Каждый узел в комнате немедленно развязался, даже его собственные шнурки. Долли распахнула глаза, когда почувствовала, что может освободиться. Эрик придержал ее запястье — не сейчас, не сейчас.
Самым простым способом убедиться, что заклятье не наложено — просто позволить полночи пройти, а затем действовать. Шоу и глазом моргнуть не успеет, и все, что нужно, — сделать все быстро. До этого момента лучше просто подыгрывать, чтобы Шоу не решил вдруг наложить заклятие самостоятельно.
— Минута до полуночи, — произнес тот, и Эрик начал считать про себя, повернувшись к Чарльзу.
Тот уже освободился от веревок и тихо, медленно полз к пистолету, который Шоу, который при всей своей высокомерности по отношению к маггловскому оружию, оставил на полу без присмотра.
Эрик почувствовал страх, и тот отразился в его глазах, прежде чем он смог взять себя в руки, и Шоу увидел это, вытаскивая собственную ясеневую палочку и оборачиваясь.
Чарльз потянулся за пистолетом…
— Круцио!
… и выгнулся, сдавленно вскрикнув. Это почти ослепило Эрика. Он попытался ударить Шоу по затылку, но тот вовремя увернулся, наложив на пистолет Манящие чары…
И закричал, когда Долли укусила его за руку.
Вырвав руку, он с силой толкнул девочку к алтарю, целясь в нее. На лице Шоу была неудержимая ярость.
Эрик встал между ними, и боль он почувствовал раньше, чем понял, что слышит выстрел; он попытался выхватить пистолет из чужих рук, но тело просто не слушалось, и он падал…
Он слышал сдавленные всхлипы Долли; по ее руке стекала кровь. Как это могло… Эрик перевел взгляд вниз. Рана была в его ноге — о, да, боль фокусировалась там. Должно быть, пуля прошла насквозь и Долли все равно задело. Жалкая попытка. “Вставай”, рявкнул он на себя, и почти преуспел в этом, пока нога снова не подвернулась.
Убрав пистолет, Шоу схватил Долли за руку — прямо возле раны — и снова усадил на алтарь, кричащую и пинающуюся. Терновая палочка была у него в руке. Эрик не помнил, когда уронил ее.
Долли пнула шарик, и тот скатился на пол, но все еще был виден. И начинал постепенно становиться белым.
Эрик еще раз попытался подняться, и почти потерял сознание. Возле ноги начало расплываться огромное пятно крови. Протянув руку, он выкрикнул “Акцио, палочка”, и та дернулась, но Шоу пнул его в голову.
Шарик светился ровно и ярко, и Шоу занес палочку над Долли.
Мимо Эрика пронесся Чарльз, со всей силы врезавшись в Шоу в ту же секунду, как тот открыл рот, собираясь произнести заклинание.
Они упали на пол Церебро с криками и шумом: Чарльза ударили локтем в висок, тот ответил уверенным ударом в челюсть. Времени много не понадобилось. И не должно было. К тому моменту, как Шоу высвободился, пнув Чарльза под ребра, шарик погас.
Шоу уставился на него. Его лицо побелело, он сузил глаза, и это было самое пугающее выражение лица, какое Эрик у него только видел.
Наставив палочку на Чарльза, тот прокричал: “Лотус Леталис!”
Луч зеленого света толщиной с руку вырвался из кончика палочки, и ударил Чарльза, поднимающегося на ноги, в спину. Его позвоночник выгнулся, почти что изящно, он запрокинул голову. И замер так на один длинный, невозможный момент.
Затем он упал на пол без единого звука.
И теперь, теперь Эрик понял, что может встать, что может бежать, и из его горла вырвался нечеловеческий крик, когда Шоу повернулся к нему, усмехаясь и наставив на него пистолет.
Разумеется, пистолет, потому что палочка могла бы отказаться причинить вред своему истинному хозяину. То, что Эрик действительно был напуган перспективой умереть, видя перед собой дуло пистолета, было просто бонусом.
Это не имело значения. Эрик уже призвал свою палочку, еще в тот момент, как Шоу наложил это заклинание лотоса, и сделал это способом, которого даже не знал, здесь даже речь не шла о конкретном заклинании, он просто позвал, и она пришла, вырвавшись из хватки Шоу. Пусть у того был пистолет: Эрику не надо было даже говорить “Протего”, только подумать, и он даже не был уверен, коснулся ли палочки, когда вокруг него образовалось защитное поле, и в ту же секунду Шоу нажал на спусковой крючок.
Пуля, врезавшись в поле, отразилась ровно по той же траектории, и прошла между глаз Шоу.
С глухим стуком тот упал на спину.
С минуту единственным звуком в Церебро было тяжелое дыхание Эрика. Защитное поле, с мгновение повибрировав вокруг него, исчезло.
Он с трудом, морщась от боли, сделал несколько шагов к телу Шоу, держа палочку наготове, но глаза у того были безошибочно пусты; между ними была аккуратная рана, но под головой у того была кровь и… более грязные вещи. Терновая палочка счастливо гудела в руке Эрика.
Эрик отвлекся на тихие всхлипы Долли; та сжалась у подножия алтаря, заплаканная и дрожащая, прижимая кусок ткани от своего оторванного костюма к руке.
Чарльз по-прежнему не шевелился.
Нога отказала окончательно, как только Эрик добрался до него. То ли упав, то ли опустившись рядом с ним, он перевернул его.
— Чарльз, Чарльз, пожалуйста, Чарльз…
Волна облегчения затопила его, когда Чарльз приоткрыл глаза, и тот выдохнул с болезненным стоном, за которым последовало:
— Эрик?
Эрик прижал его к своей груди, не желая отстраняться даже ненамного, чтобы можно было поцеловать его, только крепко обнимая и лихорадочно касаясь губами его шеи; Чарльз обхватил его слабыми руками.
— Долли… с ней…
— Она в порядке. Она жива, в любом случае, — выдохнул Эрик. — А я… — он издал короткий истеричный смешок, переводя взгляд на свою ногу. Штанина пропиталась кровью. — Вполне вероятно, что я истекаю кровью. Нам надо убираться отсюда. Давай, — он попытался помочь Чарльзу подняться.
Ничего не произошло.
— Чарльз?
— Я… Я не могу, — произнес Чарльз. — Я не чувствую своих ног. Я не чувствую своих ног.
Эрик попытался поднять его, но лишь понял, что это предел его возможностей после пулевого ранения. Он отключился, лежа наполовину на Чарльзе, голова кружилась и перед глазами вставала темная пелена. Он не был уверен, действительно ли слышит шум, как будто кто-то пытается пробиться сквозь стены Церебро, или что-то случилось с его ушами. В ушах звенело, и видеть он не мог.
— Чарльз, — проговорил Эрик, потому что сейчас только тот что-то значил. — Чарльз.
Он все еще мог различить лицо Чарльза, пусть и с трудом — глаза широко распахнуты, в них читался страх.
А потом все померкло.
========== Глава 23. ==========
В его сознании было бушующее море взволнованных голосов, покалывание магии и аромат цветов. Эрик еле мог удержаться на поверхности, движимый лишь ощущением страха, возникшим от чего-то, что вспомнить он не мог.
Пальцы Чарльза были переплетены с его; во взгляде теплых голубых глаз читалось спокойствие.
— Все в порядке, Эрик. Все хорошо. Засыпай, тебе нужно отдыхать, — другой рукой он убрал со лба Эрика волосы.
Чарльз был в порядке. Можно было засыпать.
***
Проснувшись окончательно, Эрик понял, что он в Больничном Крыле. Он чувствовал себя усталым и больным, но боль в ноге исчезла. Чарльз спал рядом с ним — кто-то сдвинул две кровати вместе, и Чарльз частично лежал на половине его, прижимая к губам их переплетенные пальцы.
На них обоих были надеты больничные пижамы. У кровати Чарльза стоял небольшой столик с разнообразными букетами, открытками и маленькими мягкими игрушками — возможно, от Долли.
Он отвлекся от них, уделяя внимание Чарльзу. Эрик разглядывал, как поднимается и опадает грудь от вдохов, мельчайшие движения ресниц, и очень нежно провел ладонью по его щеке, чувствуя, что хочет ощутить тепло его кожи.
Шоу был мертв. Чарльз был жив. Эрик чувствовал себя так, как будто ничто больше не сможет заставить его побеспокоиться.
— Наконец-то вы проснулись, профессор Леншерр, — проговорила мадам Помфри, приближаясь к нему с кувшином синей жидкости, от которой пахло жимолостью и еще чем-то гадким. — Садитесь и выпейте полный стакан вот этого. Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — ответил Эрик, садясь. — Как Чарльз?
Чарльз заморгал при появлении мадам Помфри; улыбнувшись Эрику нежно и устало, он принял сидячее положение. Медленно, неуклюже.
Используя только свои руки.
Мадам Помфри заметила, что Эрик смотрит, и Чарльз тоже это заметил.
— Выпейте это, профессор Леншерр, я вернусь и осмотрю вас, — она протянула ему стакан с голубой жидкостью и с поспешностью ушла.
Эрик отставил стакан, даже не посмотрев на него.
— Чарльз.
— Вы с Долли поправляетесь, даже шрамов не останется, — весело проговорил Чарльз. — Долли уже выписали, вокруг нее постоянно Поттеры, пока дядя не заберет ее домой. А это зелье помогает после кровопотери, тебе бы стоит выпить его прямо сейчас.
— Чарльз.
— У тебя было сквозное ранение от абсолютно не-волшебного оружия, так что это вовсе не проблема.
— Чарльз.
Широкая улыбка исчезла.
— В моем случае все сложнее, конечно.
Эрик коснулся ладонью щеки Чарльза, провел к волосам. Сглотнув, Чарльз подался навстречу прикосновению.
— Что можно сделать? — с огромным трудом Эрику удалось заставить себя говорить ровно и спокойно.
— Очень мало. Ты знаешь, как это бывает с проклятьями.
— Куда оно… как далеко ты можешь…
— Ничего ниже талии. Вообще ничего. Как будто меня разрезали напополам, — Чарльза немного трясло, и Эрик чувствовал это. Он только притянул его ближе, собираясь обнять…
— Хорошо, мистер Поттер, но всего на минутку, — донесся голос мадам Помфри, в котором слышалась досада, и в комнате оказалась просто толпа людей.
— Профессор Икс, вот еще цветы, эти от Виктуар…
— Вы чувствуете себя лучше, профессор?
— А директор правда мертв?
— Вы видели открытки, которые мы сделали, профессор Леншерр?
Эрику понадобилось какое-то время, чтобы понять, что к нему обращаются; он перевел взгляд на одного из своих первокурсников-слизеринцев.
— Открытки?
— Ага! Они вот тут!
Он не успел понять, что происходит; рой слизеринцев уже стянул со стола открытки, цветы, конфеты и…
Скорпиус Малфой протянул ему плюшевую акулу, обнажившую зубы в торжествующей ухмылке.
Дети буквально застыли, ожидая его реакции.
Чувствуя какой-то подвох, Эрик взглянул в их лица, на которых читалась и надежда, и неуверенность, посмотрел на акулу, повернулся к Чарльзу, рядом с которым тоже стояла толпа болтающих рэйвенкловцев. Чарльз, привычно широко улыбаясь, только изогнул бровь.
Эрик через силу ухмыльнулся — демонстрируя все зубы — и взял акулу.
Дети радостно рассмеялись и зааплодировали; одна из девочек помладше буквально кинулась на него в манере, которая совсем не напоминала объятие.
— Ладно, ладно, достаточно! — произнесла мадам Помфри, пробиваясь сквозь толпу с легкостью, говорившей о большом опыте. — Все ученики — вон. Вашим учителям нужен отдых. Вон!
— Скорпиус, останься, — проговорил мужчина, стоявший за толпой детей, и не замеченный Эриком раньше. Тот, кто говорил, обладал поразительным сходством со Скорпиусом: бледный, светловолосый, худой. У другого были черные волосы, очки и шрам в форме молнии на лбу.
Эрик постарался не пялиться.
— Я заберу своего сына домой на несколько дней, профессор Ксавьер, — проговорил бледный мужчина. — Уверен, что вы поймете, — он сжал плечо Скорпиуса так, что чуть не побелели костяшки пальцев. Выглядел он так, как будто больше всего ему хотелось сунуть Скорпиуса в корзинку и таскать за собой в ближайшем обозримом будущем. Тот же вполне вторил ему в этом желании, глядя вверх на отца с робкого рода обожанием.
— Конечно, — произнес Чарльз и сухо добавил: — Хотя я полагаю, что это вы должны прояснить с профессором МакТаггерт, поскольку она была назначена действующим директором в виду моего отсутствия. Несмотря на то, что никто из присутствующих не имел права делать подобное назначение.
Гарри Поттер — это точно был он — слегка покраснел.
— Я прошу прощения, если кого-то это задело, профессор, но, кажется, было важно поставить кого-то надежного на замену, и, поскольку она была единственным человеком, у кого не было истерики, когда она спустилась с крыши с мертвым директором и тремя серьезно раненными…
Чарльз отмахнулся, рассмеявшись.
— Нет, нет, конечно, вы правы, и я бы сам действительно выбрал именно ее. Похоже, я сам буду вне строя нес… несколько дней, — внезапная запинка в его голосе была словно нож в сердце. Эрику хотелось, чтобы эти люди ушли и можно было бы крепко обнять Чарльза и сказать ему, что все будет хорошо.
— Я не представился, простите, — произнес Поттер, протягивая Эрику ладонь. — Гарри Поттер, Главный Аврор — конечно, вы это знаете, вы мне писали. Это честь — познакомиться с вами, профессор Леншерр.
— Взаимно, — Эрик пожал ему руку, затем протягивая ладонь другому мужчине. — А вы, полагаю, Драко Малфой?
— Именно. Я не могу не поблагодарить вас, профессор, — вас обоих — за помощь, которую вы оказали моему сыну.
— Спасение наших жизней было хорошим началом проявить благодарность, — сказал Чарльз. — Эрик, ты уже потерял сознание, когда мистер Поттер и мистер Малфой помогли пробить стены, чтобы попасть в Церебро. Вы с Долли могли бы истечь кровью, если бы не их своевременное появление.
— В основном, стены помогли сломать Виктор и Армандо, — произнес Поттер. — Их сейчас здесь нет, они собирают доказательства. Все в ужасном хаосе, — он с мгновение выглядел совершенно опустошенным, и Эрик увидел в нем не Гарри Поттера, Главу Аврората, икону волшебного мира, а Гарри Поттера, отца трех детей, проведшего на ногах целые сутки, и человека, старше его самого едва ли на десять лет.
— Как у вас получилось прибыть так быстро? — спросил Эрик.
— Счастливое совпадение, на самом деле, — ответил Поттер. — Письмо, которое вы мне прислали, привлекло мое внимание через час после того, как Виктор принес другое ваше письмо, и… напрягающего разговора с моим старым другом Драко Малфоем, касавшегося письма от его сына. А в стопке рапортов Армандо Муньоза ваше сообщение оказалось последним, и он передал его как только смог. Полагаю, мы втроем сорвались из штаб-квартиры буквально в минуту, а мистер Малфой присоединился по дороге. Очень настаивал на этом, — взгляды, которыми они обменялись с Драко, и странное выделение слов “старый друг” говорили о долгой и сложной истории их взаимоотношений.
— Профессорам нужно отдохнуть, — произнесла мадам Помфри.
— Я понимаю, мадам Помфри, но, боюсь, что я должен узнать хотя бы об основных деталях событий прошлой ночи прямо сейчас. Я уверен, что вы поймете. Расследование о действиях профессора Шоу…
— Расследование? — ошарашенно переспросил Эрик. — Какое расследование? Этот человек мертв, что вы собираетесь сделать — запереть его труп в Азкабане?
— Неплохая идея, — пробормотал Поттер. — Но нам нужны доказательства того, что затевал этот человек, и кто еще мог об этом знать. Без обид, но о произошедшем прошлой ночью в Церебро мы знаем только с ваших слов и от Долли, хотя та и была отравлена.
— Конечно, мы понимаем, — произнес Чарльз, касаясь руки Эрика, чтобы пресечь его протесты. — Мы расскажем все, что знаем.
— Полагаю, тогда мы можем идти, — проговорил Малфой. — Спасибо вам обоим еще раз. Если семья Малфоев может сделать для вас что-нибудь, просите, не раздумывая.
— До свидания, профессор Икс, — сказал Скорпиус, пожимая руку Чарльзу, а после Эрику. — Я надеюсь, что вы… будете чувствовать себя лучше, когда я вернусь. И вы тоже, профессор Леншерр, — он смотрел на них обоих с неприкрытым восхищением, но затем, взяв себя в руки, произнес почти ровно. — Спасибо, что спасли Долли.
Малфой поморщился, увлекая сына к выходу.
— Отлично, тогда начнем, — Поттер извлек пергамент и заколдованное для диктовки перо. — Пожалуйста, с самого начала.
Прошло больше часа, и только тогда мадам Помфри удалось выставить Поттера и заставить Эрика опустошить забытый стакан с синей жидкостью.