Когда его пальцы уже свободно двигаются во мне он вынимает их и чувство пустоты как будто возвращается, но не на долго.
Мы уже только прижимаемся к друг другу губами, не в силах разорвать этот хрупкий контакт. Чувствую, как он мелкими толчками входит в меня и нет боли, нет какого-то неприятного ощущения, есть только чувство воссоединения наших душ. Неужели Билл всё это чувствует каждый раз? Нет, я не говорю, что быть активом – получать меньше такого рода ощущения, просто они слишком новые и жутко приятные. Когда он весь во мне – замирает. Привыкаю к чужой плоти, да и не чужая она мне вовсе…
- Билл… можно…уже… - отрывисто шепчу, а он лишь молча кивает и начинает медленные движения, как будто боится разбить. Удивляюсь нашей схожести в подобных чувствах. Слизывает выступившие капельки с моей шеи и облизывает пульсирующую жилку, постепенно наращивая темп. По началу были редкие вспышки боли, которые ослепляли, но оставляли приятный терпкий осадок на губах, выходящий в виде громкого стона наслаждения. С каждым толчком задевает головкой простату и я схожу с ума, извиваясь под его нежным телом, с приятной бархатной кожей. Начинает яростно вдалбливать, вдавливая меня в матрац и я понимаю, что пик наслаждения уже скоро. Просовывает руку между нашими мокрыми, покрытыми испариной телами обхватывает мой член в кольцо пальцев, начиная не замысловатые движения, подстраиваясь под ритм движения во мне. Оба задыхаемся от счастья и я пытаюсь вдохнуть, судорожно хватая ртом воздух. Громко стонем, забывая о том, что не одни, о том, что нас по любому слышат, о том, что не избежать вопросов «Что это было?». Нам всё равно, нам хорошо, слишком хорошо. Миг и блаженная улыбка сама собой заползает на моё лицо. Стайки разноцветных райских птиц летают перед глазами. Билл не на долго от меня отстаёт и с каким-то животным рыком изливается в мою податливую плоть. Не выходя, падает на меня сверху, а я пытаюсь перевести дыхание. Руки уже прижимают горячее тело, как будто пытаюсь вжать его в себя, соединить два сердца воедино. Лежим так пару минут и он выходит, откидываясь на спину и быстро дыша. Мычу, нет сил на что-то большее и подползаю к нему, как раненый зверёк, прижимаюсь всем телом и утыкаюсь в его ароматную шейку, покрывая её прирывистыми поцелуями.
Собираю все силы, которые остались во мне, после сего взрыва и произношу:
- Спасибо, малыш, что помогаешь узнавать, что такое настоящее любовь и как это быть по настоящему счастливым.
Улыбаешься. Не вижу, но чувствую. Прижимаешь меня ещё сильнее.
Хорошо… Очень хорошо…
Жизнь прекрасна.
Темнота.
Утро встретило нас задорным чириканьем мелодии будильника на моём телефоне, а это значит, что нам через час выезжать. Подрываемся одновременно и ударяемся лбами. Начинаем громко ржать. Затыкаю его поцелуем и произношу тихое «спасибо». Сразу понимаешь о чём я и молча киваешь. Вырубаю назойливый будильник, раздражающий своим звуком два утомленных мозга после бессонной ночи.
обращаю внимание на ноющую боль в заднице и морщусь от неприятных ощущений.
Билл сначала не понимающе смотрит на меня, а потом, вспомнив прошедшую ночь, расплылся в хитрой и очень довольной улыбке, окунаясь в воспоминания о горячо проведенном времени.
Боль сковывает движения и я кое как доползаю до ванной, крича из душа:
- Билл, у тебя какой-нибудь мази нет?
- Сейчас принесу. – доносится до меня довольный голос и я сам невольно улыбаюсь.
Прохладная вода остужает не до конца остывшее тело после бурной ночки. Подставляю под мягкие струйки лицо и через мгновение ощущаю тёплые ладошки у себя на животе.
- Тебе спинку потереть? – лукава спрашивает малыш, поднимая руки вверх, удобно устраивая их на моей груди.
Киваю и не глядя протягиваю ему губку. Намыливает её и нежно проводит по спине, как бы боясь поцарапать мягким ворсом. Постепенно скольжения становятся более смелыми и настойчивыми, а свободная рука беспорядочно гладит моё обнажённое тело.
- Я смотрю тебе понравилось быть сверху. – говорю тихо, но так чтоб он мог услышать сквозь шум воды.
- Ещё бы. – протягивает мечтательным голосом – Как-нибудь повторим?
- Чертёнок. Я посмотрю на твоё поведение. – поворачиваюсь и щёлкаю его по носу.
Недовольно фыркает и брызгает водой мне в лицо, пулей вылетая из душевой кабинки. Выбегаю за ним и, хватая по пути белое махровое полотенце, врываюсь в комнату.
Минут 20 мы потратили на дурачества. И я совсем забыл о боли. Как малые дети носились по комнате – детство в заднице заиграло. Поймав, я сгрёб его в объятия и забросив себе на плечё укусил за упругую попку, прикрытую лишь одним махровым полотенцем. Он весело захохотал, наигранно возмущённо мыча, а потом я бросил Билла на кровать и стал щекотать. Он задыхаясь от смеха молил меня прекратить, но я непреклонно продолжал эту пытку. Я резко прекратил и, чмокнув в носик, пошёл одеваться. Он удивлённо хлопал ещё мокрыми ресницами, а потом очнувшись, последовал моему примеру. В процессе одевания, мы каждую свободную секунду тратили на то, чтобы мягко прикоснуться губами друг к другу. Он часто щипал меня за задницу, а я кусал его за вкусную шейку.
Полностью собравшись, мы спустились вниз, захватив с собой сумки. Мама уже ждала нас на кухне. Мы дружно сели за еду, а мама не отрывала от меня глаз, как будто я уезжаю на всегда.
- Ну мам, ты чего? Я же буду приезжать, звонить… Не на всегда же.
Она лишь отмахнулась и протёрла заслезившиеся глаза.
Машина подъехала чётко, не опоздав ни на минутку.
Стоя на пороге дома, мама уже вытирала мокрые щёки рукавом своей кофты.
- Гордон, береги её. – пожал я руку своему отчиму.
- Конечно, Том, ты приезжай по чаще. Мы будем тебя ждать. – он подмигнул
- Мам. – подойдя к ней, я крепко обнял её, вдыхая родной запах.
Не известно, сколько ещё дней я проведу без её тёплых глаз и вкусной еды.
Так не хочется уезжать, но пора уже и оторваться от родительского дома. Тем более я в надёжных руках.
На прощание чмокнув её в щёчку и прошептав, что со мной всё будет в порядке, я помахал им рукой уже возле машины и влез в уютный салон.
- Сынок, позвони как доедите.
Молча киваю и последний раз махаю рукой.
Шумно выдыхаю, а Билл только сжимает мою ладонь в своих двух, как бы говоря: «Я здесь! Я с тобой!»
Благодарно улыбаюсь и откидываю голову на сиденье, пытаясь спрятать тонкую пелену слёз, которые всё же выступили на моих глазах.
В аэропорту нас встретил Саки – верный телохранитель Билла, рядом с ним я заметил ещё несколько больших чемоданов и пару сумок. Билл проследив за моим взглядом, лишь виновато улыбнулся.
- Саки, это Том. Надеюсь, наш будущий гитарист.
Он улыбнулся и пожал мне руку.
«Да, сокровищу нужна большая охрана, в прямом смысле этого слова.» - подумал я, потирая сжатую телохранителем руку.
Первый перелёт, первое ощущение отсутствия твёрдой земли под ногами. Сглатываю нервный ком и цепляюсь за ручки кресла, до побелевших костяшек. И это мы ещё не взлетели. По виску стекает капелька пота.
- Я тоже боюсь, но, уверен, всё будет в порядке. – отдирает мою руку и сцепляет в замок, поглаживая большим пальцем мою ладонь.
Это очень успокаивает и от волнения осталась лишь медленно стекающая капелька по виску. Пользуясь моментом, когда никто на нас не смотрит, Билл быстро слизывает её, довольно мурлыча что-то себе под нос. Пытаюсь улыбнуться, но выдаю лишь жалкое подобие нервной улыбки. Достаёт из своей сумки, которую всегда берёт с собой, как ни странно, мой айпод и протягивает мне…
- Я подумал, он пригодится. - послушно одеваю наушники и включаю саму громкую песню из всех. Откидываюсь назад, вслушиваясь в речитати, закрываю глаза и не замечаю, как засыпаю.
Проснулся я, когда мы уже летели, со взлёта прошёл примерно час, а я даже не почувствовал, как мы отделились от земли.
На моём плече мирно посапывал котёнок. Беззаботное равновесие и ни каких намёков на беспокойство. Совсем не страшно, когда он рядом. Целую в чёрную макушку и снимаю наушники, вслушиваясь в мерное дыхание возле уха.
Иногда он сжимает пальцы, больно впиваясь ногтями в мою ладонь, но я пытаюсь не обращать внимания, как будто так надо, как будто так и должно быть. Где-то сзади нас слышно тихое похрапывание. Должно быть Саки, убедившийся в безопасности своего подопечного, решил немного вздремнуть.
А я погрузился в свои размышления. О том как мне повезло, столько счастья неожиданно свалилось на мою дрэдастую голову. Но как правило, если судьба дарит столько больших подарков, стоит ожидать подвоха. Не думаю, что она будет столь милосердна к обычному смертному. Подозрительно, слишком много счастья сразу. Внезапно появившийся Билл, неделя вместе, его признание, взаимная любовь, предложение стать неотъемлемой частью их группы, всегда вместе, всегда рядом.
Часто малыш томно выдыхал «Томми», сладко причмокивая во сне, должно быть воспоминания о прошедшей ночи материализовались в сон и он, со стороны постороннего наблюдателя, смотрит на наше счастье. Улыбаюсь. Да, именно счастье, по другому это никак не назовёшь. Это ощущение того, что у твоих ног весь мир, а ты его не задумываясь даришь ему, своему Ангелу. Я готов его носить на руках, чтобы он не обжёгся о жестокую реальность, чтобы не сломались белые пушистые крылья, чтобы он забыл слово боль и разочарование. Просто любить его, увлекая за собой, в мир ярких красок и громких феерверков, множества огней и ясного голубого неба, райского аромата полевых цветов и свежести белоснежных простыней. Вдыхая, чувствовать сладковатый привкус свободы.
Но надо быть готовым ко всему и гордо принимать очередной подарок, только не с самым доброжелательным содержанием.
Больше мне так и не удалось уснуть. Весь оставшийся полёт я провёл наблюдая за спящим котёнком, который изредка тёрся своим маленьким носиком о мою шею, вызывая маленькие волны мурашек по всем телу. До сих пор никак не могу понят, как это с виду хрупкое и милое существо может оставаться прежним живя по суровым законам шоу-бизнеса. Столько стрессов, постоянная смена обстановки. Ужасная головная боль от орущих фанатов, мигрень от недосыпа. А в нём всё так же остался неиссякаемый запас нежности, любви и ласки. Слишком твёрд его внутренний стержень, чтобы сломить такими вещами. Улыбаюсь, когда в очередной раз его мягкие, пушистые реснички пощекотали мою шею. Который раз целую в макушку и смотрю в иллюминатор, на пролетающие белые облака. Совсем не странно уже, когда рядом есть тот, кого нужно оберегать.
Минут за 10 до посадки моё чудо просыпается от не сильного толчка самолёта. Открывает глазки цвета горячего шоколада, от которых так и веет теплом и уютом, и сонно моргает, пытаясь понять где он. Фокусирует взгляд на мне и тут же расплывается в солнечной улыбке. Такой родной и ещё совсем ребёнок в душе, что заставляет широко и искренне улыбаться, глядя на его сияющее личико, слыша его заразительный и задорный смех. Такое милое существо ну ни как не может быть человеком. Он что-то совсем не земное, даже наверно с другого мира. Мысли об этом Ангеле напрочь вытеснили все те рассуждения, которые заставляли меня волноваться.
Зарывается в мои дрэды носом, фыркая и явно пытаясь досмотреть прерванный сон. В который раз умиляюсь его кошачьим повадкам.
Посадка. Всё тело затекло от неизменной позы в течении всего полёта, ведь я так не хотел тревожить спящего малыша, который так беззаботно сейчас посапывал, уткнувшись в мою шею и иногда сжимая мои пальцы в своей ладони.
Дожидаюсь, когда все уйдут. Саки сказал, чтобы мы подождали его здесь, а он пойдёт за машиной. Мы одни и можно позволить маленькие вольности. Наклоняюсь к Биллу и ласково шепчу на ухо:
- Котёнок, просыпайся. Мы уже прилетели. – а потом добавляю – Люблю тебя, малыш.
Тут же оживает и обнимает меня за шею, но продолжает сидеть с закрытыми глазами. Наклоняюсь и невесомо касаюсь нежных, розовых губ, которые слаще любого изысканного лакомства. Тут же подрывается и отскакивает от меня, испуганно озираясь по сторонам, но заметив, что здесь ни души, кидается мне на шею и тут же впивается в мои губы, соскучился. Целует жадно, но не теряя всей невесомости и излишней нежности, заставляя отбросить все лишние мысли и наслаждаться мигом, мигом, похожим на рай. Как только послышались тяжёлые шаги верного телохранителя, отлетаем друг от друга, а Билл делает невинные глазки, якобы «А я вообще только проснулся». Давлю в себе смешок и мы дружно следуем за Саки Пелко.
Едем по шумным улицам Гамбура. Яркие витрины рябят перед глазами, смешиваясь в один какой-то грязный цвет. Зажмуриваю уставшие глаза и поворачиваюсь к расслабленному Биллу. Да, он явно привык к такой жизни и чувствует себя вполне хорошо. А для меня это как чужая жизнь, хотя сейчас моя жизнь принадлежит Биллу. Полностью и безвозвратно.
Сначала мы заехали в его квартиру. Побросали шмотки, он переоделся, подкрасился, поправил причёску. За это время мы успели с Саки выпить по чашечке кофе. И мы поехали в студию, где нас уже ждал Дэвид Йост.