Странно, но именно сейчас нет абсолютно никакого волнения, но и уверенности тоже нет.
Останавливаемся возле трёхэтажного белого здания. Внутри было темно и только тусклые лампы под потолком слегка освещали большое количество дверей с какими-то номерами и фамилиями. Саки как всегда шёл впереди, а ты, пользуясь случаем, нагнулся и шепнул мне, что всё будет хорошо, нарочно касаясь губами уха, чтобы я расслабился и на последок сжимает мои пальцы.
Телохранитель замирает возле одной из дверей и дожидается пока мы доплетёмся. В полутьме еле успеваю пробежать глазами по двери. «Дэвид Йост» гласила гордая надпись. Пелко учтиво открывает перед нами дверь и Билл в прямом смысле залетает туда, со счастливой улыбкой.
- Привет ребята.
Саки, видя моё замешательство, подталкивает меня в спину и я не смело делаю пару шагов в светлое помещение. Комната не большая, но и не очень маленькая. Рабочая обстановка: напротив двери возле окна стоит массивный стол, за которым, уткнувшись в манитор лэптопа, сидел знаменитый продюсер и менеджер группы – Дэвид Йост, собственно обладатель сего кабинета. Слева от стола, возле стены стоял небольшой чёрный диванчик, который чем-то напоминал наш. Мне тут же вспомнилась просьба мамы позвонить, как доедем.
Напротив дивана располагались два, с виду очень удобных, такого же цвета кресла. В одном из них сидел Густав, неизменно держа в одной руке барабанные палочки. На диване развалился Георг. Должно быть они дожидались нашего приезда.
Все тут же уставились на меня, а я от внезапно нахлынувшего волнения стал теребить край своей футболки, переминаясь с ноги на ногу.
- Вот, познакомьтесь, это Том. Том Кляйнер – предполагаемый гитарист. – и он вытолкал меня не середину комнаты.
Йост скользнул по мне изучающим взглядом, в котором явно мелькнуло недовольство. Ну да, посмотрел бы на себя, мужик в тинейджерской одежде. Я натянуто ему улыбнулся, осматривая остальных членов группы - такие же, какими я их видел на концерте. Они подбадривающе мне улыбнулись, и я, улыбнувшись им в ответ, немного расслабился. Главное, не нервничать, как говорил Билл. Поворачиваюсь к Про и смотрю ему прямо в глаза.
- Так ты и есть то самое юное дарование, претендующее на роль гитариста? - вполне спокойно спрашивает он, ухмыльнувшись.
- Именно, приятно познакомится, Дэвид, - нарочно называю его по имени, но, судя по очередной ухмылке, это его не задело.
- Ну что ж, претензий к твоей внешности не имею, стиль мы поменяем, конечно, на рокерский, а если еще и играешь хорошо, то быть тебе в группе - уже искренне улыбается, но я все еще слышу только его слова про стиль… поменять?!
- Э, постойте… Как это поменять стиль? - тут же спрашиваю его.
- Ну не может же репер играть в рок-группе?- смеется Йост, как будто услышал нечто очень смешное.
- Но…я не собираюсь ничего менять! - возмущенно кричу, нервно поправляя кепку. Да щаз! Я в жизни не буду носить черные облегающие шмотки, как бы не любил их на Билле.
- Послушай, парень, это уже не шутка. Мы тут о серьезных вещах говорим, а не шутки шутим. Или ты подстраиваешься под группу, или не трать мое время и убирайся отсюда! - мысленно даю себе подзатыльник. Кажется, теперь он действительно разозлился, но я и сам уже не могу остановится. Дав слабину сейчас, я позволю ему командовать собой и в будущем.
- Никаких шуток, я не собираюсь подстраиваться под твои требования, Йост, мой внешний вин не имеет ни какого отношения к музыке, которую я играю.
- Если так думаешь, тебе нет места в шоу-бизнесе, дерзкий мальчишка! Имидж группы прежде всего, и я не позволю тебе его портить! - кажется, пара капель его слюны долетела даже до меня, - ты меня понял?!
- Прекрасно понял, и не смею больше тратить твое драгоценное время,- зло выплюнул я, вылетая из кабинета.
Перед глазами мелькнуло растерянное лицо Билла, но я сейчас слишком раздражен, чтобы остановиться.
Быстро иду по смутно знакомому коридору, выбегая, наконец, на улицу. Глубоко вдыхаю свежий воздух, пытаясь прийти в себя. Обхватываю голову руками и со стоном сажусь на ступеньки у входа… какой же я дурак! Нельзя было так горячится, а теперь все, я сам перечеркнул свой шанс быть вместе с Биллом. Представляю, что он сейчас обо мне подумал – его парень гребаная истеричка! Злясь на самого себя, запускаю руки в дрэды и что есть сил, дергаю. Шиплю от боли, но не перестаю, продолжить мне мешают мягкие ладошки, ложащиеся поверх моих. Билли, котенок, прости меня… Он убирает мои руки от дрэд, и приседает передо мной, целуя обе ладони, смотря мне в глаза с такой щемящей душу нежностью. Чувствую, как вся злость мигом куда-то испаряется, под этим теплым взглядом.
- Билли, прости меня, я все испортил… – начинаю оправдываться, но он прижимает свой аккуратны пальчик к моим губам, останавливая.
- Ты ни в чем не виноват, ты и так очень нервничал, а тут Дейв еще и начал на тебя давить, кричать – ничего удивительного, я бы тоже сорвался.
- Но как же теперь быть с группой? Йост ни за что не согласиться меня принять! – с горечью признаю этот факт.
- Это мы еще посмотрим – хитро улыбаешься и подмигиваешь мне, доставая мобильный телефон.
Что ты опять задумал, чертенок?
Принимаешь надменный вид, как будто Про может тебя видеть, и начинаешь разговор.
- Алло, Дэйв? Нет, я не вернусь сейчас в офис. Тебе не кажется, что вы оба погорячились, и нужно начать все сначала?- говоришь обманчиво невинным голоском. - Нет? Как жаль, а я вот считаю… тебе наплевать? Ну-ну, ладно, тогда, думаю, ты будешь не против, если я провожу Тома до дома… в смысле до Лейпцига, ну и там побуду недельку-другую, у Тома ведь наверняка нервное потрясение после твоего отказа, - тут начинаю ржать, и Билл еле сдерживается, чтобы не присоединиться ко мне. - Какой график? Концерты? Ну, извини, Дэйв, ничего не получится… а заставить ты меня не можешь. Не буду петь… или на интервью заявлю, что я гей. Да, мне сложно будет соврать - тут не выдерживает, и сам начинает хихикать в трубку, в то время как я уже лежу на ступеньках
- Ну так что, Дэйви? Согласен? Поздравляю с принятием правильного решения, дорогой Про. Тогда до завтра, чао! - победно улыбнувшись, котенок прячет телефон в карман своих до неприличия узких джинсов и подмигивает мне.
- Прослушивание завтра в полдень, Томми,- довольно заявляет мне мое радостное чудо.
И что мне остается делать, кроме как восторженно смотреть на моего Ангела, время от времени примеряющего дьявольские рожки?
Прошло пол года
Сижу на любимом подоконнике в своей комнат. На коленях лептоп, а на маниторе отображается вся группа Tokio Hotel. Я уже сбился со счёта, сколько дней прошло. Но мне, в принципе, всё равно. Перевожу взгляд с грустных, карих глаз на звёздное небо. И тут в комнату влетает моё счастливое чудо.
- Томми – подбегает ко мне и обнимает за шею – Твоей маме очень понравился наш подарок. – белозубая улыбка до ушей и блеск в глазах – праздник удался.
Молча целую его в губы, стирая радостную улыбку. Смотрит на экран.
- И что же там про нас новенького пишут? – блеск в глазах уступает не скрытому любопытству.
- Всё по старому. – закрываю ноутбук и откладываю его в сторону, одновременно другой рукой притягивая Билла к себе поближе.
Сегодня день рождения моей мамы. Я ни как не мог пропустить такой день и поэтому пришлось долго уламывать Йоста, чтоб тот пустил меня домой. Скрипя зубами он отпустил меня на день. Звонила мама и сказала, чтоб Билл тоже приезжал и она будет очень рада его видеть. Пол дня мы проездили с Биллом по все возможным магазинам в поисках подарка для именинницы. Полагаясь на хороший вкус котёнка мы выбрали очень красивую вазу, метр в высоту и с большими белыми цветами на бледно-розовом фоне.
Билл даже позаботился об открытке, но в конце пожеланий, написанных его рукой, он по привычке поставил автограф. Я конечно долго смеялся с этого отработанного рефлекса, но решил оставить как есть, добавив лишь и свой автограф рядом.
К пяти часам мы были уже в Лейпциге. Мама была жутко рада видеть нас двоих. Билл вручил презент с такой милой улыбкой, что мама не удержалась и крепко обняла нас обоих, подталкивая к столу, за которым собралось уже не мало наших родственников.
Да, после первой встречи с Йостом мы до сих пор с ним часто ругаемся, обычно по мелочам. Даже не смотря на его ненависть к моей скромной персоне, он был вынужден признать хорошее качество моей игры на гитаре и принять в состав группы. В тот день я выложился на полную, от усердия содрав об струны кожу на правой руке. Все были довольные, кроме Дэвида, который продолжал сверлить меня злобным взглядом. Я не буду перечислять всех его попыток заставить меня поменять стиль, в конце концов он смирился.
После официального объявления о пополнении состава группы, рейтинг резко возрос. Мы перезаписали несколько песен, и записали пару новых, которые тут же стали занимать первые места в хит-парадах и всемирных чартах.
У меня появилось большое количество поклонниц. Билл иногда рычит мне на ухо, когда я мило улыбаюсь какой-нибудь фанатке. А я в ответ лишь ласково щипаю его за задницу, из-за чего его гнев сменяется на возмущённое выражение лица.
Популярность группы гордо и довольно быстро росла вверх. Пришлось сменить номер телефона, потому что всё чаще меня стали доставать назойливые звонки посреди ночи.
Густав и Георг знают о наших отношениях практически с первых дней моего присутствия в группе. Как я и ожидал, они помогают нам, частенько прикрывая перед Йостом – ему это знать вовсе не обязательно.
С Элизой мы постоянно поддерживаем связь. Она хороший друг. Как жаль, что Эл влюбилась в меня и я не могу ответить ей взаимностью. Но девушка сказала, что всё нормально, мол она всё прекрасно понимает, якобы сердцу не прикажешь.
Пришлось сменить номер аськи, в ней остались только близкие друзья, в том числе и Элиза.
Было дело, мы заезжали в её город и там я познакомил их с Биллом. Подруга была в неописуемом восторге. Биллу она тоже понравилась. Малыш сказал, что она очень милая. Я сначала даже приревновал, но когда котёнок сказал, что он даже удивлён, почему я не стал встречаться с ней и у него потускнели глаза, я сразу прижал к себе своё самое любимое существо и тихо-тихо прошептал на ушко: «Ведь мне нужен только ты». И тут же ослеп от его безупречной улыбки.
Всё же я очень рад, что она тогда добавила меня в ICQ. Я не знаю чтобы было, не будь её в моём контакт-листе. Наверно, погрузился бы в пучину великих и всепоглощающих депрессий, а может бы и прибегнул к суициду. Всё могло быть, но обернулось именно так и во многом я благодарен Элизе. Она тот человек, который сыграл в моей жизни большую роль и была со мной всегда в переломный момент.
Мой котёнок – это самое главное, только он может сделать меня по настоящему счастливым. Душа обливает всеми красками радуги только когда я произношу «мой».
День прожит зря, если я его не увидел хотя бы несколько раз в день. Утро обретает серые оттенки, если у нас не получается просыпаться в одной кровати. Даже ужасно пасмурный день рядом с ним кажется ярким.
Но, наверно, это меня и ослепило и я перестал замечать второй стороны медали того, что мы работаем вместе.
Совсем недавно я обратил внимание, что Билл стал слишком раздражительным. Вчера, когда он красился утром, я что-то хотел сказать, а он оборвал меня прокричав «заткнись» и захлопнул дверь в ванную так, что аж штукатурка посыпалась, потом послышался звук разбившегося стекла и лёгкий вскрик. Я тут же влетел туда и застал его сидящего на холодном кафельном полу среди осколков и с пальцем во рту, а по щекам текли слёзы. Я молча взял его на руки и отнёс на кровать, случайно наступив на осколок.
И совсем не важно, что мне было ужасно больно, когда стекло прорезало сантиметры моей босой ступни.
И совсем не важно, что я испачкал кровью дорогой, пушистый ворс не менее дорогого номера отеля.
Тогда было не важно, что потом мне будет больно ходить.
Пока я нёс его он всё твердил, всхлипывая мне куда-то в шею: «Прости! Прости! Прости»
Я осторожно опустил его на смятые, после бессонной ночи нашим телами, простыни, отнял палец ото рта и обхватил его своими губами. На языке тут же почувствовался металлический вкус, чуть солоноватый, но одновременно такой сладкий для меня. Он заплаканными глазками смотрел в мои глаза, растирая кулачком, совсем как ребёнок, труды получасового торчания в ванной. Он ещё раз прошептал «прости», я еле заметно кивнул. Он выдернул палец из моего рта и, обхватив моё лицо ладошками, притянул к себе и прижался солёными губами к моим. Потом он охнул и затащил меня на кровать. Я сразу не понял в чём дело, но когда он вернулся из ванной с аптечкой в руках, обратил внимание на боль в ступне, из которой небольшой струйкой сочилась бардовая кровь, а потом и на испачканный ковёр. Тогда, как ни странно, Дэвид сжалился и отменил все мероприятия, назначенные на день. Только он долго донимал нас, что произошло и что я делал утром в номере Билла.