Тем более, что мы раздеваемся только до белья. Да и эти "кадры" не всегда захватишь, если отправляешься на "охоту" в случайный момент времени.
Кроме того, мне нравилось знать, чего не знают остальные, и вместе с тем не знать, подглядывают ли за тобой в данный момент и в какую щель, с какого, так сказать, ракурса. Щекочет нервы, провоцирует спортивную злость. Я научилась заставлять себя забывать о подглядывании перед переодеванием и вспоминать только по окончании. Или даже выйдя и увидев в коридоре облизывающихся одноклассников. Сердечко прыг-скок!
Когда же я стала перехватывать завистливые взгляды на свой бюст, то вот что придумала. Предыдущий лифчик у меня был кремового цвета, типа пластины с выбитыми конусами, а новый - белый, с кружевами и настоящими чашками, соединёнными перепонкой. Другие девчонки тоже носили белые бельевые лифчики. Мой же кремовый сильно походил, я это поняла, на спортгальтер... И я пошла на двойную хитрость.
Раньше раздевалась до кремового лифчика и натягивала спортивную майку. В первый же раз, когда на мне был белый чашечный, я, переодеваясь, сняла его, обнажив грудь, и надела кремовый, маловатый (пришлось терпеть). Девчонки аж обалдели, никто так доселе не... Спросили. Я отвечаю:
- Это у меня спортгальтер. Я его раньше сразу дома пододевала, а потом узнала, что грудь вредно надолго зажимать, и вот переоделась тут. - Попрыгала. - Знаете, как здорово!
Понимаете, почему уловка двойная? Первая - я нашла предлог обнажить бюст, чтобы все увидели (к предательской щели на первый раз обернулась спиной). Благо есть что предъявить. Вторая - намекнула, что у меня грудь была такая же большая, когда я раньше носила кремовый лифчик. Я, мол, её тогда зажимала, а теперь вот отпустила на волю. И ведь впрямую не обманывала! Пусть сами себе обманываются.
Я не ожидала такой реакции, какая... Переодеваться в спортгальтеры стали все абсолютно! Верно, пододевали на физру лифчики потуже, а тут вдруг испугались, что грудь не вырастет. Потом, есть возможность повыпендриваться, показать всем самый настоящий спортивный гальтер престижного бренда. Мне пришлось пуститься вдогонку, клянчить у мамы деньги. Ведь теперь мой скромный старый кремовик ни за что не примут за настоящий спортгальтер! Он у тебя какой фирмы?
Ну, и появилась возможность переглядываться по бюстам. Не скажу, что у меня был самый большой, но те, что крупнее, явно были сугубо жировыми. Среди упругих я первенствовала явно.
И вот пришла пора исполнять обещанное и купить мне новое мим-трико. Ну, теперь я уж сама управлюсь, ты мне только деньги, мама, дай!
Купила. Приобрела. Единственное что - с капюшоном не удалось подобрать, а, наоборот, с большими полукруглыми вырезами спереди и сзади. Зато без застёжки, сверху влезаешь и края верха к шее сдвигаешь. Балетное трико, и без лифчика его можно. Чёрное, а растянется где - чуть посереет.
Как славно мне было в нём "делать пластику", изгибаться всем телом, извиваться и выгибаться! Я ведь одновременно и "грудь" праздновала, и демонстрировала сама себе гибкость с женственностью. Ещё б музыку...
Но тут я кое-что вспомнила, из детсадовской юности, и энтузиазм завял. Сделала несколько гимнастических движений, без вдохновения, вздохнула и стала переодеваться. Не удержалась и фыркнула. Сейчас узнаете.
Была у нас в детсаду девочка по имени Ия, обычная такая девчоночка, робкая в меру, но не самая застенчивая. Ничем не примечательная, кроме... В общем, однажды, когда детей вечером разбирали родители, я случайно услышала её разговор с мамой.
- Добавки просила? - сурово потребовала отчёта родительница.
Дочка вздохнула, зная, что последует, и всё-таки призналась:
- Не-эт...
- А почему? - громыхнул вопрос.
- Ну... наелась я, не хотела больше.
- Да разве ж в этом дело? - Тётка оглянулась, тут люди, и умерила голос: - Причём тут "наелась-не наелась"? О себе заявлять надо, а то затрут! Даже если под завязку, всё равно первой кричи: "Хочу добавку!" Громко, чтоб все тебя слышали, что есть такая девочка Ия с хорошим аппетитом. Вот так!
Послышался шлёпок, стон, и мать с дочкой ушли. Впоследствии я уже нарочно старалась оказаться около них и услышать дальнейшие наставления. Мама всё хотела, чтобы дочка о себе давала знать, заявляла о своей персоне, преподносила свою индивидуальность и всё такое. А робяшка оправдывалась, ничего у неё не выходило, не по её характеру это. А когда и порывалась выполнить конкретное мамино задание, то это разве что вызывало общий смех.
Не в таком ключе себя стоило преподносить!
Однажды, доведённая маминым пиленьем до слёз, девочка взбрыкнула:
- А зачем ты с папой назвала меня так несерьёзно? Назвали бы хоть Майей. Меня же всерьёз с таким именем никто не воспринимает.
- Потому! Вот, будь у тебя подружка Майя, как бы ты говорила? "Я и Майя". Так и с другими именами. А попробуй-ка сказать: "Я и Ия". Ослиное "И-и" выйдет, языку неудобно. Поневоле будешь говорить: "Ия и я". То есть тебя всегда на первое место ставить будут. Усекла?
Мне такая логика показалась забавной. Но мы же так и говорили в детсаду! Правда, первоместница от этого вряд ли что выигрывала.
И вот однажды в детсаду проводился утренник "неординарных талантов". Не просто чтоб стишки, значит, читать или танцевать попарно, а что-нибудь необычное, из ряда вон выходящее. Но приличное, штанишки спустить и попку показать не годится. Такое, что в обычной детсадовской жизни и не проявляется, и не узнаем мы до окончания детсада, какие таланты между нас ходили.
Вот чтоб узнали, утренник и устроили.
О нём можно долго рассказывать. Мальчики, например, устроили настоящий (ну, почти настоящий) боксёрский матч, вошли в раж и бились до крови, пока их не разняли. А кому разнимать - персонал-то в детском саду женский. Поварихе с большим половником?
Мама Ии увидела в этом хороший шанс для дочери заявить о себе. Причём "заявлять" вышла вся семья, а то у одной малышки не получится. Энергичная полная мамаша буквально согнала воспитательницу со стульчика у пианино, села и забарабанила по клавишам сама. Папа, в чёрных водолазке и брюках, стоял поодаль с фонариком в каждой руке, обычным и лазерным, и умело подсвечивал дочкин наряд. А он был знатный, ей-богу, знатный! Красные лоскутки на художественном купальнике, словно язычки пламени, а на голове ещё и корона, наподобие рубиновой. С подсветкой - вообще блеск!
Все, конечно, подумали, что "принцесса" сейчас будет танцевать или акробатничать. Может, она в секции втихаря занималась и сейчас вот умения свои покажет. Но задумка была покруче. Домошитый купальник-танцевальник полностью, круголя открывал животик с пупком во главе, и девочке предстояло показать, ни много - ни мало, танец живота!
И тем самым "забить" всех конкуренток.
Мы все сперва, конечно, не поняли. Малышка воздела ручонки и стала покачиваться, повиливать тазом в такт музыке. Недолго. Ритм вдруг сменился, громкие аккорды словно начали что-то вдалбливать, приказывать. "Живо", "живо", - подстёгивали они, - "жи-во-том!"
Ия вздрогнула, перестала покачиваться и заёкала велимым местом. Мы начали что-то понимать, только сейчас рассмотрели, что животик-то у неё откровенно голенький. Пупок ещё подмазан-подкрашен, он ёканья и усиливал.
Да разве ж получится у крохотулечки! Мне иногда приходилось смотреть по телику передачи об Индии, в них порой мелькал и танец живота. И всегда его исполняли взрослые, крупные "тётеньки", и живот был у них во весь экран. Меня, впрочем, от телика старались отвлечь, мол, не по годам это. Думали, верно, что я заинтересуюсь и займусь. Но почему же тогда папа не отвлекает от экрана маму, у которой живот больше для этого подходит и даже трусы очень низкие есть?
Сейчас, изгибаясь в своём мим-трико и вспоминая о детсаде, я попробовала станцевать своим повзрослевшим животиком - и фиг что вышло. Заурядные, плохо управляемые ёканья. Я даже не стала живот оголять, боясь, что выйдет ещё хуже, чем из-под трико. Да, "танцплощадка" есть, но учиться "на ней" танцевать нужно долго - и непонятно, получится ли в итоге.
А тут - девочка-дошкольница... Нет, может, в той же Индии её ровесницы и поплясывают потихонечку брюшком, но их там тщательно отбирают и воспитывают, небось, с пелёнок. У нас же вместо тщательности методики - тщеславие родителей и тщетные усилия дочери. Бесшабашная уверенность, что если это - ИХ дочка, то она-то уж сможет, так сможет!
Ия пыталась поводить животиком из стороны в сторону хотя бы, да не выходило. А пианино подстёгивало, басовитые нетерпеливые нотки грозили наказанием. И тогда девочка в отчаянии стала делать то, что у неё вообще могло выходить, то есть изо всех сил, недуром, втягивать живот и потом выпячивать. Чтоб видно было, хотя бы родителям, что она старается, не волынит, что называется, пашет. Толку чуть, но, может, не так строго накажут дома?
Мама, оглядываясь на дочку, хмурилась, делала страшное лицо, грозно шевелила губами, в аккорды вкладывала своё недовольство и понукания.
Задумывавшееся поразительным представление выродилось в заурядное физровое упражнение, изрядно затянувшееся. Даже лазерный папа подсвечивал дочкину одёжку как-то вяло, без энтузиазма. У него в прямом смысле слова опускались руки.
Зрители поскучнели и уже просто ждали, когда же эта неудача закончится, как вдруг "артистку" пробрала сильная, содрогающая всё тело дрожь, может, даже судорога. После чего она вскинулась - словно лошадь "И-и-о-о-о!" звонко проржала. И пошла, и пошла... но не животом, а гимнастика с акробатикой на одном месте.
Ия изгибалась, выгибалась, нагибалась к полу и выпрямлялась, дрыгала ножками, трясла ручками... Собственно, потому я о ней и вспомнила сейчас, опробуя новое мим-трико (или себя в нём). Мама сперва ошалела от такой дочкиной прыти-самодеятельности, потом опомнилась и стала подыгрывать что-то акробатическое. Лучше уж так, чем провалиться. Потом можно сказать, что так и задумывалось, а никакой не танец живота. С чего взяли? Это всего лишь разминка была. Но где же всё-таки дочка научилась так лихо вертеть телом?
Никому лучше, чем родителям, не было известно, что ни в какой секции Ия не занималась!
Главное, от всех движений веяло искренностью. А воспрявший духом папа добавлял искромётности. Зрители даже стали подхлопывать в ладоши, знаете, не все сразу, а то в одном месте, то в другом... Мальчишки старались потихоньку подсвистывать, воспитательницы грозили им пальцами, демонстративно медленно хлопали, показывали, как надо.
Но мне казалось, что что-то тут всё-таки не так. Ия время от времени подвскрикивала, музыка её заглушала, но я всё же поняла, что это "Мама, мама!" И ещё что-то. Вроде как "Мама, хочу!" В конце концов, я это не только расслышала, сколько угадала - или по губам прочитала:
- Каки-каки!
Детский язык един. Я сама ещё недавно, когда слов знала мало, вот так же вот давала понять маме (реже - папе), что мне приспичило "по-большому". Мало того, когда подросла и научилась проситься по всем правилам русского языка, мне не всегда верили, мол, преувеличиваю, и тогда, изнывая и изнемогая, то ли меняя слова, чтобы мне поверили, то ли не в силах соблюдать "правильную" речь, я просилась "по-старому", и мне всегда шли навстречу. Раз дочка откатилась к детскому лепету, значит, дело и вправду худо!
Вон в чём дело! От насилия над животиком он раскочегарился, и все гимнастическо-акробатические выверты совершаются в отчаянных попытках зажаться, сдержаться, не опозориться у всех на глазах. А уйти с выступления не моги! Пока не разрешат.
В движениях сверстницы я угадывала собственные, не такие размашистые, но в той же ситуации. Так, совсем недавно мне приспичило на прогулке. Чуя, что просто так не сдержусь, я глубоко приседала, повиливая и дёргая попой, потом выпрямлялась. Это помогала хорошенько напрячься... ну, там, где надо. Зато потом, когда я добежала до туалета, из меня попёрло неудержимо...
Да, движения явно с той же целью. А ведь долго не продержится! Вот Ия схватилась за живот, жест характерный - болит. Вот, теряя ориентацию, повернулась к зрителям спиной, и мы увидели, как отчаянно сжимаются её ягодички. Им на танце живота полагалось "отдыхать", и они были завешены красными клиньями, но те сейчас разметались, и было видно, что задок красненьких трусиков артистки - из реденькой сеточки. Впереди, конечно, материя непрозрачная.
Папа и мама ничего, похоже, не подозревали, он светил, она наяривала, крики о нужде игнорировала - или просто не слышала.
Помня о своём горьком опыте, я с ужасом ждала развязки. Движения Ии становились всё более и более утомлёнными, шли с натугой. Наконец, она бросилась (рухнула?) на ковёр животом и в последней отчаянной попытке сдержаться отогнулась назад ("поза кобры"), одновременно закинув голени, согнув ноги в коленках. Ступняшки коснулись затылочка - или почти? Во всяком случае, никто из девочек такой выгиб повторить не смог потом.
Судорога продлилась секунду-другую, тело разомкнулось и осело на ковёр плашмя. Музыка в растерянности умолкла... Девочка громко пукнула, её таз начал дёргаться вверх-вниз, с каждым "выплеском" вздувая "шишку" на попе. Запахло нехорошим... Пианистка аж приподнялась со своего места, а папа растерянно направил оба луча на дочкину попу, сквозь сеточку уже лезло коричневое. Силуэт, да не тот! Бросок, лучи погасли, выбитые супругой из рук фонарики со стуком покатились по сцене. Последнее извержение "вулкана", пулемётный пердёж - и в тишине раздался горький плач.
В туалет обделавшуюся несли за руки-за ноги вверх попой, чтобы ничего не испачкать, чтоб всё при ней оставалось. Красивенькие были трусики... Будь это старшая группа, мы Ию больше не увидели бы, а так на следующий день - приходит! Как ни в чём не бывало, как ни во что ни сирала. Раз родители заставили, им краснеть и отвечать.
Я потом размышляла: как странно выходит. Пока я думала, что Ия искренне акробатничает, её движения казались мне красивыми, можно сказать - грациозными. Как только я просекла, это сразу стали некрасивые, уродливые судороги. Но в одну секунду всё перемениться не могло! Я поспрашивала и узнала, что были среди нас такие, кто до последнего пуканья считал это гимнастикой, а затылок на ступни - кульминацией, ради которой всё это и задумывалось. И что девочка оплошала, всего лишь чересчур глубоко расслабившись, после того как выложилась.
Им всё красиво было!
Как-нибудь, решила я, когда мне приспичит в подходящей обстановке, я немножко посопротивляюсь позыву и послежу за тем, какие движения из этого сопротивления получатся. На гимнастике цель - красиво двигаться, а напряжённые мышцы - средство этой цели достичь. Когда приспичит, цель - напряжённые прежде всего ягодицы, а движение всего тела - средство. Они могут быть красивыми, ведь конченая цель, можно сказать, благородная - не опозориться.
Силуэт на занавеске помогал мне понять, как я выгляжу со стороны. Бывает ведь, самой кажется, что у тебя симпатичная улыбка, а заглянешь в зеркало - гримаса. На физре кажется, что ты всё правильно делаешь, а физрук говорит, что то нога кривится, то спина согнута, то ещё что. Когда фотографируешься, тебя всегда просят опустить подбородок...
Кстати, о фото. Здорово было бы, если б меня дядя Юра снял пантомимирующей, на видео или кадрами. Договориться можно, но... боюсь, с точки зрения не старого ещё мужчины я фривольно себя веду, придётся "по струнке", а зачем тогда снимать? Нет, занавеска, как и бумага - белая, и всё стерпит.
Поняла, как стоит в мим-трико двигаться - можно и к Алёнке сходить. Она уже вовсю занималась в гимнастической секции, брала призовые места "по городу", неплохо выступала и "по области". Последнее время жаловалась, что из секции отчисляют грудастых, и она с трепетом "прислушивается" к росту своих. Не радостно, как обычные девчонки, а с тревогой.
Главное - мы друг дружке не конкурентки и можем свободно общаться, даже и с хвастовством некоторым. Ну, не без хвастовства. Я иногда ей пайетки на купальник пришиваю, причём "на теле", очень доверительно. Оцениваю красивые её купальники, знаю, не обидится, если покритикую. Хорошо не быть соперницами!