- Пойдемте обедать, Рицка-кун! - она подбегает к нам, тянет за руки - меня за правую, тебя за левую. - Нацуо-сан тоже голодный, они с Йоджи-саном шли перекусить! Это твои друзья, да, Рицка-кун? - спрашивает она меня на ухо.
Что ответить? «Не знаю»? «Нет»?
- Да. Это наши с Соби друзья.
Пусть теперь Зеро только посмеют ее обидеть.
Нацуо, который прекрасно слышал мои слова, обменивается с Йоджи еще одним говорящим взглядом. Они что - телепатически общаются?
- Мы угощаем, - заявляет Йоджи. - Не каждый день с друзьями видимся. Соби, ты же позволишь?
После недолгой паузы ты киваешь. Йоджи проходит вперед, догоняя Нацуо и Юйко, а ты нагибаешься ко мне и тихо произносишь:
- Умница, Рицка.
Я передергиваю плечами. Ты ведь не вмешивался, что мне оставалось?}
}*
- Соби, - я по-турецки сижу на диванной подушке, рассматривая твой мобильный. Мне ты купил более дорогую модель. А картинка-заставка у нас одинаковая. Я не стал ее менять.
- Да?
- Ты можешь сказать кое-что… если это безопасно?
- Спроси, - твоя рука с кистью порхает над мольбертом, движения размеренные и точные.
- Почему Нацуо и Йоджи можно говорить про Семь Лун, а тебе нет?
Ты останавливаешься, но не оборачиваешься.
- Разве они рассказывали подробности?
- Ну… по крайней мере, они хоть что-то рассказывали! - я смотрю на панель телефона. Очень хочется посмотреть список номеров. Я захлопываю крышку и откладываю его.
- Они рассказали основную схему взаимодействия Боец-Жертва, так? - ты возвращаешься к прерванной работе. - Может быть, что-нибудь о том, чем занимается Нагиса-сэнсей: больше узнать ее имя тебе было негде. Но разве они говорили о принципах приема в школу или методах обучения?
- Нет… - медленно отвечаю я. - Нет, не говорили…
В самом деле. Информации было много - но мне так показалось только потому, что я до этого не знал совсем ничего.
- Значит, эта «схема взаимодействия» не тайна, Соби? Получается, тебе запретили рассказывать именно мне.
Ты опускаешь голову.
- Э, нет! - я вскакиваю. - Не надо отвечать! Молчишь и молчи! Или мне думать про себя?
Ты через силу улыбаешься. Как ты можешь, если я делаю больно?
- Нет, Рицка. Мне нравится слушать, как ты рассуждаешь, - говоришь ты твердо. - Жаль, что я не могу рассказать. И я немного удивлен.
- Удивлен? - я хмурюсь. - Чем еще?
- Ты не сердишься.
Отводишь глаза, сжимаешь губы. Я кручу тебе указательным пальцем у виска:
- Совсем того?
- Почему? Я уже говорил - ты имеешь право знать. Но я не могу рассказать.
- И поэтому я должен на тебя злиться, - делаю я вывод.
Пожатие плеч.
- Может, тебя еще и наказывать? - спрашиваю как можно ехиднее. - Как ты сказал - это будет не наказание, а воспитание?
Я готов ко всему - только не к... этому. Не к склоненной голове.
- Соби! - я топаю ногой, снова, снова, но не могу найти выхода злости. - Соби!
Разворачиваюсь и ухожу, падаю ничком на кровать, утыкаюсь в подушку.
Ты заходишь следом, садишься рядом.
- Уйди! - кричу я, приподнимаясь. - Уйди, оставь меня в покое!
- Рицка…
- Уйди! Как ты можешь!.. Так обо мне думать!}
}Ты все еще здесь. Кажется, я и впрямь готов тебя ударить. Только ты ведь не дашь сдачи. Не будешь сопротивляться. И это хуже всего. Я ненавижу того, кто сделал тебя таким! Того, кто вбил тебе в голову слово «хозяин»!
Резко поднимаюсь, встаю на колени на кровати. Запускаю руки тебе в волосы, фиксирую твою голову - чтобы мое дыхание щекотало тебе лицо:
- Соби… То, что ты называешь меня господином, еще не значит, что я… Смотри мне в глаза! Смотри - я приказываю тебе смотреть!}
}Я больше не кричу. Но сейчас ты не можешь меня ослушаться. Потому что я знаю, что прав.}
}- Я не хочу так. Это… унижает меня. И тебя тоже. Ты… правда хочешь быть моим? - голос предательски срывается.
Ты медленно преодолеваешь сопротивление моих рук - пальцы скользят сквозь твои светлые волосы - и опускаешь лоб мне на плечо. И киваешь. Я машинально глажу тебя по голове. Ты обнимаешь меня за талию, придвигаешься ближе. Я не очень понимаю, что делаю - ты настолько… рядом, что кожа горит. Закрываю глаза и обнимаю тебя, касаясь ладонями шеи, лопаток, спины - везде, где могу дотянуться.
- Но для этого необязательно слушаться совсем во всем, - шепчу тебе в ухо. - Я не такой, понимаешь… не такой!}
}Ты осторожно поворачиваешь голову, дотрагиваешься губами до моей шеи. Я тоже вздрагиваю. От места поцелуя бегут мурашки. Ты так просишь прощения, что обидел меня?
Я вздыхаю и еще раз обнимаю тебя изо всех сил. Ты отвечаешь на объятие - и осторожно отпускаешь меня. А потом встаешь и идешь к мольберту.}
}Тру руками горящие щеки. Ничего не выяснилось, кроме того, что Семь Лун блюдут свои тайны. Но об этом я и так в курсе. Тогда можно задать другой вопрос. Он точно безопасный.
- Соби, - я возвращаюсь и снова устраиваюсь на подушке. Ты ее нарочно сюда положил, чтобы мне было удобно сидеть. - Когда ты забирал меня из дому… Что ты сделал, чтобы убедить маму? Загипнотизировал ее?
- Совсем немного, - ты открываешь тушечницу. - Только чтобы она успокоилась.
- Я удивился, когда она назвала тебя по имени и сказала, что много о тебе слышала, - я тереблю рукав джемпера. - Сэймэй точно о тебе ничего не рассказывал.
- Так было проще убедить ее, - ты делаешь вид, что не слышишь моих слов о брате. - Ложное воспоминание, и она поверила, что тебе будет безопасно со мной. Объяснить правду, боюсь, слишком сложно, Рицка. Даже если бы мы попытались вместе.
- Да я не спорю, - я пожимаю плечами, хоть ты этого не видишь. - Просто… Если бы она о тебе слышала, то и я слышал бы, так? А я тебя первый раз в тот день у школы увидел. И имя твое узнал.
- Я понимаю, Рицка, - ты осторожно наносишь штриховые мазки, далеко отводя руку с кистью. - Я ждал тебя с апреля, после похорон. Но ты не пришел. Пришлось самому тебя искать.}
}Ни слова о том, что Сэймэй про тебя не говорил. Тебе это настолько обидно?}
}- Вовремя ты появился, - озвучиваю я утреннюю мысль. - Они могли и опередить.
Ты кладешь кисть на подставку, присаживаешься передо мной на корточки:
- Но я успел.}
}Хватит мне смелости сделать то, ради чего я в магазин вчера ходил? Второй вечер не решаюсь.}
}- Рицка, - предлагаешь ты, выпрямляясь и потягиваясь, - хочешь чаю?}
}4.
Перед последним уроком, когда мы уже заходим в класс, у меня звонит телефон. Я откидываю крышку - и выбираюсь мимо одноклассников обратно в коридор. Вообще не люблю разговаривать при ком-то постороннем, а тем более… Я месяц назад дал ей этот номер - лучше говорить со мной, а не с мамой.
- Кацуко-сэнсей, - здороваюсь, чувствуя, что нервничаю. Может быть, мама ходила?..
- Рицка-кун, - откликается она приветливо. - Я хотела попросить, чтобы ты пришел не в среду, как обычно, а завтра. Сможешь?
Завтра вторник. Завтра неделя, как я первый раз остался у тебя ночевать.
- Да, конечно, - настороженно отвечаю я. - Что-то случилось?
- Нет-нет, просто в среду мне нужно уехать. Тебе неудобно во вторник? Почему ты спрашиваешь?
- Просто так, - я пытаюсь уловить в ее голосе беспокойство, но, вроде, все в порядке.
- Тогда договорились?
- Да.
- До встречи, Рицка-кун, - прощается она. Очень вовремя, потому что Шинономе-сан выглядывает из класса и делает мне знак заходить.}
}После того, как география заканчивается, я выглядываю в окно. Сегодня тебя нет у ворот. Надеюсь, ты в университете, а не… где-нибудь еще, Соби? Нажимаю клавишу быстрого набора. После третьего гудка ты снимаешь трубку:
- Рицка.
Я тихо выдыхаю через нос. Приучил ты о себе волноваться!
- Соби. - И все, собственно. Я по твоему голосу слышу, что все нормально. К тому же в трубке слышен гул разговоров - наверное, ты в холле. - Я просто решил позвонить, - говорю, злясь на себя за смущение.
- Сердишься, что я не встретил? - твой тон делается мягче. - Я тебе нужен, Рицка?
- Нет, совсем нет, - торопливо заверяю я, чтобы ты не вздумал сорваться с лекций… или что у вас там? - Я сам доберусь домой. Я только…
- Рицка-кун! - окликает Юйко. Я не глядя строю гримасу, чтобы подождала.
- Все в порядке, - спокойно говоришь ты. - Я сегодня задержусь, не теряй меня.
- Ладно, - хочется сказать «что мне тебя терять, все равно домой придешь», но тогда зачем было звонить. Я заканчиваю разговор, чувствуя, что ладонь, держащая телефон, уже влажная: - Когда ты вернешься?
- Часов в семь, - отвечаешь ты и, кажется, улыбаешься.
- Угу.
Я нажимаю отбой.}
}Мы долго бродим по парку втроем, Юйко собирает застывшие листья, они ломко крошатся в ее пальцах. Болтаем о школе, о том, какой выдастся по приметам зима, о чем-то еще, и я чувствую, как постепенно тает комок, застрявший в горле после звонка Кацуко-сэнсей. Зачем она позвонила, когда я был в школе!
Можно поиграть в догонялки, поискать в небе звезды. «Шинономе-сан говорила, что их и днем видно, только солнечный свет мешает. - Я знаю». Яёи не спрашивает, откуда. И это хорошо, потому что я не хвастаюсь эрудицией. Я проговариваюсь.}
}…Психиатры, психотерапевты, психологи. Я заполнил нескончаемое количество тестов, ответил на миллиард вопросов, просмотрел кучу ассоциативных картинок. И все это ничего не дало. Диагноз врачей мама скрывать не стала - сунула мне в руки и велела зачитать вслух. Повезло, что под конец чтения Сэймэй вернулся домой. Он успел вмешаться.
}«Умственное развитие Аояги Рицки (десять лет) в среднем выше, чем у восьмидесяти процентов детей его возраста. Уровень IQ высокий, соответствует IQ двенадцатилетнего. Реакции адекватные, осознает себя как личность, общение со сверстниками вызывает скуку и раздражение. Потенциальный аутсайдер, замкнутый и резкий. Также отмечены: склонность к эмпатии, анализу, логике. Качества характера с возрастом проявятся более четко. Амнезия глубокая, в настоящее время не поддающаяся излечению. Как следствие возможны также эпизодические провалы в памяти. Социализация Аояги Рицки протекает ускоренно, однако он испытывает страх перед близкими отношениями и привязанностью».}
Так или почти так говорили они все - а ведь это было до смерти Сэймэя. Тогда у меня еще был брат, которого я очень любил. И мама была веселее и реже думала, что я не ее сын.
После года хождений по кабинетам меня направили к Кацуко-сан. Наверное, отчаялись вернуть прежнего Рицку. Даже причину потери памяти так и не смогли обнаружить. Кацуко-сэнсей одна оказалась нормальной и не смотрела с жалостью. В самый первый визит она налила мне чаю и предложила варенья. И я расплакался. Долго ревел в ее пиджак, икая и давясь слезами, а мама сидела за дверью и ничего не узнала.
Потом сэнсей показала мне книги в твердых корешках, которыми были уставлены полки высокого книжного шкафа в ее кабинете, и объяснила, что все эти люди писали о человеке. О его мозге, способности мыслить, памяти и рефлексах. Я попросил что-нибудь почитать.
Когда мы переехали, я упросил маму не менять врача. Она разрешила - и теперь я езжу к Кацуко-сан на автобусе. Иногда сэнсей спрашивает, что я читаю. Я рассказываю. Она молчит. Она всегда вежливо молчит, когда я говорю. Только однажды сказала: знаешь, Рицка-кун, не всякий студент психологического факультета способен к таким обобщениям, как твои. Я спросил: а если студент потеряет память и будет читать не потому, что эти авторы - люди науки, а просто чтобы вспомнить что-нибудь о себе? Она не нашлась что ответить.
А потом Сэймэя убили.}
}По последним тестам, три месяца назад, мне было четырнадцать. Когда я догоню свой внутренний возраст? Я с самого апреля не учился, но могу ответить почти на любой вопрос по школьной программе, хоть и пропустил чуть ли не полгода. И учителя шепчутся за моей спиной точно так же, как в старой школе. Терпеть не могу, когда они смотрят и говорят обо мне. Да, я не играю в вышибалы, мне неинтересно перебрасываться записками и разрисовывать фотографии в учебниках. Но Яёи и Юйко это, похоже, не смущает. Мне наконец-то повезло, у меня появились друзья.
А еще есть ты - с тобой я не чувствую себя ни ребенком, как стараются навязать взрослые, ни зазнайкой, каким считают ровесники. Ты просто смотришь и видишь меня. Сначала это пугало, Соби, как и то, что я к тебе сразу привык. Потом бесило. А теперь для меня тоже ничего не значит, что у тебя нет ушек. Взрослый ты или нет - мне без-раз-лично. Интересно - тебя это не пугает?
*
Я долго брожу по квартире, разглядывая все, что вижу. Раньше как-то некогда было. Мебели у тебя мало - кровать, несколько стульев, два стола, обычный и компьютерный, и подушки. Холодильник. Музыкальный центр с надписью «Сони», небольшой телевизор за одной из ширм, пара набросков на стенах. Наверное, это или твои работы, или Кио, потому что они не в рамках, просто пришпилены кнопками. В шкафу, который я, подумав, решаюсь открыть - книги. Это открытие меня удивляет и радует. Мне почему-то казалось, что книг у тебя нет. Учебники, литература по живописи, несколько классических романов и сборники поэзии. Ты читаешь стихи? Еще тома - переплетенные, без заглавий на корешках. Я не вынимаю их. Вдруг тебе не понравится, что я без спроса трогал твои вещи.