И я бы в новом мим-трико (и, конечно, со стрингами исподу) органично влилась в эту пёструю компанию - конечно, игнорируя капюшон и особенно маску. Вместе со всеми одноклассницами я уже умела носить солнечные очочки надо лбом, словно ободок для волос, так что и капюшончик ненатянутый украшением бы смотрелся. Нет, стоящее дело, если удастся подобрать по размеру.
Заикнулась маме. Совсем коротко заикнулась, типа, хорошо бы вот мне... И она ответила - откровенно. Мол, в моём возрасте облегающее трико только подчеркнёт неразвитость бюста, и совсем нехорошо, если при этом будет проступать через материю лифчик. Это не стринги, не то место, совсем не скроешь. Вот когда я подрасту и отращу оную часть девичьего тела до хотя бы "миленькой грудки", гармоничной части силуэта, вот тогда милости просим тело в сплошное трико.
Сейчас же я и без того для физры экипирована. А, кстати, в какой это я пантомиме вознамерилась выступать?
Да просто мне это нужно... ну, для полноты гардероба. Могут же придуматься случаи, когда именно глухое трико окажется самой подходящей для меня одеждой. Окружающие удивятся, как это я сумела так удачно облачиться. Нет разве?
Мама отказалась от подозрительности, "отмякла" и поведала мне одну историю из своих студенческих лет.
Жила она тогда в общежитии, в одной комнате ещё с четырьмя девушками. Однажды, собравшись, они говорили о том, что отец Леонтия, их соседа по этажу, привёз своему сыну из Японии видеокамеру. Тогда они кассетными были, но всё равно - вещь замечательная. Лёня вмиг стал популярным и в чём-то даже любимым человеком. Парни зачастили к нему в гости обсудить технические вопросы, девушки - уговорить их поснимать.
Счастливый обладатель "японки" не отказывал, но выставил одно условие. Переводить импортную кассету на пялящиеся в объектив и хихикающие рожи он не будет, съёмка хождения по улице с повиливанием бёдрами тоже не прокатит. Нет, вы придумайте сюжет и организуйте сценку, чтобы это интересно было. И чтоб детям своим могли потом показывать, забыв, что это игровое. А я из разных варрантов выберу, что лучше всего и японской плёнки заслуживает.
Ну, мамина комната обсуждала, что придумали другие и что они сами могли бы. И вдруг кого-то осенило. Дело в том, что недавно у них в комнате перегорела лампочка. Самая обычная электрическая, свисающая с потолка на шнуре посередине комнаты. Дело пустяковое... для мужчин, а вот девушки сразу же кинулись искать парней, которые им бы это сделали. Налаживание добрососедских отношений, вот как это называется на их языке.
Но парни то ли думали, что над ними шутят, то ли требовали чересчур высокий гонорар за нехитрую услугу - поцелуй с каждых губ. В общем, оказавшимся в темноте бедняжкам пришлось рассчитывать лишь на собственные силы. Лампочку купили, но когда стали, подстелив газетку, взбираться на с трудом подтащенный к месту стол, оказалось, что сильно мешают длиннополые домашние халаты. И даже подобрав и взобравшись, стоять в оных просто опасно - качнёт тебя, и ты не успеешь вовремя ногу выставить. Но как же быть?
Придумалось всем одновременно - вот как! Это картина маслом, иронизировала мама: пятеро девчонок наперегонки раздеваются (до белья, конечно), чтоб схватить лампочку первой и доказать другим, что это она. Даже дверь запереть забыли, а ведь времена были строгие, ни-ни. Переодевались целомудренно за ширмой, друг дружке не показываясь; теперь же словно с цепи сорвались.
И мама (моя будущая) общему настроению поддалась.
Разнагишились почти одновременно, вступили в борьбу за хрупкую стеклянную вещь и, конечно, разбили. Стали разбираться - кто именно. Разборку учинили бабскую. На шум заглянули парни и нашли всех лежащих по кроватям, одеяло до подбородка - успели-таки спастись от позора.
Лампочку, в конце концов, ввернули (другую), но такие случаи запоминаются надолго.
И вот появилась идея снять шутливое видео на тему "Как мы дружно вкручиваем лампочку". Конечно, не один к одному воспроизвести, а поприличнее. Сперва обозначить проблему. Можно даже нанять уличного мальчишку-сорванца, чтобы он за стаканчик мороженого разбил нам лампочку из рогатки, из-за кадра. В кадре она разлетится сама собой, а мы удивлённо на это смотри. Потом - покупка новой, мельтешня магазинов, не без пресловутой ходьбы с повиливанием бёдрами. Вот всё готово, собираемся вокруг стола в халатах и по-клоунски демонстрируем, как они мешают нам на него влезать. Думаем, чешем в затылках. И вот четверо, перемигнувшись, берут одну, двое - за руки, двое - за ноги, и ставят на стол. Приличие соблюдено, но выясняется, что у подсаженной расцарапана ладонь и крутить лампочку она не может. Тогда ей велят её просто держать, а сами берутся за четыре угла стола и крутят его. Ввинченная таким макаром лампочка загорается, девушка ойкает, выпускает её и спрыгивает со стола без посторонней помощи.
Сценарий дружно одобрили, но кому лезть на стол? Решить дело условились взвешиванием - кто легче. Одна студентка тяжело вздохнула и даже не полезла на весы, остальные счастья попытали. Оказалось, что наилегчайший вес - у мамы и ещё одной девушки, Груши. Теперь между ними как? Да очень просто - кто ловчее со стола спрыгнет. Заодно и порепетируем.
Но Груша, уже стоя на столе в халате, спрыгивать побоялась. Тот же страх был и у мамы. Но она вспомнила, как бабушка, провожая её "в город", положила в чемодан, помимо прочего, ещё и трико с рукавами-штанинками. Но не для физры или сцены, а совсем для другого.
- Дочка, ты едешь в город, где совсем другие нравы. Кто знает, как может сложиться, придётся вдруг ночевать в сомнительном месте каком. Там, где в одной ночнушке не только прохладно, но и срамновато. Вот ты и одень это трико, оно, вишь, с рукавчиками и штанинками, туго надевается, туго и сниматься будет. Скажи, если увидят, что мёрзнешь, под рубашку ночную можно, с рукавами её выбери. Если, не дай бог, с тебя трико сдирать примутся, у тебя будет время проснуться, заорать, всю морду негодяю расцарапать и в пах ему пяткой бум! Это не ночнушку мигом вверх дёрнуть и овладеть тёпленькой. Учти, дочка!
Но в общежитии, куда провинциалку сразу по приезде поселили, оказалось безопасно, все в одних ночнушках и ночевали. Даже робкие не решались одеться на ночь "потеплее", видя, как лихо нагишатся их соседки по комнате. А парни целомудренно стучались в девичьи комнаты, без разрешения не заходили.
Через некоторое время, перебирая чемодан, мама обнаружила это трико и решила опробовать, ну, надеть на ночь. Соседкам по комнате решила ничего не говорить - вдруг засмеют, узнав, для чего - а пододела под ночнушку с рукавами, благо осень уже давала о себе знать. Сошло незаметно. Что-то из-под тонкой материи темнеет, а тело это или тёмного цвета трико - поди, пойми!
Заснуть было трудновато, грудь в трико чувствовалась совсем иначе... Ещё то было плохо, что спящая не сходила в туалет прямо перед сном, потому что натянуть трико пришлось загодя и потом уж не снимать. Но заснула-таки, пусть и не сразу.
Под утро девушка проснулась, и её потянуло в туалет. А в общежитии были такие порядки. С одиннадцати вечера и до семи утра нельзя было шуметь, это считалось ночное время. Но именно потому, что ночное, было и кое-что можно. В коридорах горел тусклый свет, и разрешалось в этой тусклости ходить-брести в туалет в одних трусах или ночных рубашках, при условии, что идёшь тихо, словно привидение, не отвлекаясь и не обращая внимания на товарищей по нужде.
Между прочим, некоторые парни и девчонки вставали и умывались до семи, в "ночное время", пользуясь его привилегиями.
Так вот, мама поднялась, по тишине усекла "ночное время", в полудрёме дотрюхала до туалета "на автопилоте" - уже привычка была. Но, поддёрнув ночнушку и сев на унитаз, в глубине мозга поняла - что-то не то! Словно материя от тела и не ушла. Подняла подол ещё - то же самое. А пузырь уже настаивает, у него тоже привычка. Поза на унитазе принята - дуй!
Организм упирался, ощущалась же материя в промежности, на животе. И когда мама окончательно разгулялась, допроснулась и вспомнила, что на ней трико, пузырь, что называется, продавил. Ливанула, устрашилась и сразу же принялась зажиматься. А его легко не снимешь, трико это. Целое ночное приключение вышло, о котором не расскажешь.
Выстиранное трико, эта "палка о двух концах", заняло своё место в чемодане. А сейчас вот о нём вспомнилось. Прилично же.
Мама переоделась в него и легко спрыгнула со стола. Груша недовольно зыркнула, у неё, наверное, был какой-никакой купальник, но она вовремя не догадалась, а теперь поздно.
Снималась она сперва в халате. Когда вкручивание лампочки завершалось, "актриса" жестом... ну, тогда слово "стриптиз" считалось ругательным, и нельзя было сказать "жестом профессиональной стриптизёрши"... В общем, она лихо, привычно скинула халат и легко спрыгнула со стола, сделав ручкой объективу.
Трико было телесного цвета, и держащий видеокамеру предложил к сценарию добавку. Загоревшаяся лампочка должна была оказаться позади девушки, а ещё более позади поставили дополнительную подсветку, так что последние кадры снимались силуэтно. И нельзя было понять, до чего оголилась бесшабашная, не до тела ли самого? Она ещё и в профиль показалась, силуэт бюста в камеру бросила. Намёк на полный, нехорошее это слово, стриптиз.
Снятое видео пользовалось бешеным успехом в общаге и вне. Но скопировать его на свою кассету не удалось, а Леонтий окончил институт раньше и уехал по распределению. Хорошо хоть папа... то есть, мой будущий папа успел посмотреть ролик и захотел познакомиться со смелой исполнительницей главной роли. А то бы и я на свет не появилась - факультеты-то разные!
Ну, а до того будущую мою маму приглашали в разные комнаты и просили "показать что-нибудь", переодевшись в трико. Пластическую пантомимику или танец какой. Сперва ей это льстило, а потом просто надоело. И перед бабушкой было неловко, она же трико не для этого в чемодан клала.
И вот теперь... то есть не теперь, а когда дочке-детсадовке (мне, то есть) понадобился костюмчик для ответственного выступления, мама и вспомнила о трико, и выбрала его для меня - но чёрного цвета. Телесный легко неправильно понять, и запретят запросто.
Так я узнала подоплёку. Мы с мамой обнялись и сошлись во мнении, что новое трико я сама себе куплю, когда у меня оформится грудь и будет выходить славный силуэтик, а дядя Юра со своим фотоаппаратом это засвидетельствует.
Но я решила фотокамеру по пустякам не "гонять". Одно дело, когда тебя фотографируют целиком, во всей, что называется, красе, и совсем другое - когда знают, что нужна одна грудь. Тут и родной дядя становится нежелательным соглядатаем. Да и не будешь его звать часто. И я нашла выход.
У маминой кровати стоял высокий торшер под длинную люминесцентную лампу. Снаружи окружала матовая цилиндрическая оболочка, чтобы свет не резал маме глаза, и она могла лёжа читать. Какой-то жёсткий пластик, пупырчатый. Так вот, эта оболочка состояла из двух половинок, плотно прилегающих друг к другу. Но я обнаружила, что их можно слегка сдвинуть по кругу, раздвинуть, образовав узкую или пошире щель, через которую лампа даёт уже свет направленный. А в другой стороне комнаты как раз было окошко, закрывающееся белой занавеской, которую легко можно было натянуть поровнее - и чем не экран?
Маме решила ничего не говорить, а ловить моменты, когда она (и папа, естественно) не видит. Лучше всего, конечно, когда их обоих нет дома - в театр, скажем, ушли или ещё не вернулись с работы, а на дворе зима и темнеет рано. Тогда я могла раздеться по пояс, оставив один лифчик (а по настроению - и забыв это сделать), и понаблюдать свой силуэт в грудной его части. Повертеться, поизгибаться и снова наблюдать. Голову вот только научиться вбок покруче поворачивать.
Но и когда родители дома, удавалось урывать моменты. Скажем, ужинают они на кухне, плотно закрывшись - секретничают, ну, а у созревающей дочери свои секреты. Обычно я приспускала, закидывая верх расстёгнутого домашнего халатика на спину, чтобы можно было быстренько, двинув плечами, привести себя в порядок. Мне ведь ещё и лампу в порядок было приводить, а то решат ещё, что я торшер изувечила и маму ослепить голой лампой хочу.
А у меня не лампа голая!
Но иногда я, как бы случайно, была в бюстообтягивающем - водолазке или тугом топе, майке, из которой выросла и с трудом в которую влезаю. Затеяла дочка уборку и переоделась в старенькое. Ну, кто ж её бюст заподозрит?
По праздникам дядя Юра заходил со своим фотоаппаратом, тут уж я грудь "легально" обтягивала, перемигнувшись с мамой. А снимки делали всякие, чтобы один профиль подозрений не вызвал (и не лица, а ниже).
Короче говоря: слегка вспухнув, грудки задержали свой рост, хоть плачь. Два разрозненных конусика, с "полем" посередине, и до уютной долинки-ложбинки ох как ему далеко! А тут ещё и в школе у меня дела плохо пошли, в троечницы скатилась. Вот уж не везёт, так уж не везёт! Гадкий утёнок какой-то, а не девочка-подросток. С горя я аж гантельками женскими занялась потихоньку, может, хоть по физре "вытяну".
И вдруг бюст, задержавшись на старте, "рванул". Силуэтирование с лампой я забросила, но потребовалось менять номер лифчика, который исподтишка начал превращаться в настоящий, полноценный бюстгальтер. А самое красноречивое, красноречивее даже тёмного профиль-силуэта на занавеске, - это взгляды, которые бросают друг на дружку девчонки в женской спортивной раздевалке. Естественно, в оголённом виде. Пренебрежение - или зависть плюс восхищение? Поменьше хотелось бы зависти, толкающей на самые чёрные дела, а вот восхищаться восхищайтесь, сколько душе угодно.
Два слова о школьной раздевалке. Конечно, мальчишки подглядывали. Чуть не с первого класса. Увидеть мало что было можно, мы догола не раздевались, а особо робкие пододевали спортивную форму под школьное платье ещё дома. Братья у сестёр дома и то больше видят. Но подглядывание было обычаем, а то и ритуалом, который обязан соблюдать всякий уважающий себя мальчишка. К тому же - запретный плод соответствующего вкуса. А уж фантазий, что они у нас якобы разглядели! Если бы! - так и хотелось сказать, вздохнув.
Когда подросли и стали на порог отрочества, подсматривания прекратились. Сопение у щели уж точно. Вроде бы. Но я своими ушами подслу... то бишь, случайно услышала разговор двух моих ровесников. Говорили об апноэ - задержке дыхания. Я сперва подумала, что они нырять собираются. Но вот что услышала дальше:
- До двух минут дошёл? Это, брат, хватит для ныряния, где-то до минуты медленного плавания и чтоб вынырнуть всегда можно было. Для охоты надо три минуты, не меньше. Не выпустим мы тебя на неё пока.
Подводная охота - подумала я. С ружьём-арбалетом. Но...
- Вдыхаешь за десять шагов до щели, а то услышат. Крадёшься, не скрипнув, а пристальное внимание знаешь, сколько кислорода жрёт! И у щели, считай, минуту выстоять должен, не меньше, так они тебе заранее и разденутся! Отойти вовремя надо, пока ужас удушья не охватил. Я, брат, уже до трёх с половиной дошёл, а путём ничего и не разглядел.
Я с ужасом поняла, что они говорят о тайном подглядывании к нам. И правда, нашествие малышей в младших классах мы засекали в первую очередь по сопению. А тут они, подрастя, дыхание задерживать начали! На нас охотятся, на нашу наготу.
Девчонкам я ничего не сказала. Это ведь мог оказаться блеф, сродни тем фантазиям младшеклассников, что якобы нас совсем без ничего видели. Но если и не блеф... Сама я с трудом могла задерживать дыхание на пятнадцать... даже и на двадцать секунд. А тут три... даже три с половиной минуты. Тут какая воля нужна, упорство! Если мальчик научился столько времени не дышать, зачем бы то ни было, думаю, он имеет право на некоторую, так сказать, компенсацию. В воду поглубже ныряют, чтобы увидеть красоты морские, ну, и у нас, на суше... красоты. Зри!