Преодолев расстояние между ними, он отрывает уже потерявшую сознание женщину от Кэролайн, и надкусывает собственное запястье, чтобы исцелить горничную.
Кэролайн прижимает ладонь ко рту, в ужасе от совершенного.
- Почему ты заставил меня сделать это? – в голосе звенит гнев.
- Я ни к чему тебя не принуждал, ты пила, потому что сама хотела, - резко отвечает он. – Почему ты не остановилась, когда я тебя предупредил?
Она колеблется, по щекам текут слезы, и она пытается утереть их, только размазывая кровь по лицу.
- Я не слышала тебя, - честно отвечает Кэролайн.
- Это проблема, - констатирует он очевидное.
Коротко вздохнув, он подходит с только пришедшей в себя Маргарет ближе к Кэролайн.
– Слушай, - приказывает Клаус, и девушка поднимает на него глаза в искреннем замешательстве. – Биение ее сердца, - уточняет он. – Просто слушай.
Она закрывает глаза, послушно пытаясь не прислушиваться ни к чему, кроме сердцебиения Маргарет, с каждой секундой слышимого все четче.
- Я не знала, что могу сделать это, - шепчет Кэролайн, обращаясь скорее к себе, нежели к мужчине рядом.
- А теперь попробуй еще раз, - он снова небрежно подталкивает к ней служанку.
- Пожалуйста, не заставляй меня.
В ее синих глазах блестят слезы, и у него сжимается сердце в каком-то странном подобии сострадания. Клаус отбрасывает это чувство.
- Если ты не сделаешь этого сейчас, нам придется продолжить завтра.
- Нет, - решительно отвечает девушка.
Раздражение перекрывает все эмоции, и Клаус поворачивается к Маргарет.
- Найди Элизабет.
Кивнув, служанка выходит из комнаты, и он снова переводит взгляд на Кэролайн.
– Позволь мне рассказать тебе, что происходит с вампирами, которые отказываются питаться. Ты начнешь сходить с ума от жажды, когда все твое тело будет высыхать – медленно, мучительно. В конце концов, ты станешь настолько слаба, что даже моргнуть глазом – станет для тебя непосильной задачей. Ты не сможешь и шевельнуться, но жажда все сильнее будет разрывать тебя горячей агонией. Это станет хуже пытки.
Она сглатывает, слушая его слова.
- Я не хочу никому причинять боль.
- Я пил твою кровь, - напоминает он. – Это было больно?
В ответ она молчит, уставившись в пол.
Он делает шаг вперед и приподнимает ее подбородок большим и указательным пальцами, заставляя смотреть на него. Клаус сжимает в ладони ее запястье и приподнимает руку Кэролайн, проводя пальцами по просматривающимся венам. Еще совсем недавно он бы почувствовал сердцебиение, но сейчас не ощущает ничего.
- Здесь, - касается он точки на ее запястье. – Проколи клыками здесь и попадешь в нерв. Онемеет вся рука, и твоя жертва не почувствует боли.
- Я хочу, чтобы ты ушел, - отвечает Кэролайн, вырывая ладонь.
- Ты читала мое письмо? - он, кажется, и не обращает внимания на ее враждебность.
- Да.
- Это все, что ты хочешь мне сказать?
- Да.
Он стоит, просто глядя на нее несколько мгновений, ожидая, что она скажет что-то еще, но она молчит.
- Очень хорошо, - наконец говорит он.
Выйдя из комнаты, Клаус запирает за собой дверь.
***
Ей кажется, что после его ухода прошло много часов. Комната пуста, и в мертвой тишине Кэролайн не остается ничего, кроме как снова и снова вспоминать и обдумывать все произошедшее за последнее время. Она находит письмо Клауса, которое недавно скомкала и выбросила, и, бережно расправив бумагу, перечитывает его раза три, если не больше, прежде чем написать ответ.
Мой Лорд,
Я не отвечала Вам раньше, не потому что мне было нечего сказать, нет, просто я не могла сказать Вам ничего, кроме горьких слов. Уверена, озвучь я их, Вы бы заставили меня пожалеть.
Я не думаю, что Вы бездушны, потому как не будь у Вас души, Вы бы не смогли писать таких сердечных писем.
Но я думаю, что Вы жестоки.
Наверное, я приведу Вас в бешенство. Я прекрасно знаю, что мне не следует высказывать своего мнения, но ничего не могу поделать. Потому я и решила написать Вам письмо, чтобы суметь сдержать свой нрав и не сказать что-то, прежде чем подумаю, стоит ли это говорить. Вы, должно быть, заметили, я поступаю так часто, но после жалею о своих словах.
Я не вижу в Вашем поступке подарка. Я не вижу причин, почему не могу наслаждаться танцами и музыкой – чего я больше не стану делать с Вами – будучи человеком. Я не верю, что Вы сможете сделать меня счастливой, я не из тех женщин, каким легко угодить. И не создана прислуживать мужчине. Мне не нравится проводить время в четырех стенах, словно животное. Я хочу свободы и сказала об этом Вам, но Вы до сих пор мне ее не предоставили. Только свобода и возможность выбирать могут сделать меня счастливой, а Вы не принадлежите к людям, способным дать это женщине, впрочем, я этого от Вас и не ожидала.
В своем письме Вы сказали, что хотите быть со мной честным. Так вот и я поступаю так же. Если Вы решитесь открыть дверь моей клетки, моим выбором будет – уйти от Вас. Пожалуйста, позвольте мне.
И последнее. Я нахожу невероятно странным, что человек, который просил меня его не любить, идет на такие меры, чтобы заслужить мое прощение. Вы дали мне повод ненавидеть Вас, и это то, чего, я предполагаю, Вы желали с самого начала.
Кэролайн
Сложив бумагу вчетверо, она просовывает ее в зазор между полом и дверью, спустя несколько минут услышав, как кто-то подошел и забрал ее.
Кэролайн ждала ответа, но еще два дня никто к ней даже не заходил.
========== 6.4. I Grow Stronger. “Let me” ==========
С новым письмом принесли красивый ящичек золотистого цвета, с шелковыми шнурками, завязанными в бант. Оставив письмо на столе, Элизабет помогла Кэролайн развязать узел и открыть коробку.
Внутри лежало божественно прекрасное платье.
- Оно так красиво, - говорит Элизабет, словно надеясь, что эти слова убедят Кэролайн остаться.
Девушка не отводит от наряда глаз. С темно-синим корсажем, легкими шелковыми рукавами, вышитое серебряной нитью, оно было точно таким же, как то, что Клаус разорвал на куски в их первую ночь. Он ведь пообещал подарить ей точно такое же. Все еще злясь на Клауса, Кэролайн захотела вернуть платье обратно, но подумала, что это бессердечный поступок. Хотя может, она просто слишком эгоистична, чтобы так поступить.
- Спасибо, Элизабет, - отпускает женщину Кэролайн.
Она дожидается пока выйдет служанка, чтобы открыть письмо.
Кэролайн,
Во-первых, мой предыдущий визит не был допросом, и мне не нравится, что ты так называешь наш разговор. Никогда у меня не было и мысли допрашивать тебя, словно обычную пленницу, и я бы попросил тебя впредь не употреблять этого слова.
Что касается последних строчек твоего письма, могу сказать – я не желаю твоей любви, но и не хочу, чтобы ты меня ненавидела. И я бы не хотел больше упоминать в письмах произошедшее той ночью, письма могут украсть, они могут попасться на глаза недоброжелателям, если только ты не сожжешь их. Я свои не сожгу.
Прошу тебя еще раз обдумать желание уехать. Два дня прошло с тех пор, как ты написала письмо, и возможно, твое мнение изменилось. Уверяю, что смогу сделать тебя счастливой. Ты не из тех женщин, которым легко угодить, с этим я согласен, но сам я из тех людей, кто любит вызов. Я ведь тоже один из власть имущих, и эту власть ты можешь использовать в своих интересах. Я дам ее тебе.
Мне любопытно, если ты все же покинешь меня, как ты собираешься выжить в мире для мужчин, без мужчины, за которого могла бы держаться?
Клаус
Она отвечает на письмо сразу, больше не пытаясь сдерживать эмоции.
Мой господин,
Спасибо за новое платье. Я и не ожидала, что Вы сдержите свое обещание, но предполагаю, сдержали Вы его только потому, что желали заставить меня пересмотреть решение уйти. Я благодарна за платье, но Ваш план не сработал. Если Вам угодно вернуть наряд теперь, я пойму.
Этот мир для мужчин, но – если я смею говорить так – во мне есть гордость и мужество, равные тем, какими обладают мужчины. Я поступлю по-своему. Пожалуйста, умоляю Вас, позвольте мне.
К.
- Неужели девушка еще не вышла? – Элайджа заходит в гостиную в ту самую минуту, когда Клаус, дочитав последнюю строчку письма, недовольно сжал бумагу в ладони.
- Наверное, это колдовство, - говорит он себе под нос, ни к кому в частности не обращаясь.
- Что девушка сделала, чтобы заслужить твои подозрения? – с любопытством спрашивает Элайджа.
Клаус колеблется несколько мгновений, прежде чем ответить.
- Я чувствую большую… - он замолчал, подбирая подходящее слово, - нежность к ней. Она сердится на меня, и я хочу с ней помириться, - продолжает он, наверное, слишком откровенно выдавая свою симпатию.
- Вряд ли это колдовство, - как ни в чем ни бывало, ответил Элайджа. – Ты привязан к ней.
Резко поднявшись с кресла, Клаус подходит к брату, возмущенный таким обвинением.
- Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы о ней беспокоиться? - спрашивает он, понизив голос.
- Да, - ровно отвечает Элайджа, прекрасно зная, что брат ждал других слов. – Но тебе нужно разобраться со своими делами скорее, Никлаус, - внезапно меняет он тему.
Клаус приподнимает брови, ожидая объяснений.
- Я получил известие, что отец скрывается недалеко отсюда.
========== 7.1. I’ve let it go. ==========
“The world revolves,
I’ve let it go.”
- Кэролайн, - раздается ласковый голос Элизабет, вырывая девушку из беспокойного сна.
Та садится на кровати, протирая глаза. На секунду после пробуждения, еще не вспомнив произошедшего, она почувствовала себя счастливой. Почувствовала себя сильной и здоровой, готовой встретить новый день. Но, заметив серые стены вокруг, вспомнила, что она в плену.
- Доброе утро, - говорит Элизабет, раскладывая в изножье кровати богато украшенное золотистое платье.
- Доброе утро, - натянуто улыбается Кэролайн, хоть утро для нее совсем не доброе.
- Тебе нужно принять ванну. В ближайшее время ты выйдешь отсюда.
- Зачем? – осторожно спрашивает Кэролайн, пытаясь скрыть волнение от мысли, что выйдет за пределы этой комнаты. – Нет, - вдруг похолодевшим голосом произносит она. – Я не хочу продолжать наших уроков!
Элизабет лишь приподнимает бровь, отвечая спокойствием на вспышку страха.
- Ваши уроки?
- Маргарет.
- С ней все прекрасно. Она не помнит о произошедшем.
Кэролайн все никак не может успокоиться, не сводя глаз с Элизабет.
- Господин Никлаус покидает замок сегодня ночью, - говорит служанка. – Он хочет провести последний день здесь с тобой.
- Последний день, - эхом повторяет Кэролайн. – Что он сделает со мной после захода солнца?
- Я не знаю, - ровно отвечает женщина. – Может, если ваш день вместе пройдет хорошо… - она запинается на мгновение. – Его отец все ближе, и Лорду нужно как можно скорее уехать.
Несколько минут в комнате висит тяжелая тишина.
- Почему он преследует сына? – наконец тихо спрашивает Кэролайн.
- Я не могу сказать.
- Но ты знаешь?
- Я не буду говорить.
- Но ты рассказывала мне о его жизни, прежде чем… - Кэролайн замолкает, и невысказанные слова висят между ними в воздухе.
- Я напрасно говорила тебе все эти глупости, - спокойно откликается Элизабет. – Тебе нужно спросить у него, если хочешь знать что-то, что так близко его сердцу.
Кэролайн понимающе кивает.
***
После того как она приняла ванну, Элизабет и Маргарет зашли к ней в комнату, чтобы помочь надеть новое платье. Кэролайн неловко в присутствии Маргарет, но та, как оказалось, действительно не помнит ничего из произошедшего. В полном молчании Кэролайн может услышать сердцебиение горничной и едва подавляет в себе желание коснуться ладонью ее груди, чтобы почувствовать под пальцами бьющееся сердце. Кажется, она даже слышит, как кровь течет по ее венам, вызывая жажду.
Элизабет предупреждающе сжимает запястье Кэролайн, словно поняв, о чем та думает. Нерешительно улыбнувшись в ответ, девушка закрывает глаза и глубоко вздыхает, пытаясь усмирить почти взявший над ней власть инстинкт.
- Это ожерелье от дневного света, - встав сзади Кэролайн, Элизабет защелкивает ожерелье на ее шее. – Ты никогда не должна его снимать, и только с ним ты сможешь покидать замок днем.
Ожерелье так туго, что почти впивается в кожу, и Кэролайн рассеянно проводит пальцами по синим камням.
- А что случится, если я сниму его?
- Ничего, если снимешь ночью. Но к заре тебе придется найти укрытие, в противном случае солнечные лучи сожгут твою плоть.
Кэролайн кивает, опечаленная. Она так любит солнце, а теперь придется обманывать природу, чтобы просто выйти из дому днем.
***
Как ни странно, именно на природе Клаус и захотел провести последний день здесь.
Он усаживает ее на лошадь темной масти и везет куда-то сквозь поля. Трава вокруг местами пожелтела, выжженная ярким солнцем, но полевые цветы, усыпавшие луга, радуют глаз. Легкий ветер сейчас теребит ее волосы, но Кэролайн знает, что к закату он начнет неприятно холодить кожу.
- Почему я не могу сесть на другую лошадь? – спросила Кэролайн, прежде чем покинуть дом.
Она заметила, что коней у него четверо, почему же они должны делить одного?
- А как ты поедешь на ней в одиночку? – улыбается Клаус.
- Также как и ты, - холодно откликается девушка, недовольная глупым вопросом.
- Мне кажется, тебе будет неудобно из-за длинного платья, - поясняет мужчина, игнорируя ее тон.
Откровенно говоря, комфорт Кэролайн волновал его в последнюю очередь. При других обстоятельствах он бы позволил ей выбрать для себе лошадь самой, но мужчина почти уверен – если сейчас посадить ее отдельно, она просто галопом от него ускачет.
К счастью для него, она не запротестовала, когда он помог ей забраться на коня и сел сзади.
Большая часть путешествия прошла в молчании. Иногда Кэролайн прислонялась к его груди, но стоило ей заметить это, как она сразу же отклонялась. А после, устав, снова откидывалась назад. Клаус даже начал считать, сколько секунд успевает пройти, прежде чем девушка замечает свою оплошность и поспешно выпрямляется.
- А Элизабет служит тебе по собственной воле? – внезапно спрашивает Кэролайн.
- Да, - честно отвечает он. – Полагаю, поверить в это трудно?
- Она говорит о тебе только хорошее, - спокойно произносит девушка. – Нет, не трудно поверить, что она служит тебе по своей воле, трудно поверить, что ты дал ей свободу выбора – именно то, что ты не желаешь дать мне.
Он не может ничего сказать ей в ответ.
========== 7.2. I’ve let it go. “Leaving” ==========
- Зачем ты привел меня сюда? – спрашивает Кэролайн, как только они остановились и Клаус помог ей спуститься с лошади.
Вокруг них огромное поле, покрытое красивейшими цветами, точно такое же, как масса других, что они проезжали. Кэролайн не может понять, отчего он остановился именно здесь, но, взглянув вперед, видит, как земля обрывается в нескольких футах перед ними. Причем в буквальном смысле, так, словно они находятся на некой плоской скале.
- Ты настаиваешь на том, что попала в ловушку. А я привел тебя сюда, чтобы доказать обратное, - оглядев пустое поле, он снова переводит взгляд на Кэролайн, стиснув в пальцах ее запястье. – Если попробуешь бежать – я поймаю тебя. И найду, где бы ты ни была, - его низкий голос так и сочится опасностью, потому Кэролайн лишь осторожно кивает. – Не заставляй меня пожалеть об этом.
Он неохотно отпускает ее запястье, и Кэролайн успокаивающе потирает кожу, там, где от пальцев остались красноватые отпечатки. Он приподнимает брови, словно бросая ей вызов, предлагая бежать, но девушка послушно не движется с места. Тогда Клаус протягивает руку, и Кэролайн идет вместе с ним вперед, пока не останавливается в двух шагах от обрыва.
Взглянув вниз, она видит воду, волнами бьющуюся о берег. Недалеко от них водопад резкими волнами изливается в озеро. Почти касаясь воды, вокруг летают птицы, и Кэролайн поднимает голову к небу, проследив за ними. Никогда прежде она не видела ничего настолько безмятежного и прекрасного.