Не разгадывай мои загадки. Люби их - Lady_Rose aka Gluck 10 стр.


- Что ты принимал? У тебя зрачок всю радужку закрывает! – его слова скользят по моим щекам. Скажи ещё что-нибудь, Билл, у тебя такое приятное дыхание. – Том!

- Что? – улыбаюсь. Этого так хочется. Из-за него. Из-за любви. Самое большое – это любовь, а всё остальное слишком мало. И я не боюсь не замечать мелочи. – Я люблю тебя, Билли. Я так сильно люблю тебя… - притягиваю его к себе, из-за чего мурашки на теле танцуют вальс и кровь движется быстрее, щекоча вены.

- Том… Ты обдолбан. – Говорит совсем тихо, почти не шевеля губами, почти не дыша, не двигаясь, но моё тело плавится, ощущая его голос и тепло в руках. Я хочу потереться об его кожу руками, чтобы дать мурашкам на своём теле для танца новую музыку и хочу поцеловать его, чтобы в конец разбить этот мелочный мир на осколки. И я знаю, что мы ими не порежемся. Любовь крепче и больше осколков. С ней нам нечего бояться, ведь так, Билл? Исполни моё желание. Поцелуй меня. Неужели ты этого не хочешь? Разве мы ссорились? Это слишком мало. Забудь свою гордость. Я ведь забыл. Любовь сильнее гордости.

Отворачивается от меня, развернувшись спиной, и снова обхватывает моё запястье. Ведёт на кухню. У него ярче кухня, чем у Дерека. Какие-то керамические фигурки на полочках у приправ, холодильник облеплен магнитами с разными записками и кажется, что каждый цвет светит как яркая лампочка. А почему я не вижу, каким цветом ты светишься? Ты же видишь, какой я?! Уверен, я сейчас очень яркий.

Усаживает меня за стол, а сам каким-то совсем медленным шагом, не глядя на меня, подходит к окну и открывает форточку. Усевшись на подоконник, опирается одной ногой на стоящий рядом стул и достаёт из-за цветочного горшка с какими-то серебристыми узорами пачку тонких сигарет. Я не знал, что он курит. Да и важно ли сейчас это?

- Ты ведь был у Дерека? – вопросительно утверждает, как-то нервно подкуривая сигарету. А, сделав пару затяжек, скидывает пепел прямо в горшок.

- Было весело, - снова улыбаюсь. – Не злись, любимый. – Его хочется только так называть. Покачиваю ногами из стороны в сторону и протираю руками джинсы на коленях. Не хочется сидеть. Я непроизвольно сжал челюсти. Какое-то странное ощущение во рту, будто зубы чешутся.

- Перестань произносить эти слова, - он снова затягивается. – Давно ты её принял?

- Не помню, - хохотнул я. – Время не имеет значения. У тебя есть жвачка?

Он, не глядя, кинул мне жвачку, которая приземлилась на стол перед моим носом. Дыня с мятой. От него часто пахнет этой жвачкой… Я зажевал, сильно сжимая челюсти и катая мягкий шарик по нижним зубам в разные стороны.

- Если ты приходишь на вечеринки с опозданием… Так. И, скорее всего, принял, когда пришёл. Ничего, скоро начнёшь отходить. – Билл говорил, будто сам с собой, глядя в окно и выпуская на стекло серый дым. А проследил за этим дымом, пытаясь взглядом помочь ему пройти стеклянную преграду. Но он не прошёл. Дыхание Билла ведь должно впитываться внутрь, а не отскакивать обратно. Какие-то неправильные стёкла.

*13*

Примирение.

Я до утра просидел на этом стуле, словно проваливаясь внутрь него. Всё тело тянет к полу и жутко хочется пить. Голова кажется тяжёлой, но в то же время абсолютно пустой. Будто в пустоту напихали иголок и они, не зная во что тыкаться, просто плавают, задевают какие-то отдельные мысли, прокалывая их, болезненно убивая каждую, вливая в них ещё больше глупых и ненужных идей. Ведь плавают только иглы, шприцы с нормальными лекарствами–решениями забрали злые вчерашние приятности.

За это время Билл успел немного убраться по дому, вынести мусор и начать готовить завтрак.

- А где… Твои родители? – первое из нормального, что пришло на ум.

- Вчера была пятница. Гуляют у друзей, сказали, что придут вечером сегодня. – Холодно ответил он, стоя ко мне спиной и ставя грязную миску в умывальник.

В ватную голову прокрадываются звуки звенящей посуды в раковине и отголоски бьющей по ней тяжёлой струёй воды. Такое состояние противное. И не совсем плохо и не хорошо. Единственное, что хочется – это убить всех и себя в том числе. Я еле поднялся со стула, чтобы дойти до плиты, у которой на кухонном столике стоит графин с водой. Он отсвечивает бликами лучи вставшего солнца, но это выглядит как-то слишком тускло, привычно тускло. И яркости тоже забрали злые вчерашние приятности.

- Ну и какого хрена ты обдолбался? – спокойно спрашивает Билл, вытирая руки о полотенце, висящие на пластмассовом крючке с ободранной краской. Всё слишком привычное.

- Хотел отдохнуть от проблем. – Тихо бросил я, прижимаясь губами к горлышку графина. Рот открывать немного неприятно, челюсть болит.

- Ну как? Отдохнул? Легче стало? – со злой насмешкой спросил он, поворачиваясь ко мне лицом.

- Нет, не стало. Стало никак. – Я поставил графин обратно, наслаждаясь приятным ощущением прохладной влаги во рту.

- Ах никак ему стало! Знаешь Том, это самое ужасное, когда тебя послали на х*й, несколько дней с тобой не разговаривали, а потом этот человек к тебе припёрся в два часа ночи обдолбаный в ничто и что-то втирал о любви! Ты знаешь, я тоже не железный и, представь себе, тоже умею злиться и ненавидеть. И если ты думал, что своим поступком решишь все наши проблемы, то ты глубоко заблуждаешься, - что-то он слишком разговорчивый сегодня. – Я не собираюсь сейчас падать перед тобой на колени и просить прощения за то, что тебя что-то не устраивает, - определённо слишком разговорчивый. – И не надо смотреть на меня как на идиота, который не понимает тебя! Ты что ду…

Я не дал ему договорить, прижав к дверце холодильника напротив и крепко обняв руками за талию.

- Успокойся, малыш. Я уже вообще ничего не думаю…

- Как ты меня назвал? Да ты наглый я смотрю. И безмозглый к тому же. Если ты уже пришёл в себя, то убери от меня руки и сваливай, потому что я не хочу больше тебя здесь видеть! – он редко повышает голос. А тут практически орёт мне на ухо. Но не вырывается, что самое интересное, а прижимает крепче.

- Я тоже себя не хочу здесь видеть, поэтому давай закроем глаза? – прошептал я ему в губы, после чего накрыл их своими, блаженно прикрыв глаза. Он что-то пытается мычать сквозь сомкнутые губы и бьёт меня руками по спине. Немного больно от его ударов, но мне сейчас на боль вообще откровенно плевать. Извивается и мотает головой, а глаза всё равно закрыты, я знаю. Даже не видя, знаю. Чувствую. Я немного приоткрыл рот, лаская его губу плавным движением почти сухого языка. Он так и не размыкает рот, сильнее сжимая губы, на что я его ещё сильнее вжимаю в дверцу холодильника. Стонет мне в рот, убирая одну руку с моей спины, срывая ею эти дурацкие разноцветные магниты с холодильника, которые, видимо, больно давят ему в спину. Подлавливаю момент следующего стона и проникаю языком в его рот, прикусывая нижнюю губу. Он не отвечает, только ещё сильнее начинает колотить мне спину, сжимая магниты пальцами, громко мыча что-то совсем не похожее на слова. А я с упоением вылизываю его рот с привкусом ментоловых сигарет, языком ласкаю его неподвижный язык, ощущая небольшую вибрацию от мычания. Вскоре удары по моей спине превращаются в царапанье ногтями. Магнитики падают на пол, клацая по кафельным плиткам. Он перестаёт мотать головой и с силой отвечает на мой поцелуй, отталкивая моё тело дальше от холодильника и меняясь со мной местами придавливает к стене рядом. Беспорядочно водит руками по моим плечам, ключицам и предплечьям, доходя до локтей и сильно сжимая их пальцами.

- Сволочь. – Плюёт мне в губы сквозь поцелуй, жарко выдыхая. – Я тебя ненавижу… - ещё сильнее вдавливает меня в стену, забираясь пальцами под дюрягу и лаская ногтями затылок.

- А я тебя люблю. – Тихо шепчу ему, обрывая поцелуй. Нежно вожу кончиками пальцев по его щекам и возобновляю поцелуй снова…

Мы с Биллом до полудня целовались, практически не отрываясь друг от друга у каждой стены, прижимая то он меня, то я его. То нежно, то страстно и даже больно. Домой я ушёл с обкусанными в кровь губами и стояком в штанах. Нам не хотелось ничего больше поцелуев. А может ничего кроме поцелуев. Он всё ещё злится на меня, и поэтому буквально вытолкнул из дома, доцеловывая уже на крыльце. Я лишь посмеялся закрывающейся за ним двери и пошёл домой, всё ещё офигевая с сегодняшнего утра и вчерашней ночи.

***

Дома меня ждали спящие родители и злая сестра. Она что-то мне рассказывала о школе, о том, что шестидневка никак не отменялась, и мы сейчас должны быть в школе, а из-за меня она проволновалась всю ночь и теперь вся такая обиделась и ляжет спать. Я рассказал ей, как всё было этой ночью и о том, что было утром, на что она лишь нахмурилась, смешно выпячивая нижнюю губу, и улеглась на кровать, сильнее кутаясь в одеяло. Мама подумает, что сестра ещё не вылечилась полностью от гриппа, а мне лучше свалить в школу по-тихому. К третьему уроку может, успею. Надеюсь, что уроки в таком никаком состоянии пройдут нормально, потому что заснуть у меня всё равно не получится. Грела только мысль о том, что потом я, может, снова пойду к Биллу.

***

Как ни странно Билл тоже оказался в школе. И в довольно хорошем настроении. Мы всё ещё не разговаривали. Я только посылал ему нежные или заигрывающие улыбки, на что он поднимал выше нос и кривил губы. Он прекрасно знает о чём я думаю, он прекрасно знает, что я уже не дуюсь и осознаю всё ошибки. Теперь же решил подуться он, только слишком как-то наиграно у него всё это получается. Такое ощущение, что он сам заигрывает со мной, маскируя это под высокомерными взглядами и тихими ехидными насмешками.

Домой мы всё же пошли вместе. Это произошло как-то неосознанно. Раньше я всё время дожидался пока он пойдёт домой первым, чтобы не идти рядом с ним, не чувствовать всего тепла, что от него исходит, чтобы потешить самолюбие и позлить совесть. Но в этот раз я как-то забыл и о совести и о самолюбии, просто шёл рядом с ним, слушая мягкий хруст невысоких каблуков его сапог по небольшому слою снега на асфальте и тихую музыку из его наушников. Такую я действительно раньше не слышал. А вот тут уже совесть проснулась. Мы так давно вместе, а я даже элементарного о нём не знаю.

- Bjork, - тихо ответил он моим мыслям, вынув один наушник из уха и глядя куда-то вверх, ловя щеками падающие снежинки. – У неё волшебная музыка. И необычная. Когда её слушаешь – либо впадаешь в нирвану, либо бесишься и выключаешь. – Он улыбнулся. Первый раз за день тепло мне улыбнулся.

- Ну а по мне, наверное, видно какую музыку я люблю, - тихо хохотнул я, поправляя кепку.

- Хорошо, что по мне не видно.

- Да по тебе вообще ничего не видно. – Я легонько толкнул его локтём.

- Почему? То, что я на тебя уже не злюсь, по-моему, хорошо было видно. – Он тихо засмеялся, опустив голову, тем самым спрятав щёки от снега, упавшими на них волосами.

- Ты специально неправильно притворялся. – Коснувшись пальцами его руки, я нежно провёл до ладони и прикусил губу, оглядывая его с головы до ног. Переплёл пальцы. Так теплее.

- Невозможно неправильно притворяться, нужно уметь правильно замечать.

- И что, я умею правильно замечать?

- Нет. Ты умеешь правильно чувствовать, а это намного приятнее. – Он сильнее сжал мою ладонь в своей.

*14*

Сюрприз.

Последующие две недели мы везде ходили вместе. Я рассказал Андреасу о наших отношениях. Он не шибко то и удивился. Видимо, уже догадывался раньше… Дерек снова звал меня к себе на вечеринку, но в этот раз я к нему не пошёл. Зато спросил - откуда вообще взялись в доме спортсмена, который даже не курит и пьёт в меру, колёса. Оказывается он Сам заказал их через знакомых по их же советам. Я был немного шокирован этим. Но с другой стороны… Дерек всегда был человеком, который в жизни хочет попробовать всё, и что самое интересное – к нему ничего не липнет. Он попробует один раз – восхитится или попротивится, а больше делать этого не будет. Человек – неподвластный никаким зависимостям. Может, поэтому у него так до сих пор и нет постоянной девушки. Он ведь умеет только пробовать, но не любить.

Сестра практически закончила свой рассказ. Продолжение появлялось каждую неделю, и первым делом она давала его читать мне, чтобы я исправлял все ошибки. Как орфографические и пунктуационные, так и мелочные оплошности в описании ласк между мальчиками. Единственное, чего не хватало её читателям – это нашей с Биллом фотографии. Конечно, персонажи отлично прописаны в тексте, но ведь поклонникам её творчества хочется посмотреть на этого самого братика с его парнем, с которых она, собственно, и списывает своих персонажей. Всё же как-нибудь придётся развести Билла на фотографию. Сестра итак много для нас сделала. Ей не то, что сфотографироваться один раз на память, ей памятник нужно ставить. Ну, ничего, я что-нибудь придумаю.

***

Утром, идя в школу, я по привычке остановился у Нашего дерева. На этот раз даже раньше Билла. Я опёрся спиной о сухую кору, неприятно царапнувшей куртку и оглянулся по сторонам, ожидая его. Ноги тонут в талом снегу. Скоро весна и он уже громче хрустит под подошвой, сильнее налипает. Я с удовольствием потоптался, наблюдая за тем, как со снегом смешивается грязь. Но любовался я не долго, потому что рядом послышались хрустящие шаги и знакомое чуть рваное от ходьбы дыхание. Мой Билл. Я поднял голову. Парень как-то растерянно улыбнулся, убирая с лица налипшие прядки.

- Я проспал. – Он тихо хохотнул, наклонив голову на бок. – И в этом ты виноват.

- Это ещё почему? – я обхватил пальцами его запястье, ближе притягивая к себе и, мурлыча внутри, с удовольствием прижался к нему всем телом.

- Потому что во сне ты меня не отпускал. – Совсем шёпотом куда-то мне в плечо. Я ему сни-и-ился! Сбылась мечта идиота. Я повернул его голову, чтобы он смотрел на меня и поцеловал. Я будто питался поцелуями заранее, чтобы в школе держать себя в руках. Он промычал что-то непонятное, пытаясь оторваться, но я снова притянул его к себе.

- Том, перестань. – Выдохнул он мне в губы, поглаживая мою шею. – У меня странное ощущение…

- Какое? – я стал целовать его щёки, перемещаясь губами на шею.

- Будто за нами кто-то наблюдает. – Я оторвался от его кожи, поворачиваясь по сторонам. Вроде никого нет.

- Бу. – Тихо напугала сестра, выходя из-за дерева и прижимаясь раскрасневшейся щекой к коре.

- Ах, это ты. – Выдохнул Билл, как-то не с особым облегчением, но снова крепко обнял меня за шею и прижался к моему лицу.

Назад Дальше