Мы ехали к небольшому скверу, где собирались спеть под гитару несколько песен. Это мы делали ради своих лондонских фанатов, которые не смогли увидеть наш концерт на вчерашнем кинофестивале. Вход был абсолютно свободный. Мы ни цента не получим за своё выступление, но нашей наградой будет счастливый блеск в глазах довольных поклонников.
В салоне вместе с нами ехали два незнакомых бугая. Это были наши секьюрити на сегодняшний день. (Да, фанаты фанатами, а удвоенная безопасность никому ещё не мешала.)
— А вы чего так легко одеты? — озабоченным тоном спросил Мик, будто он был нашим многодетным, но довольно молодым папочкой. — На улице октябрь!
— У меня есть шапка, — с некой гордостью ответил Кендалл. — Я надену её, чтобы не простудиться.
— Давай взглянем правде в глаза, — с усмешкой сказал Карлос, — ты взял её с собой не для того, чтобы твои уши не замёрзли, а для того, чтобы спрятать свои немытые волосы.
Мы с Джеймсом засмеялись.
— У меня вчера не было времени на мытьё головы! — со смехом оправдался немец. — Зато мои ушки будут в тепле, а вы замёрзнете, как дворовые собаки.
— Почему же, — заметил любитель игровых автоматов, — у меня есть мех на капюшоне. Накину его на голову, вот и всё.
— А что насчёт вас, Джеймс и Логан?
— Я согреюсь пением, — слабо обнажив зубы, ответил Маслоу. — Я абсолютно равнодушен к холоду, когда занимаюсь любимым делом. К тому же я надел тёплую толстовку.
— Тогда я буду танцевать, чтобы не остекленеть от холода, — усмехнулся я и взглянул в окно. — Да ладно вам, парни, на улице не зима, не замёрзнем!
— В Лондоне минус десять, между прочим.
— И?
— Наши лос-анджелесские организмы не приспособлены к такой погоде!
Лимузин остановился у скверика, где уже собралось приличное количество народу.
— Тогда нам придётся приспособить их к этим условиям. — Я надел кожаные перчатки и вздохнул. — Пошли?
Когда мы закончили, на улице уже стемнело. Мне сильно не хотелось возвращаться в отель, собирать вещи и сразу же ехать в аэропорт. Хотелось остаться здесь ещё хотя бы на час, хотелось чуточку дольше смотреть в эти глаза, наполненные восхищением и бескорыстной любовью. Я был счастлив понимать, что заставляю других людей радоваться, это приносило мне неимоверное удовольствие.
А на улице было действительно холодно. Ближе к вечеру я уже не чувствовал своих ног, холодное дыхание обжигало грудь. Наши с парнями голоса в конце концов сошли на нет, и нам пришлось распрощаться с преданными поклонниками.
Мик купил каждому из нас по чашке горячего чая, чтобы мы смогли согреться. Наш лимузин одиноко стоял за каким-то домой, в дали от глаз фанатов.
— Мне кажется, я никогда больше не смогу петь, — просипел Карлос и поставил чашку с чаем на столик. — Но всё равно это был чудесный вечер.
— Если бы не этот собачий холод… — с досадой захрипел Джеймс, — мне кажется, я мог бы остаться на целую ночь!
— И тебя совсем не смутило бы то, что в три часа утра у нас самолёт, — хмыкнул Микки и взглянул на наручные часы. — Самое главное, чтобы вы не заболели.
— Без паники, — поспешил успокоить я друга дрожащим, постоянно срывающимся голосом. — Завтра прилетим в Лос-Анджелес, прогреемся на солнце и будем здоровы, как стадо быков.
—Это было бы потрясающе. — Затем Мик обратился к нашему водителю: — Барни, вези нас обратно к отелю. Мы должны успеть поспать и собрать вещи до двух часов ночи.
— Зачем спать? — поинтересовался красноносый Кендалл и зевнул. — Я совсем не хочу спать.
— У аэропорта нас будут поджидать папарацци. Ты же не хочешь, чтобы в Интернете появились твои не самые удачные фотки?
В самолёт мы сели в четвёртом часу, рейс немного задержали. Меня бросило в жар, когда железная птица поднялась в небо, затем закружилась голова, появился насморк. Я сказал об этом Мику. Он поведал мне, что Джеймс тоже пожаловался ему на плохое самочувствие, и нас с Маслоу отсадили на дальние места салона.
— Закажите себе чай с мёдом и постарайтесь поспать, — посоветовал нам менеджер. — Я бы не стал отсаживать вас подальше от Кендалла и Карлоса, но я не хочу, чтобы вы заразили и их тоже. Поправляйтесь, друзья мои.
Когда стюардесса принесла нам чай, мы с Джеймсом звякнули чашками и сделали по глотку.
— Будем здоровы, — сказал я.
— Я думаю, это всё из-за смены климата, — высказал своё предположение друг и, обернувшись назад, положил на колени свой рюкзак. — Не желаешь принять немного лекарства перед сном?
Маслоу достал из рюкзака бутылку бренди, и я укоризненно покачал головой.
— Смотри, как бы тебе от этого не стало ещё хуже.
— Хуже от бренди? — засмеялся он. — Чувак, мне от этого никогда хуже не становилось. Будешь или нет?
— Нет. У меня и так голова зверски болит.
— Ветер в Лондоне, конечно, холодный. Как люди там живут?
— Да и солнца почти не видно. У них, наверное, настроение не к чёрту.
— Это да. Я бы никогда не променял наш солнечный Лос-Анджелес на этот серый сгусток мрака.
— Тебя никто и не заставляет. А если бы, скажем, в Лондоне жила Вайнона? Ты бы переехал туда?
Джеймс сделал большой глоток бренди прямо из бутылки и на какое-то время задумался.
— Нет. Я бы приехал за ней в Лондон и увёз бы с собой в Лос-Анджелес.
Когда мы вернулись в город ангелов, Джеймс уже чувствовал себя как огурчик. А вот я на поправку не пошёл.
— Вот видишь, — говорил Маслоу, прижимаясь небритой щекой к бутылке с бренди, — мой верный друг меня ещё никогда не подводил. Тебе стоило тоже выпить, как думаешь?
— Тебе помог не бренди, — упрямо повторял я другу, — а твой организм. Ты же крепкий, как скала. К тому же спортом занимаешься. А я…
— А ты просто не захотел лечиться.
— Ненормальный, — тихо проговорил я и поставил свой чемодан на колёса.
Ох, поскорее бы добраться до дома и лечь в родную тёплую постельку…
Но проснувшись утром в своей кровати, я не почувствовал себя счастливым. Горло жутко болело, возникало ощущение, что оно скованно колючей проволокой. Тело горело, у меня поднялась температура.
«Чёртов Лондон, — сокрушённо думал я, нарезая дольками лимон, — и почему там так холодно в октябре?»
Я позвонил Мику и сказал, что заболел и не приеду сегодня в студию. Менеджер справился о моём самочувствии и пообещал привезти ко мне парней. Я наотрез отказался. Во-первых, я чувствовал себя просто отвратительно, а во-вторых, мне не хотелось, чтобы ребята заразились от меня.
Вечером я проснулся весь в холодном поту. Градусник показывал высокую температуру, но меня одолевал озноб. Чай, что стоял на столике рядом, уже остыл. Я решил сделать себе ещё, но звонок в дверь заставил меня передумать.
Пока я спускался по лестнице, держась дрожащими руками за перила, в дверь продолжали звонить. Голова раскалывалась от этого звона, и я готов был с размаху ударить того, кто стоял за этой чёртовой дверью.
— Сюпри-и-и-из, — синхронно протянули Мик, Карлос, Джеймс и Кендалл, как только я распахнул дверь.
— Я же сказал…
— Я знаю, — оборвал меня Микки. — Но мы не смогли позволить тебе скучать тут одному.
— Я вовсе не скучаю, — прохрипел я и направился к гостиной. — Карлос, прикрой дверь, а то сквозняк. Спасибо.
— Мы тут тебе принесли кое-что, — зашуршал пакетами Кендалл. — Яблоки, апельсины, тортик, мёд… О, ещё холодный чай. Но, как я вижу, ты уже пил сегодня чай.
Я взглянул на гору чайных пакетиков, что расположилась на кухонном столе, и невесело усмехнулся.
— Как самочувствие, мужик? — поинтересовался Джеймс, хлопнув меня по плечу. — Выглядишь, честно говоря, неважно.
— У меня температура, не сумел сбить её. А так я проспал целый день… Поэтому чувствую себя довольно бодро.
— По тебе не скажешь, — усмехнулся Карлос. — Ты вызывал врача?
— Зачем? Это просто простуда, к завтрашнему дню всё пройдёт.
— Я бы на твоём месте не был так уверен, — покачал головой Мик. — Ты сильно хрипишь, это слышно даже самому неопытному терапевту. Моя жена, помнится, тоже так хрипела. Она была больна пневмонией.
— Решил запугать меня?
— Нет, друг мой, просто настоятельно рекомендую тебе обратиться к врачу. Простуда это или не простуда, он сам тебе скажет. Мы не медики, а потому ничем тебе помочь не сможем.
Я, стараясь не делать резких движений, медленно опустился на диван.
— И вы не боитесь, что я вас заражу?
— Все за одного, — пожал плечами Карлос. — Раз уж болеть, то вместе.
— Ладно. Тогда прошу вас на кухню, отведаем вкусного торта, который, наверное, уже ждёт не дождётся своей неминуемой кончины.
Утром все мои надежды на скорое выздоровление разбились, как хрустальная ваза. У меня появился отвратительный кашель, который вызывал боль в груди с левой стороны. Меня не могло это не насторожить, а потому я сразу же позвонил врачу.
На вызов приехала полудряхлая старушка с белыми, как снег, волосами. Глядя на неё, я не мог понять, как она ещё может передвигаться самостоятельно, на вид я дал бы ей лет девяноста с хвостиком.
— На что жалуетесь? — спросила она по-старчески добрым голосом и взглянула на меня сквозь толстые стёкла очков.
— Заболел, — полушёпотом произнёс я и прижал руку к горлу. — Высокая температура, раскалывается голова, больно кашлять…
— И давно это у вас?
— Сегодня второй день.
Она без лишних слов послушала моё дыхание и принялась записывать что-то в своём блокноте с отрывными листочками.
— Где же вы умудрились так заболеть? — спросила она, не поднимая на меня взгляда. — На улице тепло, почти как летом.
— Вчера утром я вернулся из Лондона. Там погода, знаете ли, немного иная.
Она продолжала что-то строчить.
— Это обыкновенная простуда, да? — спросил я, желая нарушить затянувшуюся паузу. — Я так и думал. Вообще я…
— Не говорите ничего, — строго произнесла старушка, и я покорно умолк. — С вашим заболеванием вам не стоит лишний раз открывать рот.
Я смотрел на неё недоумевающим взглядом.
— Вы молодец, что так скоро обратились за помощью врачей.
— Я что, умру? — задал я глупый вопрос.
— Бог с вами, молодой человек! С чего вы такое взяли?
— Просто вы так говорите, будто счёт уже на дни пошёл…
— Боюсь, в Лондоне вы умудрились подхватить воспаление лёгких. Но не пугайтесь, это заболевание легко лечится. Я пропишу вам курс антибиотиков. Медсестра будет приезжать к вам каждый день на протяжении двух недель, а дальше посмотрим, как дело пойдёт.
Я задумчиво смотрел в окно.
— Скажите, а от пневмонии умирают? — спросил я.
— В незначительных процентах случаев. А зачем вы интересуетесь?
— Иногда мне кажется, что легче помереть, чем жить на этом свете. Порой всё настолько надоедает… Другой дороги всё равно нет. Рано или поздно мы все ляжем в землю.
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вы ещё слишком молоды, чтобы думать о смерти! — Она сделала последние записи на листочке и шумом выдернула его из блокнота. — Люди, всерьёз болеющие пневмонией, молят Бога продлить их жизни ещё хотя бы на день. А вы грезите поскорее умереть, хотя в вашем случае эта болезнь не причинит вам большого вреда.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Я работаю врачом больше сорока лет и перевидала столько разных случаев, что и не сосчитать. Думайте только о хорошем, молодой человек, и, может быть, уже через несколько недель вы пойдёте на поправку.
Сделав мне укол, старушка распрощалась и уехала. Я лёг на диван и уставился в потолок, размышляя над всем сразу и не думая вообще ни о чём одновременно.
На следующий день я проснулся в два часа после полудня. Снова один в большом пустом доме. Некому слова сказать, не с кем посмотреть телевизор. Снова один…
Недолго думая, я решил позвонить Джеймсу. Казалось, что я не выдержу больше ни минуты наедине с самим собой в этой безмолвной тишине. Казалось, что я сойду с ума от своих же собственных мыслей.
— По-моему, ты выглядишь уже лучше, — заметил друг, когда я открыл ему дверь.
— Чем же лучше? Бледный, как лунный свет, к тому же у меня такие круги под глазами… Мне кажется, их из космоса можно увидеть.
— Когда мы приезжали к тебе день назад, ты выглядел куда хуже.
— Ещё хуже? Даже представить боюсь, каким тогда был мой внешний вид…
Я предложил другу чай, но он отказался и потряс в воздухе бутылкой бренди.
— Выпьешь со мной? — спросил Джеймс, доставая из серванта хрустальные бокалы. — Это пойдёт тебе на пользу.
— Нет, я не буду смешивать алкоголь с антибиотиками.
— Антибиотики? Тебе прописали уколы?
— Да. Жутко неприятная вещь, я скажу.
— Ты ставишь их себе сам? — с удивлением произнёс ловелас и налил бренди в фужер.
— Ты что, спятил? Ко мне через час медсестра приедет.
— Оу, — с дьявольской улыбкой вымолвил он. — Может, зря я второй фужер убрал? Как думаешь, она согласится выпить со мной?
— Рано радуешься, — усмехнулся я, — ещё посмотрим, какая сестричка приедет. Вчера у меня была старушка лет девяноста, не меньше.
— Медсёстры моложе, я тебе обещаю.
— Зачем мне твои обещания? Это же не я собираюсь распивать бренди с незнакомой дамочкой.
— Слушай, мужик, а куда она будет укол ставить?
— Не знаю. Куда ей захочется, туда пусть и ставит. Вчерашний врач поставила в плечо.
— М-да. Может, попросишь новую медсестру поставить укол тебе туда?
Я рассмеялся, но тут же закашлялся. В груди снова болезненно закололо.
— Это ещё зачем?
— Затем, бестолочь! Неужели ты упустишь возможность предстать перед молоденькой медсестрой во всей своей красе?
— Да не нужно мне это, Джеймс! Я тебе тысячу раз повторял одно и тоже, чёртов ты ловелас!
Он с равнодушным видом выпил бокал бренди.
— Ты какой-то ненормальный, — заключил он. — К тебе сейчас придёт секси медсестра, а ты непоколебим и упрям, как баран!
— Чё ты ко мне привязался, а? Почему ты вечно лезешь ко мне с этим?! Твои вечные упрёки у меня знаешь где сидят? Чёрт возьми! Почему ты не пристаёшь к Кендаллу и Карлосу, почему не достаёшь их этим?
— Потому что у них обоих есть дамы, Карлос уже окольцован, если ты не забыл! А у тебя никого нет, уже полгода как. Слушай, а может, скажем твоей медсестре, что это я больной? Пусть она мне укол сделает, а не тебе, толстокожий ты кретин.
— У тебя на заднице мышцы стальные, медсестра иглой их не пробьёт. Она, скорее всего, погнётся.
Маслоу засмеялся, и я улыбнулся ему в ответ.
Когда мы досматривали какую-то комедию, идущую по телевизору, в дверь раздался звонок.
— Иди открывай, больной, — с усмешкой сказал Джеймс и расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.
— Застегнись, Дон Жуан, а то опять простудишься. В конце концов она пришла не к тебе, а ко мне.
— Ага, уже ревнуешь её ко мне?
— Просто чертовски!
Я открыл дверь, и передо мной выросла невысокого роста девушка с тёмно-русыми волосами. Она окинула мою прихожую взглядом и вежливо спросила:
— Логан Хендерсон, я правильно поняла?
Я утвердительно кивнул и впустил её в дом. Девушка вошла и втащила за собой большой чемодан, наполненный разными и такими нужными медицинскими штуками.
— Разрешите вам помочь? — по-джентльменски предложил помощь я.
Она улыбнулась, но вежливо отказалась.
— Меня зовут Эмили Катчер, — представилась девушка и завернула в гостиную. — Я буду вашей… Ой. Здравствуйте.
— Добрый день, — с обворожительной улыбкой поздоровался друг и, встав, подошёл к моей медсестре. — Я Джеймс, лучший друг Логана. Так кем вы там ему будете? ..
Он протянул ей руку, желая поцеловать тыльную сторону её ладони, но Эмили лишь дружелюбно кивнула. Маслоу сильно это удивило.
— Я буду вашей медсестрой, — вновь обратилась ко мне девушка и поставила свой чемодан на пол. — Вас что-нибудь беспокоит?