- Няяя… - сестра в своём репертуаре. – Вы сегодня идёте на первый урок или опять будете нежиться?
- Нет. Первым уроком биология… Как бы сильно мне не хотелось не идти. Шницкер ведь и домой позвонить может. – Как-то совсем обречённо получилось.
- Ну тогда отрывайтесь друг от друга и пошли. – Она шагнула на тротуар с земли, покрытой тонким слоем грязного снега, а я со стоном последовал за ней, удерживая парня за запястье. По коже прошлась неприятная волна напряжения, будто кто-то морозит спину взглядом, но я решил не оборачиваться.
***
После школы мы с Биллом пошли к нему. Он на одном из уроков протянул мне записку, где указывалось, что сегодня меня ждёт небольшой сюрприз. Хотя, по сути, сам визит к нему – сюрприз, ведь обычно мы сидим после школы у меня, а в его доме я знаком только с кухней и коридором. Он просто так к себе не приглашает. Сколько мы уже вместе, а я ещё ни разу не видел его комнату. Такая мелочь, а обидно. Всё же я ещё много о нём не знаю…
Внутри щекочет от нетерпения. Хочется идти как можно быстрее, чтобы Билл, наконец, открыл карты. Ну или хотя бы потасовал их. А когда они вот так разложенные лежат у меня в голове рубашками вверх, а он спокойно и молча шагает рядом – хочется громко промычать. Но я сдержусь.
Время на моих часах показало, что дошли мы довольно быстро, хотя мне казалось совсем наоборот. Когда чего-то ждёшь – всегда так. Зато чем дольше оттягиваешь, тем приятнее чувствуешь долгожданное. Я снял обувь, и Билл молча потянул меня за руку в свою комнату. Снег с широких джинс неприятно холодит пятки, но стряхнуть его мне некогда - я хочу быстрее его сюрприз. Билл чуть поднимает уголки губ, поворачивая на меня голову, и открывает дверь в комнату. Я в нетерпении заглядываю в неё. А она больше чем наша с сестрой. И более светлая. На стенах куча разных абстрактных картин с какими-то яркими фигурками, с плавно-переходящими цветами. Нет никаких пейзажей, портретов, натюрмортов, а именно вот такие совсем непонятные рисунки. На одних - фигуры округлые, чем-то похожие на кляксы, которые налегает одна на другую, сливаясь, а на других наоборот – угловатые и словно отталкиваются. На некоторых будто просто наляпали краской, а прямо над кроватью у Билла висит рисунок какого-то странного светящегося вагонного колеса. Никогда не понимал в чём вообще смысл таких картин в доме.
- Ансельм Рейле. – Мечтательно произнёс Билл, поглядывая на моё скривившееся лицо.
- Чего? – я оторвался от созерцания картин и повернулся к нему.
- Ансельм Рейле. Это мой любимый художник… Часто езжу в Берлин на его выставки. Я ещё не все его картины сюда перевёз. В Лейпциге половина осталась. – Билл как-то грустно вздохнул, проходя глубже в комнату. – Его картины мне помогают. Я даже не знаю чем толком, но они будто дают новую жизнь. С абстракцией всегда так, над ней конечно можно посидеть и поломать голову, но в конечном итоге всё равно всё сходится к ощущениям.
Я кивнул, решая, что лучше не вдаваться в споры. Нравится ему, пускай нравится. У каждого свои вкусы… Вообще у него вся комната какая-то странная, всего по минимуму, всё светлое и выделяются только эти картины. Я совсем не этого ожидал. По его внешнему виду кажется, что у него в комнате должна быть куча плакатов разных музыкальных групп, всё в мрачном стиле, разбросанные вещи, цепи, ошейники. Вот не знаю почему, но я так себе представлял его комнату. А Билл прыснул со смеху.
- Ну ошейники и цепи у меня есть, просто они аккуратно сложены в шкафу. А плакаты я не люблю. Я слушаю много музыкальных групп, но ни за что не повешу их плакат на стенку. Такое ощущение, что я как-то принуждённо их посвящаю в свою жизнь для красоты. Вынимаю что-то важное.
- Это поэтому ты не любишь фотографироваться? – неожиданно даже для самого себя сказал я.
- Да. Не то, что не люблю. Ненавижу. На фотографиях всё видно. Даже то, что внутри.
- А зачем скрывать?
Он недолго помолчал.
- А зачем показывать?
- Чтобы тебя поняли. – Фыркнул я, отворачиваясь от картин к белой полке с дисками.
- Мне не нужно понимание. Мне нужна любовь. – Совсем тихо сказал он, подходя ко мне сзади и обвив руками мою талию. – Когда люди всё понимают становится только сложнее. Пускай они лучше наслаждаются своими мыслями и спят спокойно по ночам. – Он сильнее прижал меня к себе, зарываясь носом в дреды. – Ты хоть о сюрпризе не забыл?
- Не забыл. – Игриво ответил я. Лучше закрыть тему его скрытности. Когда-нибудь я его пойму. А может этим когда-нибудь понимание будет и вовсе не нужно.
Он глубоко вдохнул и, откинув дреды с моей шеи, приблизился губами к уху.
- Разденься… - Ого! Неужели он хочет… - Нет, пошляк, я совсем не этого хочу. Но обещаю, что тебе будет приятно.
Билл аккуратно снял с моей головы кепку с дюрягой, распуская хвост из дредлоков и зарываясь в них пальцами. Мне уже это нравится. Я стал нетерпеливо снимать с себя одежду. Правда, было немного неудобно. Обычно, когда мы с Биллом занимались петтингом – свет был выключен, да и раздевались мы не полностью. За компьютером во время этого сидела сестра, которая в любой момент обещала нас прикрыть, если вдруг зайдут родители. А тут, в этой светлой комнате, при дневном свете было как-то неудобно. Но всё же нужно привыкать, ведь мы не первую неделю вместе.
Когда я уже полностью обнажённый встал перед Биллом, переминаясь с ноги на ногу – он сначала очень долго меня разглядывал. Не с желанием, нет. Как-то по-другому. Будто не самого меня, а что-то вокруг меня. А потом он подошёл совсем близко и почти невесомо провёл пальцами по ключице, слегка надавливая у самой шеи. Меня бросило в дрожь от этого прикосновения, и взмокла спина, а он улыбнулся и провёл рукой ниже по телу – к выпирающей бедренной косточке и совсем легонько царапнул её ногтём. Я резко выдохнул, немного выгнув спину. Вроде ведь ничего особенного, а возбуждение, кажется уже зашкаливало. Он тем временем положил другую руку мне на шею, почёсывая длинными ногтями затылок. Я закусил губу. Там моя эрогенная зона… Стоп. Билл опустил голову, с интересом разглядывая пальцы моих ног, а потом довольно улыбнулся и перевёл взгляд на эрегированный член.
- Ну что ты туда так смотришь? – хриплым от возбуждения голосом спросил я, чувствуя, как горят щёки.
- Ляг на кровать, так будет удобнее. – Его голос хриплым не был. Он был уверенным и я бы даже сказал игривым.
- Ты меня собрался разделывать на органы? – хихикнул я, положив руки ему на плечи и нежно проведя пальцами к шее.
- А ты когда-нибудь слышал, чтобы на кровати разделывали на органы? – улыбнулся он, глядя мне в глаза и прикусывая губу.
- Нет. Просто…
- Ложись и не спорь. – Он отошёл от меня к тумбочке, достав из неё какой-то флакон. А я в это время удобно умостился на его кровати, стараясь куда-то деть глаза, чтобы не видеть то, как он меня разглядывает. А Билл уселся в моих ногах и, плеснув немного жидкости из этого флакона себе на руку, дотронулся до кончиков пальцев ног, нежно играясь с ними подушечками своих. Я часто задышал, стараясь унять колотящееся сердце. Было настолько необычное ощущение. Приятно и щекотно. Эта жидкость чем-то была похожа на масло. И я чувствовал, как она течёт от пальцев к пяткам, покрывая мурашками тело. Затем Билл обхватил пальцами мизинец, сжав его с обеих сторон, и стал играть с ним, отчего меня выгнуло на кровати. Никогда не думал, что эти, казалось бы, простые ласки могут вызвать такие ощущения. Билл оторвался от игры с моими пальцами, вызвав мой сильный выдох. Было непонятно от облегчения этот выдох или от разочарования… Парень провёл скользкой ладонью вверх по моей ноге, останавливаясь на внутренней стороне бедра и начал увлечённо давить пальцами, словно играя на фортепьяно, только давит он очень слабо, практически щекочет, но от этого становилось только приятнее. Я уже не контролирую себя, сильнее кусая губы, раздвигая ноги. Он нереально меня завёл.
- Билл… - даже не знаю, на что похож мой голос. И не хочу знать, насколько пошло звучало его имя. – Ты зачем с огнём играешь?
Он подполз выше, к моему лицу и только сейчас я увидел насколько широкие у него зрачки и насколько искусанные губы. Он возбуждён не меньше меня.
- Том, я хотел тебе показать, что я недавно заметил… На этих местах цвет ярче. – Он рвано дышал и говорил также хрипло, как и я. – А сейчас тебе будет ещё приятнее… - прошептал он мне в самые губы, перед тем как накрыть их своими. Он не целовал, а кусал меня. С каким-то остервенением, уже не сдерживая себя и часто клацая серёжкой по моим зубам. Резко оторвавшись от губ, он перешёл укусами на шею. Я тихо застонал, прижимая его к себе за плечи, а он всё спускался губами, вылизывая ямочки над ключицами, живот, кусая соски. При этом он так и дальше гладил внутреннюю сторону моего бедра, правда, уже не нежно, а жадно. Я закрыл лицо руками, не веря, что сейчас он всё это делает. Обычно я ласкаю его. Всегда я. А он только отвечает и постанывает, а сейчас. Чёрт. Его волосы коснулись головки моего члена и я понял, что он совсем не хочет останавливаться. Рука с бедра исчезла, и он уверенно обхватил пальцами ствол, оттягивая вниз кожу и касаясь уздечки губами. Хотелось шипеть или рычать. Билл обхватил головку губами и коснулся влажным языком, начиная быстро вращать им. Я непроизвольно толкнулся вверх бёдрами, на что он тихо промычал и вобрал меня глубже. Я чувствовал, как головка трётся о ребристое нёбо, но хотелось ещё глубже. Уже ничего не соображая, я положил руку ему на затылок, надавливая. Он не убрал мою руку, позволяя себя направлять, на что я сильнее толкнулся, на доли секунды проникая ему в горло. Билл ненадолго отстранился, глубоко дыша и продолжая двигать рукой по моему члену. Ему, наверное, пока трудно. Я продолжал гладить его по голове, а когда понял, что он уже отдышался, направил его обратно. На этот раз он убрал мою руку и уверенно заскользил губами по члену с каждым разом опускаясь всё ниже, вбирая глубже, расслабляя горло, работая языком. Я думал, что у меня звёздочки перед глазами не просто летают, а танцуют танго. Уже не понимая ничего, я стал стонать какие-то обрывочные фразы, даже маты, хвататься за дреды, сильно сжимая их во вспотевших ладонях, толкаться вверх. А он вбирает уже полностью, иногда отстраняясь и облизывая языком по спирали, под короной. Ласкает скользкими пальцами яички, оттягивая кожу с мошонки. Я уже на грани начинаю метаться по кровати и прижимать его голову, быстрее врываясь в горячий рот, до крови кусая губы.
- Билл...чёрт.. ааах… - чувствую приближение оргазма. Кажется он тоже, потому что вбирает глубоко и быстро, сжимая головку мышцами горла. Я последний раз толкаюсь в его рот, удерживая за голову, и кончаю глубоко в горло, после чего он ещё некоторое время посасывает мой член, давая успокоиться и, наконец, выпускает меня изо рта, расслабленно поднимается вверх, прижимаясь губами к моей шее и жарко выдыхая.
- Том… Это был мой лучший оргазм. – Билл. Где-то на грани реальности.
- Ты что кончил?
- Да… - На выдохе.
- П*здец… - тихо засмеялся я, обнимая его за плечи и крепко прижимая к себе.
*15*
Neumann.
Пришёл я домой в более чем хорошем настроении. Единственным минусом были мокрые и холодные дреды. Они высыхают несколько дней, а я как-то даже не подумав об этом, потащил Билла вместе в душ. У него душевая просторнее моей и вся в зеркалах, что позволило мне с удовольствием наблюдать краем глаза за нашим совместным мытьём, поцелуями и лёгкими ласками. Ну люблю я на это смотреть. Наверное, сестра заразила.
Кстати о сёстрах. Эллен в это время что-то очень громко делала на кухне. Звуки страшные. Мало того, что на всю квартиру орут по-японски грёбаные J-рокеры, противно затягивая последние слоги, так ещё и из кухни сквозь весь этот шум слышен звон посуды, тихие японские ругательства сестры, которые я уже научился различать, и бульканье кипящей воды. Когда сестра готовит – это действительно страшно. Я тихонько снял кроссовки, поставив их в дальний угол прихожей, и аккуратно тряхнул дредами, сжимая их пальцами и стряхивая крупные капли на ковёр. Сильно шуметь не хотелось. Ведь если буду шуметь – она позовёт меня готовить вместе или, по крайней мере, дегустировать её стряпню, чего бы мне очень не хотелось.
Послышался довольно громкий смех с хрипотцой, а в нос ударил запах горелого. Смех явно не сестры, что меня испугало больше всего. И не подруг. Голос грубый, прокуренный. Мужской. Вот теперь уже мне совсем не по себе.
Быстро скинув рюкзак на стул, я направился на кухню, отбросив все страхи по поводу того, чтобы заставить меня готовить или есть. Все мысли были настроены только на этот смех. Моя сестра редко общается с парнями. Она больше предпочитает смотреть на них со стороны. А тут дома появился какой-то незнакомый парень, да ещё и, судя по голосу, намного старше её.
- Сколько ты воды добавила? Там рис весь сгорел. – Смеётся парень, из-за стенки. А я остановился у самого входа на кухню. Нужно зайти. Но я, наверное, ещё послушаю. Совсем чуть-чуть.
- Нормально я воды добавила! Один к одному.
- Дурочка, нужно полтора к одному. – Как-то даже нежно ответил парень и я услышал тихие шаги по кухне. Наверное, он подошёл посмотреть в кастрюлю.
- Ааадам! – обречённо простонала сестра, тихо похныкивая. – Ну и что нам теперь снова за рисом идти?
- Ну если ты хочешь роллов, то да.
- Там холодно… - снова протянула она, и в уши неприятно ударил звук падающей, как я понял, ложки на кухонный столик. – Мы уже вторым килограммом риса кормим унитаз.
- А ты что хотела? Хочешь научиться – учись. А в учёбе многие допускают ошибки.
- Давай хоть в следующий раз ты его сваришь, а я уже потом закручивать буду.
- Ладно-ладно, а то мне уже жалко бедные кастрюли с пригоревшим рисом. – Они направились к выходу из кухни, а я замер в исступлении, не зная куда себя деть. Хотелось стать вешалкой, которая мирно висит себе на крючке и никто не обращает на неё внимания, так нет, на меня ведь обратят. Подойдя к зеркалу, я сделал вид, что заинтересован в своём подбородке, который, кстати говоря, сегодня неаккуратно побрил. Из кухни первой вышла сестра, слизывая прилипший к пальцам рис, а за ней вышел высокий парень с выбеленными полосами, свисающими длинной чёлкой у левого глаза, в светло-голубых джинсах и чёрном балахоне с каким-то ярким принтом. В нижней губе пирсинг с двух сторон, хорошо выделяющиеся скулы и какой-то, я бы даже сказал, злобный взгляд ярко-зелёных глаз. Я вытаращил глаза, даже не убрав пальцев с подбородка и нагло разглядывая его в зеркале.
- О, ты уже вернулся? А мы тут роллы решили сделать, присоединишься? – сестра, как ни в чём не бывало, застёгивает молнию на лакированных сапожках, убирая мешающие светлые пряди волос за уши.
- Это кто? – шокировано спросил я, тыкнув пальцем в зеркало на, опёршегося о косяк, парня.
- А это Адам, - улыбнулась она, поднимаясь с корточек, и протягивая руки к куртке. – Мы с ним на форуме познакомились, он мой читатель.