Сев на диван, я включил телевизор и неожиданно заснул.
Проснулся я под вечер. Телевизор что-то бормотал, люди на заднем фоне смеялись. Я потер переносицу и зевнул. Пора навестить кухню и сообразить ужин.
Еще одного экшена с картошкой я не переживу. Надо придумать что-то попроще. Решил ограничиться яичницей. Пожарив яйца, я поставил одну тарелку на стол, другую понес Торнадо. И на этот раз он не был сговорчив. Одарив меня взглядом «для бедных», он взял тарелку.
— Аккуратно, не обожгись, – складывая трубочкой губы, просюсюкал я.
— Заткнись, и вообще, кто разрешил тебе взять мое полотенце?! – немедленно отреагировал Торнадо. Я поспешно ретировался к стулу, на котором висели мои шмотки. Потрогал футболку. Она была еще влажной. Ладно, похожу еще в полотенце, хуже не будет.
Придя на кухню, я быстро прикончил яичницу. Надо было узнать у Марты, как она готовит картошку. Посмотрев на свой порезанный палец, я загрустил. Я скучал по экономке, друзьям, Дугласу. И, если честно, мне было страшно. Я очень боялся выезжать из страны. У меня был загранпаспорт, но он спокойно лежал на полке в моей комнате. Что же придумает Торнадо по этому поводу?
Окончив ужинать, я в тысячный раз заглянул к нему. Торнадо уже не обращал никакого внимания. Пожелав ему спокойной ночи, я пошел в гостиную. Спать в полотенце было неудобно, в мокрой одежде тем более. Мучаясь этим вопросом, я еще раз сходил к своим вещам. Отлично, хотя бы боксеры уже относительно высохли. Напялив труселя, я полюбовался на себя в зеркало, повесил на место полотенце, завалился на диван и накрылся с головой пледом.
Часть
На следующее утро, когда я пришел на кухню, увидел живописный пейзаж. Торнадо стоял у плиты и что-то варил в кастрюльке. Повязки он уже благополучно снял и они валялись в мусорном ведре. На нем были брюки и рубашка с расстегнутым воротом. Приглядевшись, я увидел на рукаве маленького дракона, вышитого золотыми нитками. На ремне брюк висели маленькие позолоченные счеты с кистью. Только сейчас я заметил кожаный шнурок на его шее. Подвеска скрывалась под рубашкой. Я, зевая, сел за стол. Он обернулся.
— Я тебя не звал, – отрезал он.
— И что? – я сделал удивленные глаза.
Он навис надо мной, упершись ладонями на столешницу. Я посмотрел в его глаза. Было такое чувство, будто через меня прошел электрический ток. Это как же надо было стараться выработать такой убийственный взгляд?
— Хочешь жить – молчи. Я прирежу тебя, как куренка, если ты и дальше будешь путаться у меня под ногами. Иди в свою комнату и сиди там! – крикнул он и шлепнул меня по щеке. Его губы побелели и начали дрожать. Я несмело вытянул руку, схватил несколько печенюшек из вазы и позорно сбежал в комнату.
Постельное белье было свежим. Я провел рукой по покрывалу. Абсолютно чистое. И когда он успел?
Я принюхался. Вообще, я не любил чужие запахи. Мне они казались слишком резкими. Но запах, который остался после Торнадо…. Черт, в нем что-то было. Все та же ваниль и, похоже, он жег благоухающие палочки.
Хрустя печеньями, я сел на кровать. Почему же он никак не хочет идти на контакт? И ему, и мне было бы легче. Плевать, что я заложник, а он убийца.
Наступил вечер. Я лежал на кровати и развлекал себя тем, что рисовал в блокноте разные смешные морды. Через полуоткрытую дверь я видел, как Торнадо бегает из угла в угол. На нем было кимоно. Я отложил блокнот, подошел к двери и выглянул. Он стоял перед зеркалом и, кажется, подводил глаза. Что же у них в Китае за порядки такие? Парень, а красится…
Я начинал чувствовать себя размазней. Торнадо тем временем с характерным звуком вытащил из ножен катану. Лезвие блеснуло в свете тусклой лампочки.
Торнадо спрятал катану, завязал на лице шарф, накинул на голову капюшон и выскользнул через входную дверь. Повернулся ключ. Отлично, сегодня будет еще одно убийство.
Я лег на кровать и задумался.
POV Торнадо
Я шел по темной улице. Подолы шелестят. Плохо, сейчас меня может услышать любой ниндзя. Где же ты?
Я тихо подошел к магазину. Мне нужен был кассир. Надеюсь, он не передал никому конверт. Он не собирался выходить из магазина. Почему же ты не закрыл его раньше, остолоп? Прижавшись к стенке и практически слившись с ней в одно целое, я наблюдал сквозь прозрачные витрины за Рейнером. Да, именно так звали этого парня. Сегодня он либо отдаст мне конверт, либо…
Свет в магазине потух. Я напрягся. Ладонь сама по себе сжала рукоять катаны. Рейнер вышел из магазина и, насвистывая какую-то мелодию, пошел по направлению к парку. Отлично. Я тенью двинулся за ним. Сейчас просто обязано все получиться. Слишком много обломов не могут меня преследовать.
Рейнер завернул в парк. Я знал – сейчас. Я быстро подбежал к нему и вытащил из ножен катану.
— Кто ты? Что тебе надо? – взвизгнул он, но я уже прижимал лезвие к его шее.
— Еще один звук – и тебя повезут на кладбище. Где конверт? – шептал я ему на ухо.
— Конверт? Я… Я отдал его! – он сильно побледнел. В свете уличных фонарей это было особенно заметно.
— Кому?! Ты, щенок! Отвечай! – я плашмя прижал лезвие к его горлу. Он расплакался.
— Я их не знаю, – сквозь слезы сказал он.
Я устало вздохнул, развернул рукоять катаны и медленно перерезал сонную артерию. Рейнер упал и забился в предсмертных судорогах. В его горле все еще булькали слезы. Я обыскал его. Безрезультатно.
Опять прокол.… Опять невинная жертва.… О великий Бай-Ху, укажи мне, куда следовать?
Я присел рядом с трупом. Достал из кармана тюбик с краской и кистью. Обмакнув кончик кисти в краску, я вывел черную спираль на фонарном столбе, рядом с которым лежал Рейнер. Затем быстро встал и пошел по направлению к дому.
Я открыл ключом дверь. Было тихо. Он наверное уже спит. Сбросив свои высокие сапоги, я закрыл дверь. Рана невыносимо болела.
Я заглянул в комнату. Спит, только светлая макушка торчит из-под одеяла.
Вернувшись в гостиную, я достал чашу с драконом, подвесил ее к полке и зажег палочку. Сизый дым медленно поднимался к потолку.
Я встал на колени и начал молиться Бай-Ху ((Белый Тигр), в китайской мифологии дух Запада, страж страны мертвых– прим. автора). Из всех богов только он был моим союзником и соратником. Я молился за душу Рейнера. И за души остальных убитых людей.
Окончив молитву, я потушил палочку, убрал на место чашу, разделся и лег на диван. Там будет новый день и, возможно, мне удастся узнать, где же этот конверт сейчас…
Смывать косметику было лень, впрочем, как и совершать какие-либо другие действия. Я устало вздохнул и закрыл глаза. «День слепит ночь» — как говорил мой мудрый учитель.
Я ворочался с боку на бок. Сон никак не приходил. Я чувствовал усталость, но не мог уснуть. В голове проносились образы. Встав с дивана, я пошел на кухню. Надо было освежить голову стаканом воды. Достав со шкафа стакан, я наполнил его холодной водой и сел за стол.
Опять не нашел конверт. Опять меня опередили. Словно небо подшучивает надо мной. Я сжал стакан. Раз так угодно кому-то наверху, пусть так оно и будет. Я чувствовал внутреннюю опустошенность. На моих руках кровь стольких невинных людей. Иногда мне казалось, что запах смерти преследует меня…
POV Том
Я с неохотой разлепил глаза и посмотрел на светящийся циферблат часов. 2:20. Встав с кровати, я пошел в туалет. Раз уж проснулся, надо использовать это.
Выйдя из туалета, я пошаркал на кухню. Не дойдя до порога, я увидел Торнадо. Он положил руки и голову на стол и сладко спал. Я оперся плечом на косяк и улыбнулся. В груди как-то сразу потеплело при виде этой картины. Я любовался на его такое спокойное и расслабленное лицо.
Я подошел к нему и осторожно вытащил из-за стола. Взяв его на руки, я медленно пошел по направлению к гостиной. Внезапно Торнадо приоткрыл глаза.
— Ты такой теплый… — прошептал он, сжимая ткань моей футболки на груди. Я остановился как вкопанный и посмотрел на него. Он сонно улыбнулся и закрыл глаза. Мной овладевало странное чувство нежности. Такого я не испытывал давно. После смерти родителей вообще не испытывал.
Улыбнувшись уголками губ, я положил его на диван. Его рука соскользнула с моей футболки. Укрыв его пледом, я ласково погладил его по волосам и поцеловал в лоб.
После этого я прибежал в комнату, достал ингалятор и начал ожесточенно в него дышать. Мне надо было успокоиться. Эмоции просто переполняли меня. Но на душе впервые за долгое время было спокойно и ясно, как будто там поселилось что-то светлое.
Обняв подушку и улыбаясь своим мыслям, я смотрел на тумбочку, пока окончательно не провалился в сон.
Часть
Проснувшись, я подпрыгнул как ошпаренный, вспомнив события вчерашней ночи. Либо мне это все приснилось, либо… Но рассуждать – удел философов.
Одевшись и посмотревшись в зеркало, я пригладил волосы, навестил ванную и только потом пришел в гостиную. Торнадо крепко спал.
Открыв кухонный шкаф, я взял нож. Мне предстояла миссия – нарезать салат. Это не картошку жарить, особых хитростей здесь не требовалось.
Нарезав овощи и заправив все маслом, я пошел за Торнадо. Диван уже был пуст. Были слышны всплески, доносящиеся из ванной.
Я сел за стол и попробовал получившийся кулинарный шедевр. В принципе, есть было можно.
Немного погодя в кухню вошел Торнадо. На плечах полотенце, мокрые волосы свисают вниз печальными сосульками. Он молча сел за стол. Я поставил перед ним тарелку.
— Доброе утро, – сказал я. Он ничего не ответил. Я не успел ничего сказать по этому поводу. Во входную дверь кто-то постучал. Торнадо нахмурился. Он подошел к двери, попутно прихватив из угла коридора катану. Я выглянул из кухни. Торнадо резко дернул ручку двери на себя. Я увидел, как в коридор зашел уже знакомый мне доктор.
— Чего ты пришел? – проворчал Торнадо, убирая катану.
— Убедиться, все ли у вас хорошо, – доктор зашел в коридор и увидел меня. – Привет, заложник.
— Здравствуйте, – я слегка смутился, ощущая себя школьником.
— Пошли, я посмотрю твою рану, – Лидин повернулся к Торнадо. Тот хмыкнул и сел на диван. Я сел за стол на кухне. Не хотелось смотреть на это зрелище.
Минут через 10 мне все же стало интересно, чем они занимаются, и я осторожно выглянул из кухни.
— Рана заживает, но плохо. Признайся, что она у тебя болит, – сказал врач, сидя на самом краю дивана.
— Болит, – признался Торнадо, застегивая рубашку.
Я вышел с кухни, и хотел было пройти в комнату, но доктор вдруг встал и сказал, указывая на меня:
— Возьмешь своего заложника и пойдете в город. Тебе нужен свежий воздух.
У меня отвисла челюсть.
— В город? – с каким-то испугом откликнулся Торнадо.
— Именно. Причем днем. Безопасность от полиции я гарантирую. Мне некогда с тобой возиться, поэтому пойдешь с ним…. Как тебя зовут? – спросил он уже меня.
— Т… Томас, – ответил я.
Торнадо поджал губы.
— Днем? В город?
— Для здоровья это необходимо. Реабилитация, – кивнул доктор.
Торнадо встал и нервно заходил по гостиной.
— Нет, – ответил он.
— Да. Я просто настаиваю. Да и к тому же у нас здесь есть астматики, – он указал на меня. Я как раз закашлялся и доставал ингалятор.
— Хорошо. Только из-за того, что меня бесят эти боли на боку, – с неохотой сказал Торнадо, присаживаясь обратно на диван.
— Вот и хорошо. Смазывай рану мазью, которую я прописал. Вот, зайдешь в аптеку за мазью. Чудесная вещь, поможет. А сейчас я пошел, – он встал, пожал мне руку и вышел из гостиной. Хлопнула дверь.
Торнадо криво ухмыльнулся и раскрыл маленький шкаф, стоявший у телевизора. Я поспешно ушел в комнату. Достав из тумбочки расческу, я попытался расчесаться. Волосы все равно торчали дыбом. Плюнув на прическу, я присел на кровать. В город? Замечательно, я давно мечтал прогуляться. Моей астме не нравилось сие помещение. Скопище пыли и повышенная влажность.
Еще раз посмотревшись в зеркало, я вышел из комнаты. Торнадо стоял перед зеркалом и подводил глаза. На нем была белая рубашка, черные брюки и туфли. На ремне все те же неизменные счеты с кистью. Волосы собраны в хвост. Он ничем бы не выделялся из толпы населения Гамбурга. Ну, если только длиной волос.
— Пошли? – неуверенно спросил я. Он открыл дверь и подвинулся, пропуская меня вперед. Я поднялся по лестнице и зажмурился от яркого дневного света.
Торнадо не мог открыть глаза минут пять. Я посмотрел на него. Он взъерошился и надулся. Ему было явно неуютно. Я улыбнулся и, схватив его за руку и не дав ему опомниться, уже тащил его по улице. Он особо не сопротивлялся. Осмотревшись, я попытался определить район, в котором мы находились. Я знал город как свои пять пальцев. Мы были недалеко от аллеи Менкеберштрассе. В моей голове родилась гениальная идея.
— Ты видел храм торговли Гамбурга? – и, не дождавшись ответа, потащил его по направлению к аллее.
Через несколько метров я уже с гордостью показывал ему большое серое здание. Мы находились в самом сердце Гамбурга, на Менкеберштрассе. Я любил это место, центр торговли. Здесь можно было найти абсолютно все, что душе угодно. Я видел, с каким восторгом осматривал это все Торнадо.