========== Озерный город ==========
Только что тут, в этих шатких стенах эсгаротского дома, развернулась схватка. Пол залит орочьей кровью, эльфийские стрелы торчат в деревянных стенах и в воздухе висит металлический привкус смерти. Но бой окончен и пронзительную тишину, пришедшую на смену лязгу оружия, нарушает лишь тихое пение огненно-рыжей эльфийки и хриплое надрывное дыхание гнома, умирающего на грубом столе в центре комнаты. Его брата. Единственного. Младшего. Фили и сам не заметил, как перестал дышать, напряженно вглядываясь в лицо творящей свою магию лесной воительницы. В другой ситуации он никогда бы не позволил ей даже прикоснуться к Кили, но сейчас гном со всей ясностью осознавал, что другого выхода нет. Как он мог не заметить? Почему позволил убедить себя, что рана настолько пустяковая, насколько говорил Кили? Ведь младший никогда не признавался в том, что что-то не так. Всегда боялся подвести. Разочаровать… И они поверили. Он. Дядя. Они были слишком заняты тем, чтобы успеть к Горе, пока не вышел срок, и не обратили внимание на то, что молодой лучник стал тише себя вести, все чаще держался за раненную ногу, временами прикусывал губу, сдерживая стоны…
Эльфийку – кажется, ее спутник, тот надменный эльф из Лихолесья, называл ее Тауриэль, – окутало призрачное сияние. Голос, выпевающий слова древнего наречия, становился все громче. Как будто волны тепла и света расходились в стороны по комнате, заставляя верить в лучшее. Надеяться. Фили перевел взгляд на брата. Ранение превратило Кили из молодого жизнерадостного гнома в настоящего призрака – черты заострились, под глазами залегли тени, кожа, особенно по сравнению с густыми черными волосами и щетиной, казалась неестественно белой… Он вгляделся в знакомое до мелочей лицо. Быть может ему показалось, но от пения и действий эльфийки, заговаривающей рану, Кили вроде бы стал выглядеть чуть лучше, дыхание стало спокойнее, бледность отступила. На мгновение, всего на одно краткое мгновение, Фили позволил себе поверить, что все обойдется…
Резко хлопнула наполовину оборванная в пылу схватки ставня. Из углов туманным облаком выполз мрак, и по горнице пронесся порыв леденящего ветра. Голос Тауриэль дрогнул, и через мгновение музыкальный напев превратился в стон боли. Какое-то мгновение она еще пыталась бороться, но противостоящая ей сила оказалась слишком могущественной. Кили выгнулся на столе, сбрасывая удерживающие руки, а от его тела во все стороны хлынул поток неизвестной энергии, сметая все на своем пути. Фили захлебнулся им, разом лишившись возможности видеть, слышать, дышать. На секунду, ставшую вдруг бесконечной, он потерялся в этом непроглядном мраке, а когда смог вздохнуть, перед глазами огненным оттиском отпечаталось:
- Отныне он мой!
Гном открыл глаза, борясь с головокружением. Он не сразу сообразил, где находится, – комната плыла и качалась. Сфокусировавшись он заметил, что Кили сидит на столе, сгорбившись, – рассыпавшиеся пряди черных волос скрывали лицо. Собственная слабость тут же отступила на второй план, и Фили бросился к брату:
- Кили! Как ты? Что это было?
Темноволосый гном не ответил. И не отреагировал на попытки Фили заглянуть ему в лицо. Это было так странно и не похоже на брата, что блондин даже растерялся. А затем слуха гнома достиг тихий стон. Он оглянулся и замер, - Тауриэль лежала у стены. Из уголка побелевших губ по подбородку стекала алая струйка крови. Эльфийка подняла голову, силясь что-то сказать, и Фили в несколько шагов оказался рядом, - все ж она пыталась спасти Кили. Девушка заглянула в глаза гнома помутневшим от боли взглядом:
- Я не справилась… Не смогла…
- Успокойся, - Фили постарался утешить ее, хоть сам не понимал, что происходит. - Все хорошо. Кили же…
- Нет! - Тауриэль вцепилась в плечо гнома. - Это больше не твой брат! Больше нет…
- Что ты такое говоришь? - Фили отпрянул. - Как?
Он оглянулся. Будто почувствовав его взгляд, Кили поднял голову. Черные глаза обшарили комнату, остановились на лице Фили…
- Брат… - темноволосый гном потянул руку, и Фили, не задумываясь, шагнул навстречу, не обращая внимания на слабый протест эльфийки, пытавшейся его удержать.
- Я здесь, Кили. Я рядом, - он приобнял младшего за плечи. - Я с тобой.
- Хорошо… - голос Кили звучал необыкновенно глухо и безжизненно. - Хорошо, что ты рядом.
Что-то в его интонациях насторожило Фили. Гном нахмурился и попытался отстраниться, но было поздно. Резкая боль пронзила правую половину тела. Это было настолько ошеломляюще и неожиданно, что Фили даже не сразу понял, что произошло. Он опустил взгляд, отстранено отметив, что это его собственный нож. И рукоять сжимает рука брата. И кровь, хлынувшая из раны, моментально насквозь промочила одежду. А ведь эту рубашку дал ему Бард, и наверное это плохо… Тут поток мыслей прервался, когда Кили также резко выдернул нож из тела брата, заставив светловолосого гнома вскрикнуть от боли, а затем с силой оттолкнул его от себя. Фили опрокинулся на спину, инстинктивно зажав рану рукой, но кровь толчками пробивалась сквозь пальцы. Кили спрыгнул со стола. Смотря на его уверенные движения, Фили вдруг понял последние слова эльфийки, хоть сердце и отказывалось до сих пор в них поверить. Брат… или уже нет?
Кили выпрямился и окинул комнату взглядом. Искристые темные глаза, которые даже в самый сложный момент редко покидала улыбка, стали непроглядно черными и жестокими. Он поднял руку, все еще сжимающую обагренный кровью нож, а затем решительно шагнул к распростертому на полу брату. Фили слабо дернулся, понимая, что если это… существо… решит его добить, он ничего не сможет сделать – вместе с кровью силы покидали тело. Припав на одно колено рядом, Кили уже занес клинок, чтобы нанести удар, но вдруг замер. На краткое мгновение старшему показалось, что где-то в глубине непроглядной черноты, заполнившей взгляд брата, мелькнуло что-то знакомое…
Внезапно, дом содрогнулся от крыши до основания, а с небес грянул полный ненависти и ярости рев. В Эсгарот явился дракон. Кили вскинул голову, будто прислушиваясь, а потом вскочил. С невероятной ясностью Фили вдруг понял, что это может быть последний раз, когда он видит брата.
– Кили! – собрав все силы, он вцепился в ногу темноволосого гнома, но тот лишь отпихнул его от себя и скрылся за дверью, даже не оглянувшись.
Мир окрасился в цвета отчаяния и боли. Осознание произошедшего вдруг навалилось невероятной тяжестью, а жизнь, казалось, утратила смысл. Фили сжался на полу в луже собственной крови, совершенно готовый к тому, чтобы прямо сейчас отправиться на встречу с Махалом… Последнее, что он почувствовал, это прикосновение чьей-то руки. Сильные холодные пальцы сдавили запястье, и где-то в глубине сознания зазвучали тихие слова на незнакомом ему языке. А потом на город обрушился огненный вихрь…
========== Берег Долгого озера ==========
Озерный город пылал. Что-то в этом было завораживающе красивое – охваченные огнем постройки, алые сполохи, озаряющие ночь, крики людей, далеко разносящиеся над поверхностью воды, и силуэт огромного дракона, мечущийся в воздухе. Это было похоже на танец огня в подземных кузнях гномов, когда… Существо, некогда бывшее младшим принцем Эред Луина и Эребора, встряхнулось, отвлекаясь от созерцания разворачивающейся на озере трагедии. Ему не нравились эти ощущения, всплывающие из подсознания в самый неподходящий момент. Сначала будто что-то остановило его руку, когда для того, чтобы раз и навсегда прервать род прямых наследников Дурина, надо было нанести всего один удар светловолосому гному. А ведь он даже не мог сопротивляться. Теперь вот эти воспоминания… Оставалось надеяться, что тот гном сгинет в огне, что обрушил Смауг на людское поселение. Он сам не без труда выбрался из этого обреченного места. Слабое тело – даже легкие прикосновения огня оставляли на коже шрамы, причиняя боль. Теперь ему требовалось время, чтобы восстановиться.
За спиной затрещали кусты, и он оглянулся, хоть и знал, кто это. Ну конечно, бледный орк. Как всегда верхом на своем варге. Отвратительное порождение жестокости и ненависти – настолько же безжалостное, насколько и вонючее. Он развернулся, чтобы встретить Азога лицом к лицу. Точнее лицом к морде – орк наслаждался своим превосходством, взирая с высоты и не торопясь спешиваться, скалил зубы и рычал, так же как и его белый варг, обнюхивающий гнома. Наконец, тварь соизволила слезть. Орк прошел мимо и остановился у обрыва – отблески огня отражались на его бесцветной, изукрашенной шрамами коже. Когда-то, в прошлой жизни, он уже видел это…
– Он мертв? – наконец, рыкнул Азог на ломаном всеобщем.
– Скорее всего, – гном пожал плечами, не думая о том, что стоящий спиной орк вряд ли увидит этот жест. – Дракон позаботится обо всех, кто остался в городе.
– Но сам ты его не убил? – гигант-альбинос медленно обернулся.
– Нет, – еще не хватало рассказывать этой твари о том, что произошло. – Но я его ранил.
– Ты не справился, раб, – одним движением Азог оказался рядом. – Хозяин будет недоволен.
– Это мое дело, – почти в два раза уступающий орку в росте гном вскинул голову, решительно встретив взгляд бледных глаз. – И я не раб!
В следующее мгновение уцелевшая в давней битве рука орка сгребла его за волосы, приподнимая над землей.
– Мы все слуги нашего Господина, – Азог перешел на черное наречие. – Мы те, кто подготовит мир к его возвращению. Если бы я мог, я бы распотрошил тебя прямо здесь… – будто подтверждая свои слова, орк поднес крюк, заменявший ему левую руку, к лицу гнома и провел от виска до подбородка; острый шип легко проколол кожу, оставляя глубокую царапину. – Но ты нужен Хозяину.
С этими словами Азог отшвырнул его от себя, как надоевшую игрушку. Гном мгновенно оказался на ногах, потянувшись к клинку на поясе… И в этот момент его тело прошила боль – будто бы в грудь с левой стороны вбили раскаленный штырь. Он упал, захлебнувшись криком, и в ответ со стороны Эсгарота донесся рев, полный ярости, боли и удивления. Гигантская тень рухнула в воду, сраженная черной стрелой, и над озером поднялось облако пара…
Азог глухо зарычал, потянув носом воздух, и пнул скорчившееся на краю обрыва тело, а затем одним прыжком взлетел на спину варга.
– Дракон сдох. Скоро будет большая битва, – рыкнул он. – Молись, чтобы у тебя появился шанс исправить ошибку.
Орк скрылся в кустах, а гном медленно поднялся, пытаясь отдышаться. Если Азог не врал, и Господин действительно недоволен, у него была единственная возможность реабилитироваться. А заодно и отомстить этой бледной твари за унижение. Да, он не смог убить принца. Но это не значит, что он не сможет убить короля.
========== Озерный город ==========
Фили падал. Он погружался в бездну, наполненную темнотой. Так и должно было быть, ведь он не справился. Не уберег. Всю жизнь ему внушали, что он будет королем, что он должен заботиться о своем народе и ставить его нужды превыше собственных. И Фили соглашался, послушно внимая словам Торина и Балина. Но никто во всем мире не знал, что превыше долга, превыше собственной жизни молодой принц ценит своего младшего брата. Не сомневаясь ни секунды, он отказался от мечты всей жизни, от своего долга, бросив в лицо Торина решительное: «Мое место рядом с братом». И вот – не уберег. Кили теперь там, куда он не сможет за ним последовать, а значит эта бездна, где тьма и огонь сплетаются в бесконечном танце, станет его наказанием…
А потом Фили увидел свет – тонкий луч протянулся среди непроглядной тьмы. И он услышал голос Тауриэль – той эльфийки, которая пыталась, но не смогла спасти Кили. Она звала и просила, но гном не хотел слушать. Он отвернулся от этого света – в том мире ему больше нечего было делать. Зов превратился в плач, и Фили вдруг понял, что это не просто свет – это жизненная сила юной эльфийки, которую она отдавала ему. Она была настолько юной, что в отличие от других представителей своего народа, еще боялась смерти, хотела жить, но еще сильнее хотела исправить свою ошибку. И гном не смог отказаться, ведь в этом плаче ему послышалось обещание…
Свет окутал мерцающим коконом, стоило сделать шаг навстречу. Он ласкал и нежил, возвращая силы. Фили задышал чаще и глубже, ощущая легкий запах листвы и цветов, впитывая в себя последние мысли эльфийки: «Я не отпустила… Где есть надежда, есть и свет… Верь… Помни… Можно вернуть… Когда тьма отступит…»
Голос становился все тише, а свет трепетал как пламя догорающей свечи. Фили заворожено смотрел, пока не исчезли последние отблески, и гном вдруг почувствовал себя невероятно одиноким, а затем заметил, что падение прекратилось, и тьма, окружавшая его прежде, рассветилась огненным сполохами. Вслед за этим пришел жар, а дышать стало тяжело – ноздри щекотал дым и запах гари. Мир содрогнулся. Еще и еще…
– Мастер гном! Мастер гном! Очнитесь!
Фили резко вздохнул и открыл глаза. Над ним склонилась Тильда – младшая дочка Барда. Ее круглое личико было перемазано сажей и залито слезами. Пальчики вцепились в рубаху гнома, дергая изо всех сил. Очередной рывок отозвался болью в боку, и Фили зашипел сквозь зубы.
– Очнулся! – тут же закричала девочка куда-то в сторону, и через мгновение в поле зрения Фили появился Бофур – мориец тоже весь был покрыт копотью. Он где-то потерял свою неизменную ушанку, а одна из кос обгорела больше чем на половину.
– Слава Махалу, живой! – воскликнул он. – Мы с тобой уже готовы были попрощаться!
– Что… произошло? – говорить было тяжело, все вокруг затянул едкий дым.
– Дракон напал на город, – проскрипел откуда-то справа голос Оина. – Тут все пылает будто вязанка сушняка…
– Дракон… Откуда? Ведь Торин… – Фили попытался сесть, но тело тут же пронзила острая боль. Но гораздо сильнее отозвалось в сердце осознание того, что если дракон жив, значит отряд потерпел неудачу, и… – Нет… Они же не могли… Только не все…
Бофур еле успел подхватить завалившегося на бок гнома:
– Только не отключайся опять, погибель Дурина тебе в печенку! Мы тебя еле вытащили!
– Зачем?.. – Фили вдруг всхлипнул, чувствуя как рыдания сдавили горло.
Сначала брат, теперь дядя… Все те, кого он знал с детства. Он поднял голову и огляделся – так хотелось бы проверить, что это лишь дурной сон, который скоро закончится. Он проснется и первое, что увидит, будет искренняя улыбка Кили, который по привычке вломится в его комнату с утра пораньше… То, что их окружало, и правда было похоже на кошмар – три гнома и две девочки ютились на небольшой плоскодонной лодке. Вокруг была вода, а дальше пылающие остовы эсгаротских построек. С неба раздался рев, от которого заложило уши, – дракон безумствовал в своей ярости.
– Папа убьет его… – пискнула Тильда, изо всех сил вцепившись в подол сестры.
Ее голос внезапно подействовал отрезвляюще. Фили сжал зубы и выпрямился. Рана болела нещадно, но хотя бы кровотечение прекратилось. Он даже ободряюще пожал предплечье Бофура, запоздало сообразив, что в отряде Торина была вся семья морийца.
– Мы же не знаем, что там произошло… – гном благодарно улыбнулся, угадав его мысли. – Но пока надо выбираться.
Фили хотел было ответить, что надо, только он не представляет как, но вдруг раздался еще один рев – на этот раз в нем что-то изменилось. Гномы как по команде подняли головы, успев заметить гигантскую тень, проскользнувшую в дыму. Спустя несколько мгновений раздался оглушительный плеск.
– Держитесь! – только успел крикнуть Фили, когда на город со стороны озера обрушилась огромная волна, сбивая все на своем пути и гася пожары.
Они лишь успели схватиться друг за друга, когда лодку швырнуло к мосткам. От удара Фили показалось, что он умрет прямо здесь и сейчас. Или хотя бы потеряет сознание, но случилось это несколькими мгновениями позже, когда его выбросило из лодки, почему-то вместе со вцепившейся в него Сигрид, непонятно как оказавшейся рядом. Скорее руководствуясь инстинктами, чем здравым смыслом, гном успел в воздухе перевернуться так, чтобы смягчить падение девушки собственным телом. Боль от удара ослепила и оглушила, смяв сознание как лист тонкой бумаги, и Фили скользнул в спасительную тьму, уже не слышал, как в тумане над уничтоженным городом разносятся радостные крики выживших:
– Дракон мертв! Смауг повержен!
========== Эребор ==========
– У нас нет возможности драться! И осаду мы не выдержим!
Совет длился уже несколько часов. Запертые в осажденной горе, отрезанные от внешнего мира гномы решали, что делать и никак не могли договориться. Чтобы там не говорил Бард, у наспех запечатанных врат Эребора стояла армия, в составе которой были не только жители Озерного города, но и эльфы Лихолесья. И последний факт еще больше осложнял принятие решения. Сражаться гномы не могли, а уступать Торин не желал. Особенно после того как сутки назад среди ночи израненный и обожженный к воротам Эребора пришел Кили, чудом уцелевший во время атаки дракона на Эсгарот. Младший принц принес самую страшную весть из возможных – в объятом пламенем городе нашел свой конец его брат. Как Кили сумел выбраться и тем более добраться до Эребора, не понимал похоже и он сам, но Торин и не вдавался в подробности. Услышав о гибели наследника, гном, казалось, постарел лет на сто, а, рассказ о предательстве эсгародцев привел его в ярость.