Леонард перевел взгляд с Родстейна на красавицу Беатрис, которая смотрела на него с мягкой улыбкой, теперь в ее темных и глубоких, обрамленных длинными пушистыми ресницами глазах не было и капли того ледяного презрения, которым она окатила его накануне. Леонард сглотнул, прекрасно понимая, в чем заключалось предложение Родстейна на самом деле, но покачал головой и сказал:
– Спасибо, но нет, боюсь, что мне придется отказаться, из меня не лучший гид. Ты можешь попросить Воловитца или Кутраппали, уверен, они будут счастливы помочь.
В глазах Родстейна промелькнула досада, но он больше ничего не добавил и не стал останавливать Леонарда, когда тот вышел из гостиной.
Он нагнал Шелдона уже почти рядом с его комнатой. Тот посмотрел на запыхавшегося Леонарда с легким удивлением и открыл дверь, молча замер на пороге, заколебавшись.
Леонард закатил глаза:
– Да ради Бога, Шелдон, это твоя комната только на время, так что дай мне пройти.
Он протиснулся мимо Шелдона, тот вошел следом и закрыл за ними дверь.
– Хочу обратить твое внимание, что даже если это временно моя комната, она все равно моя. Никто не может находиться в моей комнате, – сказал Шелдон.
Леонард проигнорировал его и присел на край кровати. Шелдон окинул его недовольным взглядом, но ничего больше не сказал. Он открыл шкаф и достал оттуда свою сумку через плечо, сложил туда лабораторный халат и защитные очки, которые умудрился притащить с собой из Пасадины, вытащил из шкафа желтую футболку с изображением робота и клетчатые брюки и замер в нерешительности, бросил еще один взгляд на Леонарда, явно желая, чтобы тот убрался.
– Ты ведь знаешь, я не уйду, пока мы не поговорим о том, чего добивается от тебя Родстейн, – сказал Леонард.
Шелдон раздраженно вздохнул.
– Разве мы с этим еще не закончили? Эван сам сказал, что он и та девушка состоят в отношениях.
– Он сказал, в недолговременных, – подчеркнул Леонард.
– Он сказал, в отношениях!
– Эти «отношения», – Леонард специально изобразил в воздухе кавычки, – ничего не значат для человека вроде Родстейна. Такие «отношения» он может заводить каждый вечер новые, это ни о чем не говорит.
– Возможно, – согласился Шелдон. – Но это не меняет факта, что твои предположения относительно того, что Эван заинтересован мною в физиологическом плане, нелепы и безосновательны. Очевидно, что он находит физически привлекательной ту девушку, с которой провел ночь и с которой у него «отношения», и, вместе с тем, очевидно, что между ее внешностью и моей внешностью нет совершенно ничего общего. Полагаю, теперь все понятно даже для тебя? Эван интересуется моими теориями, Леонард. Он считает, в них есть огромный потенциал. Я не уверен, можешь ли ты понять, каково это – когда в твоих теориях есть потенциал, но факт в том, что Эвана заинтересовали мои исследования. Он считает мой разум выдающимся, и, поверь моему слову, ему совершенно безразлична та физическая оболочка, в которую этот разум заключен.
Шелдон говорил в высокомерном и обидном тоне, что было для него вполне естественным и обыкновенным, так что Леонард и понятия не имел, почему на сей раз его это так взбесило.
– Прекрасно! – саркастично воскликнул он, вскакивая на ноги. – Просто прекрасно, что ты так считаешь, Шелдон. В таком случае, удачи тебе в демонстрации твоих исследований перед Родстейном, уверен, он будет впечатлен.
– Спасибо, – кивнул Шелдон, очевидно, не уловив сарказма, и Леонард раздраженно закатил глаза.
– Полагаю, этот разговор окончен.
Он в ярости вышел из комнаты и хлопнул дверью, не в силах поверить, что Шелдон был таким упертым бараном, что он до сих пор продолжал игнорировать очевидное, даже после того, как Родстейн танцевал с ним накануне, ради Бога, даже после того, как эти двое целовались. И каким-то невероятным образом Шелдон умудрился полностью вытеснить это из своей, мать ее, эйдетической памяти. На мгновение Леонард остро пожалел, что не заснял все на видео. Будь у него это видео, он с удовольствием продемонстрировал бы его Шелдону, только чтобы посмотреть на его ошеломленное лицо.
Оказавшись у себя в комнате и немного успокоившись, Леонард пришел к выводу, что, похоже, Родстейн все-таки добрался и до Шелдона, он сыграл на его невероятном самомнении, и не ошибся. Но на этот раз Леонард подумал, ну и ладно. Пускай Родстейн преподаст Шелдону урок, собьет с него спесь, может быть, это будет ему даже полезно. В конце концов, подумал Леонард, почему он должен продолжать беспокоиться о Шелдоне, если даже Шелдон не желал беспокоиться о самом себе?
*
За обедом Леонард подчеркнуто не разговаривал с Шелдоном, но тот, похоже, не замечал этого. Он трепался с Родстейном о своих исследованиях с нарочито заумной физиономией и расспрашивал про его лабораторию, время от времени бросая в сторону Леонарда свои раздражающие «я-же-говорил» взгляды. Так что Леонард сидел мрачнее тучи, ковыряясь в своей тарелке без особого аппетита, и прислушивался к разговорам вокруг лишь краем уха.
– Джефф отвезет тебя на моей машине и будет тебя сопровождать, не переживай об этом, – услышал он голос Родстейна и встрепенулся, переводя взгляд на него. – Из него не лучший эксперт по шопингу, но он знает неплохие места, а там уж ты сама разберешься.
– Спасибо, – сказала Пенни. – Жаль, что придется оставить вас, ребята, но вы же не ожидали, что я и правда поеду с вами в лабораторию?
Она окинула их взглядом, и Говард с Раджем переглянулись и одновременно замотали головами.
– Так я и думала, – сказала Пенни, безразлично пожав плечами и подливая в свои оладьи еще больше шоколадного сиропа.
По дороге в лабораторию Леонард молчаливо пялился в окно на проплывающие мимо пальмы и высотные здания. Он, Радж и Говард сидели на заднем сидении, Родстейн был за рулем, Шелдон сидел впереди рядом с ним, ну а красавица Беатрис с ними так и не поехала, отдав предпочтение компании Пенни и Джеффа в поездке до торгового центра, что, в общем-то, было неудивительным. Шелдон затеял одну из своих излюбленных дорожных игр в стиле «расположите названных выдающихся ученых в зависимости от возраста, в котором они получили нобелевскую премию», Родстейн ухмылялся, находя это забавным, воздух был влажным и душным даже несмотря на исправно работающий кондиционер, и Леонард был готов официально объявить, что эта поездка была адом.
Когда они добрались до места, Леонарду пришлось признать, что лаборатория Родстейна впечатляла. Думая об этом накануне, он неизменно представлял себе какой-нибудь скромный уголок с полудилетантскими исследованиями, но на самом деле это оказался прекрасно оборудованный научный комплекс с большим штатом сотрудников, работа в котором прямо-таки кипела даже в воскресенье.
Даже Леонард не смог удержаться от восторженного возгласа, когда Родстейн провел их через отдел экспериментальной физики, ну а Шелдон… Шелдон просто был самим собой. Он молча наблюдал за работой физиков-теоретиков на протяжении десяти минут, переходя от одного стола к другому, а потом без обиняков сообщил Родстейну, что один из его проектов неизбежно зайдет в тупик в самом ближайшем будущем, потому что лежащая в основе исследования гипотеза скудна и неубедительна и его сотрудники лишь подстраивают под нее отдельные факты, хотя грамотно построенная гипотеза самостоятельно должна охватывать все факты в совокупности, что еще одно его исследование имеет шансы окончиться успехом, но не будет иметь совершенно никакой практической пользы, и что сотрудника в правом углу следует уволить, потому что он пьет кофе прямиком над клавиатурой и рабочими бумагами и наверняка столь же халатен и небрежен во всем. Упомянутый сотрудник, который сидел не так уж и далеко от них, после этого замечания оглянулся и вздрогнул, поспешно заталкивая кружку с кофе в ящик своего стола, но Шелдон очевидно не испытал ни малейшей неловкости по поводу того, что его заявление было услышано.
В общем, под конец экскурсии никто из них не остался равнодушным к лаборатории Родстейна. Потом они сидели в кафе неподалеку, из которого открывался потрясающий вид на океан, поедали гигантских крабов с другими изысканными морепродуктами и оживленно обсуждали увиденное оборудование и исследования. Родстейн некоторое время наблюдал за ними, а потом неожиданно рассмеялся.
Они вчетвером замолкли и посмотрели на него с одинаковым удивлением.
– Боже, а я еще думал, что кого-то вроде вас можно впечатлить ночными клубами, – пробормотал он почти про себя. – А все, что на самом деле требовалось – это просто дать вам лабораторию.
Шелдон уставился на него.
– Как это можно сравнивать? – недоуменно спросил он. – Ночной клуб – душное помещение с дурным освещением и звуковыми колебаниями за пределами комфортного восприятия, в котором люди собираются, чтобы одурманивать свой и без того скудный разум алкоголем и искать партнеров для копуляции. Лаборатория – святилище науки, фабрика, на которой великие умы ежедневно создают новое будущее человечества, шестеренка в машине, которая движет нас к пониманию того, как работает Вселенная. Как ты мог подумать, что нас впечатлил бы какой-то клуб?!
– Вообще-то, мне понравился вчерашний клуб, – пожал плечами Говард.
– Да, мне тоже, – кивнул Радж. – Было весело.
Шелдон закатил глаза и замолчал, всем своим видом показывая, что после этого он не готов снизойти до разговора с ними.
– А ты, Леонард, что скажешь, тебе тоже понравилось в клубе? – спросил он как бы между прочим, искоса посмотрев на Леонарда.
– Да, – соврал тот, просто чтобы не согласиться с Шелдоном, потому что по-прежнему был зол на него.
Шелдон тяжело вздохнул и вернулся к своей тарелке, вяло ткнув вилкой в мидию.
– Если тебе действительно понравилась моя лаборатория, – сказал Родстейн, обращаясь к Шелдону, – как насчет того, чтобы поработать в ней какое-то время?
Леонард едва не поперхнулся, услышав это заявление, он быстро проглотил апельсиновый сок, прежде чем тот успел устремиться в дыхательное горло, хлопнул себя по груди и отставил стакан в сторону. Родстейн перевел взгляд на него.
– В чем дело, Лео? Тебе есть, что сказать?
– Да, мне есть, что сказать, – заявил Леонард с напором, удивившим даже его самого. – Мы, на минутку, уже работаем в Калифорнийском технологическом институте, и завтра в восемь тридцать утра должны быть на своих рабочих местах. Ты предполагаешь, Шелдон просто разорвет контракт, забудет свои исследования, годы работы в этом месте, и перейдет к тебе?
К его досаде, у Шелдона было такое выражение лица, словно он на самом деле всерьез обдумывал такую возможность.
– Нет, что ты, я не ожидаю от Шелдона подобных жертв, – фыркнул Родстейн. – По правде говоря, это относится не только к Шелдону, я приглашаю к себе всех вас, если вы, конечно же, захотите. И не беспокойтесь об институте, я могу позвонить вашему руководству и договориться, что вы поработаете некоторое время у меня, ваше положение в Калифорнийском институте от этого никак не изменится, вы сможете вернуться туда в любой момент, как только захотите. Я уверен, что они не станут возражать.
– Я, скорее, склонен согласиться, – сказал Шелдон. – Но это важный вопрос, мне нужно хорошенько все обдумать взвесить все «за» и «против», чтобы при помощи логических построений прийти к наиболее результативному решению.
Родстейн согласно закивал, словно хотел сказать, что в распоряжении Шелдона есть все время мира, если потребуется. Тот замер на секунду или две, уставившись в пространство ничего не выражающим взглядом, а затем повернулся к Родстейну.
– Я все обдумал. Я принимаю приглашение работать в твоей лаборатории.
Родстейн выглядел приятно удивленным, и отчего-то Леонард окончательно взорвался от одного его вида.
– Шелдон, ты не можешь сделать этого, не можешь решать за всех нас, – сердито сказал он.
– Конечно же, не могу, ведь у вас есть свобода воли, – пожал плечами Шелдон. – Вы можете решать за себя сами. Что до меня, то я сыт по горло необходимостью ожидать своей очереди к мэйнфрейму, когда посредственности вроде Лесли Уинкл или Барри Крипке обрабатывают на нем свои жалкие исследования, и терпеть пренебрежительное отношение доктора Гейблхаузера за одним только тем, чтобы получить доступ к самому наипростейшему оборудованию. Полагаю, здесь я буду избавлен от проблем такого рода. И, Леонард, хотелось бы отметить, даже при самых грубых подсчетах это ускорит мое приближение к Нобелевской премии на двадцать девять процентов.
– Не спорю, я хотел бы, чтобы вы все поработали у меня какое-то время, и чтобы Пенни тоже осталась, – внезапно встрял Родстейн. – Но тут я полностью согласен с Лео, вы должны решать сами за себя. Так что скажете?
– Если мы согласимся, то будем продолжать жить в твоем доме, или нам нужно будет искать новое жилье здесь, в Майами? – уточнил Кутраппали.
– Вы – мои гости, разумеется, я не стану вас выгонять. Я буду только рад, если вы останетесь у меня.
Воловитц и Кутраппали обменялись такими взглядами, словно не могли поверить в обрушившееся на них счастье.
Потерпев поражение в попытке переубедить Шелдона, Леонард решил воздействовать через остальных.
– Говард, ты не можешь остаться, как же твоя мать? – напомнил он, решив воззвать к самому драгоценному.
– К черту мамашу, – легкомысленно отмахнулся от него Говард. – Сказать по правде, это еще один пункт к огромному списку причин, по которым нам стоит остаться у Эвана!
– Так вы все хотите остаться? – уточнил Леонард, обведя каждого из них долгим взглядом.
У Говарда и Раджа, которые не хуже Леонарда знали, что происходило на самом деле, хватило совести выглядеть пристыженными, но они все же закивали в ответ на его вопрос. Шелдон, который единственный ни о чем не подозревал, каким бы парадоксальным это ни являлось, поднял на Леонарда недоумевающий взгляд.
– И ты тоже должен остаться, Леонард. Посмотри правде в глаза, эти твои так называемые исследования в Калифорнийском институте – тупик, финиш, деградирующая бесперспективность. Здесь, с другой стороны, у тебя будет хотя бы приличное оборудование.
Леонард посмотрел на Шелдона исподлобья, стиснув челюсти с такой силой, что это почти причиняло боль.
– Замечательно, – выдавил он, с необыкновенной отчетливостью вспомнив, почему Шелдона хотелось убить большую часть времени. – В таком случае, я тоже остаюсь.
– Вот и отлично, – сказал Родстейн, бодро хлопнув в ладоши. – Рад, что все так устроилось, поверьте мне, вы об этом не пожалеете. В таком случае, сегодня празднуем. Кроме того, я все еще не показал вам свою яхту.
*
Яхта Родстейна находилась в заливе на юго-западном побережье Майами. Никто из них не захватил с собой одежду для купания, так что по пути им пришлось заехать в торговый центр, тот же самый, куда отправилась за покупками Пенни в сопровождении Джеффа и Беатрис.
Они не любили долго ходить по магазинам, за исключением, разумеется, магазинов игрушек или комиксов, поэтому завернули в первый же попавшийся павильон, в котором виднелись купальные костюмы, и выбрали там все необходимое. Стоя на кассе, Леонард даже не успел испугаться непомерной стоимости их, в общем-то, тривиальных покупок, потому что Родстейн молча передал приветливо улыбающемуся продавцу свою пластиковую карту, и на этом с шопингом было покончено.
Они договорились встретиться с Пенни, Джеффом и Беатрис Льюттон в просторной зоне для отдыха, где располагались фонтаны и удобные скамейки с мягкими сидениями для посетителей торгового центра, а по краям этого свободного пространства теснились всевозможные кафе, бары и лотки с мороженым и с освежающими напитками.
Шелдон, который начал нервничать от большого скопления людей, когда они еще только вошли в торговый центр, а затем утомился процедурой выбора покупок, был явно не в духе.
– Мы договорились встретиться с ними в пятнадцать тридцать, а сейчас уже пятнадцать тридцать восемь, – назойливо гундел он, то и дело поглядывая на часы. – Уверен, что-то случилось. Даже Пенни не может быть настолько непунктуальной. С другой стороны, если учесть ее полнейшую неспособность воспринимать простейшие инструкции, она сейчас может быть где угодно…
Родстейн сделал попытку заткнуть Шелдона и перевести разговор на другую тему, но это оказалось не такой уж простой задачей, и вскоре он махнул на это рукой.