В его комнату Шерлок подниматься не стал. Там…
Нет, не думать, забыть навсегда!
Джон долго не отвечал на звонок, но Шерлок упрямо не сбрасывал вызов, повторяя его снова и снова.
Наконец, раздалось тихое и усталое:
— Что?
— Где ты, Джон?
— Гуляю.
— Ты… Когда ты вернешься?
— Не знаю.
— Но ты вернешься?
— Да.
Такого равнодушного голоса у Джона не было никогда.
Как будто только что из него вынули душу, вырвали с кровью, а он даже не почувствовал боли.
Пусто…
========== Глава 14 Решение ==========
Сначала это было просто бегством. Джон не мог больше ни минуты находиться на Бейкер-стрит. Стены квартиры давили подобно прессу, сужая жизненное пространство до размера кресла, в которое хотелось забраться с ногами и, замерев, сидеть не двигаясь и ни о чем не думая.
Но Джон понимал, что если сейчас он сделает это, то дальше так и будет сидеть и ждать — всю оставшуюся половину дня или оставшуюся половину жизни.
Поэтому он, превозмогая навалившееся на него отупение и безразличие ко всему, занялся обычными домашними делами: тщательно вычистил камин, прибрался в гостиной, приготовил ужин. А потом торопливо покинул квартиру, чувствуя себя намного спокойнее.
Он бесцельно брел по улице, никуда не сворачивая, словно выбранный им маршрут имел конечную точку. Потом неожиданно заметил, что получает от движения удовольствие. Прохладный ветерок приятно освежал пылающие щеки, забирался под легкую куртку, ерошил волосы.
Джон почувствовал, что замерзает, и когда на пути ему повстречалось небольшое кафе, скрылся от ветра в его уютном маленьком зале и заказал крепкий кофе, который с наслаждением пил, поглядывая в широкое, чисто вымытое окно.
Напряжение неожиданно отпустило. Ничто больше не давило и не затрудняло дыхания, и впервые за последнее время Джон почувствовал себя легче.
Он заказал ещё кофе, теплые сдобные булочки, покрытые аппетитной шоколадной глазурью, и с жадностью их съел, внезапно осознав, как зверски проголодался.
Он вдруг подумал, что уже забыл, когда с таким удовольствием делал простые, обыкновенные вещи: ел, дышал, жил… Словно всё это изнуряюще долгое время он не чувствовал ничего, кроме целиком поглотившей его любви.
Он любил Шерлока до самозабвения, это факт.
Но любовь начинала его душить.
Джон понимал, что их ожидает только тупик, и сомневался, что ему хватит сил повернуть назад. Но жить в тупике… Нет, нет! Даже, если рядом будет Шерлок.
Пока не поздно, надо решиться, надо искать другие пути, другие возможности. В конце концов, когда-то он прошел через настоящий ад и выстоял, не сломался.
Он не имел права предать того Джона Ватсона, который отдавал свою кровь незнакомым и порою уже полумертвым мальчишкам, брошенным судьбой в самое пекло, который ни разу не усомнился в том, что идет туда, куда надо, и шел, несмотря ни на что, надеясь на лучшее и веря, что все закончится хорошо. Того Джона Ватсона необходимо вернуть.
Он продолжил свою неожиданную прогулку, но теперь это было не бесцельное блуждание по улицам Лондона усталыми от долгой ходьбы ногами. Это было движение вперёд.
Впервые с того дня, как он перешагнул порог квартиры на Бейкер-стрит, ему не хотелось возвращаться домой.
*
Звонок Шерлока пронзил тело миллионами жалящих игл, и Джон долго не отвечал, пытаясь справиться с привычной, но сегодня кажущейся унизительной дрожью.
А поговорив, круто развернулся и пошел назад — к нему…
***
Шерлока колотило от нетерпения. Ему хотелось снова и снова набирать номер Джона, слушая его голос и отслеживая каждый его шаг. К тому времени, как на лестнице раздалось знакомое поскрипывание ступеней, он от волнения готов был сорваться и бежать неизвестно куда, лишь бы не метаться по гостиной, через каждые две минуты подбегая к окну и вглядываясь в знакомую улицу.
— Привет, Джон.
— Привет. Как съездил? Как Лора?
— Плохо. Но держится.
— Ты по-прежнему уверен в её вине?
— Нет. Я уже вчера знал, что она говорит правду.
— Зачем же ты к ней поехал?
Шерлок пожал плечами.
— Понятно. Уязвленное самолюбие?
— Джон, не надо…
Во время этого небольшого диалога тревога Шерлока росла с каждой секундой, вызывая сумасшедшее сердцебиение и плохо контролируемые спазмы в горле.
Джон вернулся спокойным. Слишком спокойным. Таким может быть только человек, принявший окончательное решение.
И он ни о чем его не спросил. Шерлок прекрасно знал, что Джона не перестала мучить неизвестность, что он вряд ли больше не хотел выяснить, что же случилось с ним этой ночью. Но он молчал и выглядел таким, как всегда: переоделся в домашнюю одежду, вымыл руки, спросил об ужине и, услышав отказ, спокойно уселся в кресло, зашуршав газетой.
Почему-то это так сильно волновало, что Шерлок присел на диван, не в силах оторвать от Джона пытливого взгляда.
Джон поднял на него глаза и удивленно двинул бровями.
— Что?
— Ничего, — смутился Шерлок, пойманный за своими назойливыми наблюдениями, и растерянно моргнул. — Ты… Ты не хочешь навестить Лору? Ей было бы очень приятно.
— Лору? — Джон был изумлен его словами. — Неужели вы подружились? Странно… Нет, не хочу.
Но подумав, через некоторое время добавил:
— А впрочем… Может быть.
В гостиной повисло тягостное молчание. Тягостное для Шерлока, и, как видно, вполне комфортное для Джона.
Он продолжал увлеченно что-то читать и больше на Шерлока не посмотрел ни разу.
Потом сварил кофе, и они пили его на кухне, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами и не глядя друг другу в глаза.
Джон ополоснул свою кружку, не притронувшись к кружке Шерлока, хотя до этого дня мыл всегда обе, поставил её в сушилку и попрощался.
— Спокойной ночи. Завтра у меня суточное дежурство, так что, вечером не жди.
*
Никогда в жизни Шерлоку не было так невыносимо страшно. Паника захлестнула, кидая тело в жар и сжимая грудную клетку. Всё неумолимо и стремительно рушилось, а как остановить это разрушение, он не знал.
*
Конечно, спокойствие Джона было весьма относительным. Увидев Шерлока, он, как обычно, на мгновение замер, потянувшись к нему всем телом, чувствуя непреодолимое желание обнять и прижать к себе, коснуться теплой кожи, волос, поцеловать до головокружения желанные губы.
Так было всегда. И так будет всегда.
От этого и надо бежать без оглядки, пока от него самого хоть что-то ещё осталось.
Завтра он не увидит Шерлока целый день и целую ночь. На данный момент для него это ощутимая передышка. Ночь, проведенная с Шерлоком под одной крышей, никакой пользы не принесет, Джон это хорошо понимал. Он знал, что сейчас будет думать о нем, не переставая, не в силах избавиться от мысли, что он где-то рядом, и уснет, как всегда, измученный.
Но завтра…
Чего бы ни стоило ему это решение, завтра он займется поисками квартиры.
Завтра. Или послезавтра. В крайнем случае, через неделю.
Обязательно. Непременно. Да…
Но в их и без того запутанные жизни неожиданно ворвался Джеймс Мориарти, перевернув всё разом, и союз, находящийся на грани разрыва, сразу же стал ещё прочнее.
Всё остальное оказалось неважным и мелким. Обиды, недомолвки забылись, глубоко запрятанные желания затаились в ещё более отдаленных глубинах, лишь изредка напоминая о себе щемящей тоской.
Сама мысль о том, чтобы покинуть Бейкер-стрит и Шерлока, теперь выглядела нелепой, даже чудовищной. Джон встал рядом, подставив свое плечо, свою спину, свое сердце, готовый в любую минуту прийти на помощь, готовый отдать всё на свете, только бы каждое утро видеть припухшие ото сна и родные до боли глаза.
========== Глава 15 Джеймс ==========
Оба умирали от страха друг за друга, и оба старательно друг от друга этот страх скрывали.
Всё под контролем, не о чем беспокоиться, мы его вычислим, найдем, раздавим, сотрем в порошок…
Никакого контроля!
И искать его было не надо: он и не собирался прятаться — играл в открытую, забавляясь своей нечестной игрой. У Шерлока была болевая точка, у Джеймса Мориарти её не было никогда.
Ему было плевать на весь мир, в том числе и на собственную жизнь. И лишь одно имело для него ценность: возможность обыграть Шерлока Холмса, загнав его в угол.
Кто он такой, откуда взялся, почему поставил перед собой цель превратить жизнь детектива в изнурительную гонку, не знал ни сам Шерлок, ни его брат Майкрофт Холмс, всесильный и тонкий политик, по большому счету, знающий всё и всегда.
Джеймс Мориарти возник из пустоты, из непроглядной тьмы, и сразу же бросил Шерлоку вызов: тело крупного бизнесмена, любовно укутанное в тончайшее шелковое покрывало, вышитое немыслимой пестроты узорами, лежало на скамье крошечного скверика одного из бедных кварталов Лондона. Его брюки и белье были спущены до колен, а во внутреннем кармане пиджака лежала аккуратно сложенная записка, в которой четким, красивым почерком было выведено послание Шерлоку Холмсу: «Он был очень плохим отцом, Шерлок. Отвратительно грязным. А Джон Ватсон мог бы стать идеальным. С любовью, Джеймс».
С этого всё и началось.
Мориарти играл азартно и дерзко, почти не давая сопернику передышки, выматывая непроходящим напряжением ума и воли, измеряя степень его выносливости снова и снова, и силы Шерлока были уже на исходе.
Если бы речь шла только о нем самом!
Но Шерлок прекрасно понимал, кто поставлен под главный удар, ради кого начато это кошмарное представление. В таких вещах он не ошибался.
Это впервые ослабило его способность объективно мыслить.
Он почти не спал, почти не ел и вне стен квартиры смотрел на Джона отстраненно и холодно, словно надеялся обмануть этим напускным безразличием своего неожиданного врага.
Джон Ватсон? Просто сосед, и не более. Имей дело только со мной. Вот он — я, как на ладони.
Как же противна была Шерлоку эта вымученная игра! Джон был рядом, и кто бы мог усомниться, что важнее этого для Шерлока быть ничего не может.
Страх за Джона сделал его уязвимым.
***
Мориарти всё больше входил во вкус. Он был повсюду, дразня самыми немыслимыми выходками. Два месяца его диких игр пролетели, как два дня, и порою Шерлока охватывало непреодолимое желание взять с собою Джона и бежать как можно дальше, настолько сильно он от всего устал.
Пыл и азарт исчезли. То, что поначалу вызывало прилив адреналина и неутолимую жажду деятельности, теперь лишь выматывало и раздражало.
— Какого дьявола тебе от меня надо? — пытаясь сдерживать гнев, спрашивал он во время очередного неожиданного звонка. — Похоже, ты уже не можешь без меня жить.
— Не могу, Шерлок, — смеялся молодой голос. — Ты и есть моя жизнь. Её смысл. Так уж сложились звезды, планеты и вся эта космическая белиберда. Смирись.
И отключался, пропадая на некоторое время, а потом снова давал о себе знать очередным преступлением.
Всё носило следы его присутствия, будто незримая печать с его вензелем стояла на каждом доме, на каждой мостовой в одночасье ставшего чужим и опасным Лондона. Но сам он был неуловим, как воздух.
Шерлок пытался сохранять самообладание, подключая все ресурсы своего остро отточенного ума. Пока ещё перевес не был ни на одной из сторон, пока ещё они ни разу друг перед другом не спасовали. Но разница была в том, что Шерлоку было тяжело, а Джеймс забавлялся с легкостью играющего мячиком щенка.
И даже когда он неожиданно исчез на целый месяц, Шерлок ни на минуту не ослабил настороженного внимания, наблюдая, вычисляя, взвешивая, каждый день напряженно ожидая очередного удара. Но появление Мориарти на Бейкер-стрит потрясло его так сильно, что он даже не попытался этого скрыть.
*
— Не бойся, Шерлок, я тебя не съем.
Маленький, юркий, улыбающийся… Сними с него дорогой костюм, надень футболку и джинсы, и предстанет смешливый неугомонный мальчишка, по глупости ввязавшийся в опасные взрослые игры.
Он без умолку болтал всякую чушь, грыз яблоко, как будто к охватившему Лондон безумию никакого отношения не имел. С любопытством и интересом оглядывал гостиную, откровенно и беззастенчиво заигрывал с самим Шерлоком. Одним словом, на человека, поклявшегося любой ценой избавиться от знаменитого детектива, совершенно не был похож.
Но Шерлок не расслабился ни на секунду, прекрасно зная, что перед ним смертельно опасный хищник, давно уже приготовившийся к последнему прыжку.
«Ну, ты знаешь… У тебя же есть Джон. Пока ещё есть… Я, пожалуй, тоже себе сожителя заведу…»
Эта фраза стала для Шерлока ключевой. Больше рисковать жизнью Джона он не имел права. Каждый день мог стать для них роковым.
— Ну вот и замечательно. Вижу, что ты наконец-то готов к серьезному разговору. Заключим договор?
***
Двое суток Шерлок пропадал, время от времени дозваниваясь до Джона и уверяя, что с ним всё в порядке, и каждый раз предупреждая его о предельной осторожности.
— Где ты, черт возьми?! — негодовал Джон. — Почему меня бросил?!
— Я с тобою, Джон. Не злись, пожалуйста.
— Я не злюсь… Я схожу с ума от тревоги. Когда ты придешь?
— Скоро.
***
Вернулся он ближе к ночи, утомленный и бледный, но уже не такой напряженный. Взгляд покрасневших от двух бессонных ночей глаз был гораздо спокойнее, чем всё последнее время.
Джон сразу почувствовал перемену.
— Всё нормально? — осторожно спросил он.
— Надеюсь, что да… Джон. — Казалось, он хочет, но не решается что-то сказать или спросить.
Джон внимательно вглядывался в его лицо.
«Нет, всё по-прежнему плохо», — понял он, и от недоброго предчувствия дрогнуло сердце. Но он не задал ни одного вопроса. Слишком поникшим и истощенным выглядел Шерлок.
— Ты голоден?
— Нет. Очень устал.
Он снял пиджак и тяжело опустился на диван.
— Посиди со мной.
Первый раз он попросил Джона о чем-то подобном. Но Джон нисколько не удивился. Он молча сел рядом, и Шерлок тут же придвинулся ближе, почти вплотную, прижался и замер, словно чего-то ждал. Это было настолько странно и так не похоже на Шерлока, что Джон растерялся, не зная, как вести себя в этой немного неловкой ситуации.
— Джон, — тихо сказал Шерлок, — ты можешь меня обнять? Просто так…
И руки Джона мгновенно заключили его в надежное, успокаивающее кольцо.
— Так хорошо? — улыбнулся он.
— Хорошо. Ты… очень сильно любишь меня? — неожиданно спросил Шерлок, но этот откровенный вопрос почему-то нисколько Джона не испугал и не вызвал в душе смятения.
— Больше жизни, — ответил он очень просто и прижал к себе Шерлока ещё крепче. — Больше всей моей чертовой жизни…
Он прикоснулся губами к упрямому локону на виске, и теплое дыхание сразу же проникло под кожу — достигло сердца Шерлока, вызвав невольный протяжный вздох.
Но не вздох облегчения.
Шерлоку было отчаянно страшно.
«Сильные не гнутся, мистер Холмс. Они падают, как подкошенные…»
Выдержит ли Джон испытание?
Но думать уже не было сил. Он смертельно устал от этого непрекращающегося марафона.
Выход был только один. И если впервые за многие годы его многомудрый, невозмутимый брат был с ним абсолютно согласен, это означало, что Майкрофт Холмс напуган и растерян не меньше.
Согреваемый мягким теплом Джона, Шерлок задремал, тяжело привалившись к нему расслабленным телом и часто вздрагивая во сне.
Джон долго сидел, обнимая спящего Шерлока, и лишь тогда, когда мышцы болезненно затекли, осторожно, стараясь не разбудить, уложил его на диван, пересев в стоящее рядом кресло.
Он так и не смог уйти в свою спальню, не смог оставить Шерлока одного, хотя завтра ему предстоял длинный, полный привычной суеты, день…
***
Проснулся Джон всё в том же кресле, чувствуя себя разбитым, но очень счастливым. Ничего лучше, чем вчерашнее невинное объятие, у него ещё не было, и впервые в сердце зародилась надежда.