Один месяц и два дня – а Джастин все равно оказался не готов. Абсолютно не готов. Он хотел было покачать головой, но честность все же взяла верх, и в итоге он кивнул.
- Поговорить с тобой.
Брайан испустил тяжкий вздох, развернулся, поднял на него глаза и улыбнулся, так фальшиво, так пластмассово, что больно было смотреть.
- И о чем же?
Правую руку пронзило болью. Оказывается, он машинально сжал ее в кулак.
- Ты знаешь, о чем.
- Я решил, что твое отсутствие говорит само за себя.
Как мило. Как красиво. Отличный выстрел. Он бы в любой момент с удовольствием обменял эту боль на ту, что скрючивала его руку. Внутри вспыхнуло чувство вины, которого просто не должно было быть. Это не он во всем виноват. Не он!
Он отдавал все, что мог, он пытался снова и снова. Это Брайан трахнул Майкла. Это Брайан улетел в Чикаго. Это он сказал – не-хочу-и-не-буду.Так что никакого чувства вины. Будем соблюдать правила игры.
- Я не хотел уходить вот так. Я вообще не собирался уходить насовсем, пока… Не знаю. Не знаю, в какой момент все так запуталось.
Он совсем не это собирался сказать. Подготовленная речь так и пропала втуне.
Брайан пожал плечами, поднялся, развернулся и неторопливо пошел в кухню. На лице его ничего невозможно было прочитать. А раньше Джастину это удавалось…
Интересно, что это значило? Что Брайан научился лучше прятать свои чувства, или что Джастин перестал пытаться их разобрать? Эта мысль несколько раз промелькнула у него в голове. Какой-то странный ребус. Задачка без ответа.
- Где ты остановился?
Можно подумать, ему есть до этого какое-то дело. Можно подумать, ему на это не насрать.
Джастин поначалу хотел огрызнуться:
-Мерзну под мостом. А что, хочешь купить мне квартиру? Запихнуть меня в какое-нибудь теплое надежное местечко – с глаз долой, из сердца вон? Отважный рыцарь в последнюю секунду успевает спасти своего несчастного капризного пацана?
Нет. Нет, это несправедливо.
- Пока у Дафни.
Это было так странно, так неестественно – вести такие вот разговоры. Обсуждать все, что угодно, кроме огромного слона, застрявшего прямо посреди комнаты.*
- Потом… Наверное сниму собственную квартиру.
Брайан кивнул ему с другого конца лофта. Дистанция между ними ощущалась не только физически. Казалось, Брайан с удовольствием сбежал бы из этой комнаты, от этого разговора, с этой планеты – если бы только смог найти какой-нибудь способ трахаться, не снимая скафандра.
Джастин прокрутил в голове двенадцать разных предложений, начинавшихся с: «Прости» и «Я не хотел, чтобы так получилось». А затем все их отмел, как бесполезные. Все равно на любое из них Брайан ответил бы: «Ты сделал то, что должен был».
В итоге он просто сунул руку в карман джинсов, нашарил металлическое колечко и сказал:
- Я просто хотел занести ключи.
Дебил. Законченный дебил.
- Оставь на стойке, - отозвался Брайан, открыл холодильник и принялся внимательно изучать его содержимое.
Месяц и два дня. Джастин отлично помнил, как выглядел холодильник Брайана до того, как он переехал к нему и начал забивать его едой. Там нечего было разглядывать, если только ты не был удолбан в дрова. Да даже и в этом случае.
- Раз уж ты все равно зашел, забери с собой свой компьютер.
У него не меньше минуты ушло на то, чтобы понять, что Брайан имеет в виду. На то, чтобы покопаться в воспоминаниях и сообразить, когда и с какой целью Брайан купил этот компьютер. Да и то у него в голове щелкнуло лишь потому, что Брайан махнул рукой в направлении бегемотообразной коробки с его компьютером.
Оказывается, это был его компьютер. Интересно, что говорил об их отношениях тот факт, что Брайан, видимо, считал, что сделал ему подарок, а он никогда об этом и не подозревал. Еще одна задачка без ответа.
- Он твой, - нехотя возразил Джастин.
Ему совершенно не хотелось препираться по этому поводу, сил просто не было. Он сказал это по инерции, потому что привык отстаивать перед Брайаном свою фальшивую независимость.
Выговорив это, он внимательно посмотрел на Брайана, но лицо его было слишком бесстрастным, чтобы что-то понять. Как знакомо. Он никогда не давал ему то, что имело для него самое большое значение, то, что было по-настоящему ему важно. Да, он щедро делился своим временем, деньгами, крохотными кусочками своей жизни… Но почему же, почему он не желал дать ему ключ? Дешифратор, помогающий переводить с языка Кинни на нормальный английский? И в итоге сейчас все его путешествия по перекрестным ссылкам вели к одному - Брайан трахнул Майкла.
- Чушь, - возразил Брайан резко. - Он твой, он тебе нужен. Забирай!
Глупо, конечно, было углядеть в этом какое-то предательство. Ужасно глупо, ведь это был милый поступок, ведь еще год назад Джастин, наверное, отдал бы правую почку (да и печень в придачу), лишь бы Брайан сделал что-то подобное. Тогда он увидел бы в этом акт самопожертвования, доказательство его любви. Теперь же ему во всем этом виделся всего лишь привычный Брайановский modus operandi: делай то, что должен.
- Я все равно не могу его забрать. Я без машины.
- Хорошо. Тогда я пришлю его тебе по почте.
Брайан захлопнул холодильник, так ничего оттуда и не достав. Потом двинулся куда-то через комнату и вдруг резко остановился перед Джастином, взглянул на него пристально и очень цепко. Глаза же его при этом оставались все такими же бесстрастными и непроницаемыми.
- Еще что-нибудь?
Резко. Отрывисто. Брайан такой Брайан.
Нет. Нет, больше – ничего. Выбор сделан, ключи отданы. Ничего не осталось.
Он уходил. И Брайан его не останавливал. Нет, он, конечно же не ждал, не надеялся… Просто думал – ну, может…
Но нет. Ничего не произошло, и внутри внезапно как будто что-то отпустило. Что-то, что, как оказалось, все еще держалось, цеплялось, ждало и надеялось, несмотря на боль.
Теперь время снова вернется к нормальному летосчислению. День будет проходить за днем, и вскоре ему уже не нужно будет прогонять из головы мысли о том, какой это по счету день с тех пор, как они…
В следующий раз Джастин увидел Брайана через шесть месяцев одну неделю и четыре дня. И к этому времени он уже перестал считать. Нет, правда, перестал.
Комментарий к Глава 4
* «Слон в комнате» - английская идиома. Нечто очевидное, чего никто не хочет замечать.
========== Глава 5 ==========
В следующий раз Джастин увидел Брайана через шесть месяцев одну неделю и четыре дня. И к этому времени он уже перестал считать. Нет, правда, перестал.
Однако мы забегаем вперед.
Уйдя от Брайана (Господи, ну и звучало же это – уйдя от Брайана, покинув Брайана, закончив с Брайаном), Джастин снова вернулся в скромное прибежище Дафни. И все по той же причине – а куда еще ему было податься?
Но долго он там не продержался.
Почему? Да потому, что в этой квартире жили три девушки, у двоих из которых были постоянные бойфренды. И эти самые бойфренды почему-то считали, что их статус дает им право тусоваться здесь, сколько душе угодно. Итак, три девушки, два бойфренда, да плюс Джастин. И все это в трех крошечных комнатках. Шесть человек. Три девушки. И всего одна ванная. Всего. Одна. Ванная.
Нужны ли тут еще причины?
Он и так кантовался тут целый месяц, пока прятался от Брайана. Но теперь все было кончено, а значит, ему нужен был постоянный дом. А он находился точно не здесь.
Краткий (но совершенно жуткий) экскурс в подробности женской гигиены только укрепил его в двух соображениях:
1. Ему нужна собственная квартира.
2. Если бы ориентацию можно было выбирать, он бы точно выбрал быть геем. Лесбиянки, должно быть, просто ебнутые.
Вскоре он услышал, что приятель приятеля его шапочного знакомого может свести его с парнем, который знаком с парнем, который очень недорого сдает квартиру, в которой сам раньше жил. В деле ли Джастин? Да не вопрос! Конечно!
***
С момента их финального разговора прошла уже неделя. С того самого раза, когда Брайан гнул линию «Мне по хрену, останешься ты или нет», а Джастин отвечал ему жалким: «А мне по хрену, что тебе по хрену. Но неужели же тебе действительно совсем-совсем по хрену?»
Блядь!
Не думать о Брайане! На хуй Брайана. Его просто не существует, ясно?
В общем, прошла неделя, и он переехал в свою собственную квартиру. Там было вроде как довольно приятно. Ну то есть как – довольно приятно было осознавать, что у него есть собственная квартира.
А само жилье… Ну, в целом, все было не так уж страшно. Стены, пол, потолок, окошки, в которые иногда заглядывало солнце. Конечно, сам бы он вряд ли выбрал для стен такое цветовое решение. (Прежний здешний жилец называл этот цвет «абрикосовый пожар», но Джастин, если честно, полагал, что оранжевый – он и есть оранжевый, как ты его не обзови). Ну да и ладно, он же не собирался жить тут до конца своих дней. К тому же арендная плата составляла всего 500 долларов, а ради этого можно было примириться и с не самым изысканным дизайном.
Вообще-то квартира была довольно… ну… В общем, он предпочитал называть ее «уютной», а не маленькой (узкой, тесной, вызывающей клаустрофобию – et cetera et cetera). «Уединенной», а не «угнетающе тихой» - что кстати продолжалось ровно до тех пор, пока его соседи не решали ни с того, ни с сего закатить вечеринку до двух ночи. Не трудясь не то что пригласить его заглянуть, а хотя бы предупредить о своих планах. Вот тогда балки в квартире начинали трястись, а с потолка осыпались куски штукатурки.
Ну да и ладно! Все равно все было нормально. Первая собственная квартира и должна быть отвратной. Так уж заведено: бедный студент обязан закалять характер, голодая, терпя лишения и ютясь в грязной дыре, пока судьба, наконец, не сочтет его достойным лучшей участи. Что-то вроде обряда инициации.
Господи, а это еще что?
Какое-то насекомое (описать его он бы не смог, он ведь запретил себе употреблять слово «маленький»), подозрительно напоминающее таракана, проползло по вытертым половицам (Деревянный пол – ага, как же! Фанера – это не дерево!) и шмыгнуло в щель за отстающим от стены плинтусом. Господи Иисусе!
Ладно, это его первая квартира. Со временем все наладится.
***
И все действительно стало налаживаться. Большей частью, потому, что он научился строго нормировать время, которое проводил в своей ды… Ой, простите, в своих апартаментах. Если находиться там не более сорока пяти минут подряд (не считая восьмичасового сна, конечно) все было вполне терпимо.
И все же тут было очень уж тихо (не считая тех ночей, когда его милые соседи устраивали свои попойки). Он часами лежал без сна и таращился то в одну стенку, то в другую, потом поднимал глаза к потолку, затем опускал их к полу. В голову лезли всякие нелогичные мысли, и по утрам ему приходилось срочно искать себе какое-нибудь дело, чтобы о них забыть. Но в остальном все было хорошо.
Ну, может, только чуть-чуть одиноко ночами…
Нет, не постоянно. Только изредка. К тому же так ведь будет не всегда. Вот оно – самое главное. Это не навсегда!
Он и сам не помнил, когда успел настолько привыкнуть прижиматься ночами к другому теплому телу, но отвыкнуть от этого было непросто. Куда сложнее, чем заставить себя не вспоминать все хорошее, что когда-то у него было, и чего теперь больше не будет.
Он больше не ходил снимать парней. Не было смысла. Все равно ему не удавалось удержать эрекцию достаточно долго для того, чтобы кончить. Он очень, очень старался не волноваться на этот счет. В девятнадцать импотентами не становятся.
Хороша же была его жизнь. Никакого секса, никакой выпивки, никаких препаратов ( ни запрещенных, ни рекомендованных врачом – эти, кстати, может, ему бы и не помешали, только денег все равно не было). Мамочка бы им очень гордилась!
Правда, ей все же лучше было не знать о том, что в следующем семестре ему придется бросить институт. (Кредита ему не давали, потому что его чертов отец слишком много зарабатывал, а без Бра… без финансовой поддержки оплату обучения ему было не потянуть). Так что ей лучше было не знать, что у него не было ни малейшего представления, в какую сторону двигаться, ни малейшего понятия, что он будет делать через неделю – или в ближайшие десять лет, а так же ни малейшей суммы денег, чтобы как-то поправить ситуацию.
Все твердили ему, что все наладится, нужно просто чуть-чуть подождать. Абсолютно все – Линдс, Мел, Деб, Дафни… Он раньше и не замечал, как много, оказывается, было в его жизни женщин, - до тех пор, пока из нее в одночасье не исчезли все мужчины. До тех пор, пока он сам в одночасье их всех из нее не устранил. Собственно, не то чтобы Брайан оставил ему большой выбор…
Так, хватит!
Если он хочет, чтобы все получилось, чтобы все по-настоящему получилось, он должен перестать постоянно думать о том, что они сделали правильно, а что неправильно. Должен запретить себе мучиться горечью и разочарованием, выгнать из головы все относящиеся к Брайану воспоминания. Он разрешит себе думать о нем позже, когда это уже не будет так болезненною.
Все получится.
У него в этом деле большой опыт. Метод сработал на одном объекте, должен сработать и на другом.
***
Мать оставила сообщение на его мобильном телефоне.
Домашнего у него не было. И наверное долго еще не будет, денег-то нет. Тараканы могут подтвердить!
Но мама, конечно, об этом не знала, потому что и понятия не имела, что он переехал. Он не сказал ей ни о том, что ушел от Брайана, ни о том, что снял квартиру. Вообще ничего не сказал.
Сообщение было короткое и приветливое. А он слушал его и вздрагивал от каждого слова.
- Привет, Джастин. Это мама. Я несколько раз звонила тебе домой, но трубку никто не взял, так что я решила попытать счастья с мобильником. Перезвони мне. Люблю, - звук воздушного поцелуя. - Пока, милый.
Интересно, это у него от «несколько раз звонила тебе домой» кровь застыла в жилах? Дом-то теперь больше не дом. По крайней мере, не его. Пока он жил у Дафни, он нарочно звонил матери первый, чтобы не попасть в такую ситуацию.
Пока она думает, что у них с Брайаном сохраняется статус кво, он может притворяться, что так оно и есть, а значит, и на вопросы отвечать не придется.
Но что если… Что если за то время, что прошло между тем, как она оставила сообщение, и тем, как он его прослушал, она позвонила в лофт еще раз? Что, если трубку снял Брайан? Что, если он сказал ей?.. А что, собственно, он мог ей сказать?
Не мог Джастин сейчас с ней разговаривать. Ей же непременно захочется все узнать. О том, почему они разошлись, и о том, где он сейчас живет (тараканы, тараканы и обваливающиеся потолки), и о том, как у него дела в институте (у него дыхание перехватывало, а сердце принималось колотиться, как бешеное, когда он представлял себе этот диалог), и о том, как ему удается платить по счетам…
О Господи! О господи Боже!
Механический голос спросил его, как он хочет поступить с сообщением. Сохранить? Удалить? Прослушать еще раз? Он неуверенно провел большим пальцем по кнопкам.
О, Господи-господи-боже!
Что, если она узнает про институт? Что, если она уже знает?
Сообщение удалено.
***
Две недели спустя он устроил новоселье. По настоянию (просьбе-прошению-приказу) Дафни.
Вечеринка, собственно говоря, состояла из одного человека. Дафни. Потому что – давайте посмотрим правде в глаза – круг людей, которые ему нравились и от которых он в данный момент не старался держаться подальше (кхм-кхм, мама, например), людей, с которыми он мог бы провести несколько часов в одной комнате, не испытывая настойчивого желания удолбаться галлюциногенами, а так же людей, которых можно было пригласить в его Логово (перед которыми не стыдно было бы признать, что он живет с тараканами, и не страшно, что они, обнаружив это, за ухо оттащат его домой к мамочке)… В общем, круг этих людей ограничивался одним человеком.
К несчастью, не имеющим ни малейшего понятия о дипломатии.
-Эй, Джастин! Что это такое с твоим стенным шкафом?
Джастин прикрыл глаза и принялся воображать другую вселенную. Ту, в которой Дафни не набрела на развалины, на самом деле являющиеся его шкафом, ту, в которой шкаф вообще не представлял собой сплошные развалины. Счастливую, безмятежную вселенную, в которой, весело чирикая, порхали синие птички. Привет, птичка! Чирик-чирик тебе.