— О, понимаю, — сказал он вкрадчиво. — Прекрасно вас понимаю. Видите ли, если бы вы почтили нас своим визитом чуть раньше, то застали бы одного моего чудесного питомца, весьма талантливого юного джентльмена, подающего большие надежды, который, как я полагаю, полностью удовлетворил бы вашему взыскательному вкусу — но, увы, он не так давно удалился, чтобы составить компанию одному из своих старших друзей. Однако если вы соблаговолили обратить внимание, я и сам блондин, — Локхарт поправил фальшивые золотистые кудри, — да и к тому же летами ненамного превосхожу своих подопечных. Если джентльмену будет угодно, я приложу все свои старания… — Локхарт изящно расстегнул свой жилет, продемонстрировав по-юношески стройный стан, явно стянутый корсетом.
Задохнувшись от негодования и отвращения, Снейп, в запале не рассчитав силы, оттолкнул Локхарта так, что тот отлетел к противоположной стене. Локхарт упал — с ковра поднялось облако пыли.
— Как это неучтиво с вашей стороны, сэр! — воскликнул Локхарт, нервно поправляя съехавший набекрень парик. — Если вы сочли меня несколько более зрелым для вас (что, позвольте заметить, не такой уж большой изъян, если учесть преимущества опыта и благоприобретенного умения), — в голосе Локхарта послышалась обида, — то для истинного ценителя, так уж и быть, я могу предоставить великолепного эфеба — только, разумеется, и вознаграждение за столь редкий товар должно быть соответствующим!..
Тирада Локхарта стала для Снейпа последней каплей — резко развернувшись, он бросился к двери, не желая больше ни минуты оставаться в этом гнездилище содома.
Но неожиданно дверь перед ним распахнулась, и Снейп непременно налетел бы на молодого джентльмена, если бы тот не посторонился и не пропустил Снейпа к выходу, извинившись перед ним в весьма учтивых выражениях. Снейп, изумленный, не ответил — настолько его поразил облик юноши, столь несоответствующий всему, что Снейп до сего мгновения видел в Ноктюрн-аллее. Безобразная нищета, грязь и вонь, царившие здесь, и звучавшая отовсюду хриплая пьяная брань будто бы не смели коснуться этого юноши, хрупкого, как фарфоровая кукла, и белокурого, как ангел. Он стоял на облезлом ковре в доме свиданий, а его спутник, вошедший следом, обнимал его самым неподобающим джентльмену образом, но сам юноша, казалось, принадлежал иному миру — миру благовоспитанных детей, заботливых матушек, почтительных слуг и тихих бесед у камина; миру поучительных рассказов для юношества. Он словно и сам не понимал, где находится, и растерянно посматривал то на своего спутника, то на Снейпа, точно спрашивая: «Как я здесь оказался?» И, поймав на себе его доверчивый взгляд, Снейп, наконец, обрел дар речи.
— Мистер Малфой? — произнес он почти шепотом. — Драко Малфой?
Слабая улыбка тронула маленький бледный рот юноши.
— Да, сэр?..
— Я здесь по поручению вашей матери, — сказал Снейп, пытаясь за резкими сухими фразами скрыть свое смятение. — Я дал ей слово, что отыщу вас и верну в Уилтшир. Идемте со мной, мистер Малфой. — Снейп распахнул дверь и жестом велел Драко следовать за ним. Но спутник юного Малфоя, до этой минуты хранивший молчание, вдруг вмешался:
— Позвольте, сэр! П-п-прошу прощения, не имею честь знать вашего имени… — от волнения он начал заикаться. — По какому праву вы с такой в-возмутительной бесцеремонностью забираете моего… м-молодого друга, в компании которого я намеревался провести вечер? П-п-позвольте заметить, сэр, что ваше поведение по м-меньшей мере неучтиво и н-н-недойстойно воспитанного джентльмена.
— Мое поведение?! — Снейп задохнулся от негодования. — И это вы… вы, толкающий благонравного юношу (между прочим, сына уважаемых родителей!) на путь ужасного порока… вы обвиняете меня в недостойном поведении, сэр?!
Услышав это обвинение, заикающийся джентльмен весь затрясся.
— Я н-не п-понимаю, о ч-чем в-вы… — проблеял он, дергая головой.
Снейп окинул заику уничижающим взглядом. Тот был одет не по погоде, в смокинг с шелковыми лацканами, нелепо контрастирующий с фиолетовым тюрбаном. Восточный тюрбан красовался на его вполне европейской голове, отчего и без того странный вид заикающегося джентльмена показался Снейпу еще более отталкивающим.
— Вы прекрасно знаете, сэр, о чем я говорю.
Господин в тюрбане открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука; закрыл, болезненно сглотнул и неожиданно выпалил, едва не срываясь на визг:
— К-к-как… Как смеете вы, сэр, осуждать меня?! Я п-п-проливал свою кровь за Б-б-британию и королеву, в то время как вы и в-вам подобные отсиживались в тылу! В-в-вы никогда не видели того, что видел я! Вы и воо… вообразить себе не можете того ужаса и с-с-страданий, что мне д-д-довелось пережить! И т-т-теперь, когда я вернулся, в-в-вы смеете указывать м-м-мне, что н-н-нравственно, а что — б-без… безнравственно? — лицо заики побагровело — вернее, побурело, потому что кожу его покрывал сильный загар. — В-в-вот как отплатила мне Родина, з-за которую я сражался, н-н-не жалея ж-жизни! М-м-меня ос-суждают за д-д-дружбу с м-мальчиками… А з-знаете ли вы, с-с-сэр, что в-все мои п-п-прежние друзья лежат т-там, в Индии, н-н-непохороненные, и их клюют грифы, к-к-как… как падаль!..
Снейпу показалось, что у его оппонента вот-вот случится эпилептический припадок. С брезгливостью отвернувшись от него, Снейп взял Драко под локоть и уже вышел с юным Малфоем на крыльцо, когда перед ним вновь словно по волшебству возник Локхарт.
— Я безмерно счастлив, любезный сэр, что вы нашли в моем изысканном заведении молодого друга, полностью удовлетворяющего вашему, позвольте выразить свое восхищение, утонченнейшему вкусу, — проворковал он, бегая глазками и нервно оправляя свою кружевную манишку. — Юный Драко — лучший из моих прелестных питомцев; многие влиятельные господа, мои добрые друзья и покровители, не единожды одаряли его своей благосклонностью. Как заботливый и понимающий попечитель я не могу не напомнить достойному джентльмену, что содержание, подобающее юному Драко, обошлось мне в немалую сумму, и если джентльмен желает забрать его…
— Извольте пропустить нас, сэр, — перебил его Снейп с раздражением, вспомнив обо всех своих незапланированных расходах. — Как стряпчий я имею честь представлять компанию «Томас Риддл и Ко»; родители юного Малфоя уполномочили меня блюсти интересы молодого джентльмена. Вы должны быть благодарны, если уважаемое семейство не подаст на вас в суд! Поверьте, мистер Локхарт, вам не нужен такой враг, как я.
Едва прозвучало слово «суд», хозяин «Дырявого котла» мгновенно сник — Снейп с отвращением заметил, как задрожали бородавки на отвисших щеках Локхарта. Локхарт юркнул обратно в дом и захлопнул дверь; послышался скрежет засова. Кивнув юному Малфою, чтобы тот следовал за ним, Снейп двинулся прочь, надеясь, что в самом скором времени покинет Ноктюрн-аллею навсегда.
========== Глава пятая, в которой почтенная пожилая леди, несмотря на поздний час, оказывает мистеру Снейпу и его новому другу теплый прием. Юный Малфой повествует о своих роковых злоключениях ==========
Снейп сидел в старом чиппендейловском кресле, укрывшись пледом и вытянув ноги к узорчатой каминной решетке. Его слегка знобило. Во время своего не слишком приятного, но весьма поучительного путешествия по Ноктюрн-аллее Снейп промок, замерз и вдобавок ко всему промочил ноги; поэтому, добравшись до пансиона, он был чрезвычайно обрадован тем, что камин в его комнате уже разожгли. Больше всего на свете ему сейчас хотелось лечь в согретую грелкой постель — события минувшего дня, чересчур насыщенного после монотонных, ничем не примечательных будней в Уилтшире, не только пошатнули душевное равновесие мистера Снейпа, но и подорвали его силы. Сомлев от тепла и усталости, Снейп уже начал дремать сидя в кресле, когда в комнате раздался голос хозяйки пансиона.
— Я бы попросила вас, мистер Снейп, — проговорила она, появившись в дверном проеме с подносом в руках, — впредь не являться в столь поздний час, да еще и с гостями, — она бросила многозначительный взгляд поверх очков на юного Малфоя. Тот учтиво встал, приветствуя миссис Макгонагалл; Снейп тоже нехотя приподнялся в кресле. — Мы ждали вас еще днем, как вы изволили известить в своем письме, и я велела горничной разжечь камин. Мало того, что из-за вас мне пришлось совершенно напрасно потратить уголь (а ведь он нынче дорог!), так еще и накрывать на стол лично для вас, тогда как все постояльцы уже отужинали! Позволю себе заметить, мистер Снейп, — миссис Макгонагалл, выглядевшая сурово даже в ночном чепце и зеленом халате со стеганым воротником, с неодобрением поставила на стол чайник, — я приняла вас в свой семейный пансион только благодаря рекомендательному письму профессора Дамблдора, которого я глубоко уважаю, и не намерена терпеть ваши опоздания.
У Снейпа опять разболелась голова.
— Послушайте, — процедил он сквозь зубы, чувствуя себя слишком уставшим для того, чтобы скрывать раздражение. — Я отнюдь не настаивал на том, чтобы вы лично накрывали для меня на стол.
Миссис Макгонагалл со звоном поставила на чайный столик блюдце с имбирной коврижкой, оставшейся еще с Рождества.
— А что прикажете мне делать, мистер Снейп? — парировала она. — Не могла же я поднять горничную с постели посреди ночи и устроить суматоху во всем доме!
— При всем моем уважении, миссис Макгонагалл, — произнес Снейп резче, чем следовало, — позвольте напомнить вам, что я плачу за пансион полный срок, в то время как пользуюсь вашим гостеприимством всего лишь несколько недель в году. Полагаю, этого достаточно, чтобы я не выслушивал ваши упреки?
Почтенная пожилая леди поджала губы.
— Вы совершенно напрасно приняли мои слова так близко к сердцу, мистер Снейп, — сказала она с видом оскорбленной добродетели. — Я зашла только лишь поинтересоваться, останется ли ваш… гость на ночь, — миссис Макгонагалл с любопытством покосилась на Драко. Тот, не отрываясь от своего занятия (юный Малфой аккуратно намазывал кусочек коврижки ревеневым джемом), ответил на ее взгляд вежливой улыбкой.
— В такой час юному джентльмену уже давно пора быть в постели, — продолжала миссис Макгонагалл. — Я могла бы постелить вам на софе, молодой человек, — правда, боюсь, вам будет не слишком удобно. Но не станете же вы спать с мистером Снейпом в одной постели, верно? — добавила она подчеркнуто-деликатным тоном.
Драко щедро добавил себе в чай сливок — да так ловко, что не пролил на стол ни капли.
— О, не беспокойтесь, мне будет очень удобно у вас, мэм, — отозвался он, подняв на миссис Макгонагалл свои красивые, будто кукольные, серые глаза. — Это очень любезно с вашей стороны. Кстати, не будете ли вы столь добры поделиться со мной рецептом вашей чудесной имбирной коврижки? Для моей милой матушки, — и Малфой, вновь улыбнувшись, откусил крохотный кусочек черствой коврижки.
Миссис Макгонагалл, тронутая до глубины души, погладила учтивого юношу по мягким белокурым волосам и, совсем расчувствовавшись, тихо вышла. В комнате воцарилась долгожданная тишина. Снейпа клонило в сон, он мечтал поскорее оказаться в своей кровати под тяжелым теплым одеялом, но ему было неловко ложиться в постель при госте, и Снейп, полусонный, по-прежнему сидел в кресле, дожидаясь, пока юный Малфой покончит с ужином. Из-под полуприкрытых век Снейп наблюдал за тем, как Драко подливает себе чаю, наливает сливки, пробует, изящно поднося чашку к губам, словно на уроке хороших манер; потом берет с блюдца кусочек коврижки, намазывает его джемом и откусывает мелкими белыми зубками… И всё это аккуратно, поразительно аккуратно, даже с какой-то степенностью, забавной для столь юного создания. Снейпу вдруг подумалось — как странно: юноша, еще недавно пребывавший в грязи и мерзости Ноктюрн-аллеи, сидит за чайным столиком в семейном пансионе почтенной вдовы и лакомится ревеневым джемом как ни в чем не бывало — благовоспитанный юноша из респектабельной семьи.
Ощутив на себе взгляд Снейпа, Драко повернул голову.
— Мистер Снейп, сэр?.. — проговорил юный Малфой с робко-вопросительной интонацией. — Не хотите ли чаю?
Снейп молча покачал головой. Все-таки как же это странно: Ист-Энд, Ноктюрн-аллея, растрепанная шлюха с испитым лицом, лезвие, исчезающее в рукаве, «Дырявый котел»… Будто и не было никогда.
Не дождавшись ответа, Драко потянулся за следующим кусочком коврижки.
Вновь, к неудовольствию Снейпа, появилась миссис Макгонагалл. Бросив взгляд на блюдце, на котором остался всего лишь один кусочек, она просияла, одарила юного Малфоя благосклонной улыбкой и принялась застилать софу.
— Доброй ночи, милое дитя, — сказала она, наконец закончив с постелью и еще раз с умилением погладив Драко по голове. — И вам доброй ночи, — она повернулась к Снейпу, вмиг сменив тон с ласкового на свой обычный, суровый. — Попрошу вас явиться к завтраку вовремя. Я надеюсь, мне не придется просить Винки разогревать завтрак для одного только вас! — строго посмотрев на Снейпа — похоже, хозяйка пансиона не сомневалась, что к завтраку он всё же опоздает, — миссис Макгонагалл с достоинством поправила ночной чепец и покинула комнату.
Юный Малфой тем временем доел последний кусочек коврижки, допил свой чай и промокнул губы салфеткой. Мельком взглянув на столик, Снейп подивился тому, как этот хрупкий, тоненький, казавшийся совсем прозрачным юноша ухитрился съесть всю коврижку, выпить целый молочник сливок и опустошить вазочку с джемом, да притом настолько аккуратно и пристойно, что казалось, он ел лишь из уважения к хозяйке. Снейп посмотрел на Драко, невольно отметив про себя его худобу и бледность — должно быть, юный Малфой давно не ел досыта. Устыдившись собственной жалости, Снейп сказал ему несколько холодно:
— Ложитесь в постель, мистер Малфой. Завтра утром вы отправитесь домой, в Уилтшир, к вашей матушке.
Драко послушно кивнул.
— У меня нет с собой пижамы, — сказал он извиняющимся тоном. — Боюсь, мне придется спать нагишом, — и он виновато улыбнулся, словно не возражал, а даже покорно принимал все эти неудобства.
Снейп отвернулся к кровати, чтобы скрыть свое смущение.
— Вы можете переодеться в мою пижаму, — буркнул он. — Возьмите там… в комоде… на средней полке, — и быстро погасил лампу, опасаясь ненароком увидеть, как Драко раздевается.
Отступив в темный угол, которого не достигал свет уличного фонаря, Снейп торопливо, неловко из-за этой торопливости, снял верхнюю одежду и поспешил нырнуть под одеяло. Он услышал, как стукнул, выдвинувшись, ящик комода, и Драко, судя по шороху, принялся перебирать его белье. Снейп вгляделся в полумрак.
— Нашли, мистер Малфой? — наконец спросил он нетерпеливо — ему показалось, что Драко роется в комоде дольше, чем необходимо.
— Да, сэр, — ответил тот. — Благодарю вас, сэр.
Вновь воцарилась тишина. Снейп закрыл глаза, но сон, столь желанный прежде, отчего-то теперь не шел к нему. Снейп различал какие-то шорохи, легкие шаги Малфоя, его тихое дыхание, и чувствовал себя невыносимо неловко от того, что ему придется ночевать в одной комнате с юношей, чья репутация оставляла желать лучшего; да и вообще мистер Снейп не привык ночевать с кем бы то ни было. В конце концов он открыл глаза; массируя виски — его мучила мигрень — Снейп спросил недовольно:
— Вы уже легли, мистер Малфой?
— Ах, прошу меня простить, сэр, — в голосе Драко прозвучало искреннее сожаление. — Я, наверное, мешаю вам уснуть? Сейчас… Я уже разделся.
Снейп невольно повернул голову в его сторону, и, прежде чем спохватился и отвел взгляд, успел увидеть нагое юношеское тело, словно бы сияющее бледностью в свете фонаря. Драко аккуратно, не спеша, развешивал свою одежду на спинке стула, отчего лопатки, позвоночник и косточки над худыми ягодицами то выступали, подчеркнутые тенью, то вновь исчезали под гладкой, будто фарфоровой, кожей. Снейпа бросило в жар; судорожно втянув носом воздух, он отвернулся и упер взгляд в стену.
Тщетно пытаясь заглушить мучительное чувство стыда, Снейп потянулся к прикроватной тумбе, нащупывая карманные часы — каждый вечер он заводил их перед сном, и это всегда его успокаивало. Но часов не оказалось — должно быть, от усталости он позабыл выложить их, когда раздевался, и часы всё еще лежали в кармане жилета. Однако ни в жилете, ни в сюртуке Снейп часов не нашел. Поморщившись от тревожного подозрения (и от приступа головной боли, вызванного этим подозрением), Снейп сел в постели и, наклонившись, пошарил рукой под стулом с одеждой и под тумбой. Драко, уже одетый в пижаму, приблизился к нему.
— Что вы ищете, сэр? Возможно, я смогу помочь? — вежливо поинтересовался юный Малфой.
Снейп, несмотря на то, что лег в постель в сорочке и кальсонах, поспешно натянул на себя одеяло.
— Мои карманные часы, — ответил он нехотя. — Подарок моего шефа, лорда Волдеморта, — они мне очень дороги. Вы не могли бы поискать под своей софой?