Шерлок обнимает Джона, целует и слизывает кровь с его плеча, постепенно перемещаясь ниже к кровоточащему анусу, зализывает нанесенные раны и беспрестанно просит прощения. Джон молчит, не сопротивляется, глотает горькие слезы, сожалея, что не может дать любимому того, что предназначено ему природой. Боль, которую он испытывает, не физическая, а душевная. То, что произошло между ними сегодня – невероятно, физиологически практически невозможно. Джон – не омега в течке, но факт имеет место быть. Шерлок возбудился настолько, что сработал механизм оплодотворения. В медицинском колледже Джон читал о таких редких случаях, но всегда относился к ним, как к диковинным медицинским казусам. Впрочем, им произошедшее ничем не грозит – Джон – бесплодная бета. Осознавать собственную ущербность больно, и он плачет впервые после того, как его усыновили и забрали из приюта.
- Джон, Джон, прости, - испуганно бормочет Шерлок, склоняясь над ним, - я не хотел, прости. Тебе больно? Принести лекарства? Что мне сделать?
- Просто обними меня, - просит опустошенный Джон, - просто обними, - Шерлок послушно обнимает, стирает со щек Джона слезы и целует его.
- Я люблю тебя, Джон, - говорит он. – На тебе теперь моя метка, ты – мой.
- Метка на бете, - горько усмехается Джон, - это нелепо, Шерлок.
- Это наша жизнь, - тихо возражает тот, – такая, какая есть. То, что случилось между нами…
- Это физиология, - шепчет Джон.
- Это любовь, - поправляет Шерлок, рациональный, рассудочный, эгоистичный Шерлок, - моя к тебе любовь. Я слишком сильно тебя люблю. Прими ее, пожалуйста, - Шерлок непривычно тих и уязвим, опасливо вглядываясь в Джона, словно в гранату, которую бросили в огонь, - не отвергай, - и Джон впервые после слез улыбается.
- Я принимаю, - кивает он, - в обмен на свой подарок, - Шерлок испуганно косится на синий шарф, небрежно брошенный на подоконник после возвращения из ресторана, и Джон, не удержавшись, смеется: - Я подарил тебе себя на Рождество, Шерлок. Ты разве забыл? – и Шерлок облегченно выдыхает, начиная улыбаться в ответ.
- Ни за что, но обмен равноценный, - он легко целует Джона в губы и отстраняется. - А теперь позволь мне обработать твои э… сегодняшние раны и сделать перевязку прошлым.
- Ну, раз узел уже опал, - Джон с интересом разглядывает все еще не пришедший к прежним нормальным размерам член Шерлока, который поспешно прикрывается халатом и ретируется за аптечкой.
Джон лежит на кровати, глядя в черный проем окна, и думает о том, что, возможно, все у них еще может получиться. Ведь дети – не главное в жизни. Он сам переживет их отсутствие, он бета и никогда не надеялся на что-то большее, чем то, что дала ему природа, а Шерлок даже не заметит, что в их семье чего-то не хватает.
Джон просыпается рано, по привычке тянется к Шерлоку и понимает, тот не спит. Напряженный и взволнованный, он честно терпит прикосновения Джона, но не отзывается с прежней страстью и пылом. Даже сразу после ранения Джона Шерлок не был таким сдержанным, и этого Джон не понимает.
- Что случилось? – Джон всегда считал, что в отношениях нужно озвучивать проблемы, а не замалчивать, поэтому именно он делает первый шаг, чтобы понять, что происходит с Шерлоком. – Еще вечером все было хорошо. Ты меня не хочешь?
- Хочу, - глухо отвечает Шерлок, закусывая губу – так он делает, когда старается удержать свою альфа-сущность, - очень хочу. Но я боюсь, что порву тебя. Вдруг опять случится узел, - он наконец смотрит на Джона, а не на потолок, и глаза у него несчастные. – Я так сильно люблю тебя… Не могу себя контролировать в такие минуты… - он опять переводит взгляд на потолок.
- Эй, - Джон насильно за подбородок поворачивает лицо Шерлока к себе, чтобы видеть его взгляд, - вчера ты прекрасно себя контролировал. Ты вовремя вытащил член, понимал, что иначе можешь порвать меня… Все хорошо, твой контроль работает.
- Он сработал в последний момент, - кривится Шерлок, - я едва успел и все же навредил тебе. В следующий раз, если это случится, я могу просто не среагировать так быстро… Я не хочу тебя потерять, Джон, - Шерлок находит руку Джона и крепко сжимает.
- Ты и не потеряешь, - бормочет Джон, - ты же – Шерлок Холмс, единственный в мире консультирующий детектив, гениальный и самый лучший в мире альфа. Поцелуй меня и перестань, наконец, рефлексировать, я заслужил утренний секс с женихом, - и Шерлок все же улыбается, склоняясь над Джоном, притягивая его за жетоны и целуя.
Кажется, первый кризис в отношениях преодолен, но вряд ли он будет последним, учитывая сложность характера Шерлока. Впрочем, Джон никогда не искал легких путей.
Портной от миссис Холмс приходит рано, когда Джон и Шерлок завтракают. Джон читает газету, хрустя тостами, а Шерлок отвечает на почту, положив перед собой блэкберри и периодически отпивая кофе из кружки. Джон рад, что кое-что между ними не меняется. Открывать дверь приходится Джону, и он с неудовольствием идет вслед за изящным, модно одетым омегой, который, беспрестанно болтая, вываливает в пространство кучу ненужной информации о пробках, тенденциях в мужских костюмах и результатах вчерашних забегов. Омега бесцеремонно оглядывается, водружая свой саквояж на кофейный столик, увидев Шерлока, издает сомнительный стон, более подходящий для постели, нежели для приветствия, подлетает к нему и, обнимая со спины, целует в щеку, прижимаясь всем телом. Джону это очень не нравится. Шерлок одним движением плеча сбрасывает с себя омегу:
- Не скажу, что рад тебя видеть, Стивен. Перестань облизывать меня. Если не хочешь стоять без дела, начни с Джона, я пока занят.
Джон мрачно сверлит взглядом затылок Шерлока – почему это он занят «пока»? Джон надеялся на более длительные отношения между ними, как минимум до гробовой доски одного из них. Стивен легко отлипает от Шерлока, продолжая болтать о леди Кэтрин и ее последнем заказе – ну конечно, это семейный портной, шьет для семьи Холмс довольно давно, не иначе. Скорее всего, у них с Шерлоком даже были какие-то отношения в прошлом – невозможно не хотеть Шерлока и невозможно сопротивляться, когда тебя так хотят. Наверняка что-то серьезное, иначе почему тогда этот Стивен так нагло себя ведет, будто ему позволено…
- Джон! – резкий голос Шерлока приводит Джона в чувства.
Оказывается, он застыл посреди гостиной, уставившись на Шерлока, наверняка, с глупым видом. Но Шерлок уже отложил телефон, и, не обращая внимания на трескотню Стивена, раскладывающего на кофейном столике какие-то коробки и булавки, стоит перед Джоном и внимательно смотрит на него.
- Что? – Джон отвечает излишне поспешно.
- Не думай, потому что ничего не было. Ты – мой первый и единственный, - твердо говорит он. – Верь мне!
Как можно верить такому заявлению? Альфа не может дожить до тридцати с лишком лет без секса – кто угодно, только не альфа. Но ведь это Шерлок! Джон в смятении ищет в его лице хоть какую-то подсказку: это шутка, серьезное заявление, преувеличение… Но Шерлок – весь внимание и сама серьезность – явно не шутит, чертов девственник! Поверить такому невозможно – слишком уж он был хорош в их первый раз, возможно, излишне осторожен, нежен… но ведь это из-за ранения, или же Джон ошибся, неверно истолковав неуверенность, боязнь ошибиться, сделать больно. Если Шерлок говорит правду, возможно, все вместе, решает, наконец, он. Тогда то, что произошло вчера, становится действительно понятным – альфа дорвавшийся до секса и отпустивший себя вчера во власть инстинктов. Да, Шерлок невероятен.
- Подтверждаю, - вклинивается в размышления Джона наглый омега, - сколько я испробовал способов соблазнения этого недотроги… все без толку. Поднимите руки, пожалуйста, для начала я сниму мерки, а затем определимся с фасонами и тканью, - и Джон расслабляется, просветленно улыбается Шерлоку и послушно поднимает руки.
Шерлок усмехается, быстро целуя Джона в губы, и возвращается к телефону.
Лестрейд присылает смс, когда Стивен, оказавшийся вполне нормальным парнем с излишне фамильярными манерами, прощается.
- Джон, собирайся, - командует Шерлок, закрывая за Стивеном дверь, - дело! Двойное убийство! Быстро! – и скрывается в своей комнате, чтобы переодеться.
Джон убирает в раковину грязную посуду, оставшуюся от завтрака, когда в дверь звонят. Джон уверен, что это Стивен что-то забыл.
- Я открою, - кричит Шерлоку, спускается по лестнице вниз и открывает дверь.
На пороге стоит невысокая блондинка с короткой стрижкой, омега, судя по запаху, возраста Джона или чуть старше. Она внимательно смотрит на Джона, которому кажется отчего-то смутно знакомой, но память никак не желает подбрасывать подсказки, и он лишь изображает на лице вежливое внимание.
- Чем могу быть полезен?
- Здравствуйте, - говорит она немного неуверенно, - мне нужен Джон Ватсон.
- Я вас слушаю, - Джон улыбается, чуть склоняя голову, пытаясь ободрить ее и побудить, наконец, к объяснению появления перед их дверью.
- Меня зовут Гарриет… - девушка называет ничего не говорящую Джону фамилию, - мы не могли бы с вами поговорить?
- Нам некогда, - резко, почти грубо рявкает за спиной Шерлок, когда только успел спуститься, - до свидания, в следующий раз потрудитесь сообщить о своем визите заранее.
Гарриет, кажется, так она назвалась, смущается и отступает на шаг от двери.
- Шерлок! – возмущается Джон. – Это ко мне! Проходите…
- Нет, - упорствует Шерлок, - мы уходим. В другой раз.
- Я могу выслушать, если это не займет много времени, - начинает злиться Джон, не понимая поведения Шерлока. – Наконец, ты можешь пойти без меня…
- Нет! – опять резко заявляет Шерлок. – Мы идем вместе, - чертов альфа-самец. - А мисс может опоздать на свой автобус.
Гарриет колеблется, явно сбитая с толку грубым поведением Шерлока, но все же настаивает:
- Я не займу много времени. Мне нужно поговорить с Джоном Ватсоном, - она упрямо поджимает губы, не собираясь уходить, и Шерлок готов опять разразиться очередной грубостью, Джон это видит, поэтому не может подобного допустить.
Кроме того, ему интересно, что нужно омеге от скромного доктора.
- Шерлок, езжай к Лестрейду, я подъеду позднее, - произносит Джон, отступая в сторону, чтобы девушка могла пройти, - прошу, - делает приглашающий жест в сторону лестницы, и Шерлоку ничего не остается, как развернуться и начать подниматься в квартиру.
Судя по всему, уходить он не собирается. Джон заинтригован посетительницей, а еще больше поведением Шерлока. Наверняка тот уже все понял о ней, и почему-то ужасно не хочет, чтобы она с Джоном поговорила. Тем более им стоит пообщаться. Джону интересно, что от него скрывают.
Омега садится на стул для посетителей, а Шерлок и Джон в свои кресла. Попытка выпроводить Шерлока на место преступления не увенчалась успехом, он с мрачным видом занимает свое кресло, не желая даже заикаться об уходе. Ситуация становится все более забавной.
- Я вас слушаю, - обращается Джон к Гарриет, ободряюще ей улыбаясь. – Что вас сюда привело?
- Вы – мой биологический брат, - заявляет она. – Я хотела с вами познакомиться и пригласить в гости к родителям. Всего на несколько дней.
- Что? – сердце Джона ухает куда-то в пятки, оставляя в груди беспокойную пустоту. – Как такое может быть? Я не понимаю…
- Что тут непонятного, Джон, - раздражается из своего кресла Шерлок, - вы – двойняшки. В семье родились мальчик и девочка, бета и омега. Как и полагается, омегу родители оставили, а бету сдали в приют. Не понимаю, к чему теперь знакомиться с теми, кто тебя бросил. Они не твоя семья. Твои родители – чета Ватсонов, именно они усыновили и воспитали тебя. А эти люди – самодовольные бессердечные твари… До свидания, мисс, надеюсь, больше не увидимся.
Шерлок выпаливает это скороговоркой, захлебываясь от негодования, сверлит Гарриет полным ненависти взглядом, от которого она съеживается, уменьшаясь в размерах, но не уходит, продолжая упрямо сидеть на стуле. Шерлок взвинчен до предела и, Джон это видит ясно, вот-вот подорвется и просто вышвырнет омегу из квартиры.
А ведь они действительно похожи – вот откуда чувство узнавания. Джон растерянно смотрит на Гарриет, отмечая в ней свои черты. Он никогда не считал себя красавцем, но Гарриет для женщины довольно мила, портит только излишне большой нос и оттопыренные уши, которые она прикрывает прядями волос, начесанными вперед и залакированными. Как это странно – узнавать себя в другом человеке. Гарриет нервничает, зло косясь на Шерлока, и Джон понимает, что пора вмешаться.
- Перестань, Шерлок, - обрывает он любимого, - замолчи.
Шерлок замолкает на полуфразе, прямой, напряженный, злой, готовый вскочить и вытолкать в три шеи незваную гостью, а Джон смотрит на нее и пытается понять, что чувствует. Нет, те слова, что говорил Шерлок, в чем-то правильные, и Джон действительно должен ненавидеть эту семью, с такой легкостью избавившуюся от него, но ненависти нет. Есть какое-то болезненное любопытство – хочется на них посмотреть хоть одним глазком, увидеть, какие они, его биологические родители, как выглядят, какие у них привычки, от кого и что он унаследовал. Любопытство, приправленное слабой надеждой на то, что обстоятельства, при которых от него отказались, были удручающе непреодолимыми. Наверное, это нормальные чувства любого сироты. Все беты из приюта втайне мечтали о том, что биологические родители найдут их и заберут обратно в семью, что они потерялись, или их похитили, или еще какая-нибудь романтическая чушь в качестве оправдания. Джон уже далеко не мальчик, но эта детская надежда, оставшаяся, как он думал, в приюте, вдруг воскресает и вползает в душу наглой кошкой на мягких лапках, незаметно, но настойчиво, устраиваясь поудобнее на теплом месте у батареи.
- Автобус на Бристоль через два часа, - тихо, но упрямо говорит Гарриет, - я уже взяла билеты и хочу, чтоб ты поехал со мной, - когда они успели перейти на «ты», мельком изумляется Джон.
- Исключено! – рычит Шерлок. – Джон никуда не поедет, ему не о чем разговаривать с вашей семейкой. Надо было думать тогда, когда от него избавлялись… - Гарриет сердито поджимает губы. – Убирайтесь, и больше здесь не появляйтесь…
- Шерлок! – очередной раз возмущенно прерывает его Джон. – Перестань! Мне решать, поеду я или нет, - он вновь смотрит на Гарриет. – Скажите, почему вы хотите, чтобы я поехал с вами к, по сути, чужим мне людям? Столько лет я был не нужен, и вдруг это приглашение. С чем оно связано?
Гарриет краснеет.
- Папа серьезно болен. Он хочет увидеть тебя, - говорит она.
- Вранье, - возмущается Шерлок, Джон смотрит на него укоризненно, и Шерлок замолкает, проглатывая факты, которыми собирался подтвердить свое заявление.
- Хорошо, - неожиданно даже для самого себя произносит Джон, - я поеду, тем более мой больничный еще действителен. На несколько дней. Прости, Шерлок, я должен…
Джон не договаривает и не смотрит на Шерлока. Он просто знает, как тот сидит с побелевшим злым и несчастным лицом, окаменев в своем кресле. Теперь не сдвинется с места и слова не скажет, пока Джон не уйдет. Не посмотрит в его сторону. Не будет есть, пока Джон не вернется. Нарочно будет подставляться под пули, гоняясь за преступником, один. Некому будет прикрыть его спину. Сердце Джона болезненно сжимается, но он уже знает, что не отступит от своего решения.
Поднимаясь в свою бывшую комнату, он достает дорожную сумку и спускается вниз – его вещи в спальне Шерлока. Собирая все необходимое для двухдневного путешествия, Джон демонстративно забирает пистолет, чтобы Шерлок не переживал, как тогда, в больнице, что он не сможет себя защитить. Надевает подаренный джемпер и вопросительно смотрит на Шерлока, надеясь услышать хоть слово напутствия, но сам Шерлок даже не смотрит на него, продолжая сидеть в кресле, словно каменное изваяние (впрочем, это не значит, что не видит – Шерлок видит и замечает все). Джон вздыхает, подхватывает сумку, открывает дверь, пропуская вперед Гарриет, и, закрывая за собой, слышит едва слышное «возвращайся». Конечно же, Джон вернется. Он не сможет оставить Шерлока одного. Тут даже без вопросов. Он уезжает всего на два дня, чтобы удовлетворить болезненное любопытство. Когда Джон вернется, все пойдет по-прежнему.