Тем временем, Крис ждал на первом этаже, когда Доминик спустился – Келли пошла за кошельком одна. Он покручивал в руке стаканчик с кофе, который, конечно же, купил для своей переволновавшейся девушки.
– Ну как?
– Всё нашли, – выдохнул Доминик, вальяжно усаживаясь рядом с Крисом. За окном уже было темно, и они оба поглядели туда, в размытые очертания деревьев и фонарей. В здании было до дрожи тихо, и каждый шорох вызывал недоумение.
– Мистер Беллами помог?
– Если бы не он, – Ховард не стал продолжать. У Криса на лице явственно пробивалось то же выражение, что и у Келли десятью минутами ранее. – Давай по пивку вкатим? – вдруг усмехнулся он, поглядывая на Криса будто бы невзначай. Тот хмыкнул.
– Давай. Лига ещё не началась, посмотрим какую-нибудь мыльную оперу.
Не успел он договорить, как мимо молнией пронеслась счастливая Келли, потряхивая чёрным старомодным кошельком, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Кажется, эту вещицу ей подарила мама когда-то давно, так что было бы ужасно потерять не только всё содержимое, но и сам кошелёк.
Она вернулась на пару шагов назад, благодарно взяла кофе и забилась Крису под бок, а тот заботливо убрал кошелёк во внутренний карман своей куртки и застегнул замок. Все трое улыбались как бешеные. Такие ситуации стоили того, чтобы оказаться в окружении близких людей.
*
– Ну мистер Беллами! – умоляюще вскинул подбородок Доминик. Тот не прекращал отмахиваться и поджимать губы.
– Доминик, такие подарки дарят близким людям. А я поставил вам зачёт авансом, – он покачал головой, пытаясь держать дистанцию, но студент неумолимо наступал на него, в конце концов, закрывая дверь. – Я буду чувствовать себя ужасно.
– Ещё у меня кое-что для вас есть. Это не от меня, – он достал из заднего кармана своего портфеля безымянный белый конверт. Его мистер Беллами взял сразу, но с опаской поглядывал на него, откладывая на стол. – В общем, ладно я, но Келли вас замучает своими жалобными взглядами, – без дальнейших споров Доминик положил синюю коробку преподавателю на стол. Тот ещё поколебался немного, но после спрятал её с глаз долой на полку под столешницей.
– До свидания, мистер Ховард, – уловил студент, уходя.
Обиделся. Хотя что ещё оставалось делать Доминику. Келли замучила бы для начала его самого, хотя шарфы и правда дарили не студенты своим преподавателям, а как минимум близким друзьям, в знак заботы и стремления сберечь тепло в отношениях или… чего-нибудь ещё. Вряд ли бы мистер Беллами стал носить его, даже исходя из принципа, но попытаться всё же стоило.
Он, на самом деле, переволновался, пока нёс этот белый конверт, поэтому совсем забыл о своём заявлении; образ Эдварда, с печальной, но счастливой улыбкой стоял перед глазами и не желал уходить. Доминик присел прямо с чужой группой третьего года в аудитории, чтобы перевести дух.
Эдвард мучился над этим уже давно. Доминик постепенно поил его ещё днём ранее, чтобы он мог расслабиться и написать именно то, что он хочет. Без имён, без подписей – Эд написал стихотворение размером на целый лист и позже распечатал его, вложив в безыскусный белый конверт. Он ужасно злился до сих пор, потому как понял, что дважды обманывал себя, думая, что его обманывает Доминик, когда как на самом деле его обвела вокруг пальца Кейт.
Её Доминик даже готов был взять на себя, для спокойствия Эдварда. В конце концов, она бы не выдержала монашеских прогулок и дешёвого кофе и ушла бы к кому-нибудь посолиднее. Ховард скривился. Чего только не сделаешь для лучшего друга.
Он поднялся со своего места, приподнимаясь на носках, взвешивая все плюсы и минусы и складывая картинку воедино. У мистера Беллами на понедельник выпадал выходной, он не смог бы, да и вряд ли бы согласился заступаться за Доминика при случайных встречах с некоторыми преподавателями. Собственно, потому и рисковал он собственной шкурой сегодня, заявляясь к нему с подарком, потому как на следующий день мистера Беллами на работе не было по определению.
Доминик вздохнул и рискнул, ещё раз постучавшись, в этот раз куда более скромно, в лаборантскую.
– Войдите, – стальной голос не давал ни единого повода ошибиться.
– Точно можно? – мягко спросил Доминик, заглянув.
– К сожалению, я профессионал, – вздохнул мужчина. Он казался практически раздражённым, что было само по себе удивительно. – Давайте ваше заявление.
– Ого, – улыбнулся студент, выуживая из портфеля нужные листы. Мистер Беллами оставил чуть меньше закорючек на подписи, видимо, его терпение и правда было на исходе, и засунул один экземпляр под стол.
Доминик попрощался взглядом, дёргая уголками губ в извиняющемся жесте, прежде чем взять протянутую бумагу и выйти, не оглядываясь. Он сразу же отправился по своим делам, стараясь не думать о преподавателе, ведь когда тот позволял своему студенту быть практически наглым, то подпускал его до невозможности близко. Ведь никому другому не хватило бы отваги вот так заявиться к нему, такому отстранённому большую часть времени, и, протянув коробку, сказать: «я ваш студент, но это подарок, который вы не можете не принять».
Но судьба решила всё провернуть по-своему. Помимо подарков от благодарной Келли и влюблённого и страдающего Эдварда, когда Кейт рассказала ему про её «свидание» с Ховардом, впуталась ещё и его знакомая, чернявая, стройная девушка по имени Валери, которую он помнил по тому термосу с кофе месяц назад. Она ухватила его за локоть и выдернула, словно рыбу, из потока людей, прижав к стене.
– Ховард! Бери своего препода и бегом к нам.
– Он не любит нерасп…
– Да он знает про репетицию, просто без тебя же не пойдёт, – чёрные глаза опасно поблёскивали. – Дело жизни и жизни.
Доминик припомнил события десятиминутной давности и свёл брови к переносице.
– Подожди-ка, а ты что там забыла?
– Я руководитель. А то эти наивные люди правда думали, что на них кинули целое мероприятие, – она, наконец, отпустила Ховарда и подтолкнула его в слегка в спину. – Беги, Форрест.
– Бегу, – задумчиво пробормотал Доминик, сравнительно быстрым шагом направляясь на первый этаж.
Он столкнулся с мистером Беллами нос к носу прямо за поворотом на боковую лестницу. Преподаватель сжал руки в кулаки так, что они казались мраморно белыми.
– Идёмте? – тихо осведомился Доминик. Он ещё никогда не видел мистера Беллами таким.
Тот, не произнеся ни слова, направился на выход, кутаясь в своё пальто, будто ему было зябко. Доминик со вздохом последовал за ним, чувствуя шлейф парфюма, который уже стал для него, Доминика, любимым.
Он усмехался, поравнявшись с Беллами и вспоминая о том, что преподаватель абсолютно не умел обращаться с микрофоном. Мистер Беллами действительно не мог не взглянуть на свою «группу поддержки», которую обычно составляли Доминик и Келли. Он казался таким потерянным, на самом деле потерянным, и его железная уверенность в собственных деяниях будто испарялась, когда слепил верхний свет ламп, направленных на сцену. По притащенному помосту мистер Беллами и вовсе опасался ходить, осторожно вышагивал, словно кот, и то и дело оглядывался в поисках знакомых глаз, и, найдя оные, двигался к самой его середине, откуда он и появлялся по сценарию.
Как обычно, только войдя в огромный зал, окутывала коричневатая темнота – сцена была залита светом ламп, остальное же находилось в потёмках. Так что было удобнее дышать преподавателю в затылок, пока он не видит, а потом отодвигаться, воссоздавая видимость того, что его не интересовал запах его волос (от них пахло сигаретным дымом и дождём). Делать вид, что ничего не происходит, Доминик любил. Во всяком случае, кто мог его уличить?
– Дом! – Эдвард кинулся ему на шею, и Доминик закатил глаза; он не был недоволен, скорее, не удивлён, что его ожидания оправдались. Эд быстро отстранился, не то что Келли, и улыбнулся мистеру Беллами, отчего тот, надо заметить, даже немного оторопел.
– Хороших выходных, мистер Беллами! – отсалютовал он. – Ховард, я побегу. Нам ещё многое нужно устроить, – он поправил лямку портфеля, поглядывая на Беллами. – До свидания!
– Приходи в девять, – кинул ему вслед Доминик, на что ему ответили хитрым взглядом поверх плеча.
– Какие-то планы на понедельник? – невзначай спросил преподаватель, как только они продолжили двигаться меж рядами.
– Культурно-развлекательное мероприятие, – картинно вздохнул Доминик, – ничего особенного, не стоит беспокойства.
Мистер Беллами хмыкнул.
Да, да, именно беспокойства.
Доминик широко улыбнулся.
– А у вас?
– Культурно-развлекательное мероприятие – понятие обширное, так что применимо и к моему выходному дню, – ответил преподаватель, ероша спутанные волосы. – К тому же, давно пора начать закупаться подарками.
– Да уж.
– С Эдвардом всё хорошо? – мистер Беллами одарил его проникновенным взглядом. На секунду Доминик даже спасовал. Нет, это было просто беспокойство. Хотя как будто самого Ховарда это волновало. – Доминик?
– Да, конечно. Мы помирились, всё отлично.
Получив кивок, он отпросился присесть посреди первого ряда, находясь в странном душевном состоянии. А если всё-таки он оказался не прав? Вдруг могло бы… но они были полными противоположностями друг другу.
– Ховард! Ты танцуешь.
– Я танцую. Через неделю, – Доминик нехотя повернулся к Валери.
– Репетируй.
– Я импровизирую.
Она закатила глаза, откидываясь на спинку мягкого кресла.
– Вот бы нам в аудитории такие, эх, – она вздохнула. – Но ты всё-таки… хоть что-нибудь изобрази. У нас вроде как репетиция.
– Без вопросов,– наконец, он заставил себя улыбнуться. – А Келли и Крис уже были?
– Ага, – ответила девушка, безразлично покачивая ногой. – У нас небольшой антракт. Был, – она будто отсчитала пять секунд про себя, тут же поднялась и крикнула: – Все по местам! Давайте-давайте, у нас много работы.
Доминик заметил мистера Беллами на правом краю сцены. Он наблюдал, как Валери гоняет людей по местам, даже являясь младше их, и курсом, и прожитыми годами, и тайком дёрнул правым уголком губ, прежде чем вернуться к изучению небольшой папки со словами в своих руках.
Сильные люди тянутся к себе подобным.
Он не забывал смотреть преподавателю в глаза, когда тот тихо мычал себе под нос мотив песни, и создавалось впечатление, что больше никого в зале и не было (на самом деле, присутствовало около тридцати человек). Доминик улыбнулся ему со всей уверенностью, прежде чем пронаблюдать небольшую сценку, затем быстрым шагом направился за кулисы по боковой лестнице. На самом деле, было не так уж и плохо поучаствовать во всём этом, да и вовсе не затруднительно – импровизировать он всегда умел, двигался хорошо, да и роль была довольно почётной.
По сценарию, у факультета было несколько духов, якобы хранителей. Мистер Беллами был сама Мудрость, и Доминик не уставал намёками подшучивать над этим, заставляя своего преподавателя закатывать глаза; девушка, которая ходила к логопеду (он так и не смог запомнить её имя), была сама Ответственность, и что же оставалось в облике идеального учителя?
– Мистер Креатив, – прыснул неизвестно откуда возникший рядом Нестер.
– Ой, заткнись, – фыркнул Доминик.
– Музыка пошла, твой выход.
И Доминик вышел.
Считая это разминкой, разогревом перед понедельником, ведь Эдвард опять собрался затащить его в какой-то особенный гей-клуб. От этого Доминик едва ли не рассмеялся, выводя пассажи и прогибаясь, прежде чем начать огибать в танце троицу, уже стоящую на сцене. Мистер Беллами явно ожидал чего-то другого – в его глазах действительно плескалось удивление, и он даже не скрыл его, как обычно, под маской. В конце концов, Доминик остановился по правую руку от него, набаловавшись за полторы минуты вдоволь, и мистер Беллами был первым, кто зарукоплескал, поднимая небольшую волну свиста и хлопков от тех, кто пока что отдыхал в зале.
– Хорошо хоть слов у меня нет, – шепнул преподавателю Доминик, на что тот шикнул с не слишком убедительной укоризной. Ховард тайком прислонился к его плечу, вдыхая знакомые нотки парфюма. Дыхание от танца сбилось, и, пока мистер Беллами декларировал свою часть слов, он пытался не сопеть слишком громко заложенным носом, дабы не вводить никого в заблуждение. Курить надо было меньше, только и всего.
– Вы никогда не говорили, что так великолепно танцуете, – шепнул Беллами, хмыкнув.
– Touche.
Когда им всё-таки было позволено спуститься со сцены, мистер Беллами сразу же, если можно было так вообще выразиться, повеселел, нащупывая рукой что-то в кармане своего пальто. Доминик не мог решить, бежать ему домой, чтобы всё успеть, или же пойти за мистером Беллами и посметь покурить с ним. Преподаватель успел испариться, пока Доминика остановила компания из малознакомых девушек, от которых он отбился парой стандартных фраз и поцелуев в щёку, но, выйдя из здания, так и не смог найти Беллами.
Но в тот день всё действительно было странно, и Доминик, решив завернуть в туалет, вновь налетел на Беллами за поворотом, вдобавок ко всему наступив тому на ногу.
– Je m’exuse! – на автомате выпалил он.
– Ca va aller, je vais bien, Dominique, – глаза преподавателя казались слегка расширенными. Последовала неловкая пауза, которую он сам же и прервал строгим: – Au revoir.
– Au revoir… a mardi alors, monsieur.[**]
Но судьба ещё не завязала с шутками.
_____________________________________________________________________________________________
[*] – Не желаете ли немножко перекурить? (покурить+переговорить, шутливо)
[**] – Прошу прощения!
– Я в полном порядке, Доминик. До свидания.
– До свидания… точнее до вторника.
========== О декадансе ==========
Эксетер встретил их проливным дождём и серыми полями Шиллингфорд Аббот, но и они казались приятнейшим пейзажем после бесконечного Дартмутского Парка, который протянулся на почти сорок миль. Эти чёртовы деревья уже начинали сводить Доминика с ума, но в машине было тепло и приятно пахло ванилью, и он то и дело наливал себе чай в крышечку от термоса, прислушиваясь к басам песен, которые находил у Эдварда на телефоне. Водил Эдвард неважно, хотя и не было опасности попасть на штраф по объездной, но всё же слякоть на дорогах не внушала Доминику уверенности в его водительских способностях.
Харрисон ещё пытался развлекать себя первые двадцать минут пути, подпевая играющим песням, но после как-то погрустнел, уставившись ровным взглядом на дорогу. Доминик изредка спрашивал у него разную ерунду чтобы убедиться, что Эдвард не нырнул в себя окончательно. Тем не менее, у них ещё были планы на день.