- О, Грей, всё-таки пришёл! – Улыбнулся Амон и протянул руку Кристиану для рукопожатия.
- Как я мог не прийти на такой фуршет! – Пожал ему руку Грей.
Гёт перевёл взгляд своих светившихся радостью глаз на меня.
- В прошлый раз я так и не узнал твоего имени. Как тебя зовут, милое создание?
Я опешила от такой искренней заинтересованности в голосе Амона. С каких это пор он стал таким обходительным?
- Ана, мистер Гёт.
Он улыбнулся и взяв мою руку, поцеловал её. Я с трудом подавила в себе волну отвращения, прокатившуюся по всему моему телу с его прикосновением.
- Ну, моё имя ты уже знаешь. А теперь имею честь представить вам моего друга Оскара Шиндлера.
- Кристиан Грей, – он протянул руку Оскару и тот пожал её.
- Анастейша Стил, – я тоже протянула руку Шиндлеру, для рукопожатия, но он, как и Амон поцеловал её. Вот только его поцелуй не принёс с собой никакого отвращения, а наоборот расположил к себе.
- Мы вынуждены вас покинуть на некоторое время, но позже, Кристиан, заглянешь ко мне в кабинет. Нам нужно будет обсудить те документы.
Я отключилась от их скучной беседы и начала вслушиваться в музыку, играющую в этом зале. Это была незамысловатая немецкая песня про великую любовь в самый разгар не менее великой войны. Девушка пела про то, как она без памяти влюбилась в военного, который так же безумно любил её, но они не смогли быть вместе, их жизни и судьбы разъединила война и теперь эта девушка совершенно одна, сидит около могилы своего любимого солдата.
Я покосилась в сторону Кристиана, но он казалось, даже не слышал этой песни, так был увлечён разговором с Амоном. Я посмотрела по сторонам, но так и не смогла разглядеть ничего интересного из-за кучи постоянно мелькающих голов.
Грей кивнул на какие-то слова Гёта, и тот с Шиндлером отойдя от нас на шаг, затерялись в толпе. Хоть мои ожидания по поводу внешности Оскара и не подтвердились, но всё равно было понятно, что Шиндлер – именно тот человек, который согласился с Гётом на «это». Кстати, об «этом». Я повернулась к Кристиану с ехидной улыбкой на лице.
- Кто-то обещал продолжения, – напомнила я.
Он с улыбкой закатил глаза.
- Мы стоим посреди толпы людей, а ты предлагаешь мне заняться любовью, – усмехнулся он.
Как же прекрасно прозвучали из его уст слова: «заняться любовью». Любовью...
Я улыбнулась и взяв его за руку, повела сквозь толпу. С горем пополам мы всё же дошли до лестницы и поднявшись по ней, добрались до второго этажа. Здесь было относительно тихо, и все двери, которые были нам видны, были закрыты.
- И куда ты меня ведёшь? – Спросил Кристиан и по весёлому голосу я поняла, что он улыбался.
- В то место, где нам никто не помешает.
Может для надёжности подняться на третий этаж? Туда уж точно никто просто так подниматься не будет. Я развернулась к большой деревянной лестнице и потащила Грея следом за собой на этаж выше.
Третий этаж представлял собой мансарду из двух комнат разделённой перегородкой. Мы осторожно вошли в первую из них и не найдя там никого постороннего остановились. Эта комнатка была маленькой, здесь стояла односпальная кровать, письменный стол и маленький шкаф, что очень напоминало мою комнату в доме Грея, вот только здесь на всю северную стену красовалось окно, из которого открывался вид на погружённый во тьму Краков.
Я подошла к окну, чтобы полюбоваться на красивый пейзаж, и Кристиан последовал за мной.
- В какой стороне твой дом?
Грей положил обе руки мне на талию, а голову на моё плечо.
- Видишь вон тот красный огонёк?
Я пригляделась и, действительно, увидела восточнее нас этот огонёчек.
- Да.
Кристиан провёл носом по моей шее.
- Примерно там. Ана, отсюда открывается такой захватывающий вид, ты бы знала, – да, ночной Краков прекрасен. Стоп. Но Кристиан же не смотрит в окно.
Я повернула голову в сторону и увидела его, направленный строго в моё декольте, взгляд. Я повернулась лицом к нему и теперь его руки покоились на моей пояснице. Он провёл ими вверх к застёжке моего платья и медленно потянул за неё вниз. Кристиан убрал руки в стороны и платье, скользнув по моей коже, свободно упало на пол. Я перешагнула через него, и теперь я стояла перед Греем лишь в трусиках, которые, я уверена, будут валяться на полу уже через несколько минут.
Голодным взглядом, от которого меня бросило в жар, он оглядел каждый миллиметр моего тела. Кристиан резким движением притянул меня к себе и грубо накрыл мои губы своими. Его руки начали путешествие по моему телу и когда добрались до груди, то остановились там надолго. Своими умелыми пальцами, Грей, сжимал мои груди, после чего нежно поглаживал, оттягивал соски и тёр их между пальцами. От этих сладостных ощущений пыток внизу живота у меня начинало нещадно тянуть, а между ногами выделялась влага.
Кристиан терзал мои губы своими так ожесточённо, что я захлёбывалась страстью. Он прижимал меня к себе всё яростнее, всё сильнее сжимал мои груди, что я была уверена в том, что он безумно хочет меня. Успев стянуть с него рубашку, в перерывах между поцелуями, я провела руками по его груди и вдруг изумилась пришедшей в мою голову идее.
Я взяла его руки и опустила их по швам. Он зарычал и вновь потянулся ко мне, но я снова опустила их, после чего медленно спустилась вниз, встала на колени. Запрокинув голову, я встретилась с Кристианом взглядом, ожидая его реакции. Он стоял с широко распахнутыми глазами и, не признавая факт, смотрел на меня.
Я положила руки ему на ремень, и уже в который за сегодняшний день раз, расстегнула его. Затем пуговицу и молнию.
- Ана... – прошептал он.
Я вновь вскину на него голову.
- Да, господин, – прошептала в ответ я и спустила его брюки вместе с подштанниками до колен.
Его дыхание перестало быть ровным, и теперь он стоял со спущенными штанами перед окном, абсолютно уязвимый. И такой прекрасный.
Я уже не раз видела его член, но никогда не смотрела на него с такого ракурса. Большой, стоящий по стойке смирно он так и манил к себе. Я подняла руку и неуверенно дотронулась до него. Кристиан зашипел сквозь зубы, что странным образом подтолкнуло меня к дальнейшим действиям. Я обхватила его руками и крепко сжала. Кристиан запрокинул голову, а я улыбнулась и начала двигать рукой по всей его внушительной длине. Он твердел у меня на глазах, и я всё же решилась. Я потянулась губами к нему и поцеловала головку.
- Ана-а-а-а, – выдохнул он, – что ты со мной делаешь?
Я решила, что отвечу на его вопрос с помощью языка тела. Я обхватила его губами и взяла его член в рот. Кристиан застонал и схватил меня за голову с обеих сторон. Я провела языком по нему и начала сосать. Кристиан застонал и начал легонько двигать бёдрами вперёд-назад, входя в мой рот.
Его член стал твёрдым, как сталь, а я всё ещё сосала его под вырывающиеся из горла Кристиана стоны удовольствия.
- Я хочу кончить в твой ротик, девочка.
Грей был уже близок к оргазму, и я увеличила темп. Кристиан сделал пару толчков бёдрами и с последним, выкрикнув моё имя, бурно кончил в мой рот. Я жадно глотала его сперму, желая вобрать в себя всё до последней капли. Кристиан вышел из моего рта и опустился рядом со мной на колени. Он взял моё лицо в руки, не сводя глаз с моих губ. Я облизнула их, слизывая последние частички плоти Кристиана, и Грей не удержавшись, поцеловал меня. Он целовал меня так нежно и ласково, что мне на мгновение показалось, что он любит меня.
- Ана, – он поцеловал меня в губы, – девочка моя, – в лоб, – ты самая лучшая, – в обе щёки, – я так хочу тебя.
Хочу, а не люблю. Держись, Ана, это твой удел.
Кристиан взял меня на руки и, встав, отнёс на кровать. Бережно уложив меня на простыни, Грей навис надо мною, нежно целуя.
- Кристиан, – выдохнула я.
Он промычал в ответ.
- Я люблю тебя.
Три простых слова вырвались у меня сами собой. Мы оба замерли оглушённые моим внезапным признанием. Кристиан провёл рукой по моей щеке.
- Девочка моя, – да, это не было никаким признанием, но мне хватило и этих слов, ведь он произнёс их любя.
Он прижался своими губами к моим с поцелуем, и я обвила его ногами за талию, сливаясь с ним в единое целое. Я любила его всем сердцем, без оглядки, и то, как он говорил со мной, давало мне надежду на то, что у нас с ним что-нибудь получится и когда-нибудь, в один прекрасный день, он признается мне в своей любви.
====== Глава 21 ======
Вдоволь насытившись друг другом, мы с Кристианом оделись (Грей всё же порвал мои трусики, сорвав их с меня, так что мне пришлось надевать платье на абсолютно голое тело) и спустились вниз. Банкет продолжался, как ни в чем не бывало, люди по-прежнему сновали туда-сюда по большому залу этого дома, многие, ели и пили со шведского стола, ну, а кто-то просто беседовал друг с другом.
После моего неожиданного признания, Грей ни разу не выпустил мою руку из своей. Маленькая навязчивая мысль твердила мне о том, что мои слова не прошли для него даром, и теперь Кристиан думает об этом и возможно... нет, Ана, не надейся раньше времени.
- Я пойду, разыщу Амона, а ты пока поешь, – прокричал он мне на ухо, пытаясь быть громче играющей в зале музыки.
- Я не хочу пока что.
Мне было противно смотреть на еду, к которой прикасались эти веселящиеся немцы. Эти люди погубили тысячу жизней, а теперь громко смеются и, чавкая, едят. Я перевела взгляд на Кристиана, чтобы больше не смотреть на этих жирующих нацистов.
- Нет, хочешь. – Безапелляционным тоном проговорил он и посмотрел на меня, требуя взглядом безоговорочной капитуляции, а я закатила глаза, на что Грей зашипел.
- Ладно.
Кристиан поднёс мою руку к своим губам и нежно поцеловал её, смотря мне прямо в глаза. От его ласковых прикосновений по всему моему телу пробежала волна наслаждения. Грей плавно отпустил мою руку и, развернувшись, отправился на поиски Гёта.
Чувствуя себя в непривычной атмосфере, я неловко подошла к шведскому столу и взяла бокал какого-то шампанского. Медленно потягивая этот алкогольный напиток, я пробралась к граммофону, стоящему в углу комнаты, и решила пересмотреть разные пластинки, которые имелись в музыкальной коллекции хозяина дома. Здесь были различные сборники немецких певцов и певиц, была даже одна по-настоящему редкая пластинка с японскими песнями. Я заинтересованно рассматривала рисунки на пластинках, когда за моей спиной послышался чей-то голос.
- Амон специально купил эти музыкальные пластинки для сегодняшнего вечера. Он не любитель музыки, но не в тишине же проводить этот вечер.
Я медленно повернула голову в сторону и увидела стоящего позади меня Шиндлера. Он внимательно всматривался в моё лицо, то ли просто изучая его, то ли определяя мою реакцию на его внезапное появление и слова.
- Мистер Шиндлер, а Вы не подскажите какая песня играла в тот момент, когда мистер Грей разговаривал с мистером Гётом? – Робко спросила я.
Оскар на секунду нахмурился и покачал головой.
- Я не вслушивался в музыку.
Шиндлер не применял светских обращений, однако каким-то чудом умудрялся быть учтивым и снисходительным.
- Извините, – пробормотала я и поспешила скрыться в толпе. Этот человек своей внутренней мощью пугал меня, он был создан не для бессмысленных сплетен, а для важных деловых переговоров.
В зале было душно и шумно, поэтому я решила выйти в коридор и немного подышать хотя бы наполовину свежим воздухом. Вешалки в коридоре всё ещё загромождали шубы, тулупы и полушубки гостей, а по проходам между нами часто проходил то официант, то служанка, то вообще неизвестно кто. Я подошла к одному из окон, выходящих на ту часть улицы, где стоят охраняющие дом, немецкие солдаты, и, попивая своё шампанское, всматривалась в заснеженную даль.
Интересно, чем сейчас занят Кристиан? Какие такие важные документы они обсуждают с Амоном? И почему Оскар не с ними?
Я как раз допила своё шампанское, когда со стороны кухни вышел официант с подносом в руках, на котором стояли наполненные бокалы для других гостей. Я поспешила к нему, но молодой официант оказался проворнее и уже почти дошёл до дверей, ведущих в зал.
- Официант! – Громко позвала его я и наконец подошла к нему.
Молодой человек развернулся ко мне лицом и задел меня своим подносом. Я отступила на шаг назад, чтобы не упасть и упёрлась спиной на чью-то мягкую шубу. Я уже собиралась отслониться от неё и поставить этот злосчастный бокал на поднос, но тут из зала в коридор вышел мужчина в военной форме со своей женщиной в фиолетовом платье с меховой накидкой на плечах. Вдруг на лице женщины лет сорока отразился первобытный ужас и она, указав на меня пальцем, закричала, что есть мочи:
- Воровка!!! Держите воровку!
Я в ступоре уставилась на неё, не понимая, что за бред она несёт.
Неизвестно откуда взялись трое немецких солдат, на всех парах, мчавшихся ко мне из зала. Я инстинктивно отпрянула назад и вжалась спиной в шубу. Они, что все спятили?!
Не успела я и глазом моргнуть, как молодого официанта передо мной уже не было, а на его месте стояли те трое солдатов, крепко держащих меня за руки. Они грубо рванули меня на себя, и бокал для шампанского выскользнул у меня из рук, упав на пол и вдребезги разбившись. Наверное, все гости этого дома высунули свою любопытные морды из зала и теперь смотрели на меня. Совершенно случайно я вспомнила, что умею говорить.
- Эй, отпустите меня! Я никакая не воровка! Это ошибка! Отпустите меня! – Я отчаянно вырывалась из стальной хватки немецких рук. Солдаты подвели меня к этой истеричной женщине, которая смотрела на меня с ненавистью в глазах. Да что я ей такого сделала?
- Эта девушка пыталась украсть Ваши вещи? – Спросил самый старший из солдат.
- Я ничего не пыталась украсть! – Заорала я, но меня никто не слушал.
- Да, она пыталась украсть деньги из шубы одного из гостей. Я видела, как она залезла свой рукой в один из карманов шубы!
Я снова дёрнулась в руках солдат.
- Это не правда! Я ничего не...
Хлёсткая пощёчина прервала мою оправдательную речь, и я заскулила от боли. Вся правая щека нещадно горела, и складывалось такое впечатление, что с меня в том месте содрали всю кожу.
- Тебе никто не давал слова, – прорычал всё тот же старший из солдат.
Слёзы боли и обиды хлынули из глаз, и я безвольно повисла в чьих-то руках, мысленно моля Кристиана спасти меня.
- Спасибо за бдительность. Эта прыткая девушка теперь будет сидеть в тюрьме.
Солдаты двинулись в неизвестном направлении, но женщина окликнула их.
- Подождите! Мне кажется, она еврейка.
Я вскинула голову и встретилась с этой стервой взглядом. Откуда она узнала? По моей внешности нельзя это понять. Эту тайну знал только Грей... неужели он предал меня и сдал властям?
Главный из солдат схватил меня за подбородок и вздёрнул мою голову вверх.
- В таком случае ей не место на этом свете.
Он разжал пальцы, и я только сейчас почувствовала всю силу его хватки на моём подбородке. Там точно скоро появится синяк.
- Ненавижу евреев, – проворчал он и брезгливо вытер руки о свои штаны.
Я перевела взгляд на мужика, который пришёл с этой вруньей. Он посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, и на секунду меня как молнией пронзило понимание одного факта. Этот мужчина приходился Хантеру, другу Иланы, отцом. И если он узнал, что его сын якшался с еврейкой, он запросто мог засадить мою сестру в Концлагерь.
- Нет!!! Это вы! Вы сдали мою сестру! Мерзавец! Они любили друг друга! Ваш сын любил её!
Мои выкрики не произвели на него ровным счётом никакого впечатления, потому что он по-прежнему стоял с каменным лицом. Он вообще слышал мои слова?!
Сукин сын, засадивший мою сестру в Концлагерь, стоял в нескольких шагах передо мной, а я даже ничего не могла ему сделать. Я не могла убить ни его самого, ни его жену-лгунью. Я могла лишь истошно кричать, что я и делала.
- Как вы могли?! Неужели вам не жаль Хантера?!