- Левый бок или правый? - ласково поинтересовался Фетч, протыкая острием кожу над солнечным сплетением.
- Правый, сэр, - не раздумывая выбрал Хакс. Здесь след был один, в отличие от левого, где их было целых три.
Капитан мысленно усмехнулся. Что, симметрия.
Забрак кивнул и плавно вытащил острие из ранки, чтобы все теми же плавными, дразнящими движениями пододвинуть иглу влево относительно себя и подыскать подходящую точку. Симметрию Хаксу не было суждено обрести, потому что острие ткнулось в шрам от предыдущего прокола.
Едва оно успело упереться в кожу, как Фетч тут же вонзил иглу на всю глубину, прижимаясь почти всем телом к капитану и жарко выдыхая ему на ухо. Вторая рука впилась в волосы и заставила задрать голову, чтобы можно было лучше видеть эмоции на его лице.
Звук, который Хакс издал, не смог бы классифицировать он сам. Боль прошила тело до звона в ушах, но страха всё еще не было, и, как сейчас осознал капитан, именно страх боли делал его слабее. Фетч был близко, так близко, что Хакс рвано выдохнул, в конце переходя на глухой стон, и выронил пояс, чтобы вцепиться в рукава кителя старшего офицера и рывком прижаться ближе, хрипя от усилившейся боли и накрывая приоткрытым ртом его губы.
Не было ни отвращения, ни страха изнасилования, ничего, и болезненной дрожью собственного тела Хакс выдавал свою ненависть за тупое отчаяние от собственного положения. Более того, адреналин и жажда отыграться за всё произошедшее вместе с близостью чужого, но такого теплого тела действительно отзывались в паху слабым ноющим возбуждением.
Фетч совершенно не ожидал такого порыва, однако для него он оказался более чем приятным. Забрак гортанно зарычал и страстно впился в подставленные губы. Игла, еще не вибрирующая, принялась прокручиваться в свежей ране, а свободная ладонь ласковее стала водить по голове, растрепывая прическу и улавливая приятные, щекочущие ощущения от волос.
Хакс застонал в поцелуй, содрогаясь в руках полковника, чувствуя, как судорога мучительно сжимает тело. Ладони скользнули Фетчу за спину, и он углубил поцелуй, перехватывая инициативу, только чтобы закончить жестким укусом и отстраниться первым, срываясь на новый стон. Только в этот раз стон получился куда более пошлым, а Хакс посмотрел на Фетча и, не отстраняясь, жарко и почти приказным тоном шепнул:
- Глубже, сэр.
По позвоночнику искрами прошла сладкая дрожь; Фетч вцепился в Хакса и грубо вжал его в стену, восхищенно и возбужденно смотря ему в глаза, а руками помогая избавиться от одежды.
Капитан хотел его. С иглой в боку, прижатый к мощному телу, человек исходил желанием, и это сносило крышу хлеще стонов Ликса.
- От таких приказов я даже не откажусь…- рыкнул он и снова впился в губы Хакса, левой ладонью накрывая иглу в нем, а правой расправляясь с его штанами.
Тот с трудом сдержал готовый вырваться истерический смех и хрипнул в черные губы от прокатившейся по телу боли, но хватку за поясницу не ослабил. Наоборот, пальцы натянули пояс, а затем Хакс щелкнул пряжкой, роняя на пол чужой форменный ремень.
Оказывается, Фетча можно было обыграть, можно было заставить передумать и сменить план действий, можно было даже подчинить своему желанию, выезжая на его интересе к необычному поведению жертвы.
От колющего огня, усиливавшегося на каждом рваном вдохе, на глазах выступали слезы, но Хакс рванул молнию чужого кителя и прижал ладони к закрытой футболкой груди, не пытаясь отстранить, а лучше чувствуя жар, исходивший от Фетча.
Забрак не мог не потешить и собственное самолюбие. Китель легко упал за его спиной, как и штаны Хакса, который без одежды опять оказался маленьким и хрупким. Полковник подхватил запястья подчиненного и заставил его схватиться за край футболки, приказно рыкнув ему на ухо:
- Снимай, - и широкие ладони скользнули за спину человека, оглаживая ее, дразня ногтями у позвоночника и надавливая чуть сильнее, когда проходились в районе иглы.
Хакс упрямо сдерживал стон - больше ни одного. До тех пор, пока Фетч не закончит с сексуальной частью. Он послушно вцепился в футболку и потянул вверх, открывая взгляду мощное черное тело, тоже покрытое витыми белыми татуировками. Пришлось вытянуться, чтобы стянуть одежду целиком, уронить на пол и следом за ней впервые в жизни отправить туда же и собственный китель, оставаясь в задранной к груди майке. Ощущалось это весьма тупо, и Хакс предпочел избавиться от неё, а затем провести ладонями по открытой черной груди. Кожа не то была более гладкой, чем у людей, не то Хакс просто давно не касался не своего тела, но внутри что-то перещелкнуло и разгорелось сильнее.
Бок от неверного движения прошило очередной судорогой, и капитан стиснул зубы, рвано выдыхая и почти прижимаясь животом к чужому животу.
Правая рука Фетча скользнула выше и коснулась губ Хакса указательным и средним пальцем. Левой рукой продолжая мягко оглаживать человека по спине и шее, забрак приказал только:
- Оближи.
Хакс переступил через штаны, чтобы не запутаться в них потом и одновременно прижимаясь еще ближе, царапая пальцами черную спину, и со слабым выдохом втянул в рот оба пальца, моментально начиная ласкать их так же, как ласкал бы член партнера.
Адреналин в крови достиг того уровня, что начинал отключаться мозг. Мягкая ласка, которую продолжал дарить полковник, рассыпала по позвоночнику искры, а резкая боль превратилась в ноюще-тянущую и отступила на задний план.
В рыжих глазах Хакс отчетливо видел желание его взять. Как можно скорее, грубо, быстро - но Фетч тоже был не из тех, кому мозг отказывает за секунду.
Поэтому смоченные слюной пальцы вышли изо рта и аккуратно, не теряя влаги, скользнули ниже и плавно вошли в тело, чтобы подготовить капитана. Вторая рука заставила Хакса взяться за штаны хрипло дышащего забрака, непрозрачно намекая, что одежда уже теснит и ему не нужна.
Заставив себя максимально расслабиться - не впервой, Хакс, хатт тебя дери, даже с ним не впервой - капитан последовал приказу, обеими руками расправляясь с застежкой форменных бриджей и стягивая их вниз вместе с бельем.
А дальше он подался вперед и дразняще медленно, фактически издевательски огладил тонкую темную кожу под основанием чужого члена, прежде чем стремительно убрать руку и со сдавленным хрипом податься вперед, наклоняясь и соскальзывая с пальцев забрака, чтобы провести животом и в том числе свежим швом по головке.
Инициатива Хакса пришлась Фетчу более чем по душе - он громко застонал, широко раскрывая рот, и крупно дрогнул. А затем внутренне послал на хрен всю подготовку, раз сам капитан слезал с его пальцев, - забрак слишком его хотел. Вжав подчиненного в стену одной рукой, Фетч досбросил штаны с ног и шагнул вперед, наклоняясь и жадно выдыхая Хаксу на ухо:
- Доигрались, капитан…
И сильные руки подхватили его под бедра, поднимая в воздух и заставляя часть веса перенести на мощного полковника. Фетч даже не дернулся, будто Хакс был совсем легким, и, тихо и глухо смеясь, плавно направил себя в него, довольно выдыхая и подрагивая от удовольствия.
Но становиться куклой Хакс не намеревался. Сквозь стиснутые зубы вырвалось шипение, но тело расслабилось, снижая боль. А потом капитан откинулся назад, тонко дрожа от возобновившейся боли в боку, вцепился в черные плечи, крепко обхватил забрака ногами, так и оставшимися в сапогах, за поясницу и резким рывком помог ему насадить себя до конца, запрокидывая голову и судорожно выдыхая воздух.
Адреналин, возбуждение, жгучая боль внизу и в проткнутом боку, медленно горящая ненависть - всё мешалось в один коктейль сумасшествия, на которое Хакс и не предполагал, что способен.
Фетч уже почти не думал, каково его партнеру, столь дерзко проявляющему инициативу, - он крепче прижал его к стене спиной, зажимая между холодом пластмостали и диким жаром собственного тела, и начал движение - резкое, мощное, каждый раз приподнимая Хакса и тут же опуская его на себя.
Не орать в голос было так трудно, что Хакс думал - он задохнется держать в груди крик. Игла двигалась внутри в такт каждому проникновению, охваченная напряженными мышцами, и бок рвало такой болью, что через пару секунд капитан перестал чувствовать что-то, кроме неё. Возбуждение почти схлынуло, оставаясь в уголке сознания.
Но он поклялся себе, что не будет стонать. Фетч не дождется от него ни единого звука.
И поэтому Хакс до крови впивался ногтями в плечи полковника, но всё еще продолжал двигаться в ответ, как мог, как давало ему его положение, с тупым озлобленным упрямством перебарывая боль и не собираясь себя щадить. Не сдохнет, перетерпит. Зато Фетч не останется “хозяином”, когда всё закончится. Где кончался один судорожный приступ, и начинался другой, он не понимал - сознание покрывалось мутным маревом, в котором доминировали боль и жар. Толчок, игла впивается глубже, поднимаясь в теле, острием где-то цепляет нервный узел, прошибая холодом, а затем огнем, и Хакс задушенно хрипит, подается ближе, сцепляя ладони за крепкой шеей, через боль сжимается сильнее, зная, что забрак чувствует каждую судорогу, что идет от бока, потому что они расходятся до кончиков пальцев ног и рук.
Сапоги сильнее вдавились в поясницу Фетча; Хакс ухватил его за руку, отрывая её от собственного бедра и вжимая в бок, кровь из которого залила почти всю правую сторону тела, и с новой силой сжался вокруг полковника, наверняка сдавливая почти до боли.
Возбуждение странным образом снова начало нарастать.
Фетч взревел и вынужден был приостановиться, так как Хакс охватил его слишком сильно, чтобы можно было продолжать свободное движение. Забрак тяжело дышал, но не дрожал: сил у него хватило бы еще надолго.
Столь страстный и жаждущий партнер был у него впервые. Фетч чуял его злость, видел возбуждение, телом чувствовал дрожь и каждую судорогу боли, особенно когда широкая ладонь на пару секунд покрепче вдавилась над иглой, и он продолжил движение: медленно, тягуче, одной рукой удерживая Хакса, - а второй наощупь, опытными пальцами сквозь кровь все же включил иглу. Та завибрировала поначалу слабо, а Фетч наклонился и зашептал:
- Дерзкий капитан… Как вам наказание? - и резко, сквозь собственную боль втолкнулся вперед, зубами впиваясь в плечо партнера.
Хакс даже не понял, откуда тело рвануло изнутри сильнее. Он содрогнулся, обрушиваясь вперед на Фетча, и опять захрипел, но теперь уже потому, что пытался вдохнуть. Боль влилась в желание, и из этой смеси получилось что-то, что заставило капитана глухо зарычать и обхватить полковника ладонью под затылком, с нажимом провести выше, нащупать пару рогов и резко дернуть вниз, заставляя его запрокинуть голову.
Сверху вниз на Фетча взглянули совершенно ясные серые глаза, и только расширенные зрачки выдавали и боль, и возбуждение, и ту безумную комбинацию, в которую они смешивались внутри дрожащего тела.
- Бодрит, - хрипло выдохнул Хакс и рывком возобновил движение навстречу, одновременно впиваясь губами в губы.
Забрак жадно улыбнулся сквозь поцелуй и сразу углубил его, широким языком оглаживая рот Хакса. Зубы снова пошли в ход, теперь прикусывая чужие губы и, если он попадался, язык.
Движение снова вернулось в жесткий, сильный темп. Кровь, стекающая по боку и бедру Хакса, прибавляла ему эстетичности и желанности, поэтому Фетч двигался все грубее и резче, сжимая обе руки - в том числе и ту, что лежала на проткнутом боку.
Судороги, проходившие сквозь тело Хакса, превратились в одно сладкое, щемящее чувство, залившее тело по горло, и он крепче вцепился в рога, нависая сверху, до будущих синяков упираясь пятками сапог в поясницу и так же жестко кусаясь в ответ.
Ярче. Быстрее.
Больше.
Кровь залила Фетчу ладонь, но Хакс боли уже не чувствовал. Как будто кто-то - толчок, и мир перед глазами вдруг прояснился до мельчайших деталей - постепенно перевел нервную систему в другой режим и смешал рецепторные зоны в мозгу.
Капитан крепче сжался вокруг полностью погруженного в собственное тело члена и сдавил ладонь на боку.
- Сильнее, - на одном дыхании рыкнул он в ухо забрака.
- Безумец, - так же свирепо прошипел Фетч и грубо дернул иглу, чтобы та повернулась в теле, а потом перевел вибрацию на полный режим. Сталь взорвалась значительно большей энергией, мощно вибрируя в ране, и забрак не отставал ей в жесткости.
Рука сошла с обезумевшей иглы и почти сразу поймала Хакса за горло, размазывая по нему кровь. Несмотря на нее, схватился он жестко, наполовину перекрывая воздух, когда огненные глаза впились в капитана жаждущим взглядом, а грубые движения не прекращались ни на секунду.
Отдельных действий Хакс уже не воспринимал. Дрожь была не своя, низкий гул не бил по ушам, но отдавался в костях затылка, внутри всё сжалось в один жгущий, вибрирующий по нервам ком, а воздух, которого и так хватало, отказывался втягиваться в трахеи.
В другое время и с другим партнером Хакс бы поддался мгновенной слабости обмякнуть, подчиниться и застонать от удовольствия.
Но не сейчас.
Сейчас Хакс вцепился дрожащей рукой в руку Фетча и вонзил ногти в кожу, до крови её процарапывая. Правая сторона тела больше ничего не чувствовала, но нервы ежесекундно заходились истерической отдачей. Мозг был перегружен, на зрение наплывала чернота, сердце от нехватки кислорода ломало виски, но Хакс не собирался проигрывать - тем более без прикосновения к себе, чего бы это ни стоило.
С хрипом втянув хоть какой-то воздух, он на каждом новом движении, на каждом входе до упора стал пульсирующе сжиматься, раздразнивая, как он надеялся, до окончательного предела.
Но Фетч тоже не намеревался закончить первым. Тут играло упрямство и гордость - Хакс не признавал себя жертвой, но он должен был ей быть, и такого странного “поражения” полковник принимать не хотел.
Он предпочел отпустить горло человека, и, пока тот не начал ему мешать, вцепился в иглу, выключил ее и резко выдернул. Без прелюдий, без ласки острие воткнулось в кожу над солнечным сплетением, и уже через миг вся сталь вошла вглубь, пронзая крупное сплетение нервов.
Мир вырубился перед глазами до давящих пятен, и Хакс всё же не выдержал, с прерывистым гортанным стоном выгибаясь навстречу палящей боли, но тут же в кровь прокусил нижнюю губу, затыкаясь. Почти сразу Фетч освободившейся рукой взялся за его член, и кровь работала отличной смазкой при синхронном движении рукой и возобновившимися резкими толчками в глубине.
Слишком, слишком, переборно сильно, тело свело так, что уже никакой вдох не был возможен, вокруг иглы жгло огнем, которого Хакс никогда не испытывал в своей жизни, но, проиграв со стоном, всё-таки сдаваться он намерен не был. Ладонь вцепилась в руку на члене, и капитан опять впился в нее ногтями, в то время как захлебывающийся мозг приказал телу еще раз податься навстречу.
Движение шевельнуло иглу, ощутимо протирая её о нервы, Хакс широко распахнул глаза, хрипя от недостатка кислорода и из последних сил еще раз, куда более неловко и криво насаживаясь на полковника.
И от этого последнего, скованного рывка Фетч послал нахер честь, наклонил голову и снова впился в оставленные им же укусы на плече, после чего резко надвинул капитана на себя, рыча и наконец изливаясь в него.
Сердце бешено стучало в голове, щемящей болью отдаваясь где-то в груди, сверху наваливалась тяжелая темнота, но как только Хакс ощутил еще больше жара внизу, он отпустил. Отпустил, и тут же те клетки тела, которые еще не ощущались отдельно, прошило электрическим током, и капитан сначала вжался стертой до крови спиной в стену, а потом выгнулся вперед с хрустом межпозвоночных дисков. Если тело могли свести еще больше, то его свело, потому что Хакс провалился в черноту, где единственным, что оставалось, было взрывающе больное наслаждение самоубийцы.
Он вроде бы закричал, хотя, учитывая отсутствие кислорода в легких, скорее слабо захрипел, сдирая горло.
Удовольствие поутихло, но не сходило на нет, вместо низа живота собравшись под грудью, и через удар сердца превратилось в мучение, которое Хакс не мог больше терпеть.
Воздуха.
Сознание стремительно угасало, капитан мысленно вцепился рукой поверх иглы, но снаружи пальцы мертвой хваткой сжало на запястье Фетча, а сам Хакс ничего не увидел из-за слоя ватной черноты.