Пляж на самом деле оказался что надо. Когда они приехали на место, Леонард немного опасливо покосился на крепких широкоплечих парней, играющих в волейбол неподалеку, привыкший к тому, что от таких громил ботаникам вроде них не следовало ждать ничего хорошего. Но потом он бросил взгляд на Джеффа, который казался более мускулистым и широкоплечим, чем большинство из них, и успокоился.
Они с комфортом расположились на шезлонгах почти у самой воды. Леонард водрузил на переносицу солнцезащитные очки и уставился на воду, которая странным образом успокаивала. Говард и Джефф почти сразу же засобирались в бар, который находился буквально в нескольких метрах от них.
– Ты с нами? – спросил у него Говард.
– Нет, мне и так отлично, – покачал головой Леонард. – Не хочу выпивать, я слишком сильно перебрал вчера. Но вы можете захватить мне колы на обратном пути.
Говард кивнул, и Леонард расслабленно растянулся на шезлонге.
Леонард отказывался понимать, каким образом это постоянно происходило в Майами, но через какое-то время к нему подошла стройная длинноногая брюнетка, которая обворожительно улыбнулась ему и спросила:
– Прошу прощения, вы не поможете намазать мне спину солнцезащитным кремом? Обещаю не остаться в долгу.
Она подмигнула ему, и Леонард ответил, слегка заикаясь:
– Д-да, без проблем, в смысле, буду рад! Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее.
Он вскочил со своего шезлонга и сделал девушке пригласительный жест рукой, и она с улыбкой улеглась на шезлонг, а Леонард принялся старательно втирать в ее стройное загорелое тело солнцезащитный крем.
– Готово, – сообщил он, закончив.
Девушка, разомлевшая на солнце, подняла на него взгляд.
– Теперь твой черед, – сообщила она, лукаво ему улыбаясь и поднимаясь с шезлонга.
Они поменялись местами, и теперь была очередь Леонарда млеть от прикосновений умелых рук.
– Перевернись, – приказала ему девушка, закончив. – Ты совсем бледный, думаю, твой живот тоже не помешает намазать кремом.
Леонард не без смущения обнаружил, что столкнулся со своего рода деликатной проблемой.
– Нет, я в полном порядке, – с наигранной жизнерадостностью ответил он, продолжая лежать на животе в ожидании, что проблема, возможно, уйдет сама по себе. – Но спасибо за предложение.
– Пойдем со мной, красавчик, – неожиданно прошептала она, наклоняясь к самому его уху, и потянула его за руку, так что Леонарду поневоле пришлось подняться с шезлонга и последовать за ней.
Плавки не скрывали совершенно ничего, так что ему пришлось в своем роде спрятаться за девушкой, чтобы его затруднение не стало общеизвестным. Какая-то его часть беспокоилась, что она решила сыграть с ним злую шутку и ведет его сейчас к каким-нибудь своим приятелям, чтобы как следует над ним посмеяться, но к счастью, она вела его совсем в другое место: в приземистый бетонный домик, который бы ничем иным, как душевой.
Оказавшись внутри, она заперла дверь и повернулась к Леонарду, двумя неуловимыми движениями сбрасывая с себя бикини. Леонард оторопело уставился на ее высокую грудь с темными бусинками сосков, на секунду забыв, как дышать. Затем она жестом фокусника вывела из-за спины свою правую руку, демонстрируя ему зажатый в руке презерватив, и Леонард словно в трансе сделал несколько шагов вперед.
Потом они ритмично и быстро занимались любовью на жесткой деревянной скамье, и Леонарду оказалось неожиданно легко отпустить все, что его беспокоило до этого, в кои то веки сосредоточившись на здесь и сейчас, потому что здесь и сейчас он был почти счастлив. Врываясь в ее тело в последний раз и содрогаясь в предоргазменном блаженстве, Леонард всеми силами пытался изгнать из своих мыслей слово «почти», чтобы сделать момент совершенным, но вот это каким-то образом все не удавалось, и в конце концов Леонард остановился на мысли, что чувствовать себя почти счастливым было тоже, в сущности, неплохо.
Когда они вернулись обратно к шезлонгам, то обнаружили, что людей там прибавилось: Говард и Джефф уже вышли из бара, прихватив каких-то девчонок, и теперь веселились от души.
– Леонард, знакомься, это Майя и Кэтрин, они студентки Центрального Университета Живописи, – представил девушек Говард. – Живопись – потрясающе, не правда ли? – Тут он перевел взгляд на девушку рядом с ним и ухмыльнулся: – А как зовут твою очаровательную подругу?
Леонард замялся, неожиданно осознав, что так и не спросил ее имени.
– Элиза, – представилась девушка, избавляя его от неловкости. – Я профессиональный фотограф. А вы – друзья Эвана Родстейна, верно?
Говард и Леонард переглянулись между собой.
– Я, вообще-то, хотел сказать, что мы большие ученые, но да, помимо этого, мы друзья Эвана Родстейна, – сказал Говард и сияюще ей улыбнулся.
Эта девушка знала, что они друзья Родстейна, осознал Леонард, и ее поведение внезапно обрело для него смысл. Было очень похоже, что Родстейн продолжал каким-то образом устраивать его личную жизнь, даже находясь на расстоянии. Но Леонард чувствовал себя слишком расслабленным, чтобы раздражаться и негодовать по этому поводу, так что он просто развалился на шезлонге со стаканом колы, а Элиза расположилась рядом с ним, заведя с ним ни к чему не обязывающий разговор о красотах Майами.
Они провели на пляже пару часов в восхитительном безделье, купаясь и греясь на солнце. Когда Леонард в очередной раз вышел из воды, а Элиза, смеясь, провела руками по его влажному телу, собирая воду, чтобы протереть ею свой живот и шею, Джефф повернулся к нему и сказал:
– Эвану наскучило сидеть в особняке, он захватит остальных и приедет сюда.
– Шелдон тоже приедет? – уточнил Леонард.
Джефф пожал плечами:
– Да, наверное. Эван ничего не говорил насчет того, что кто-то останется.
– Вряд ли, – покачал головой Леонард, еще раз обдумав эту идею. – Шелдон ненавидит пляжи.
Как бы там ни было, Леонард оказался неправ. Когда на пляже появились Родстейн, Радж, Беатрис, Пенни и Майкл Дауэлл, позади них исправно тащился Шелдон с огромной сумкой наперевес, осторожно переставляя ноги в пляжных шлепанцах на раскаленном песке.
При появлении Родстейна на пляже началось некоторое оживление: напитки из бара стали подносить прямиком к их шезлонгам, и, кроме того, несколько человек подошли к их увеличившейся компании, чтобы поприветствовать Родстейна и обменяться с ним парой фраз. Он отвечал им приветливо, но не без своего вечного самодовольства, которое он излучал, казалось, совершенно неосознанно. Леонард отвернулся в сторону, не желая смотреть, как он будет выпендриваться.
Шелдон тем временем расположился на шезлонге под зонтом, надев шляпу от солнца, солнечные очки и вдобавок укутавшись в халат. Люди бросали на него странные взгляды, но он вел себя, как ни в чем не бывало.
– Шелдон, зачем ты напялил халат? – не выдержал Говард, оглядев его с головы до ног. – Так что, принято одеваться на пляж на твоей родной планете?
– Нет, это техника спасения от жары, применяемая в Средней Азии, – снисходительно пояснил Шелдон. – Если температура окружающей среды поднимается выше девяноста шести градусов по Фаренгейту, из трех обычных способов отвода тепла – конвекции, излучения и испарения, остаются только два последних. Считается, что плотная одежда в жару способствуют активизации потоотделения, которое является ничем иным, как естественным механизмом защиты человеческого организма от жары. Кроме того, плотная одежда является преградой для тепла, проникающего к телу извне. – Он обернулся к официанту из бара, предлагающему напитки, и спросил: – У вас есть горячий чай? Мне нужен зеленый. Градусов двести пятнадцать будет оптимальной температурой.
Если официант и удивился, то не повел бровью. Он кивнул и испарился из виду, а через некоторое время уже протягивал Шелдону чашку с дымящимся чаем. Их всех передернуло, когда закутанный в теплый халат Шелдон принялся осторожно прихлебывать обжигающий чай, дуя на край чашки.
Леонард отвернулся в сторону, только чтобы увидеть по другую сторону от себя Пенни и Майкла Дауэлла, который наносил на ее тело солнцезащитный крем. Точнее, к этому моменту с кремом, видимо, было уже покончено, но Дауэлл все еще уделял повышенное внимание ее бедрам, с увлечением их массируя.
– Майкл, по-моему, уже хватит, можешь отпустить мою задницу, – прошипела ему Пенни, не выдержав, но тот только рассмеялся.
– Ух, кто-то у нас сегодня встал не с той ноги? – спросил он и звучно шлепнул ее по правой ягодице, прежде чем отойти за прохладительным напитком.
Пенни обернулась, чтобы наградить его яростным взглядом, и неожиданно столкнулась глазами с Леонардом.
– Неприятности в раю? – невинно поинтересовался он, подняв брови, и вместо Дауэлла Пенни окатила яростным взглядом его.
Леонард подозвал к себе Элизу под каким-то глупым предлогом, просто чтобы воспользоваться возможностью и поцеловать ее на глазах у Пенни. Но если Пенни и ревновала его, то виду совершенно не показала, и вскоре Леонарду наскучило ее дразнить.
Затем Эван Родстейн закончил разговаривать с группой незнакомых людей, у которых был, судя по всему, нарасхват, и неторопливой походкой вернулся к ним. Он приподнял свои солнцезащитные очки, окинув взглядом Шелдона, который обливался потом в своем халате с горячим чаем в руках.
– Какого черта ты делаешь? – спросил он.
– Это техника спасения от жары, применяемая в Средней Азии… – начал Шелдон, но Родстейн неожиданно сделал шаг к нему, кладя ладонь ему на лоб, и тот замолк.
– Ты доведешь себя до теплового удара, – констатировал Родстейн. – Если тебе жарко, то пошли в воду.
– Хотелось бы напомнить, что я не плаваю.
– Никто и не просит тебя плавать, – отмахнулся Родстейн. – Ты просто зайдешь в воду и выйдешь обратно.
Шелдон бросил взгляд на воду, где люди ныряли в ластах и масках с трубками, плавали на надувных матрасах, а у самого берега дурачились дети, поднимая вокруг тучи брызг.
– Я так не думаю, – сдержанно сказал он. – Полагаю, люди в Средней Азии знают, что делают.
– Люди в Средней Азии до сих пор существуют главным образом за счет скотоводства и натурального хозяйства, поверь мне, они ни черта не имеют понятия, что делают, – сказал Родстейн, забирая у Шелдона чашку с чаем и передавая ее обратно официанту.
После этого он потянул Шелдона за руку, заставляя его подняться на ноги, улыбаясь, развязал его пояс и стянул с Шелдона халат, оставив его в одних плавках, и потащил к воде. Шелдон вяло отбивался, но Родстейн не обратил на это жалкое сопротивление совершенно никакого внимания.
Когда они отошли на достаточно большое расстояние, Воловитц склонился к Леонарду и спросил:
– Тебе не кажется, что Шелдон стал каким-то… – он замялся, подбирая нужное слово.
– Я думаю, слово, которое ты ищешь – ручным, – подсказал ему Леонард, и тот, поколебавшись, кивнул.
– Не обязательно значит, что он несчастлив, правда? – спросил Воловитц наигранно бодрым голосом несколько секунд спустя, наблюдая, как Родстейн тянет Шелдона за руку, подводя его линии прилива.
Леонард проследил за тем, как Шелдон дрожит, заходя в море, и как Родстейн пригоршнями собирает воду и поливает его спину и плечи, чтобы тот скорее привык к перепаду температур, и ничего не ответил.
– Сыграем в карты на желания? – предложил им Джефф, и Леонард был рад отвлечься на что-то, от чего у него не возникало чувства, словно в его груди ворочался гигантский слизняк.
*
Шелдон начал раньше уезжать в лабораторию, чтобы проводить за работой больше времени. Леонард обнаружил это в понедельник, когда проснувшись утром, не нашел Шелдона ни в столовой, ни в ванной, ни в его комнате, а когда спросил об этом у одного из сотрудников обслуживающего персонала, который принес ему завтрак, тот ответил, что один из ученых уехал с водителем в лабораторию еще в половину седьмого. Это, конечно же, не мог быть никто другой, кроме Шелдона.
Когда Леонард подъехал в лабораторию, то Шелдон действительно оказался там. Он как ни в чем не бывало работал в своем кабинете и едва одарил Леонарда взглядом, когда тот вошел.
– Почему ты не дождался меня, чтобы поехать вместе? – спросил Леонард.
Шелдон пожал плечами:
– Ты еще спал, я решил добраться с водителем. В этом не было большой разницы.
Леонард немного потоптался на пороге, отчего-то чувствуя себя уязвленным последним замечанием.
Шелдон вскинул на него взгляд.
– Ты что-то хотел? Я работаю.
– Н-нет, в общем-то, нет, просто зашел сказать привет, – ответил Леонард. – На самом деле, я собирался пойти к тем лазерам в отделе экспериментальной физики, взглянуть, на что они способны в действии.
– Хорошо, – лаконично отозвался Шелдон и вернулся к своим делам.
Леонард отправился проверять лазеры, и в следующий раз они увиделись только тогда, когда пришло время возвращаться домой.
Это стало своего рода системой: Шелдон уезжал в лабораторию с водителем чуть свет, пока Леонард еще спал, так что сам Леонард добирался до работы один, затем они трудились весь день, пересекаясь только в кафетерии, да и то не всегда, а после этого возвращались домой, и все чаще дорога проходила в молчании. Вечерами Шелдон, как правило, пропадал в компании Родстейна, и Леонард старался не думать о том, как эти двое проводили время.
Сказать по правде, Леонард устал от этой ситуации. Он устал думать о том, что заставляло Шелдона поступать так, как он поступал, что продолжало удерживать его в Майами рядом с Родстейном, было ли все дело в лаборатории, или за этим стояло что-то еще, и был ли ему, в конце концов, так уж неприятен Родстейн, раз он до сих пор не захотел сбежать от него, куда глаза глядят. Так или иначе, он решил не вмешиваться. Леонард предложил Шелдону свою помощь, причем, стоило отметить, не один раз, Шелдон ее отверг, и Леонард просто не видел смысла и дальше двигаться в этом направлении. Он решил подождать и посмотреть, куда их это в конце концов приведет, а до тех пор не рыпаться и просто плыть по течению.
Поскольку Пенни по-прежнему проводила большую часть своего времени с Майклом Дауэллом, а Кутраппали – с Беатрис, Леонарду ничего не оставалось, кроме как найти пристанище в обществе Говарда и Джеффа, которые неплохо сошлись на почве своей любви к женщинам. Так что вечера в компании Говарда, Джеффа и знойных красоток стали привычными для Леонарда. Иногда им удавалось даже превратить это в некое отдаленное подобие их прежних задротских вечеров в Пасадине, когда они занимали время просмотром фильмов на огромной плазме в гостиной или даже доставали из шкафа одну из старых добрых приставок, чтобы начистить друг другу физиономии на виртуальном ринге. Чем эти вечера отличались от вечеров в Пасадине, так это тем, что на них неизменно присутствовали красивые девушки, которые в большинстве своем были не прочь заняться групповым сексом. От последнего Леонард раз за разом вежливо отказывался, мотивируя это тем, что ему с утра нужно в лабораторию. Впрочем, стоило отметить, что если кто-то из красоток выражал желание разделить постель с ним одним, Леонард не видел причин отказываться.
В четверг вечером случилось кое-что, что несколько выбило Леонарда из его привычной рутины. Тем вечером он зашел в туалет рядом со столовой, чтобы помыть руки перед ужином, и обнаружил там Кутраппали, который сосредоточенно втягивал носом через соломинку ровную полоску белого порошка с небольшого карманного зеркала.
Леонард быстро закрыл за собой дверь и подошел к нему.
– Радж, ты обещал завязать с этой дрянью! – прошипел он, не помня себя от возмущения.
Кутраппали выпрямился, поворачиваясь к Леонарду, и неожиданно улыбнулся ему во весь рот.
– Расслабься, Леонард, – сказал он и бесцеремонно потрепал Леонарда по щеке. Тот оттолкнул его руку, донельзя возмущенный. – Я это контролирую.
– Черта с два ты это контролируешь! – воскликнул Леонард. – Ты бы не принимал эту дрянь, если бы действительно что-либо контролировал.
Радж шмыгнул носом, стирая с лица ладонью мельчайшие остатки белого порошка, и посмотрел на Леонарда стеклянным взглядом.
– Ты не понимаешь, – немного нечетко произнес он. – Когда я говорю, что контролирую это, я имею в виду, что контролирую вообще все. Даже Беатрис, ты знаешь, Леонард? Она так прекрасна, и она моя. Иногда мне кажется, я мог бы контролировать даже Эвана, – сказал он, затем на секунду задумался и изумленно вздохнул, вскинув на него взгляд. – Пожалуй, я мог бы контролировать тебя.