А хотела ли она их с Учихой?
Да, хотела: Сакуре нравился Учиха, однако она не могла признаться ему в своих чувствах — эта десятилетняя дружба настолько прочно засела у неё в голове, что ломала полностью все стандарты о том, что между мужчиной и женщиной дружба невозможна.
— Хотя бы о Хинате! Подсказал бы, как подойти, поддержал, — снова засмеявшись после своей реплики, она поспешила открыть дверь в ванную комнату и вновь захлопнуть её.
Простить можно всё, даже столь детские проделки Сакуры в отношении Учихи. Тяжело вздохнув и снисходительно покачав головой, он решил не отвечать на её монолог: он не собирался устраивать личную жизнь Хинаты с Узумаки — складывалось впечатление, что Харуно этим просто насмехалась над мужчиной, показывая, что у него нет этой жизни.
Мотнув головой, он бросил быстрый взгляд в сторону двери, отражающейся в зеркале, и язвительно закатил глаза, оперевшись ладонью о керамическую раковину, чистя зубы. Стояла подозрительная тишина — только шумел кран в ванной комнате, и Саске порядком надоедал этот звук. К тому же он навевал такие мрачные мысли о том, что Сакура не принимает его чувства.
Наконец умывшись, он поставил зубную щётку обратно в стаканчик и принялся вытираться полотенцем: сколько можно терпеть игнорирования от Сакуры? «А может, снова попытаться чего-то от неё добиться? — спросил самого себя Учиха, повесив полотенце обратно на крючок. — Хотя, конечно, она не оставит попыток вновь меня послать куда подальше».
На губах появилась усмешка: такая печальная и горькая, совсем как у Сакуры, когда он этого не видел. Направившись на выход из ванной, он предварительно позаботился о том, что девушка не стоит возле двери и не поджидает его, — осторожно выглянув, он увидел её возле комнаты, но никак не перед дверью, а потому благополучно вышел, погасив свет. Едва он ступил на линолеум светло-коричневого цвета в коридоре, Сакура ощутила приятный запах зубной пасты и не удержалась от того, чтобы втянуть его носом.
— Я ему говорил сколько раз: посмотри на Хинату — красивая, умная, тихая… — принялся перечислять Саске, загибая пальцы.
— Говорил он, — хмыкнув, Сакура покачала головой, скрестив руки на груди. Весь её внешний вид выражал странную горделивость.
Усмехнувшись, Саске мотнул головой. Приобняв девушку за плечи и прислонив к себе, он направился в сторону своей спальни неспешным шагом. Сакуре нравились его прикосновения: жаль только, что он просто друг. Хотелось расплакаться из-за этого факта прямо сейчас, буквально разрыдаться и закричать от горя — только вот было бы глупо делать это при Учихе.
— Да ладно, ты всё равно лучше, — мужская ладонь легла на голову девушки, осторожно пригладив нежно-розовые волосы, и Сакура усмехнулась, поспешив отстранить мужчину от себя:
— Вот этого говорить Узумаки не надо.
«Какая жалость…» — заметил про себя Учиха, подняв бровь.
— Да? Ну вот, а я уже сказал… — он вздохнул с притворной горечью и, мгновенно засмеявшись, в ответ слегка пихнул девушку в плечо, быстрым шагом направившись в свою спальню.
Ему нравились те моменты, когда Сакура принималась бегать за ним или даже наоборот — была в этом какая-то искренняя детская радость, может быть, даже невинность и непорочность: иногда мужчина даже забывал о том, что он и вправду любит Сакуру на самом деле, без этой чёртовой дружеской любви, и буквально отвергал все мрачные мысли — они казались чуждыми, не принадлежащими ему.
— Чего пихаешь-то? Проснулся, взбодрился? — съязвила Сакура, показав в спину мужчины язык и остановившись в дверях спальни.
Скрестив руки на груди, она опёрлась о косяк, принявшись наблюдать за тем, как Учиха достаёт чистую одежду. Это был привычный для него образ: простые джинсовые бриджи, белая майка — правда, Сакура была очень благодарна ему, когда он только-только её достал, ибо смотреть на голый торс Учихи было невозможно без предательски покрасневших щёк — и рубашка в клетку с коротким рукавом.
— Немного, — улыбнувшись, он бросил на неё короткий взгляд, а затем перевёл его на кровать и вновь встретился с зелёными девичьими глазами, удивлённо и широко раскрытыми. — Если несложно, не заправишь мою постель?
Он смотрел на неё с большой надеждой и мольбой — такой, что ему оставалось только сложить ладони вместе у груди и встать перед ней на колени.
— А штанишки тебе не надеть? — усмехнулась Сакура, ехидно прищурившись.
Ничего не оставалось, кроме как выручить мужчину: подойдя к большой кровати, она принялась мучительно и нехотя заправлять её, своими медленными действиями показывая, что это для неё тринадцатый подвиг Геракла. Учиху позабавило её предложение: бросив в её сторону бриджи, он свалился на кровать спиной, устало выдохнув и скрестив руки на груди. «Нет, Учиха, это уже совсем наглость с твоей стороны», — заметила Сакура, выпрямившись. Усмехнувшись, он продолжал изучать её глазами, несмотря на то что это получалось немного жадно.
— Я готов, — сообщил он, преданно посмотрев на девушку и сведя брови вместе, ожидая, когда она и вправду будет надевать на него бриджи.
Как и ожидалось, этого не последовало: показав язык, Сакура принялась застилать постель дальше, что-то тихо напевая себе под нос. У неё был весьма приятный голос: даже если она считала, что не умела петь, Учихе нравились моменты, когда она наигрывала себе под нос какую-то мелодию, одну только ей известную, — она становилась какой-то родной, любящей и домашней: вряд ли какая-либо ещё девушка сгодилась для этой роли. Однако от всех размышлений Учиху отвлекло то, что Сакура накинула на него покрывало и теперь, явно довольная собой, проговорила:
— Закатай губу.
Лукаво улыбнувшись, Учиха повернул голову в сторону, где от края покрывала до простыни прослеживалась еле заметная маленькая щель света. Усмехнувшись, он уже приготовился вылезти оттуда, как внезапно тонкая девичья рука сама потянулась к нему под одеяло. Не успела Сакура опомниться, как Учиха, будто дикий хищник из-под засады, схватил её за запястье, потянув на себя. На самом деле это было простой запланированной игрой… простой игрой.
Заверещав, она громко засмеялась, упустив момент, когда мужчина, выбравшись из-под одеяла, принялся и сам закутывать её, будто в мешок. Смех у неё был очень заразительным, и Учихе всегда нравилось его слышать — такой всплеск беззаботной радости, как у неё, был знаком только ему, и мужчина никогда бы не поверил в то, что хоть кто-либо способен смеяться ярче. Оседлав бёдра девушки, он накрыл её одеялом полностью, так что Харуно больше походила на маленький комочек, свернувшийся под ним. Язвительно улыбнувшись, она втянула в себя горячий воздух, тут же засмеявшись снова.
— Встань с меня, шкаф! А то ударю тебя по одному месту — будешь знать, — она принялась крутиться и барахтаться, желая высвободиться, и Учиха мгновенно перестал хохотать над ней — это уже было настоящей угрозой со стороны Харуно и не на шутку испугало обладателя «одного места».
— Ты меня пожалеешь, — заявил Учиха, вздёрнув указательный палец.
Едва она снова дёрнулась в попытке выбраться, он придавил её к кровати ладонями, так что матрас прогнулся, и сжал обоими коленями бёдра девушки. На губах воцарилась лукавая улыбка — такое действие Учихе весьма нравилось, только было не на руку, что её лицо закрыто. Сдёрнув с головы девушки покрывало, так что некоторые пряди волос выбились из хвоста, он нахмурился:
— Не буду я соваться в личную жизнь Узумаки.
«Ну вот, навёл на голове бардак», — заметила Сакура, нахмурившись: он не собирается устраивать личную жизнь своего лучшего друга? Да как он смеет?!
— Будешь, ещё как будешь, — выдохнула Сакура, показав язык: — Я не буду с тобой разговаривать в таком положении.
Гордо вздёрнув нос, она поспешила отвернуть от него голову, закрыв глаза. Судя по всему, она обиделась… наигранно, конечно же. Как это говорится у детей — да и у Сакуры, потому как её смело можно отнести к этому возрасту, пусть даже не в физическом смысле, а скорее в духовном, — понарошку. Усмехнувшись, Саске снисходительно покачал головой, закатив глаза: если она не будет с ним разговаривать, она сделает это во вред самой же себе.
— Будешь, ещё как будешь, — сказав это с таким же пафосом, что и Сакура не так давно, он передразнил её.
Однако дальнейшим «ужасом» и плохой актёрской игрой было то, как Учиха завалился набок, театрально прислонив тыльную сторону ладони ко лбу, выдохнув, будто богемская девушка. Над этим оставалось только засмеяться: Харуно нравилось, когда он поддерживал её игру, и в большинстве случаев она радовалась тому, что он подыгрывал ей и начинал нести бред, — таких людей было очень сложно найти в повседневной бытовой жизни, привычной и наскучившей Сакуре. Возможно, если бы не Учиха, она наверняка была бы серой мышкой: он смог привить ей яркость, открыть талант, показать совсем другую сторону жизни — искреннюю, весёлую, беззаботную, и у Сакуры уже не было привычного для всех остальных стереотипа о том, что беспечность присуща только детям.
Не переставая хохотать, она принялась бить Учиху подушкой, встав рядом на коленки и едва не завалившись на него от нескончаемого смеха. Возникло обессиленное, но приятное для души состояние — такое бывает только тогда, когда ты хорошо посмеёшься.
— Мы им устроим вечерок, — решила девушка, накрыв лицо Саске подушкой и показав тому язык — пусть Учиха этого и не увидит, зато поймёт по сопровождающему это действие мычанию.
— Какой вечерок? — поинтересовался Саске из-под подушки. Однако не прошло и секунды, как его голос начал становиться хриплым, он дёрнулся, а тело вдруг обмякло.
Сакура настолько хорошо знала Учиху, что ни за что не поверила бы в то, что он внезапно возьмёт — и умрёт, зато она прекрасно знала, что в самых важных моментах Учиха притворялся мёртвым. И даже сейчас, когда девушке нужно было досконально всё решить насчёт Наруто и Хинаты, он не оставлял никаких шансов.
— Я знаю, что ты притворяешься, и не надо тут из себя опоссума строить, — хмыкнув, девушка села рядом с ним, устремив пристальный взгляд зелёных глаз прямо на него.
Учиха и вправду был плохим актёром — хоть он и не шевельнулся после слов Сакуры, его губы тронула совсем лёгкая улыбка. Девушка в притворстве, захныкав, упала на Учиху, повиснув на нём, будто на утопленнике — она решила пойти тем же путём, что и мужчина: уткнувшись в подушку, она наигранно зарыдала:
— О, горе мне, горе, на кого ж ты меня покинул?! Удавила друга! Что же делать?
Саске ничего не оставалось, кроме как сжалиться над ней: пусть Сакура тоже и была плохой актрисой, но всё же роль горюющего друга давалась ей просто безупречно. Усмехнувшись, он откинул с лица подушку и положил ладонь на хрупкое тонкое плечо девушки. Казалось, она даже вздрогнула… а может, просто показалось?
— Не думаю, что ты бы так горевала, сдохни я на самом деле, — пожав плечами, он пристально посмотрел на неё, широко улыбнувшись, обнажив ровные зубы.
Сев в кровати и поджав под себя коленки, девушка снова показала другу язык:
— А вот пока не умрешь — не узнаешь. Но мне не надо, чтобы ты умирал.
Заключив это, Сакура покачала тонким указательным пальцем прямо перед его носом. На губах — снова такая любимая им лукавая улыбка: она напоминала маленького чертёнка в такие моменты, разве что на её голове не хватало крохотных рожек с затупившимися краями, а позади — стрелы зазубренного длинного хвостика.
— Правильно, — хмыкнув, Саске поднялся с места, бросив в девушку подушку. — Кто ещё с тобой будет в приставку играть и быть просто другом?
Предпоследнее слово он особенно подчеркнул, и Сакура нахмурилась, наблюдая, как он встаёт с кровати. Усмехнувшись, он подошёл к стулу, стоящему возле шкафа, и опустился на него, принявшись лениво натягивать на себя повседневную одежду. Сакуре было некогда наблюдать за ним, да и не хотелось особенно: вид Учихи в боксёрах вгонял в краску ещё больше.
Хмыкнув, она отвернулась, принявшись и дальше застилать постель. Мысль о том, что он при ней даже чистит зубы, переодевается и разгуливает в трусах, как-то странно хлестнула прямо по мозгам. Сакура никогда не задумывалась об этом — может быть, только в каких-нибудь своих эротических снах.
— Действительно, кто же?.. — пробормотала себе под нос Сакура: не стоило понижать голос, чтобы Саске подходил к ней и наклонялся, делая вид, что ничего не слышал, потому она тут же повысила тон: — Вот что ты за человек? Только что поправила всё…
Недовольно цокнув языком, она продолжала поправлять кровать, наклонившись к ней. Для Учихи, переодевающего бриджи, был весьма выгодный вид на тазовую часть девушки: усмехнувшись, он склонил голову набок, глядя на обтянутые тканью округлые ягодицы девушки. Слишком соблазнительно — не маячь она перед его носом, у него не возникало бы желания подойти ближе и шлёпнуть по самой искусительной (конечно, по мнению самого Учихи) части её тела.
Не прошло и минуты, как внутренне Саске отвесил себе крупную пощёчину.
— Ну, извините, — разведя руками, он виновато улыбнулся.
Обернувшись, Сакура, поправив напоследок подушки, вздёрнула бровь: Саске как раз поднялся с места и застёгивал ремень своих бриджей.
— Хорошо, что в туалет при мне ещё не ходишь, — засмеявшись, она пожала плечами, направившись на выход из комнаты.
Он лишь посмотрел вслед её удаляющемуся стройному силуэту и, накинув на себя рубашку, не застёгивая, пошёл следом неспешным шагом. Улыбнувшись, он немного устало протёр лицо ладонями: ещё утро, и она только что к нему пришла, а он уже намаялся так, будто пропахал три недели на чьём-то ранчо.
— Ну надо же, а я собирался, — пожав плечами, он остановился в полуосвещённом дневным светом коридоре. — Ладно, так и быть, помогу тебе с Узумаки и Хинатой.
Он и сам не понял, когда успел заключить это решение у себя в голове: возможно, не стоило этого делать. Однако Саске бы не вынес, если бы девушка смотрела на него таким умоляющим щенячьим взглядом — это у неё точно получалось хорошо: округляя и без того больше глаза, она вдобавок увлажняла их еле заметными слезами. Уж тогда бы Саске согласился под страхом смерти: такого взгляда от неё он не то чтобы не выносил — ненавидел. Улыбнувшись, Сакура вздёрнула указательный палец, так и намекая ему на то, что хотела сказать: «Ну вот, я же говорила!»
От досады мужчина шлёпнул себя ладонью по лбу, тяжело выдохнув: на что он подписался?..
Протянув ему руку, она широко улыбнулась и весьма торжественным тоном заключила:
— Вы сделали правильный выбор, сэр.
Закатив язвительно глаза, мужчина пожал небольшую ладонь, слегка сжав её в своей.
Только вот, кажется, теперь они оба не представляли, во что это может вылиться…
______________________________________
*Отсылка к произведению И. В. Гёте «Страдания юного Вертера».
========== Глава 2, в которой сделка была заключена ==========
Они прошли на кухню весьма быстрым шагом, как будто и вправду собирались проворачивать какое-то дело. Сакура, подняв бровь, упёрла руки в бока, уставившись в широкую спину Учихи: она размышляла о том, что, благо, он вообще согласился ей помочь, — без него она справилась бы вряд ли.
— С чего начнём, Ватсон? — вопросительно, вполоборота посмотрел на Сакуру Учиха, слегка прищурив глаза.
Создавалось впечатление, будто его квартира — это до невозможности преступный притон, а Сакура с Учихой — мафиози, готовящиеся совершить какое-то дело. Может быть, весьма опасное для окружающих, зато такое полезное для себя…
Впрочем, они даже себе и не представляли, насколько будут правы.
— А чего это ты себя Шерлоком назначил? — усмехнулась девушка, обиженно скрестив руки на груди, остановившись в дверях.
Кухня у Саске тоже была довольно просторной. Во всяком случае, Сакуре она до безумия нравилась тем, что здесь есть где развернуться. В отличие от её небольшой комнаты, эта была какой-то даже величественной. Кухонный гарнитур был приятного бежевого цвета, а большой холодильник и вовсе по-царски возвышался в углу. Несмотря на то что Саске отвёл ему место именно там, он был здесь, пожалуй, самым главным атрибутом. Уж кому, как Сакуре, об этом не знать: изредка она оставалась у Учихи на ночь (конечно, без всяких вынужденных целей, с какими обычно девушки приходят к мужчинам и наоборот), и постепенно за эту ночь еда из холодильника потихоньку, как будто сама собой, исчезала.