— Помню, как была здесь в последний раз перед переездом в Штаты, — Каролина окинула взглядом ведущую наверх широкую лестницу в центре гостиной. Она часто бывала здесь, когда приезжала в Париж, хотя предпочитала останавливаться в отеле, словно боясь снова привязываться к чему-то.
— Мне было так одиноко, — печально произнесла Габриэлла, — когда ты уехала.
Ребекка, видя переживания дочери, поддерживала ее, приглашая Каролину в гости. Но они тогда еще были очень малы, к тому же, семья Перри была занята бесконечными переездами, так что первые несколько лет девочки общались по телефону. Они навещали друг друга всего несколько раз, да и то только тогда, когда Андрэ Перри приходилось бывать в Париже с рабочими визитами. Когда отношения в семье Каролины ухудшились, она стала при каждой удобной возможности сбегать в Париж, иногда в сопровождении своего брата.
— Помню, как я хотела хотя бы раз приехать к тебе в гости тогда, в детстве, — продолжила она.
Каролина усмехнулась:
— Сложно приглашать гостей, когда ты живешь в состоянии бесконечного ремонта.
Друзья Каролины редко бывали у нее дома, поскольку ей постоянно приходилось называть разные адреса. Она вдруг ухмыльнулась, вспомнив, как однажды пригласила сокурсниц на вечеринку в пижамах. Когда они приехали, то никого, кроме привратника, в доме не обнаружили. Каролина же, попивая чай в своей кухне, недоумевала, почему их так долго нет. Позже выяснилось, что она как-то забыла упомянуть, что неделю назад переехала в новый дом. Подруги не понимали, как можно было забыть о такой «незначительной» детали. Но Каролина, привыкшая к переездам, уже давно не придавала им особого значения.
— Ты даже не представляешь, как мне было плохо без тебя. Мы ведь с тобой почти не расставались до моего переезда, — Каролина опустила взгляд. Кажется, ее глаза слегка увлажнились. От утренней обиды не осталось и следа. В конце концов, разве у нее был кто-то ближе, чем Габи? Габи, которая всегда поступалась своими интересами ради подруги. Она готова была отдать все, что имела, только бы Каролина была счастлива. Хотя той и нужно-то всего было, чтобы Габи была рядом. И она была. Никогда не спрашивая, не упрекая, не давя. От природы обладая удивительным даром чувствовать людей, она всегда знала, когда нужна подруге.
Габи была не из тех, с кем можно помолчать. Она никогда не давала подруге уйти в депрессию, погружаясь в кашу своих проблем. Она предпочитала действовать иным способом — загрузить Каролину новыми впечатлениями по самое горло, так, чтобы у нее не осталось ни одной свободной минуты, чтобы уйти в себя.
Конечно, в их отношениях, как и в любых, случались проблемы. И они обе очень переживали, когда случалась ссора. Но еще в подростковом возрасте они как-то единогласно пришли к мнению, что вряд ли может случиться то, что их действительно разлучит. И с тех пор они предпочитали не тратить время на обиды, поскольку обе знали, что любая ссора рано или поздно все равно закончится, и холодные войны пользы никому из них не принесут. Первой звонила не та, которая была неправа, а та, которая быстрее понимала, что скучает.
— Я и теперь не намерена с тобой расставаться. Куда ты от меня денешься? — Габриэлла крепко прижала подругу к себе, слушая, как та начинает всхлипывать.
— Понимаю, это глупо, — послышался глухой голос Каролины, разбавленный сдавленными рыданиями, —, но я до сих пор не могу простить им то, что они увезли меня отсюда.
— Кэри, милая, ну не надо. Видишь, теперь и я покидаю Париж.
Каролина вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— В конце концов, кто может нам помешать бывать здесь так часто, как нам захочется? — подмигнула Габи.
— Это, и правда, глупо… Ведь я полюбила Нью-Йорк, с его дорогами, заполненными желтыми пятнами такси, и тихими улочками в глубине кварталов, и сверкающей Пятой Авеню. Это город контрастов. Его даже сравнить с чем-то сложно. Я не представляю себя где-то в другом месте, — покачала она головой, — Париж навсегда останется моей родиной. Но Нью-Йорк мой дом. И я не хочу это менять.
Она вдруг резко подняла голову, преисполнившись какой-то непоколебимой уверенности.
— Ты же знаешь, я буду жить там. Надо просто подождать, — отчеканила она.
Габриэлла внимательно посмотрела на подругу. Она понимала, что та имеет в виду квартиру, в которой они когда-то жили с семьей.
— Если честно, как бы я не любила этот дом, на самом деле я очень рада, что переезжаю в Штаты, — пожала плечами Габриэлла.
— Почему?
— Потому что как бы ни был прекрасен Париж, и как бы мне не было хорошо здесь, с тобой мне лучше, даже на краю света, — она улыбнулась.
— Иди сюда! — Каролина притянула ее к себе. — Кстати, ты уже думала об учебе? Что ты планируешь?
— Да. Я подумывала о том, чтобы перевестись в один из Университетов Лос-Анджелеса, но таких сильных юридических факультетов, как в Сорбонне, там и в помине нет. Все достойные альтернативы находятся на восточном побережье, — протянула она как-то уж слишком загадочно.
Глаза Каролины лихорадочно заблестели.
— О, Габи, ты серьезно? — она подпрыгнула от радости, прекрасно понимая, что речь идет о Лиге Плюща*. — Обещай, что ты подумаешь над этим!
Габи драматично приложила руку ко лбу.
— Ох, право, я даже не знаю, — замотала она головой.
Каролина наигранно нахмурилась и скрестила руки на груди.
— Хорошо, я обещаю рассмотреть данный вариант, — официозно произнесла Габриэлла, уперев руку в бедро.
— С радостью сообщаем Вам, что будем рады видеть Вас в нашей лиге, — подыграла Каролина. — Дартмут?
— Дартмут — дерьмо! — воскликнула Габи.
— Тогда, может, Принстон? — размышляла подруга.
— Не люблю оранжевый цвет, ** — скорчилась Габи, и, приложив указательный палец к губам, устремила взгляд в потолок, - я, вообще-то, подумывала о Колумбийском, — задумчиво продолжила она.
Каролина, затаив дыхание, ждала окончания фразы. Неужели они, и правда, будут учиться вместе? Ей было трудно поверить в это.
— Но, к сожалению, ваш юридический факультет не в состоянии дать мне больше, чем Сорбонна, так что, — она таинственно замолчала, глянув на слегка поникшую подругу, — если я и выберу один из Плющей, то это будет Йель, — закончила она.
— Габи, как бы мне не хотелось учиться вместе с тобой, я вынуждена признать, что Йель действительно станет для тебя самым достойным местом обучения, — улыбнулась подруга.
— У них прекрасное отношение к иностранным студентам, — добавила Габи, — к тому же, я была примерной девочкой, — игриво повела она плечами, — и хорошо училась, так что мой перевод в Йель не составит труда.
Габриэлла, несмотря на всю показную взбалмошность, была одной из лучших студенток своего курса, проявляя искреннюю заинтересованность, как в общественной, так и в научной деятельности университета. Возможно, она поступила опрометчиво, отказавшись от стажировки в Олд Прайсез. Эта старинная компания могла бы дать ей очень много возможностей для применения теоретических знаний на практике. Но она не жалела об упущенной выгоде, ведь, в конце концов, то, что она приобрела, благодаря этому отказу, было гораздо важнее.
Габриэлла невольно улыбнулась, вспомнив о Клоде, и опомнилась, только когда заметила, как Каролина присела на узкую кушетку у лестницы, положив сумочку рядом с собой. Она смотрела в стену, взгляд был пустым, словно мысленно она находилась не здесь.
Поймав на себе взгляд подруги, она вздохнула:
— Вспомнила, как уезжала из своего дома, — девушка медленно окинула взглядом гостиную.
Протянув руку, она коснулась круглых перил, и вдруг заметила на них тонкие мелкие трещинки, покрытые новым слоем лака. Почему она не замечала их раньше? Она ведь касалась этих поручней бесчисленное множество раз. Краска на стенах сейчас казалась темнее. А над лестницей, оказывается, висели картины. Неужели она столько раз смотрела на эти стены и не видела всего этого? И неужели нужно было обязательно прощаться, чтобы, наконец, это заметить? Когда они перестали ценить простые вещи, вроде горячего шоколада после долгой зимней прогулки, или катания на карусели под проливным дождем? Или дома, в котором живешь много лет. Почему нельзя было просто радоваться жизни во всех ее проявлениях? Почему люди начинают ценить что-то только тогда, когда теряют это? Она тряхнула головой, сбрасывая с себя неприятные воспоминания.
— Ты уверена, что дело только в этом? — Габи скрестила руки на груди.
Каролина перевела растерянный взгляд на подругу, начиная понимать, что она имеет в виду. Они до сих пор не поговорили о том, что произошло на яхте. Но сейчас ее мысли были заняты совсем не этим. Она уверенно кивнула.
— Кэри, просто знай, что ты всегда можешь поделиться со мной всем, если захочешь, — Габриэлла присела рядом.
— Я знаю.
— Хорошо, — обняла ее та. — Я думаю, тебе стоит позвонить Ноэлю. Ты вообще давно с ним говорила? — вдруг спросила Габи.
— Несколько дней назад, — пожала плечами та. — Он сейчас где-то в восточной Европе, с ежегодным Джуллиардским благотворительным концертом, — махнула она рукой.
— О, как я скучаю по твоему брату, — раздался голос Ребекки, и в другом конце гостиной послышался гулкий цокот каблуков, — я вовсе не хочу обидеть твоих родителей, но ты и Ноэль всегда были для нас с Себастианом кем-то вроде названных детей, — улыбнулась она, подойдя к девочкам.
— Я передам ему твои слова, Ребекка, — пожала Кэри ее руку, — думаю, мы скоро увидимся в Нью-Йорке.
Ребекка подняла брови и удивленно посмотрела на дочь.
— Габи, ты ей не сказала?
Габи хлопнула в ладоши:
— Я совсем забыла, мама, — радостно улыбнулась она.
Каролина переводила взгляд с одной на другую, не понимая, о чем ее забыли предупредить.
— Дорогая, Нью-Йорк вполне может подождать, — сказала Ребекка, — мы будем счастливы, если ты поедешь с нами в Лос-Анджелес, и погостишь в нашем новом доме. И да, твоя комната уже ждет тебя, — широко улыбнулась она, пребывая в восторге от своей новости.
Каролина испытала невообразимую радость от мысли, что проведет с подругой еще какое-то время. По правде говоря, это было ей сейчас необходимо.
— С радостью, спасибо за приглашение, — восторженно воскликнула она, ощущая, как ее сумочка, лежащая рядом, вибрирует. — А вот и Ноэль, — усмехнулась она, доставая телефон. Габи и Ребекка радостно переглянулись.
— Ну, как проходит твое лето, сестренка? — раздался веселый голос брата из трубки.
Каролина задумалась. Она и сама не знала, как ответить на этот вопрос. Она улетела из Америки чуть больше недели назад, а с ней уже столько всего произошло. Она едва не утонула, и узнала, что человек, которому она доверяла, пытался утопить ее отца, И еще она встретила Джастина. На фоне этого все остальное меркло. Воспоминания о том несостоявшемся поцелуе в подсобке заставили ее вздрогнуть.
— Эй! Ты меня слышишь? — окликнул ее Ноэль. Послышался звук, напоминающий щелчок открывающейся жестяной банки, а следом характерное шипение.
— Лето, как лето. Ничего особенного, — безразлично бросила она, - ты, что, пьешь пиво? У тебя же сейчас полдень!
— Кэри, это газировка, — укоризненно ответил он. — Вообще-то я в Варшаве, и если я ничего не путаю, мы с тобой в одном часовом поясе.
В трубке вдруг раздался возмущенный возглас.
— Ты опять раскидал свои вещи, чувак!
— Ты не один? — спросила Каролина.
— Это Брэнсон, он передает тебе привет, — рассмеялся тот.
Вообще-то его звали Брэд Томпсон, но друзья звали его Брэнсон. Они с Ноэлем учились на одном курсе. Брэнсон был глуповатым и напыщенным, но Ноэль общался с ним, потому что он был лучшим другом его бывшей девушки, Вивиан Бэйкер, с которой когда-то его и познакомил. К тому же, Брэнсон был талантливым музыкантом, что Ноэлем очень ценилось. И Ноэль, и Каролина относились к Брэнсону с высокомерной снисходительностью, что, в принципе, было для него привычно. Они искренне недоумевали, как Вивиан, будучи весьма сообразительной особой, могла с ним общаться. Хотя, вообще-то, она была очень странной, словно не от мира сего. Хипповатая, мечтательная Ви была как раз из тех, кто считает ворон на улице. Каролина никогда не была в восторге от девушек брата, но она и не могла быть объективной, поскольку привыкла быть единственной девушкой в его жизни. Но с Ви Ноэль был действительно счастлив, и Кэри сочла, что этого достаточно.
Они встречались около полугода. Вивиан была убежденным веганом, не говоря уже о том, что, в принципе, вела здоровый образ жизни. Поэтому новость о том, что Ноэль уже не первый месяц крепко сидит на наркоте, стала для нее убийственной. Несколько последующих недель их друзья наблюдали ссоры и примирения, клятвы и слезы, пока, в конце концов, Ви не поняла, что человека нельзя заставить сделать то, чего он делать не хочет. Ноэлю повезло, что родители так об этом и не узнали. Он тяжело переживал разрыв, очень скоро поняв, что чаши весов не равны. Ви была для него всем, но она твердо дала понять, что не намерена быть созависимой. Ноэль решил, что не хочет из-за глупой зависимости потерять следующую девушку, которая станет ему так же дорога. Он все же отказался от пагубной привычки, хотя и с неимоверным усилием. Пришлось избавиться от окружения, с которым раньше он проводил приятные вечера за косяком и амфетаминами. Но с тех пор прошел год, и Каролина понимала, что Ноэль никогда и никого не полюбит сильнее. Он грезил только ею.
— Итак, ты опять застрянешь в Париже на все лето? — раздался в трубке его голос.
— Нет, семья Габи переезжает в Лос-Анджелес, и Ребекка пригласила меня погостить, — задумчиво потерла ухо Каролина, глядя на Ребекку.
— О, дорогая, без Ноэля этот дом будет пуст, передай ему, что мы с Себастианом с нетерпением ждем его, пусть вылетает сразу, как освободится, — погрозила пальцем та.
— Ура! — воскликнула Габи, — И как мне самой не пришла в голову эта мысль?
Габриэлла и Ноэль отлично ладили. Они оба обладали мощной энергетикой. Ученые должны были использовать их тандем как альтернативный источник энергии. Ими можно было бы осветить не один десяток домов. Каролина в их компании всегда была кем-то, вроде няни. Пока эти двое выдумывали безумные игры, снося все на своем пути, Каролина только и делала, что причитала. Они смеялись над ней, когда она рыдала в углу из-за каждой небольшой царапины, жалея себя, словно жить ей осталось не больше часа.