- Режь уже. – Я вздрогнула. Опустила лезвие внутрь раны и стала расширять края – сначала с одной стороны, потом с другой. Пальцы мои залило кровью, Скуало поморщился. «Ему больно. Я делаю ему больно. Я так больше не могу! Я…» – в глазах снова защипало. – Доставай. Думаю, теперь достаточно широко. – Я напряженно кивнула и положила скальпель на тумбочку. Взяла пинцет и начала погружать в зияющее отверстие – глубже, глубже… Я почувствовала, как щипцы уперлись во что-то жесткое. Попыталась зажать и начать тянуть, но кончики все время соскальзывали. Пришлось протолкнуть пинцет еще дальше. Лицо Скуало скривило от боли, но я, наконец, вытащила пулю. От напряжения я готова была свалиться на пол, но впереди было еще много работы. Я обработала раны перекисью и хотела уже начать перебинтовывать, когда Суперби снова меня «обрадовал». – Надо зашить края. – Я посмотрела в его глаза. “Нет, этого я уже не выдержу”. – Платье зашивала когда-нибудь?
- Конечно, зашивала, – я не узнала свой голос, – но…
- То же самое. Сделай узелок и накладывай стежки.
Я собрала остатки мужества и достала нитку с иголкой. Вдела, завязала узелок. Поднесла иголку к его груди и… «Как можно проткнуть иголкой кожу? Это же… Я снова веду себя, как слабачка. Надо показать ему, что я ничего не боюсь». Я проткнула кожу и сделала первый стежок. Посмотрела на лицо Скуало, но оно ровным счетом ничего не выражало.
- Тебе что, не б-больно? – Голос мой предательски дрожал.
- Нет, – он прикрыл глаза.
Я немного успокоилась и продолжила свою работу. На последнем стежке я чувствовала себя, как выжатый лимон. Я посмотрела на результат – кровь кое-где еще сочилась, кожа опухла и покраснела, но в целом все выглядело уже не так страшно, как в самом начале. Я перебинтовала плечо и грудь Скуало, накрыла его одеялом и пошла выливать грязную воду и выкидывать использованную марлю. Когда вернулась, он уже спал. Я пододвинула кресло поближе к кровати, села в него и стала наблюдать за его состоянием. Дышал он ровно, и я, немного придя в себя от пережитого за день, тоже заснула.
Проснулась, когда за окном уже смеркалось. Скуало все так же спал. Я подошла к нему и приложила ладонь тыльной стороной к его лбу, чтобы померить температуру. «Вроде бы, нет», – подумала я, но на всякий случай решила перепроверить. Наклонилась к его лицу, откинула челку в сторону и прикоснулась губами к его коже. Внутри все встрепенулось, и уже знакомое чувство переполнило меня, а дыхание сбилось. Я вспомнила, зачем, собственно, затеяла эту процедуру, и попыталась оценить разницу температур. Лоб Скуало был немного теплее, но я списала это на воспалительные процессы, которые сейчас происходили в его организме. Я отстранилась, поправила парню челку и залюбовалась им спящим. «Какой же он все-таки красивый!» С глупой улыбкой я села на пол и взяла его левую руку в свои ладони. Даже сквозь кожу перчатки я чувствовала, какая она холодная. «Почему ты так себя не бережешь?» – мысленно задала я ему вопрос. Скуало чуть нахмурился во сне, будто услышав его. Я забеспокоилась, что ему плохо, но морщинка между его бровей снова разгладилась. Я смотрела на спящего Суперби около часа и не заметила, как снова уснула, положив щеку на его руку.
Я чувствовала, как меня что-то беспокоит во сне, но никак не могла проснуться. Я плутала в каком-то лабиринте, безуспешно пытаясь отыскать выход из него. «Проклятый лабиринт! Как вообще можно из него выбраться, если повсюду тупики? И почему так жарко? Жарко… » – я резко проснулась, поняв, в чем причина. Посмотрела на Скуало – на лице его выступили капельки пота, я приложила ладонь. «Господи, он весь горит…» Я отмотала бинтов и побежала в ванную, намочила их холодной водой и, вернувшись, положила на лоб Суперби. «В книжках это помогало, – подумала я, – но там и раны нитками не зашивали». В панике я походила по комнате, потом вывалила на письменный стол все содержимое аптечки и начала перебирать в поисках жаропонижающего. «Не то, не то, не то… Вот! Так, две ложки каждые три часа до снижения температуры». Я пулей вылетела из комнаты и побежала на первый этаж, у поворотов, на всякий случай, все же притормаживая. Я долго искала кухню и потом еще дольше в ней я искала ложку. «Проклятье! Три миллиона шкафов и ни одной ложки! Что за идиотизм?!» Наконец, я нашла полку с ложками в самом неожиданном месте и, взяв на всякий случай две, понеслась в комнату.
Скуало бредил. Едва переступив порог комнаты, я поняла, что ему стало хуже. Схватив со стола пузырек, я села на пол у кровати, и открыла крышечку:
- Девочка… Она так похожа на нее… Не мог дать умереть… Похожа… – Суперби говорил какую-то бессмыслицу. Мне стало страшно. Я встала и с трудом приподняла парня за плечи, села за его спиной и обняла его руками так, чтобы придать ему сидячее положение. Налила лекарства в ложку и поднесла к его губам.
- Скуало, ты слышишь меня? – Он не ответил. – Это нужно выпить. – Никакой реакции. – Открой рот.
- Девочка…
- Что за девочка? – Спросила я. «Может, так мне удастся уговорить его выпить жаропонижающее?»
- Похожа… должен спасти… похожа…
- На кого похожа?
- На нее…- выдохнул Скуало и замолчал, на лице его отразилось мучение.
- Скуало, миленький, открой ротик, я не хочу, чтобы ты умирал! Скуало! Пожалуйста! Скуало, – у меня случилась истерика, едва я представила, что может с ним произойти. – Пожалуйста, – прошептала я, по щекам катились слезы. Он с трудом разлепил веки и посмотрел на меня мутными глазами. – Скуало… – я поднесла ложку к его губам. Он приоткрыл рот и выпил микстуру. Я погладила его по щеке, он снова закрыл глаза. Минут через пять он неожиданно сказал:
- Спасибо... Что спасла меня. – Я в изумлении посмотрела на него. – От пули… – «Что? Может, он снова бредит? Или он про пулю в плече? Но какая странная формулировка… Хотя, он без сознания. И все же… » – Если бы не крикнула… – «Боже!» – я вспомнила свой сон и в шоке уставилась на Скуало.
- Ты услышал меня? – Парень ничего не ответил. С полчаса я еще сидела, придерживая его, поглаживая рукой по голове и размышляя над его словами.
«Может ли быть такое, чтобы он услышал мой голос из сна?» Я проверила температуру – вроде, немного спала. Я опустила Скуало на подушку и легла на свою часть кровати, взяв его за руку, чтобы, в случае чего, снова среагировать. За ночь я просыпалась еще раза три, пока полностью не убедилась, что Суперби ничего не угрожает.
====== Часть тринадцатая. ======
Весь следующий день я не отходила от кровати Скуало, каждые два часа проверяя его температуру. Я сидела в кресле и в который раз перечитывала «Заметки мечника», иногда отрываясь и любуясь спящим рядом автором этого произведения. Ближе к вечеру зашел Луссурия и поинтересовался, как дела у капитана, попутно извиняясь, что не смог мне помочь в моей просьбе. Хоть я и была рассержена, но сказала, что со Скуало все в порядке, но он еще не просыпался.
- Ну, это нормально, он ведь потерял много крови, – ответил Лусс. – Ты ведь обработала раны, Реночка?
- Да, конечно, – я рассказала парню о пуле в плече и наложенных швах.
- Какая же ты молодец! – воскликнул Луссурия.
- Без помощи самого Скуало я бы не справилась, – возразила я, хотя мне было очень приятна его похвала, – он говорил мне, что надо делать.
- Само то, что он позволил тебе обработать его раны, о многом говорит. Обычно капитан все пускает на самотек. – Парень покачал головой. – Ты выглядишь уставшей, милочка. Может, мне попросить кого-нибудь из подчиненных тебя подменить?
- Нет-нет, я совсем не устала, – запротестовала я.
- Хочешь быть рядом, когда он проснется? – подмигнул Луссурия.
- Да, – к чему скрывать, – я должна быть рядом, потому что нужно поменять повязку. И вдруг у него опять поднимется температура? Вряд ли подчиненные…
- Я все понял, – улыбнулся парень, – можешь не объяснять. Что ж, тогда зайду к вам попозже.
- Хорошо, – я закрыла за ним дверь и вернулась в кресло. Я прочитала еще одну главу, когда Скуало зашевелился и, поморщившись, разлепил веки. Я опустила книжку на колени:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально я себя чувствую, – холодно ответил Суперби. Другого я и не ожидала. Я тяжело вздохнула, снова подняла книжку к глазам, как опять услышала его голос. – Спасибо, – раздраженно бросил он. «Что?!» – я взглянула на него из-за страниц рукописи и ужаснулась – парень приподнялся на кровати и собирался встать.
- Ты совсем сдурел? – Я мгновенно подскочила к кровати и рукой прижала Скуало.
- Женщина, что ты себе позволяешь?
- Я не позволю тебе встать с кровати!
- Будто тебя кто-то спрашивал…
- Мне все равно! Ты вчера чуть не… – я осеклась.
- Женщина, лихорадка – естественная реакция организма на ранения. А сейчас я хочу есть, и поэтому… – он снова предпринял попытку подняться, но меня так просто не проведешь.
- Я сама тебе принесу, только не вставай, – я снова прижала его к постели. Он зло на меня посмотрел, но остался лежать. – Я быстро, – бросила я и выбежала из комнаты.
Направилась я не на кухню, так как подозревала, что в такое время служащие уже ушли, а к Луссурии.
- Лусс, – запыхавшись, я ввалилась в комнату.
- Реночка, что такое? Он уже проснулся?
- Да, ты можешь сказать, что Скуало предпочитает в…
- Огооооо, я даже не знаааа…
- Луссурия, немедленно прекрати! – перебила я его очередную пошлость. – В еде, в еде, Лусс. Быстрее, иначе он встанет с кровати!
- Хм, насколько мне известно – карпаччо из тунца. Ты что, готовить собралась?
- Отлично, это же холодная закуска, ее можно быстро приготовить, – обрадовалась я. – А… ты не знаешь рецепт? Просто… там же вроде соус нужен специальный…
- Нет, дорогуша, в готовке я не спец. Если он такой голодный, лучше обмажься сливками и…
- Луссурия, ты неисправим, – я закатила глаза.
- Чтоооо? Я же хочу помочь, – парень поднялся с дивана и подошел ко мне с заговорщицким видом. – Может быть, именно на это он тебе и намекал, а ты просто неправильно поняла.
- Он вчера только валялся в лихорадке, Лусс, вряд ли ему сейчас нужно именно это.
- Лихорадка… любовная лихорадка… – “Нет, этого парня могила исправит!”
- Так, хочешь помочь – иди, поболтай со Скуало, пока я все приготовлю. И смотри, чтобы он не вставал, – я выбежала за дверь.
- Хорошо–хорошо, дорогая, – крикнул мне вслед Луссурия.
Я направилась на первый этаж, зашла в кухню и огляделась. Заглянула во все три холодильника – чего там только не было – и к своему счастью увидела в одном из них на нижней полке нарезанное тонкими ломтиками филе тунца. «Повезлооо. Но, если это его любимое блюдо – чему, в принципе, удивляться…» Я достала большущую тарелку и поставила ее на стол. «Так, что там еще было? Пармезан, цитрусы, зелень всякая… и соус!» Вот, как делать соус, я совсем не знала. Действуя чисто интуитивно, я вылила в миску оливкового и растительного масла, добавила соль, перец, выдавила лимонного сока. Вспомнила про горечь и добавила горчицы. «Что же еще там может быть?..» – думала я, намывая салат, базилик и грейпфрут. Я натерла сыр, почистила фрукт от кожицы, косточек, оставив одну мякоть. Поскольку я очень люблю корицу, решила, что – была, ни была – добавлю и ее в соус. Достала с навесной полки красивое блюдо, вылила на него получившийся соус, равномерно распределяя по всей площади, сверху разложила ломтики тунца. Вроде бы, сыр нужно было запекать, но мне было некогда, и я просто посыпала его сверху. Положила «филе» грейпфрута, добавила дольку лимона, украсила салатом и базиликом. Оценила результат – кажется, неплохо. По крайней мере, на вид. Наверное, надо было сначала самой попробовать на вкус, но я достала из холодильника еще разных фруктов, помыла, и, разложив все на подносе, понесла наверх.
По пути я два раза чуть не свалилась. «Боже, как официантки все это носят?» – поражалась я. Наконец, добралась до комнаты, услышав последнюю фразу Лусса:
- Будь с девочкой помягче, она же так волнуется за тебя! – “Мда, когда я говорила «поболтать», я немного не это имела в виду”. Я вошла внутрь, делая вид, что ничего не услышала, и посмотрела на недовольное лицо Скуало – судя по всему, Луссурия все уши ему прожужжал.
- Оооо, какая красота! – всплеснул руками Лусс. – Что ж, не буду вам мешать. – Он поднялся с кровати, на которой сидел, и двинулся в мою сторону. Взял одну виноградину с подноса и подмигнул со словами: – Он весь твой.
Я залилась краской как помидор и хотела уже что-то ему ответить, но парень быстренько вышел из комнаты, что-то весело напевая. «Господи, ну что за напасть?!» – я подошла к постели, Скуало сел, и я положила поднос ему на колени. Села с ногами в кресло и, прикрыв лицо «Заметками», начала наблюдать за парнем. Вот он взял вилку, подцепил один из ломтей, поднес к губам… «Блин, хоть бы понравилось…» Скуало начал задумчиво жевать, пытаясь оценить вкус, я сглотнула.
- Что ты туда такое добавила? – От неожиданности я чуть книжку из рук не выронила.
- Корицу. А что, тебе не нравится? – «Вот черт, так и знала, что не надо было на свой вкус полагаться…»
- М, – Скуало проигнорировал мой вопрос, подцепил вилкой два ломтика и отправил себе в рот. «Такой голодный, что…» – тут он, как следует, обмакнул кусочек тунца в соус, и я поняла, что напрасно волновалась. Мне было так приятно, что ему нравится то же, что и мне, что я чуть не подпрыгивала на кресле от удовольствия. «Нравится, ему нравится!» – я готова была уже на весь замок об этом закричать, но тут Скуало посмотрел на меня, и я, опомнившись, поднесла к лицу рукопись.
- Сколько можно читать одно и то же? – равнодушно спросил парень, нанизывая аж сразу четыре кусочка на вилку.
- Тебе жалко?
- Пф, нет. – Он задумался. – Ты тренировалась, пока меня не было?
- Конечно! – я обрадовалась, что он, наконец-то, интересуется, чем я занимаюсь.
- Вот завтра и проверим, – ухмыльнулся Суперби.
- Что? Завтра? Но тебе нельзя… – Он посмотрел на меня уничтожающим взглядом, и я замолчала.
Скуало взял в руки яблоко, повертел его так, будто никогда не видел ничего подобного. Я снова спрятала лицо в книжке. Послышался смачный хруст, я еле сдержала смех. Когда он закончил есть, я убрала поднос с оставшимися фруктами на стол, и подошла к нему, чтобы поменять бинты.
- Что, женщина?
- Мне нужно сменить твою повязку.
- Зачем еще?
- Скуало, хватит уже вести себя как ребенок! – Я взяла в руки ножницы и разрезала бинты. Кожа была все такая же опухшая, но уже более розовая, корочка из засохшей крови и сукровицы покрывала весь разрез. Я взяла с тумбочки мазь, выдавила на кончик пальца и начала растирать грудь Суперби. К счастью, он смотрел в это время не на меня, а куда-то вбок, иначе бы я точно раскраснелась, так как любые прикосновения к его телу вызывали во мне бурю эмоций. Я посмотрела на его плечо – там все выглядело даже еще лучше. Я нагнулась к нему поближе, нанося средство для заживления ран:
- Ну вот, все не так плохо, – Скуало повернулся ко мне, я отстранилась, и внезапно его лицо оказалось так близко. Я смотрела в его глаза цвета стали и не могла ни сказать что-то, ни пошевелиться, лишь продолжала водить пальцем по его плечу. Я совершенно не понимала, что происходит – его лицо ровным счетом ничего не выражало, но я, словно под гипнозом, сидела, и лишь кровь все громче и громче стучала в висках. Наконец, с огромным усилием, я оторвала взгляд от него, и повернула голову к тумбочке. Взяла бинты и, стараясь не поднимать лицо, начала обматывать торс Скуало. Но с каждым оборотом я была все ближе и ближе к… Суперби все так же смотрел на меня, я не выдержала и тихо спросила:
- Ш-што-то не так? – Во рту все пересохло под его непрерывным внимательным взглядом.
- Зачем ты делаешь все это? – Я почувствовала его дыхание на своих губах, и в голове все смешалось.
- В смысле? – Он не отвечал. – Забинтовываю?
- К примеру.
- Что значит – «зачем»? Я, по-твоему, могла оставить тебя истекающим кровью? – рассерженно спросила я и переключилась на его плечо.