– Я не хочу показаться невежливым, – пробормотал Воловитц, на мгновение оторвавшись от еды, – но чем в точности так известны Родстейны?
– Ты шутишь?! – воскликнула Пенни. – Предполагается, что вы ребята умные. Тогда каким образом получилось, что я одна здесь в курсе того, что семья Родстейнов прямо или косвенно контролирует тридцать процентов всех банков и фондовых бирж западного побережья?
– Двадцать восемь, – пробормотал Родстейн, немного поморщившись, словно тема была ему неприятна.
– Пенни, позволь мне заметить, что это не совсем верное построение утверждения, – снова влез Шелдон. – Фактически, случайно почерпнутые из прессы сведения о распределении инвестиционных ресурсов отдельно взятого региона не могут служить измерителем чьего-либо интеллекта. Ты поймешь это, если задумаешься о том, что…
– Шелдон, заткнись, – перебила его Пенни. – Общую идею ты уловил, верно?
Шелдон замолк, очевидно задетый, бросая на Пенни неприязненные взгляды. Она закатила глаза, мученически вздохнув, и снова повернулась к Родстейну.
– Так как получилось, что вы знакомы с Шелдоном? – спросила она, улыбаясь ему еще обворожительнее, чем прежде, хотя еще минуту назад Леонард был просто уверен, что это невозможно.
– О, думаю, я всерьез запал на этого парня, – сказал Родстейн, открыто улыбаясь, и все, кроме Леонарда, засмеялись, сочтя это забавной шуткой. Даже Шелдон, явно не оценивший юмора, издал ненатуральный смешок за компанию с остальными. – За его идеями – будущее. Мою семью привыкли ассоциировать с финансами, говорят, что мы выращиваем деньги на пустом месте. Но финансы – далеко не все. Помимо этого мы занимаемся добычей полезных ископаемых, фармацевтикой и другими вещами, но кроме этого, мы занимаемся Наукой – в самом широком смысле. Нам нужны идеи людей вроде Шелдона Купера, в этом огромный потенциал. Поэтому я боюсь, что буду надоедать вам еще достаточно долгое время, по крайней мере, до тех пор, пока не пойму, как можно использовать этот непревзойденный интеллект на полную катушку.
Шелдон довольно улыбнулся, очевидно польщенный реверансами в сторону своего интеллекта, и Родстейн мимолетно подмигнул ему, прежде чем запрокинуть голову и сделать глоток вина.
К концу вечера все оказались окончательно и бесповоротно покорены Эваном Родстейном. Он был мягким, интеллигентным и обходительным, и ему оказалось совершенно нетрудно отвечать на расспросы Пенни о себе и своей семье и не забывать расспрашивать ее в ответ о карьере актрисы, параллельно вспоминая своих знакомых из мира шоу-бизнеса, перед которыми он мог бы замолвить за Пенни пару слов, затем сыграть с Кутраппали и Воловитцем несколько партий в гейм-бой и, конечно же, обсудить с Шелдоном парадоксы мультивселенной, не слишком углубляясь в детали, но, следовало отметить, довольно тонко. Пару раз даже Леонард попал под его чарующее влияние, когда тот как бы походя заметил перед Пенни, что бывал на открытых выступлениях Леонарда по квантовой физике и находит его более чем талантливым ученым с несомненно большими перспективами. Несмотря на то, что Шелдон после этого заявления фыркнул так, словно услышал шутку года, комплимент все равно был приятен.
В общем, когда стало понятным, что ужин затянулся почти до полуночи и пришло время расходиться, им оказалось неожиданно трудно отпустить обаятельного Эвана Родстейна восвояси.
– Вы совершенно потрясающие, вы все, – искренне сказал он, уже стоя чуть ли не в дверях, и неожиданно предложил: – Послушайте, давайте продолжим знакомство на уик-энд, как насчет этого? Я приглашаю всех к себе, в свой загородный дом. Там уютно, и будьте уверены, скучать вам не придется, я могу познакомить вас со своими друзьями. Я позабочусь о том, чтобы устроить нечто особенное.
Говард, Раджеш и Пенни с энтузиазмом закивали, в легком шоке от такой отменной перспективы на уик-энд. Шелдон сказал:
– Мы не можем в этот уик-энд. В субботу у нас соревнование по боулингу.
– Брось, ты не можешь так поступить! – воскликнул Воловитц. – Это даже не настоящий боулинг, мы просто сбиваем компьютерные кегли. Кроме того, тебе прекрасно известно, что даже в этом мы полный отстой.
Шелдон набрал в грудь побольше воздуха, возмущенный и готовый протестовать, но Родстейн неожиданно сказал:
– Шелдон, а потом я мог бы свозить тебя в одну из наших семейных лабораторий, там проводят эксперименты с ускорением частиц. Что скажешь? Готов пожертвовать боулингом ради лаборатории?
Он на секунду замер, обдумывая предложение.
– Я скажу, что нашим противникам по боулингу крупно повезло. Мы бы размазали их по стенке, если бы все-таки пошли на это состязание. Но здесь я склонен с тобой согласиться, наука – превыше всего, – наконец высокомерно сказал Шелдон, и таким образом вопрос оказался решенным.
– Я пришлю за вами машину в субботу в девять, – сказал Родстейн, прежде чем откланяться.
– Это похоже на сон, – потрясенно пробормотал Радж, когда Родстейн, а за ним и Пенни разошлись по домам. – Этот Родстейн – важная шишка, и мы ему понравились, и он пригласил нас в свою виллу. И обещал познакомить со своими друзьями, то есть он нас не стыдится, вы можете в это поверить?
– С трудом. Но да, мы ему понравились, – ехидно сказал Леонард, сделав ударение на слове «мы» и бросив быстрый взгляд на Шелдона, который тот, впрочем, проигнорировал.
*
Никто из них не ожидал, что Эван Родстейн пришлет за ними лимузин.
Субботним утром они все стояли перед домом с вещами, собранными на уик-энд: Леонард, Шелдон, Говард и Радж – с небольшими рюкзаками и спортивными сумками, Пенни – с огромным розовым чемоданом, в который могла бы влезть, казалось, половина ее квартиры. Они ожидали автомобиль, который обещал прислать за ними Родстейн, но когда перед домом остановился шикарный тонированный лимузин, они едва посмотрели в его сторону, продолжая ожидать чего-то… попроще. Затем передняя дверь лимузина открылась, из нее вылез классического вида лакей, высокий и тощий, который подошел к ним, задрав нос, и гнусаво спросил:
– Господа и леди, полагаю, это вас я имею честь сопровождать до господина Родстейна?
У них отвисли челюсти.
Пенни на всякий случай еще дважды уточнила, точно ли лимузин приехал за ними, и лишь после того, как лакей озвучил их имена и фамилии, при этом назвав каждого из них «господином», а саму Пенни – «леди», она вроде бы успокоилась и всучила ему свой чемодан. Бедолага натужно крякнул, забрасывая чемодан в багажник, затем зашвырнул туда же и их сумки, после чего они один за другим забрались в салон.
Никто из них, кроме Пенни, никогда не был в лимузине, так что они издали приличествующую ситуации серию восторженных охов и ахов, которые только усилились, когда откуда-то сбоку с мягким звуком вдруг выехала полукруглая панель со стаканами и напитками. Они разлили по стаканам, на дне которых лежали кубики льда, соки и колу, поставили в них трубочки с нанизанными прямиком на них свежими кусочками ананаса и лайма и откинулись на пахнущие новой кожей сиденья, чувствуя себя на вершине мира. Пенни бросила на них странный взгляд и налила себе шампанского.
– Забавная вещь, – оживился Шелдон, посмотрев на Пенни, – что при воздействии алкоголя на калиевые каналы, связанные с рецепторами мозга, ионы калия выходят из нейронов в межклеточное пространство. Это ухудшает сообщение между нейронами определенных структур мозга и подавляет активность клеток, ответственных за формирование памяти, принятие решений, импульсивное поведение и судорожную активность. Но самое занятное, что если принимать алкоголь в первую половину дня, как например сейчас делаешь ты, Пенни, то…
– Заткнись, – перебила его Пенни. – Господи, Шелдон, просто заткнись и отдохни как следует хотя бы раз в жизни! Нет ничего удивительного, что задротов обычно не берут на тусовки.
В лице Шелдона начали отчетливо проявляться первые признаки нервного тика, который нападал на него всякий раз, когда ему мешали закончить свою мысль. Но им все-таки было не суждено узнать, что, по мнению Шелдона, являлось самым занятным в употреблении алкоголя с утра, потому что Леонард воспользовался повисшей паузой и спросил, обращаясь к водителю:
– Простите, а куда точно мы едем?
– В аэропорт, – ответил вместо водителя лакей, сидевший на переднем сидении.
– Что? – переспросил Шелдон, беспокойно встрепенувшись. – В аэропорт?!
– Гм… Здесь, наверное, ошибка, – сказал Леонард, закусив губу. – Эван говорил, что хочет показать нам свой загородный дом.
– Нет, сэр, все в порядке. Загородный дом господина Родстейна находится в Майами, здесь нет никакой ошибки.
– О, правда? В Майами, и как я не догадался? – Леонард откинулся спиной на сиденье и разразился смехом, осознавая невероятность всего происходящего в сравнении с их обыкновенно размеренной жизнью, его друзья ошеломленно переглянулись между собой.
– Я не могу лететь на самолете, – нервно сказал Шелдон, слегка побледнев.
Пенни бросила на него ехидный взгляд.
– Неужели великий Шелдон Купер боится летать? – вкрадчиво спросила она. Леонард и остальные предостерегающе замотали головами, призывая ее замолкнуть, но Пенни продолжила: – Вот что, пришло мое время делиться фактами: по статистике, летать на самолетах гораздо безопаснее, нежели ездить в автомобилях.
– По статистике, – внезапно затараторил Шелдон, – каждый сто тысячный самолет падает. В мире в среднем каждые две секунды взлетает один самолет. Это означает, что за месяц в среднем взлетает один миллион двести шестьдесят тысяч самолетов. Следовательно, допуская некоторую погрешность в вычислениях, в среднем падает тринадцать самолетов за месяц, а это, принимая во внимание текущий уровень развития авиатехники, не так уж мало. По статистике, шанс выжить при падении с самолета составляет…
– Ладно-ладно, – испуганно воскликнула Пенни, наблюдая за тем, как Шелдон с каждой секундой впадает во все более отчаянное и невротичное состояние. – Я поняла, ты действительно не любишь летать!
– Не любит – это чудовищное преуменьшение, – в отчаянии простонал Леонард. – У Шелдона самая настоящая аэрофобия.
– Это не фобия! – нервно откликнулся Шелдон. – Я просто объективно смотрю на вещи. Остальные склонны недооценивать такие ситуации, потенциально опасные, так я их называю, но все почему-то просто отмахиваются от этого. К примеру, никто из вас до сих пор не пристегнул ремень безопасности, и если сейчас этот автомобиль разобьется, вы погибнете с гораздо большей вероятностью, нежели если бы подумали об этом заранее и пристегнулись. С самолетами – примерно то же самое. Любой, кто способен предусматривать вещи наперед, выберет поезд, и будет совершенно прав. Я уж молчу о том, что путешествие на поезде само по себе – это сплошное удовольствие.
– Ты выживешь, – легкомысленно откликнулась Пенни.
– Совершенно верно, – согласился Шелдон, неожиданно успокоившись. Он поднял взгляд на них: – Потому что я не полечу.
– Что?!
Они воскликнули это в один голос, как по команде поворачивая головы к нему. Шелдон пожал плечами и невозмутимо повторил:
– Я никуда не полечу.
– Ты не можешь так с нами поступить! – воскликнул Воловитц в явном отчаянии. – Это твой супер-мозг нужен Эвану! Не будет тебя – не будет Майами. А он обещал познакомить нас со своими друзьями – подразумевая, разумеется, с подругами. Ты знаешь, что это означает, парень? Ты хоть понимаешь, чего собираешься меня лишить?!
– Сомнительно вероятного сексуального контакта с гипотетическими знакомыми Эвана Родстейна женского пола, – не моргнув глазом ответил Шелдон. – Если ты спросишь меня, то я отвечу, что статистическая вероятность наступления этого события значительно ниже, нежели вероятность падения самолета.
Кутраппали что-то прошептал на ухо Воловитцу, тот сказал:
– И, Шелдон, подумай о Кутраппали, он уже так давно хотел посетить древние памятники культуры его народа, которые находятся на побережье Майами. Неужели ты хочешь оскорбить своим решением его национальные чувства?
Шелдон посмотрел на них подозрительно.
– Представители южно-азиатской культуры начали обширное переселение в Соединенные Штаты только во второй половине девятнадцатого века, – сказал он. – В свете этого мне кажется весьма маловероятным, что Кутраппали действительно удастся увидеть древние памятники индийской культуры в Майами-бич.
– Он собирался в музей, – быстро сказал Воловитц, но это Шелдон даже не удостоил ответом.
– Водитель, я прошу прощения! – громко сказал он, вытягивая шею, чтобы посмотреть на водителя в зеркало заднего вида. – Можно ли развернуть автомобиль? Нам не нужно в аэропорт.
Лимузин притормозил на светофоре.
– О, нет, он и правда собирается все отменить! – в ужасе воскликнула Пенни. Она повернулась к Леонарду и умоляюще сложила руки на груди: – Леонард, ну же, пожалуйста! Ты должен уговорить его поехать к Эвану, такой шанс выпадает один на миллион. Он собирался познакомить меня с каким-то продюсером из «Парамаунт»!
В голосе Пенни послышались истерические нотки, и сердце Леонарда дрогнуло. Он повернулся к Шелдону и сказал:
– Шелдон, я понимаю, ты не любишь самолеты. Но неужели ты отменишь все только поэтому? Не позволяй своим страхам руководить собой. Послушай, разве супермен бежал без оглядки в ужасе, едва завидев криптонит?
– Он не стал бы садиться в криптонитовый самолет, если это то, к чему ты клонишь, – сказал Шелдон, нервно сглотнув.
Леонард закатил глаза.
– Шелдон, я клоню к тому, что мы едем. Все мы. – Он глубоко вздохнул. – Прости меня, но это не предполагает вариативный ответ. Ты дал обещание Эвану, что приедешь, и, в соответствии с общепринятыми социальными нормами вежливости и этикета, тебе придется его выполнить. Даже если это подразумевает самолет.
Шелдон посмотрел на него, заметно побледнев, и пробормотал:
– Полагаю, мне следовало уточнить условие про самолет с самого начала. Нужно будет взять это на заметку при согласовании совместных мероприятий в будущем. А сейчас, очевидно, у меня не остается выбора, – обреченно закончил он, и на мгновение Леонард испытал укол совести.
– Ну, так что? – нетерпеливо спросил их водитель, оглядываясь через плечо, когда светофор снова замерцал зеленым и автомобили позади них начали сигналить, призывая их двигаться вперед.
– В аэропорт, – твердо ответил Леонард.
Лимузин тронулся дальше, Пенни бросилась Леонарду на шею, счастливо смеясь и бормоча слова благодарности, от которых у него по шее разбегались приятные мурашки, и каким-то образом его совесть после этого совершенно успокоилась.
Эван Родстейн уже ждал их в аэропорту. Он встретил их, и после приветствия, легкого и приятного, словно они все были знакомы уже сотню лет, они проследовали за ним ко взлетной полосе. Родстейн сделал приглашающий жест рукой к небольшому частному самолету и сказал:
– Прошу на борт.
– У тебя свой самолет?! – воскликнула Пенни в явном потрясении.
Леонард же про себя был уверен, что учитывая, как началось это утро, его уже ничем не удивишь. Даже если вдруг окажется, что у Родстейна есть не только самолет, но и свой собственный космический корабль и он приглашает их на пикничок где-нибудь на Луне, это вряд ли бы его поразило. Леонард мысленно приготовился к чему угодно, потому что черт их разберет, этих богачей. Они были все равно, что существами с другой планеты. В конце концов, подумал он, наблюдая за тем, как Шелдон нетвердой походкой ступает на трап, бормоча что-то о том, что небольшие частные самолеты потенциально являются куда более опасными, нежели пассажирские лайнеры, и как Родстейн с участием обхватывает его худую спину рукой, поддерживая, в конце концов, во имя всего святого, кто из нормальных людей, находясь в здравом уме, мог бы всерьез запасть на Шелдона Купера, зная его хотя бы более пяти минут?
В самолете Шелдона трясло так, что на него было страшно смотреть, и дело было вовсе не в турбулентности. При взлете он вцепился руками в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев, его губы беззвучно шевелились, нашептывая, судя по всему, молитвы. А это говорило о многом, учитывая, что Шелдон был закоренелым атеистом. Хотя, опять же, всегда существовала возможность, что он просто просчитывал вероятности.