Мысли снова возвращаются к дочке. Ну что она могла ему сказать, чтобы вызвать такую реакцию? Грей поладит даже с Дьяволом, если очень этого захочет, а тут всего-навсего пятилетний ребенок. Как же ей, наверное, тяжело в Джорджии, без меня… и без Кэша. Да, в роли матери я ещё хуже, чем Карла с пятью браками и вечным романтизмом.
Нет, не буду об этом думать, иначе с головой уйду в воспоминания и боль. Хватит пускать сопли. Нужно постараться снова жить, если не ради себя, то ради Фионы!
Я спускаю ноги с кровати и встаю. Быстро нахожу свой халат и надеваю его, чтобы не передумать и не вернуться в постель.
Пока я иду по коридору, сомневаюсь, стоит ли злиться на Кристиана или подождать, пока все прояснится? Вчера он был сам не свой и, упаси Боже, сегодня ему тоже оказаться таким! Я же не выдержу этого. Грей должен быть сильным и спокойным, потому что я — полная противоположность. Слабая, очень слабая.
Я резко останавливаюсь и делаю два шага назад. Так задумалась, что не заметила открытую дверь в кабинет Кристиана. Оттуда льется свет — значит шторы уже открыли.
Я вхожу внутрь, не подумав постучать, а потом еще секунд десять не осмеливаюсь себя обнаружить.
Грей сидит за высоким столом из красного дерева, упершись локтями в стол и уткнувшись лицом в ладони. Его пальцы перебирают медные волосы. Слова почти срываются с моих губ, но тут он поднимает голову и замечает меня. На секунду в серых глазах мелькает та вчерашняя безысходность, но потом Кристиан становится обычным, будто на его лицо надели непроницаемую маску.
— Привет, — говорю я, чувствуя смущение оттого, что меня застали на «месте преступления». Он коротко кивает.
— Как спалось?
— Спасибо, хорошо, — я переминаюсь с ноги на ногу, пока Кристиан не опускает взгляд на свои руки. Только тогда я сажусь напротив и спрашиваю: — Так ты расскажешь, что вчера произошло в Джорджии?
— Да, но не сейчас, — уклоняется он бесстрастным тоном. — Давай закажем завтрак в Эскалу? Я голоден и ты, наверное, тоже.
Я пожимаю плечами, но на самом деле о еде не хочется и думать. Я изголодалась не по ней, а по прежнему Кристиану!
Машинально рассматриваю книги на высоком стеллаже и чувствую, что Грей косится на меня из-под ресниц.
— Ты не заболел?
— Нет. А для этого есть причины? — хмурится он, явно не понимая, к чему я клоню.
— Просто выглядишь как-то не так и ведешь себя тоже необычно… Я могла подумать, что ты хочешь от меня избавиться, если бы не было этих двух недель… — я внимательно всматриваюсь в его лицо, ожидая реакции. Глаза Грея тут же загораются.
— Ана! — я чуть не подскакиваю от резкости его голоса и отклоняюсь назад, к безопасности. — Я никогда не захочу от тебя избавиться, ты это знаешь! — потом он проводит рукой по волосам и, облизав губы, добавляет уже не так эмоционально: — Прости.
— Кристиан, — мой шепот заставляет его моментально обратиться во внимание, — так это… правда?
— О чем ты? — он старается говорить спокойно, но в голосе чувствуется едва уловимое напряжение.
— Твоя реакция… — я широко раскрываю глаза от внезапной догадки и страха, что она окажется правдивой. — Да что могло такого случиться в Джорджии, черт побери?! Ты вернулся совершенно другим и ведешь себя так, словно хочешь отгородиться от меня… Я не понимаю…
Я действительно не понимаю, что происходит. Догадки слишком ужасны, чтобы быть правдой, а Грей никогда не выдаст настоящих эмоций, если не захочет. Он может убедить меня в чем угодно, и самое печальное — я в них поверю.
— Ана, это бред. Возможно, я устал, но никак не пытаюсь от тебя… просто не принимай желаемое за действительное.
Он бросает на меня взгляд, в котором чудится вызов. Это еще что?
— Какую действительность? По моему, я вчера сказала абсолютно противоположное, — не в силах больше выдерживать напряжения, я встаю и направляюсь к выходу, хотя мозг отчаянно жаждет ответов и пытается меня остановить.
— Куда ты? — доносится мне в спину.
— В душ, — бросаю я уже в коридоре.
Холодный душ придется кстати, заодно и обдумаю все, что несколько минут назад сказал мне Кристиан. В груди неприятно щемит от обиды и еще чего-то непонятного, смутно похожего на отвергнутость.
Подумать только, вчера я согласилась выйти за него замуж. Согласилась! Он так этого ждал, так хотел, чтобы я и Фиона перебрались в Эскалу. Не может быть, чтобы все пропало за несколько часов. Не верю, и все тут!
Я вытираюсь белым махровым полотенцем, а затем обматываю его вокруг себя и подхожу к зеркалу. Оттуда на меня смотрит раскрасневшаяся женщина с большими, отчаянными глазами. Да, именно женщина, а не девушка. Когда я успела переступить эту черту? Еще недавно считала себя молодой — всего-то двадцать восемь лет, а сейчас… Такое чувство, что живу уже лет пятьдесят.
Я тру зеркало рукой, и на нем появляются разводы.
— Ну, что ж, мистер Грей, не думайте, что у вас получится легко отделаться… — говорю я самой себе и вздрагиваю, когда через секунду слышу хриплый голос человека, которого упоминала.
— Не смею мечтать, миссис Эдвардс.
Я резко оборачиваюсь, ожидая увидеть нахальную улыбку Кристиана и пляшущих чертиков в глазах. Но он стоит, засунув руки в карманы, и бесстрастно смотрит на меня. Значит, издевка в голосе прозвучала лишь в воображении?
— Я не слышала, как ты подошел.
Грей небрежно пожимает плечами и спустя секунду скрывается из обзора, ничего не сказав. Спокойно, Анастейша, это всего лишь твоя фантазия. Он просто устал. Но разум не хочет соглашаться — усталость у Кристиана проявляется по-другому, и отнюдь по другим причинам.
Я запрещаю себе думать об этой чертовой неразберихе ближайшее десять минут, потому что чувствую, что схожу с ума. Дождусь завтрака, вот тогда и выведу Грея на чистую воду.
Господи, я согласилась выйти за него и сказала такое… Но разве не этого я хотела? Реакция Кристиана проявилась уже после моего признания, так что оправдаться нечем. И, кажется, этого я не хочу.
Мы сидим в молчании несколько минут, иногда прерывая его звоном посуды. Кристиан сама невозмутимость: поглощает пищу с таким видом, словно ничего важнее на свете нет. А вот мне кусок в горло не лезет — слишком жажду узнать подробности поездки.
После душа я хотела позвонить маме и расспросить её, а если она не знает, попросить позвать Фиону и выяснить хоть что-нибудь. Мне катастрофически необходимы любые данные, иначе я свихнусь. Грей, такое чувство, скрывает их под угрозой смерти и рассказывать не собирается.
— Почему ты ничего не ешь?
Я поднимаю глаза и вижу, что он внимательно за мной наблюдает. Кажется, я ушла в свои мысли на несколько минут и держала вилку неподвижно.
— Уже наелась, — отвечаю я и начинаю для вида ковыряться в тарелке. Вдруг Грей откладывает приборы и наступает гнетущая тишина. Моё сердце болезненно сжимается. Ну, вот, теперь всё узнаю.
— Нам нужно поговорить, Анастейша.
— Да, нужно, — подтверждаю я.
— Если честно, я откладывал этот разговор как можно дольше, но, глядя на твои мучения… в общем, не имеет смысла продолжать притворяться.
Я вся обращаюсь в слух, неотрывно следя за Кристианом. Он не нервничает, а если и нервничает, то хорошо это скрывает.
— Ты ведь помнишь, что я вчера тебе сказал? — Грей поджимает губы, а я киваю. После недолгого молчания, он продолжает: — Фиона действительно верит в то, что её отец жив, а как только я начал проявлять к ней внимание, видимо, схожее с тем, которое проявлял твой бывший муж, она тут же отпрянула от меня. Я кажусь ей кем-то ужасным, а всего-то сказал, что являюсь твоим близким другом. Понимаешь, что это значит? Я для неё — враг, соперник. Ты поняла это, если бы увидела.
— Кристиан, ты хочешь сказать…
— Ана, помолчи, пожалуйста, — резко прерывает он меня. Я растерянно хлопаю глазами. Чёрт, этот разговор мне совсем не нравится! — Я пытаюсь тебе всё объяснить.
Сейчас почему-то на ум приходит больничная палата, моя беспомощность, в которой я оказалась после аварии, и растерянность Грея. Его лицо как проводник в прошлое, будто бы всё снова повторяется, но в то же время — с другими людьми.
Я сглатываю комок, подступающий к горлу, а живот неприятно тянет вниз.
— Ты должна забрать её к себе, она так испугана… Я переведу деньги на твой банковский счёт, чтобы оплатить хорошего психолога для Фионы и, если хочешь, для тебя. С жильём не беспокойся: выбери любой дом, где почувствуешь себя спокойно. Всё остальное уже мои заботы.
— Я не сумасшедшая! — вскрикиваю я, поражённая подобными словами. — Мне не нужен психолог!
— Анастейша, успокойся, я и не говорю, что ты не в себе. Психолог нужен для моральной поддержки и помощи. Доктор Флинн не только мой врач, но и друг. Или ты считаешь, что я сумасшедший?
Кристиан рассуждает об этом так непринуждённо, что я прихожу в ужас. Да этот доктор просто жулик и грубиян, любящий копаться в чужой голове! И Грей ещё ставит его в пример!
— Мне не плевать на Фиону, как бы она плохо ко мне не относилась. Я всегда буду поддерживать и обеспечивать её, по-крайней мере материально.
Внезапное понимание обрушивается на меня со всей своей жестокостью и шокирующей болью. Как я раньше не поняла? Как могла думать о психологе, когда Грей сказал, что купит нам дом… Нам с Фионой!
Видимо, это отражается на моём лице, потому что Кристиан поддаётся вперёд и взволнованно произносит:
— Анастейша…
— Так вот в чём заключался «серьёзный разговор»? Ты бросаешь меня… — я неверяще смотрю на него, словно ожидая, что сейчас Кристиан скажет, что я ошибаюсь.
— Нет, — говорит он, притом таким тоном, что я сразу понимаю, что так оно и есть. Голова становится тяжёлой, и липкий ужас проходит по моему телу. Остаются лишь один вопрос: почему?
— Это из-за Фионы?
Он молчит и проводит рукой по лбу, который прорезает глубокая морщинка.
— Боже, почему ты не остановил меня, когда я говорила тебе всё то вчера?.. Ты просто сидел и слушал, заранее зная, чем всё кончится. Мне так стыдно…
Не знаю, что хочется больше: провалиться под землю от позора или наорать на Грея. Чёрт, ну почему он молчит? Даже не пытается оправдаться!
— Я не думал, что ты это скажешь. После моего отъезда прошли сутки. Что могло измениться? Ты говорила, что не готова.
— Но зачем тогда ты вообще предложил мне выйти за тебя замуж, если хочешь, чтобы мы жили отдельно? — прерываю я его, чувствуя, что мозг перегружен.
Кристиан открывает рот, затем закрывает и опускает лицо на ладони. Моё подсознание забивается в угол, не желая принимать участие в этой неразберихе.
— Тогда я так не думал, — произносит он невнятно сквозь пальцы.
— О, — рычу я как зверь. Вот бы увидеть сейчас его глаза! — тогда объясни, что повлияло на твоё мнение? Элена высказала неудовольствие?
— При чём здесь она? — Грей поднимает голову и оскорблённо смотрит на меня.
— Значит, про чувства, про любовь — это всё лишь моё воображение? — я встаю из-за стола, горько усмехаясь. — Что ж, спасибо, что сообщил, а то я уже успела придумать невесть что.
— Анастейша, — начинает Кристиан, — послушай, я не врал в тот момент. Я действительно тебя любил и собирался ждать твоего ответа сколько угодно, потому что не сомневался, что получу его. А потом увидел Фиону и понял…
— Вот только не надо снова говорить, что одна встреча всё поменяла, — раздражённо отмахиваюсь я. Мне больно и стыдно, но ещё сильнее кипит гордость и обида. Да как он мог? Я влюбилась в него, как пять лет назад, а сейчас утверждает, что все кончено?!
— Нет. Она почти ничего не изменила, — на лице Грея появляется отрешённость, а голос становится тише. — Я всего лишь понял одну вещь.
Грудь сжимается, предвкушая что-то плохое. Мне хочется заткнуть уши и не слышать то, что он скажет. Я уже сейчас знаю, что это решит будущее. Нет, пожалуйста, замолчи! Давай оставим всё, как есть, и, возможно, мы ещё сможем исправиться. Но Кристиан меня не слышит и не может услышать.
— Не знаю, наверное, я поторопился. Ты права — две недели слишком быстро. Такое чувство, что мне дали молотком по голове, и мир рассыпался на мелкие кусочки. Я увидел то, чего не замечал, потому что до этого смотрел на окружающих сквозь свою уверенность, — Кристиан вздыхает и поднимает на меня глаза, таящие в себе океан разочарования. Даже не боли. Нет. Боль отражается только в моих.
— Ты разлюбил меня? — тихо шепчу я, глядя на него сверху-вниз, ужасаясь собственным словам.
Если это произошло месяц назад — было бы не так страшно, ведь я ещё не определилась ни в чём. У меня была семья, а от привязанности и воспоминаний о Грее я постоянно пыталась избавиться. А теперь выходит, что он избавляется от меня?
— Я не знаю, — тихо отвечает Кристиан. — Анастейша, сядь, это слишком сложно переносить, когда ты на меня так смотришь. Я очень перед тобой виноват, поэтому и предлагаю перевезти Фиону как можно скорее. Не знаю, что буду делать потом… Я просто запутался, и мне больно видеть в твоих глазах недоверие и надежду.
Я молчу, не зная, что делать. Уходить? Нам обоим ещё есть, что сказать. Набрасываться на Грея с кулаками? На это нет сил, да и в принципе, он виноват только в том, что не любит.
Господи! Как ужасно звучит — «не любит». Нет, всё это происходит не со мной. Позавчера Кристиан был абсолютно другим, укрывал меня одеялом и смотрел так, что сердце вырывалось из груди.
— Ты даже можешь меня ненавидеть. Не надо было давать тебе надежду, которую я не смогу оправдать. Да я сам себя готов возненавидеть, — он качает головой, заставляя медные пряди вздрагивать. На ум почему-то приходит только то, что ему идёт небрежная причёска. Это и служит внезапным толчком.
— Не стоит так убиваться, — неожиданно для себя, выпаливаю я. Голос звучит на удивление твёрдо, не считая хрипотцы. — Я сама поступила не лучше.
Грей непонимающе смотрит на меня.
— Теперь я поняла, что обманула не только тебя, но и себя, потому что боялась остаться одна. Кэш умер, и всё стало совсем иначе. А тут появился ты: такой заботливый и внимательный, идеально подходящий на роль замены.
— Ана, — выдыхает он, одним взглядом умоляя меня прекратить. Тебе больно это слышать? Тогда я буду говорить ещё громче, — остановись… В глубине души я действительно боюсь тебя потерять, так боюсь, что одна мысль об этом наводит ужас. Но в то же время сам делаю все для исполнения своего кошмара. Я идиот, Ана, но, умоляю, не говори так!
— Это правда, Кристиан. Прошло слишком много лет для того, чтобы всё исправлять. Я тебя не люблю, и никакую помощь принимать не буду.
В этот момент я аплодирую сама себе. Лучшая актриса не сравнится с тем, что только что сделала я. Ни одна мускула не дрогнула на лице, ни один вздох или неровное дыхание не вырвалось наружу. Даже глаза — те самые глаза, что всегда выдавали меня с головой, — смогли подчиниться.
Плевать, что сердце разрывалось при каждой фразе, а внутри отчаянно хотелось разрыдаться. Всё кончено, как бы Грей не пытался смягчить приговор. Но я никогда не покажу ему, как сильно задели меня его слова, потому что не смогу себе простить.
Я всегда уходила, когда хотелось остаться, но, тем не менее, там никто не ждал. И он не ждёт, а значит — разлюбил…
Комментарий к Глава 25
Для особо впечатлительных - это не конец.
========== Глава 26 ==========
Как давно я не чувствовал себя таким пустым? Достаточно. Хотя, по правде говоря, до Анастейши я всегда был пуст — в этом и заключалось моё счастье, моя уверенность в себе и в завтрашнем дне. Если у тебя нет сердца — никто не сможет его разбить, верно?
— Ну, куда ты пойдёшь?.. — безнадёжно выдыхаю я. Её просто невозможно переубедить. В ответ на мои мольбы лишь холод и упрямство. — Подожди пару дней, Анастейша.
Она не реагирует. Продолжает методично складывать свои вещи в чемодан, наполненный уже наполовину. Забирает всё, чтобы не оставить напоминания о себе, вот только вещи, которые подарил я — обходит стороной. Это смешно.
За этим делом я и застал Анастейшу утром, когда хотел объяснить, что вчера она не так поняла меня. Слишком быстро ушла, закрыв дверь на замок прямо перед моим носом.