— Ставлю новенький пенни, что будет новый наставник, — прошептал Молодой Том.
— Проиграешь, это всё еще мистер Брук, — так же шепотом отозвался Джон.
— Откуда ты зна… А, ну да, — среди слуг не бывало секретов, и все знали, что Шерлок и Джон переписывались.
— Два камердинера и их багаж, разумеется. Значит, экипаж для семьи, двуколка для слуг и фургон багажа. Я, Билли и Тэд на облучки. Энни, сбегай в дом после чая, скажи им, что понадобятся ливреи, и, Молодой Том, твоя забота — багаж. Старый Том останется здесь помогать с лошадьми, когда мы приедем, а ты, Джон, и Нэд с Дэви хорошенько выездите лошадей. Нужно, чтобы все лошади были в хорошей форме, раз гостей будет много.
— Да, сэр, — сказал Молодой Том.
Джон надеялся, что увидит возвращение Шерлока, но не стоило демонстрировать, как он разочарован.
— Да, сэр, — сказал он в свою очередь.
На следующее утро везде предсказуемо царила суматоха. Мистер Грегсон, как обычно, был недоволен тем, в каком состоянии экипаж, и ливрея Тома, и ремни для крепления багажа, и тем, что все грумы спят на месте, как осенние мухи, бестолковы и неповоротливы… Так что Джон, Нэд и Дэви практически сбежали из дома как можно быстрее. Они редко выезжали все вместе, долгие поездки, в основном, выпадали Джону, который с удивлением обнаружил, что совсем неплохо скакать вместе с другими по укрытым снегом полям. Это было, конечно, далеко не так здорово, как прогулки с Шерлоком, но всё равно было весело. Они дважды менялись лошадьми и вернулись домой усталыми, но довольными.
Хозяева к тому времени уже были в поместье.
— Мастер Шерлок приходил повидаться с тобой, не застал тебя и сказал, что еще зайдет завтра, — сказала миссис Грегсон, когда Джон вошел в благословенно теплую кухню.
— Как он?
— Маленький, как и всегда, — сказал Молодой Том, стоя у раковины. Джон ощутил вспышку раздражения. Сначала он тоже считал Шерлока маленьким и слабым, но сейчас он думал о маленьком, худом Шерлоке как о ком-то настолько изящном и хрупком, что его нужно боготворить, а не дразнить за аристократическую изнеженность.
— Он еще вырастет, — сказала им миссис Грегсон, как она всегда говорила в подобных случаях. — И он собирается на прогулку, он сказал мне об этом.
— О, хорошо, могу я? — спросил Джон, посмотрев на мистера Грегсона.
— Только если ты возьмешь старину Щавеля. Будет очень много гостей, нам нужны все скаковые лошади, — сказал Грегсон, вновь начав беспокоиться.
Джон прекрасно знал, что на самом деле коня звали на французский манер Бо Шеваль (Beau Cheval — фр. Конь-красавец), Шерлок много раз говорил ему это. Но втайне считал, что Щавель куда больше подходит для старой лошади. И все-таки, если тот бывал в настроении, его всё еще можно было уговорить на легкий галоп, так что всё равно поездка должна была получиться хорошей.
— Я буду обращаться с ним, как с жеребенком, — пообещал он.
Джон надеялся, что Шерлок навестит его этой ночью, но следующим утром проснулся один, и в его комнатушке было ужасно холодно. Шерлок даже не пришел на конюшню, пока все не отправились на пастбища. Джон уже собирался отправить на выпас и Сирсу и Щавеля, когда Шерлок буквально ворвался с громким: «Джон!», и бросился на шею ему, словно был одним из младших племянников Джона, а не отпрыском одной из знатнейших фамилий Англии.
— А вот и ты, — сказал Джон, широко улыбаясь. Он хотел лишь погладить Шерлока по спине — снисходительно, как подобает старшему, но руки его словно сами собой обвились вокруг Шерлока и крепко прижали его к груди. И даже сквозь толстую куртку он почувствовал все косточки юного лорда — тот по-прежнему был такой худой!
— Ты стал больше, — сказал Шерлок обвиняющим тоном, когда они отпустили друг друга.
— Да нет, я… что, правда?
— Почти на дюйм в росте и, как минимум, на полстоуна в весе. Хотя это одни лишь мускулы. Так нечестно, почему ты растешь, а я — нет?
— Миссис Грегсон сказала, что лорд Майкрофт был точно таким же, — успокаивающе сказал ему Джон. — Она говорит, что он вымахал за ночь, как бобовое зернышко.
Шерлок облегченно вздохнул, хоть не очень-то верил в сказки.
— Хорошо, если так. И все мне твердят, что есть нужно побольше.
— Ну, это тоже бы не было лишним, — сказал Джон. — Что ж, пойдем нагуливать аппетит.
— Господи, что у тебя за лошадь?!
— Щавель. Мистер Грегсон хочет, чтобы он обрел хорошую форму.
— Это не Щавель, это…
— Бо Шеваль, я знаю. Я сказал так, чтоб подразнить тебя. Поехали, покатаемся!
День выдался холодным и влажным, потому они поскакали к деревьям, к маленькой пещере Шерлока, где можно было позавтракать и укрыться от ветра. Шерлок развел костер, и они сели рядом, в относительном тепле, наблюдая, как снаружи начал накрапывать дождик. Шерлок прислонился к Джону в поисках тепла и начал рассказывать ему про Лондон.
— Что за люди приедут к вам? Твой отец попытается убедить их поддержать тот Закон, чтобы труд справедливо оплачивался?
— Нет, он сказал, что это сейчас бесполезно, потому решил ограничиться образованием. Но придумал план, очень хитрый. Знаешь, что случится, если прямо сейчас ты или я украдем, ну, скажем, лошадь?
— Нас повесят, наверное.
— Да. Только дети моложе четырнадцати лет еще могут избежать петли. Или не угодить в тюрьму — за меньшие преступления. Но отец надеется реформировать школы. Мальчиков моложе шестнадцати будут отправлять туда, и те смогут там оставаться до восемнадцати лет и освоить профессию.
— Звучит… очень здорово, только разве получится?
— Закон о справедливой оплате труда не нравится больше всего хозяевам фабрик, доков и шахт. Эти новые школы будут рядом с фабриками и доками. И мальчики будут работать там, чтоб оттачивать свои навыки и одновременно будут работать на фабрикантов…
— Бесплатно, — закончил Джон его мысль. Он был впечатлен. — И именно потому фабриканты поддержат всё это.
— Вот это действительно умный ход. Один из пунктов Закона о справедливой оплате труда защищает права рабочих со стажем, а мальчики, проработавшие два года, уже будут таковыми считаться, и как только покинут школы, они смогут претендовать на гарантированную оплату. Отец рассчитывает на то, что фабриканты, ослепленные жаждой наживы, не заметят этой маленькой детали. Так что он собирается добиваться принятия этой поправки на следующий год.
— Очень умно, — сказал Джон. — Политика — столь хитрая вещь.
— И ужасно скучная. Там так много утомительных переговоров, закулисных сделок и тайных сговоров, и прочее, и прочее. Вот поэтому-то все эти люди и съедутся к нам, в надежде, что весело проведут время и отведают самые лучшие вина.
— Да еще у них будет охота и лучшие верховые прогулки в их жизни, как говорит мистер Грегсон. Я, наверное, буду очень занят со всем этим, потому нам не стоит терять времени даром. О, а что ты хочешь, чтоб я сделал с собранными образцами? Моя комната просто полна ими.
— Я хотел прийти к тебе прошлой ночью, — сказал Шерлок, хмуро глядя в огонь, — Но я ждал, чтоб отец отправился спать, а он всё был занят делами… И не уходил. А я в ночь накануне отъезда совершенно не спал от волнения, поэтому вчера вдруг уснул. А когда проснулся, уже было утро. — Он застенчиво посмотрел на Джона, — Можно, я сегодня приду?
— Конечно, глупыш. Обещаю, кровать будет теплой.
— Когда съедутся гости, и я буду занят, — уныло сказал юный лорд. — На подобные сборища зачастую не привозят детей, но один приятель отца берет с собой сына, а один богач-фабрикант — четырех своих дочерей, две из них еще даже не выезжают, так что будут моей заботой. Полагаю, они надеются, что хотя бы одна из них приглянется Майкрофту. Мне уже сказали, чтобы я был вежлив, предупредителен, мил, и чтоб вел себя как добрый хозяин… И как Майкрофт, зная меня с рождения, говорит мне такое с невозмутимым лицом — это выше моего понимания.
— Как же ты с этим справишься? — спросил Джон удивленно.
— О, я заболею. Не серьезно, нет, не надо пугаться, я уже проделывал это и раньше. Умение сказаться больным — это очень полезный навык, знаешь ли. Я встану около дымохода, накину одеяло на голову и останусь так, пока не начну задыхаться от кашля. Затем проветрю комнату и позвоню, чтобы мне принесли мед с лимоном. Меня оставят в постели, по меньшей мере, на несколько дней, и, с некоторой долей удачи, голос мой станет хриплым, и остаток времени я проведу с забинтованным горлом, кутаясь в теплый шарф. Вот я и не оскорблю ничем окружающих.
— Ну, — сказал Джон, не зная, отговаривать ли его от безумной затеи, или счесть, что такое решение будет наиболее мудрым, ибо Шерлок — в нормальном своем состоянии — непременно обидит кого-нибудь. Так, что мало никому не покажется. — Ладно.
Только не переусердствуй.
Неделю спустя, когда съехались гости, Джон был слишком занят, чтобы целый день думать о Шерлоке. Собралось столько важных господ, что грумам надо было бегать с утра и до вечера, то заботясь о лошадях, то сопровождая кого-нибудь на прогулке по паркам, то разыскивая седла для дам, то подтягивая стремена. Всё должно было быть в лучшем виде, блестеть и сиять, как того желал мистер Грегсон. В конце дня Джон просто валился с ног и, поднявшись к себе, засыпал как мертвый.
Он слышал лишь, что в день приезда гостей Нэд был послан за доктором, так что можно было предположить, что Шерлоку удался его план. Никаких других слухов из дома не доходило.
Две юных дочери богатого фабриканта выезжали на прогулку однажды, сопровождаемые гувернанткой и Старым Томом. Насколько Джон мог судить за время краткого знакомства с ними, обе были непроходимо глупы.
Другие грумы не разделяли его мнения.
— У старшенькой чудная фигурка, — одобрительно сказал Нэд. — Жаль, что мистер Грегсон послал с ними Старого Тома. Клянусь, я понравился старшей сестре.
— Она не может быть старше меня хоть на день! — сказал Джон.
— Вот поэтому и засмотрелась на Нэда, — серьезно сказал Молодой Том. — Просто не видела еще настоящих мужчин.
Джон не виделся с Шерлоком несколько дней. Наконец, на четвертую ночь его разбудило то, как тот, весь дрожа, втискивается ему под руку.
— Ты снова был раздетым на улице?
— Нет, просто ужасно холодно. Согрей меня.
— Идиот, у тебя не ноги — ледышки, я чувствую это даже через носки! Зачем ты выходил в такой холод? — Джон прижал к своей груди спину Шерлока и крепко обнял его.
— Я не видел тебя столько дней! Я… немного переборщил с этим дымом. И кашлял так сильно, что последние ночи не мог уснуть. И я не хотел не давать тебе спать своим кашлем.
Голос Шерлока был охрипшим.
— Что я говорил тебе? Я говорил…
— Не переусердствуй, я знаю, но за чаем мне представили этих скучных барышень, и я понял, что в отчаянные времена и действовать нужно отчаянно — они были ужасны.
— Я знаю, я видел их. Я бы тоже сунул голову в дымоход в твоей ситуации. А твой брат оценил кого-то из них?
Смех Шерлока быстро сменился надсадным тяжелым кашлем. Джон чувствовал хрипы в груди юного лорда, когда тот дышал.
— О, Шерлок, тебе не стоило выходить на холод.
— Нет, всё хорошо, я в порядке. Холод не усиливает мой кашель, нет.
Он сглотнул, и еще задыхаясь немного, скользнул ступнями по голеням Джона.
— Только не смеши меня больше.
— Не буду, — Джон подтянул одеяло повыше, до уровня шерлоковых ушей, и вновь обнял его. — Засыпай, тебе нужен отдых. А я прослежу, чтоб ты вовремя возвратился в свою кровать.
— Можно я буду приходить теперь каждую ночь? — хриплый голос Шерлока звучал приглушенно из-под одеяла. — Пока они не уедут, и я не смогу каждый день с тобой видеться?
— Ты оденешься в следующий раз? Твои уши такие холодные, что всю ночь не дадут мне уснуть.
— Оденусь-оденусь. Шляпу, перчатки, теплый шарф, всё, что ты захочешь.
— Тогда — да, — Джон подул в ухо Шерлока, чтобы согреть его. Тот засмеялся, потом снова закашлялся. Он тихонько ерзал, пока не зарылся совсем в одеяло. Джон прижался щекой к его мягким кудряшкам и, довольный, быстро заснул.
Рождественские праздники завершались большим приемом и балом, на который были приглашены все известные в округе семейства.
— Вы знаете, что это значит, — сказал мрачно Молодой Том.
Джон взглянул на него поверх стойла.
— Много лошадей на конюшне?
— Много лошадей не в конюшнях, пока бал не закончится. — И так как Джон всё еще не понимал, то добавил. — А бал — завтра в полночь.
— О, не говори так.
Как и везде, самые неприятные задачи возлагались на младших слуг. Не было никакого шанса для Джона и Молодого Тома уйти раньше, чем другие грумы сделают это. Прощай, сон.
— Ну, это не так уж ужасно, на самом деле, — сказал честно Том. — Поболтаем с другими грумами, с кухни нам принесут поздний ужин, не так много и, конечно, не то, что пойдет на господский стол, но вкусней, чем обычно. И Грегсон позволит нам встать попозже, а другие нас подменят на службе, так что мы сможем выйти к завтраку.
Молодой Том оказался прав. Время с другими грумами и кучерами было более забавным, чем Джон ожидал. Помимо этого, они подкрепились несколькими кружками кофе, действительно, очень вкусным ужином и большим количеством сплетен. Как обычно, больше обсуждали лошадей, чем господ.
Было уже далеко за полночь, когда Джон дотащился до холодной лестницы и поднялся к себе, обнаружив в кровати ждущего его Шерлока.
— Я ждал несколько часов, — пожаловался тот, когда Джон устало сел на кровать. — Снимай ботинки и давай скорее под одеяло, здесь тепло и уютно.
Джон перелез через Шерлока к своему месту возле стены и вытянулся. Там действительно было очень тепло. Шерлок даже попытался положить свои ноги сверху, чтобы Джон поскорее согрелся.
— Понравился бал? — спросил Джон.
— О, мне не разрешили пойти. У нас был скромный праздник в классной комнате с гувернерами и гувернантками, но я всё еще притворялся, что у меня ларингит, и поэтому смог ускользнуть пораньше. Хотя я приду в комнаты слуг в День подарков, вот увидишь.
— Поведешь миссис Грегсон в танце?
— М-м, не совсем, — Шерлок перевернулся на спину, так что его голова оказалась на руке Джона, как на подушке. — Я могу поделиться с тобой секретом? Я люблю танцевать. А вот глупых девчонок не переношу, и ужасных танцмейстеров — тоже.
Джон уже почти спал, иначе бы подумал, прежде чем сказать то, что сказал.
— Можешь потанцевать со мной.
Краем сознания он отметил, что Шерлок внезапно затих, но он слишком устал, чтобы выяснять, в чем было дело. Он почувствовал, как Шерлок повернулся к нему, но не был уверен, действительно ли тот прошептал ему «да», или это только ему приснилось.
Утром, когда он проснулся, они всё еще были лицом друг к другу. Шерлок уткнулся лицом в шею Джона. Они полностью были в объятиях друг друга.
В Сочельник Джон снова вернулся поздно, хотя и не так, как в ночь новогоднего бала. Несмотря на то, что официально каникулы их не могли начаться раньше завтрашнего вечера, миссис Грегсон приготовила особенный ужин, и они все уселись вокруг очага, держа в руках кружки с подогретым вином. Они читали рождественские гимны и пели — возможно, и не совсем музыкально, но всё равно от души.
Джон ощущал, что расчувствовался, разнежился, любит всех вокруг… Причиной чего, был, должно быть, глинтвейн****.
С легкой долей вины он подумал о матери и о сестре. Когда он зашел в конюшню, то от всей души понадеялся, что их Рождество тоже было теплым и веселым.
Подняв голову, он увидел тусклый свет фонаря, льющийся из его комнаты. Мысли о далеких родных тут же вылетели из его головы.
— Наконец-то, — воскликнул Шерлок, когда Джон появился на лестнице. Он залез на кровать Джона, закутался в одеяло, и глаза его были широко распахнуты. — Как долго тебя не было!