— Признайся, такого ты никогда не видел – я потащил его внутрь большого универмага. Над входом висели большие буквы «Хортен».
Зайдя в здание, я осмотрелся. Глаза сразу разбежались. Мы попали в продуктовый отдел. Чего здесь только не было. Торнадо сразу приметил морепродукты для суши и торчал у прилавка. Я разглядывал фрукты. Толстая женщина в цветастом халате подозрительно смотрела на меня.
— Вам подсказать? – с неохотой спросила она, отгоняя от себя муху.
— Нет-нет, я просто смотрю, – я заспешил от прилавка и подошел к Торнадо. Тот тыкал вилкой в какую-то рыбу. Продавец-таец что-то говорил ему на китайском языке. Торнадо согласно кивал в ответ, нюхая рыбу. Таец улыбнулся и стал заворачивать рыбу.
После прогулки по пищевым рядам, мы поднялись на второй этаж и оказались в еще более соблазнительном рае одежды. Выпросив у Торнадо денег, я бегал по всем отделам. Мне надоело ходить в одном и том же, а возвращаться домой мне запретили. Торнадо оживился только у восточного отдела. Он брезгливо перебирал ароматические палочки и с видом знатока осматривал китайские фонарики.
Вышли мы из универмага нагруженные пакетами. Торнадо оказался тем еще покупателем. Мы потратили час только на выбор палочек для еды. Но хотя бы купили мне одежду.
Выйдя на улицу, я огляделся.
— Может, сходим перекусить? – предложил я. Торнадо молча кивнул. Я потащил его в кафе.
Мы пришли ко входу в маленькую кафешку. Мимо нас прошли двое полицейских. Торнадо опустил глаза и попытался спрятаться за меня. Подойдя к барной стойке, я начал листать меню. Торнадо стоял по соседству и листал меню с напитками. Заказав по порции чизкейка с кофе, мы сели за столик. Оставив Торнадо дожидаться официанта с едой, я вышел в туалет. Помыв руки, я посмотрел в зеркало. Волосы опять торчали, глаза какого-то мутного болотного цвета. Да, красотища. Успокаивало только то, что стены в туалете были синими. А рядом с таким цветом я всегда бледнел.
Я вышел из туалета. Торнадо на месте не было. Он стоял у стойки и ругался с официантом.
— Что вы принесли? По-вашему это чизкейк? – вопрошал он, тыча официанта в грудь.
— Нормальный чизкейк, – громко вещал официант. По его лицу медленно растекалась краснота.
— Да я перережу тебе горло, сукин ты сын! – голос Торнадо садился.
Я оттащил его от официанта. Тот стоял с обалдевшим лицом и глядел на нас все то время, что мы присутствовали в кафе. Чизкейк все-таки был доеден, кофе выпито, и мы отправились на бульвар фонтанов.
Это было моим самым любимым местом во всем городе. Здесь были фонтаны на любой выбор. Торнадо обходил каждый фонтан. Мне нравился фонтан с золотым львом, из пасти которого с брызгами выливалась вода. Был здесь и водолей с кувшином, и слоны, и русалка, расчесывающая свои волосы. Слышался детский смех. Родители, поставив своих отпрысков на бордюры, щелкали фотоаппаратами.
С бульвара фонтанов мы пошли гулять по проспекту. Вечерело. Свежий ветерок приятно обдувал лицо. Пройдя приличное расстояние, я увидел магазин с вывеской «ритуальные услуги». Я остановился. Торнадо обернулся.
— Поедем на кладбище? – тихо спросил я.
Он кивнул. Я повел его на троллейбусную остановку. На остановке толпился народ. Все спешили с работ домой. Я наступил на чей-то пакет. Тут же я услышал гневный вопль старухи:
— Эй, шары разуй, смотри куда наступаешь – потрясая палкой, орала она. Тут же вся остановка повернула к нам головы.
— Извините, – пробурчал я, пытаясь смыться. Куда там.
— Вот я тебя сейчас палкой, – она замахнулась клюкой, как вдруг между нами вырос Торнадо. Старушка, указывая на него палкой, продолжала вопить:
— А ты чего лезешь? Хоть бы подстригся, неряха!
От расправы ее спас вовремя подъехавший троллейбус. Нас подхватил поток людей, устремившийся внутрь. Троллейбус тяжело вздохнул и закрыл двери. Я оказался прижат со всех сторон. С одной стороны меня прижимал потный дядька. Пахло от него просто невыносимо. Я отвернулся от него и на сей раз встретился с затылком Торнадо. На следующей остановке народу добавилось настолько, что меня плотно прижали к его спине. Потный дядька куда-то делся, на его месте появилась необъятных размеров женщина, от которой пахло духами так, как будто она на себя вылила сразу весь флакон. Волосы Торнадо, конечно, были лучшим вариантом в этой ситуации.
Мы проезжали остановку за остановкой. Народу становилось все меньше. Дышать было легче.
Выйдя на предпоследней остановке, я увидел резные ограды. Пахло свежей землей. У ограды стоял лоток с цветами. Милая старушка в платке сидела рядом с лотком и читала газету. Торнадо положил руку мне на плечо и подошел к лотку.
— Сколько? – сухо спросил он, вытягивая палец и указывая на фиолетовые ирисы.
Старушка молча достала ценник. Я смутился. Не хотелось разбивать Торнадо на лишние траты.
Торнадо взял в руки восемь ирисов и двинулся к входу на кладбище. Я медленно шел за ним.
— Кто у тебя там? – он показал пальцем на небо.
— Родители… мама и папа. Их случайно убили на уличной перестрелке два года назад, – тихо сказал я. Над головой каркали вороны.
Торнадо молчал. Мы проходили мимо могил. Поражало то, что почти с каждой каменной плиты на нас смотрело молодое лицо.
— Моих родителей тоже убили, – вдруг сказал Торнадо. – Только это не случайность. Это было спланировано. Они перебили всю мою семью. Я вырос в Шанхае, в доме учителя Цзиана Ву. Я единственный из клана Фа. И я должен отомстить – его лицо посерело.
Я остановился у одной из могил. С мраморного камня на меня смотрели родители. Папа улыбался, а мама мечтательно подняла глаза. Торнадо отдал мне цветы и отошел за куст шиповника.
Я положил цветы на могилу и сел на пенек, который приволок сюда еще давно.
— Здравствуй мама. Здравствуй папа. Простите, что так долго не приходил, – я протер ладонью дату смерти. Золотые буквы засияли в лучах заката. Листва на деревьях шумела.
— У меня все хорошо. Я работаю, живу с Мартой. Тех людей, которые вас убили… Их наказали, дали по 25 лет тюремного заключения. Мало, не правда ли?
Я долго смотрел на могилу, мысленно разговаривая с родителями. Почему-то мне казалось, что так они точно меня слышат. Вскоре ко мне подошел Торнадо.
— Пора идти, – тихо сказал он, вытаскивая что-то из кармана. Я встал с пенька. Торнадо подошел к маленькой лиственнице, росшей у могилы, и привязал золотистый колокольчик на черной ленте.
— Зачем это? – спросил я.
— Это знак моей скорби, – Торнадо, пряча глаза, быстро пошел по дорожке. Я в последний раз посмотрел на памятник. Все осталось неизменным, только маленький колокольчик тихо позванивал на ветру…
Мы с Торнадо молчали всю дорогу. В троллейбусе уже никого не было. Водитель гнал так, будто за ним скакали казаки на буйных лошадях.
Выйдя на остановке, мы пошли по направлению к логову Торнадо. Фонари тускло освещали улицу. Ветер гонял обрывок газеты. Было тихо.
— Комендантский час, – ухмыльнулся Торнадо. – Боятся.
Мы спустились по лестнице вниз. Он открыл дверь. Я зашел и щелкнул выключателем. Вспыхнула лампочка. Я отнес пакеты в комнату. Раскладывая вещи, я думал об этом дне. В принципе, мне понравилось. Да и родителей порадовал, сходив на кладбище.
Я вернулся в гостиную. Там уже находился Торнадо. С минуту мы молчали, потом он подошел ко мне.
— Там, на кладбище, что-то произошло, – тихо сказал он. Я промолчал. Голова странно кружилась. Было слышно, как он дышал. Его губы… Мне просто захотелось сделать что-то безумное. И я сделал.
Я поднял руку и обхватил ладонью его шею сзади. Притянул к себе и прижался своими губами к его. И все. Время остановилось. Он не отстранился. Было такое чувство, что он пока просто в шоке.
Я осторожно раздвинул его губы кончиком языка. Он не сопротивлялся, но и не отвечал. Я провел языком по его зубам и дотронулся кончиком до нёба. И он ответил. Его язык попытался сплестись с моим. Я резко разорвал поцелуй. Торнадо склонил голову набок. Я ломанулся в комнату. Упав на кровать, я истерически засмеялся, закрывая лицо ладонями. Я поцеловал Торнадо! Боже, спаси мою душу.
Повалявшись по кровати, я кое-как пришел в себя и осторожно выглянул из-за двери. Торнадо все еще стоял на том же самом месте. Вдруг он улыбнулся, вздохнул и пошел на кухню. Оттуда донесся шелест пакетов.
Я снова упал на кровать. Поцеловал парня…. Я никогда не был геем, вообще я даже об этом не задумывался, а тут…. Томас, да ты бьешь все рекорды.
Раздевшись, я нырнул под одеяло и уставился в потолок. А может я гей? Я попытался прислушаться к своим ощущениям. Нравился ли мне Торнадо? Его экзотичная внешность, безусловно, давила на мои устоявшиеся стереотипы. Решив не заморачиваться на сон грядущий, я устало закрыл глаза.
Часть
Я проснулся рано. Посмотрел на часы: 08:05. Потянувшись, я уткнулся носом в подушку. Вот теперь стоило устроить разбор полетов.
Итак, я поцеловал Торнадо. Значит я гей? Да ла-а-а-адно, один раз не считается. Да и Торнадо, кажется, был не очень-то и против. Опять все запуталось. Я облизнулся, вспоминая его губы. Черт, самое лучшее сейчас сделать вид, что ничего не было. Это лучший выход из ситуации. Даже из комнаты выходить страшно. Вдруг он уже приготовил катану и стоит и ждет, когда я выйду?
Улыбнувшись таким бредовым мыслям, я встал, оделся и вышел из комнаты. Торнадо с катаной отсутствовал. Было тихо. На диване тоже никого не обнаружилось.
Я прошел на кухню. На столе на тарелке лежали роллы, похоже, из того самого тунца, что был куплен вчера у продавца-тайца. Однако повара нигде не наблюдалось.
Я сел за стол и придвинул к себе тарелку. Возьму одну, ничего страшного не будет. Взяв вилку, я только дотронулся до ролла, но тут громкий голос остановил меня.
— Неправильно, – Торнадо ворвался на кухню и отобрал у меня вилку.
— Что? Почему? – опешил я.
— Роллы – японская еда. Сегодня мы будем есть так, как это делают в Китае, – сказал он голосом, не терпящем возражений. Я послушно отодвинул от себя тарелку.
Торнадо взял с полки прозрачный чайник. Передо мной оказался маленький стакан. Торнадо перелил содержимое чайника в стакан.
— Пей, – сказал он.
Я взял стакан и сделал глоток. Зеленый чай без сахара.
Торнадо поставил на стол две чаши с рисом. Посередине блюда были воткнуты палочки для еды. Он придвинул к себе чашу, ловко взял палочки и подцепил немного риса. Я потрогал палочки. Я видел палочки только на картинках, не то чтобы брать их. Я представления не имел, как их взять в руку.
Торнадо, улыбнувшись кривоватой улыбкой, взял холодными пальцами мою руку и расположил палочки. Скрючив пальцы, я посмотрел на палочки. Вот, теперь я настоящий китаец.
Неловко подцепив немного риса, я отправил еду в рот. Такого я никогда не ел. Довольно скоро в рисе обнаружились крохотные кусочки рыбы. Это как же надо владеть ножом, чтобы так нарезать рыбу?
Я посмотрел на Торнадо. Он чинно ел рис. На его лице не отражалось ровно никаких эмоций. Я пригляделся. Надо будет как-нибудь спросить, что означают счеты с кистью на его ремне.
Окончив завтракать, я по уже выработавшейся привычке свалил посуду в раковину. Торнадо, гладя свой бок, прохаживался по гостиной.
— Мы не купили мазь, – сказал я, вспоминая врача. Он остановился.
— Собирайся, – он подошел к шкафу и раскрыл дверцы. Я радостно побежал одеваться.
Когда мы вышли и шли по проспекту, народу было много, несмотря на время. День только-только начинался. Мамаши с колясками, серьезные дядечки, улыбающиеся компании подростков, дамочки с собачками под мышкой – все куда-то спешили. Когда мы проходили мимо машины с полицейскими, Торнадо опустил глаза и сделал движение рукой, словно хотел прикрыть лицо.
Вскоре мы дошли до большой аптеки, вольготно расположившейся в конце улицы.
Покупателей было немного. Какая-то старушка ходила между стеллажами с детскими примбамбасами. Еще одна старушка осматривала витрину с сердечными каплями. Торнадо подошел к прилавку и начал объяснять продавщице, какую именно мазь он хочет. Я бродил между полками и стеллажами. Мне бы не мешало купить новый ингалятор. Старый я совсем убил. Да и мне нужен препарат для ингаляций.
Все же мы с Торнадо сошлись и на мази, и на ингаляторе с альбутеролом.
Выйдя из аптеки, мы остановились. Я опробовал новый ингалятор. Безусловно, он был лучше старого, от которого я избавился еще в аптеке, выбросив его в мусорное ведро.
Когда мы вернулись домой, я первым делом достал из ящика блокнот. Сделав кое-какие пометки, я спрятал его сначала в тумбочку, но потом передумал и сунул блокнот под подушку.
Торнадо чем-то гремел на кухне. Я лег на кровать и задумался.
Итак, мне удалось добиться хоть какого-то сближения с Торнадо. Он уже не избегал меня так явно. Да и этот поцелуй…. Он все не выходил у меня из головы. Это было спонтанно, и все же один момент меня настораживал. Нам ОБОИМ не было противно. Если бы это было не так, Торнадо сначала бы проблевался, а уже потом прирезал меня катаной. Наш великий убийца – гей?
Я улыбнулся и взъерошил волосы на затылке. Этот мир сходит с ума. И я вместе с ним. У меня никогда не было долгих отношений с девушками. Впервые я поцеловался в 16 лет с одноклассницей. Потом у меня была другая девушка. Кажется, ее звали Маргарет. Она была старше меня на 6 лет и все пыталась склонить к сексу. У меня было хорошее воспитание в окружении книг, тетрадей и любящих родителей. Интересно, если бы папа узнал, чтобы он со мной сделал?