговаривать с природой и всякую остальную ерунду, еще не значит, что ты должна расхаживать и давать остальным советы, как им жить. Следи за собой! — было слишком поздно для сожалений, ведь слова уже успели сорваться с языка. В глазах Доун отразилась испытываемая боль. Мысленно Скотт уже отвесил себе пощечину. Без лишних слов она развернулась в попытках покинуть хижину, но не успела сбежать — парень перехватил её за плечо, оттягивая от выхода.
— Не уходи, — он не знал, что сказать дальше, и Доун могла поклясться, что его голос звучал приглушенно, словно ослаб. Теперь она могла увидеть, что под слоем тяжело читаемой ауры скрывался испуганный, потерянный и одинокий мальчик, который не хотел быть брошенным. Она сохраняла молчание, ведь к её губам примкнули губы Скотта в требовательном жесте. Доун была слишком шокирована, чтобы предпринять что-либо. Её первый поцелуй был подарен человеку, который её полная противоположность. Но она не переживала по этому поводу. Доун закрыла глаза и прижалась к парню, кладя ладони поверх его шеи, ведь Скотт лишь углубил поцелуй.
Он не до конца понимал собственные мотивы, что являлось проблемой для Скотта, ведь он любил держать ситуацию под контролем. Кто-то мог даже сказать, что у него излишняя одержимость властью. Маленький уголок сознания парня осознавал, что он целует Доун и она отвечает на поцелуй. Его руки прижимали девушку крепче к себе, а Доун схватилась за его майку, словно это единственная вещь, держащая её на ногах.
Они не прервали поцелуй, когда им понадобился глоток воздуха. Они мимолетно рассоединились, и тогда Скотт вжал девушку в стену и прикусил её за нижнюю губу. Доун не могла ничего поделать с телом, которое отзывалось приятной вибрацией от действий парня. Она никогда не ощущала себя столь счастливой. Её семья развалилась по кусочкам, и Доун понимала, что она лишняя, но рядом со Скоттом всё было иначе. Она чувствовала, что он нуждается в ней, и одна лишь мысль об этом была спасением. Кто-то нуждался в ней! Она была желаемой.
Доун переместила ладони на его грудь, когда парень развел уста девушки, чтобы протиснуться языком. Она без сопротивления разомкнула губы, и прижалась к Скотту еще сильнее, боясь, что ощущение поддержки может испариться. К сожалению, её догадки подтвердились, и парень резко отпрянул с широко распахнутыми глазами, в которых плескалось осознание произошедшего. Реакцией Доун был потухший огонёк во взгляде. Скотт выбежал из комнаты, пока Доун медленно оседала на пол, прикрывая ладонью губы, к которым пролегала дорожка из слёз.
Сказать, что мысли Скотта были путанными — недооценить ситуацию. Голова гудела от распирающего в ней беспорядка. Он пообещал себе, что не позволит никому встать между ним и победой. Даже прекрасной милой блондинистой девчонке. Он помотал головой и пристроил её между коленями. У него случались «сбои в системе», но еще не одна девушка не вызывала в нём сильную бурю эмоций. Все девчонки, с которыми Скотту приходилось иметь дело, были легкодоступными дешевками, но Доун…особенная. В своем неподражаемом понимании.
Удивительно, что она смогла запасть ему в душу. У них не было ничего общего. Она любит природу, он любил вырывать с корнями растения. Она нежная, а он — грубиян. Ни единого сходства, поэтому их пара не имела смысла.
Но когда любовь поддавалась логике?
С отчаянным вздохом Скотт понурил плечи. Он не мог любить Лунное сияние. Он её едва знал, пусть и чувство дежавю усиленно било по голове. Ему стоило избавиться от неё. Когда она уйдет, всё придет в норму. Они смогут забыть о произошедшем и вернуться к прежним жизням. Так будет лучше, ведь так? У него появится шанс на победу, а она вернется к своим страданиям. Это сработает, да?
Собрав последнюю необходимую вещь, которая принадлежала другому участнику, Скотт поместил её в мешок и поменял с мешком Доун. Девушка где-то медитировала, наверняка, пытаясь избавиться от мешанины в голове. Кто бы ни был растерян? Скотт прикрыл глаза, покидая её хижину, с чувством вины за собственные действия, но он навесил на себя маску безразличия.
Ей нужно было избавиться от него. Во время соревнования, она разгадала его намерения, и ей стало мерзко. Бедный Би и все, кто стали жертвами рыжого интригана. Что обращает её внимание в нем? Или, лучше сказать, что она в нем видела? Он грубый, заносчивый, нахальный: он обладал всеми качествами, которые были чужды ей. Почему люди думают, что противоположности притягиваются?
Доун уже нашла ответ: две разные половинки дополняют друг друга. Инь и янь, вода и огонь. Им присущи качества, в которых нуждается каждая часть, и они находят гармонию лишь вместе. Но она должна забыть о нем, лучше забыть о своих чувствах. Доун снесет его проблемами, пусть он и сильный. Почему о нем так сложно беспокоиться? Вероятнее всего, Скотт не хотел, чтобы за него переживали.
Когда Доун шла на пару с Бриком к кабине парней, она заметила Скотта, который бросил на неё короткий взгляд, прежде чем протянуть мешок.
— Держи, Доун. Упс, — содержимое вывалилось наружу, хаотично распластавшись на полу. Глаза Доун расширились — её подставили! Скотт её подставил! Теперь в совокупности с родителями все будут думать, что она — воплощенное зло. Все её возненавидят.
Опасения Доун подтвердились, стоило Анне Марии попытаться её ударить, а Джо остановила красотку лишь в эгоистичном желании собственноручного отмщения. Вмешался Скотт, сказав группе, что «крысы» разберутся с возникшей проблемой. Доун понимала, что шансы пережить церемонию таят на глазах.
Она попыталась спасти себя с помощью статуэтки неприкосновенности, но по её надежде потоптались, когда оказалось, что в руках девушки подделка. Подделка, специально заготовленная Скоттом. Как он мог так с ней поступить, после всего пройденного пути? Она поведала о своем прошлом и верила, что он может быть добрым, и куда её привело доверие? Заключило в мусорном мешке и отправило на мыс позора.
Хуже всего было другое: Доун понимала, что Скотт — мальчик из её детства.
Скотт молча наблюдал за полетом Доун, и её крик заполнил ночное тихое небо. Когда другие участники разошлись, а камеры перестали подавать признаки жизни, парень позволил истинным эмоциям выползти наружу: голова понурилась под тяжестью вины. Он пытался убедить себя, что всё только к лучшему, но попытки были тщетными. Скотт понимал, что это неправильно, и что он уничтожил шансы Доун на победу, но девушка стала для него помехой.
Он запустил пальцы в волосы, рассматривая красно-серый браслет. Интересно, почему украшение заинтересовало Доун. Это был всего лишь браслет от какой-то девочки… ох, черт. Нет, не может быть. Внезапная мысль подпитывала росшее чувство паники.
Доун была той девочкой, которая стала для него первым другом.
Дерьмо.
========== Глава 9 ==========
It never was, and never will be,
You don’t know how you betrayed me,