Что же случилось этой стертой из его памяти ночью?
Где его одежда? Белье?
Нет, не думать, не думать.
Но отчего так жарко разливается по телу желание? Разрастающееся, сумасшедшее. Дотронуться. Только дотронуться. Всего лишь раз провести ладонью…
Невыносимо… Хорошо… Невыносимо!
Господи, Шерлок, что ты со мною сделал?
Вцепившись в спинку кровати, едва удерживаясь на подгибающихся ногах, Джон гладил мягкую ткань белья, прижимая ладонь все плотнее, постепенно превращая поглаживания в трение — всё сильнее, неистовее, крепко сжимая чувствительную головку, содрогаясь и еле слышно вздыхая.
Именно так — не обнажая тела, ощущая пальцами лишь шероховатость хлопка…
Нет!
Джон в ужасе отдернул ладонь.
Нельзя!
В паху разливалась и сводила с ума предоргазменная волна. Еще несколько прикосновений и станет легче. Но больше Джон не посмел к себе прикоснуться.
Еле добравшись до душа, он встал под холодные струи и закричал от обрушившегося на него ледяного дождя…
*
Шерлока дома не было. Настенные часы на кухне показывали одиннадцать, и Джон удивился, что спал так долго. Холодный душ освежил, но желание не пропало. Оно становилось мучительным, даже бесстыдным.
Джон умел держать себя в руках, удивляясь собственной выносливости и силе. Он ни разу не позволил себе открытого проявления страсти, был сдержан даже наедине с собою, считая недостойным выплеснуть свою огромную любовь к Шерлоку подобным низменным образом. Но сейчас ему так сильно хотелось секса, что ломило всё тело. Хотелось лечь, широко раздвигая ноги и подбрасывая тело… хотя бы навстречу собственному кулаку.
Он опустился на стул и уронил голову на руки. Надо было что-то со всем этим делать. Тело настойчиво требовало любви, которой Шерлок никогда не сможет ему подарить…
Где же он? Что произошло этой ночью?
Неожиданно вспомнилась Лора.
Казалось всё, что связано с ней, случилось тысячу лет назад. Или приснилось этой укрытой туманом ночью. Ресторан, смерть Энтони Смитта и полные отчаяния сапфировые глаза. Та же боль. То же нерастраченное желание.
Джон не хотел больше об этом думать. От напряжения он очень устал; устал от глубоко запрятанных чувств, которые обглодали до костей его переполненную чувствами грудь, выскоблили добела его душу, в своем тщательно вышколенном спокойствии сделав её почти омертвелой.
Он понял, что больше не выдержит. Предел его прочности, к сожалению, уже на исходе.
Но он ошибался, даже не подозревая, какой неиссякаемый источник силы таится в его душе.
*
Шерлок появился неожиданно. Неслышно ступая, он вошел в кухню, и Джон растерянно замер, мгновенно покрывшись испариной. Смущение и стыд обожгли щеки, часто заколотилось сердце. Как никогда хотелось спрятать от проницательных глаз свои мысли и не поддающиеся контролю эмоции. Тщательно воздвигнутые стены, охраняющие всё это время его постыдную тайну, сегодня были тоньше бумаги и защитить уже не могли.
Конечно, Джон давно не строил иллюзий. Шерлок всё знал. Но почему-то именно сегодня это было особенно невыносимо, именно сегодня Джону хотелось бережно укрыть свое сердце.
«Если бы только я смог уйти!»
Но он знал, что уйти не сможет, что никогда не сможет оторваться от мощно притягивающего его магнита.
Любовь была слишком сильна.
— Как ты? — Голос безжизненный и лишен интонаций, и если бы не легкая хрипотца, можно было бы назвать его равнодушным. Но…
Джон всё услышал. Волнение, отчаяние и страх. Как будто всё это время, спрятавшись в темном уголу, Шерлок обреченно ждал вынесения приговора…
Он собрал остатки покидающей его воли, старательно разыгрывая спокойствие и невозмутимость. — Где ты был?
Но как он дрожал! Как тряслись его руки!
— Я… Ты в порядке?
— В порядке. Я сильно вчера напился?
Шерлок быстро прошелся по кухне, зачем-то заглянув в шкаф и достав баночку с солью.
— Шерлок…
— А? Да-да, Джон, все хорошо.
На мгновенье Джону пришла в голову дикая мысль, что Шерлок сейчас лишится сознания — так он был бледен и так сильно нервничал.
— Я задал тебе вопрос. Прости, мне трудно вспомнить свое возвращение… Это было отвратительно, да?
«Почему он прячет глаза?!»
— Шерлок…
— Всё нормально, Джон. Я тебя… уложил спать, не более того. Ничего не было, успокойся.
И замер, прижав к груди баночку с солью, прикрываясь ею словно щитом.
— Ничего не было? — Джон затошнило от нахлынувшей слабости. — Что ты имеешь в виду? Что вообще могло быть?
Жар и озноб, нахлынувшие одновременно, лишили сил. Тело перестало подчиняться, голова тяжелела с каждой минутой, и кровь гулко стучала в висках.
Но голос был на удивление тверд. — Что, черт возьми, произошло этой ночью, и почему ты упорно не смотришь мне в глаза?
— Джон…
========== Глава 13 Поединок ==========
— Джон…
Звонок телефона раздался неожиданно громко, и оба, как по команде, вздрогнули. Лицо Шерлока выражало такое явное облегчение, что у Джона засосало под ложечкой — Шерлоку было что от него скрывать… Он не сводил глаз с его нервно подрагивающих губ, словно пытался прочесть по ним то, что Шерлок так и не сказал. И не скажет, Джон был в этом уверен.
— Шерлок, это я…
— Слушаю вас, инспектор.
— Только что я узнал, что отец Лоры Смитт скончался этой ночью в Йоркшире… Теперь она полноправная хозяйка очень прибыльного бизнеса и единственная наследница огромного состояния. Чёрт! Возможно, ты был действительно прав. Она убила мужа, тем самым ускорив кончину отца… Шерлок?
— Я не знаю. Мне надо подумать.
— Хорошо. Жду от тебя вестей. И передай привет Джону.
— Передам.
Во время этого короткого разговора Шерлок ни разу не поднял на Джона глаза. Скулы его непривычно ярко алели, а пальцы сжимали телефон неестественно сильно.
Шерлок, ты сам научил меня замечать детали…
— Что случилось?
— Умер отец нашей вчерашней гостьи. Я еду к ней.
— Постой.
Джона бросало то в жар, то в холод. Невозможность что-либо вспомнить сводила с ума. Он был уверен, что это было очень важно для него. Для них… Но мысли путались, образы были туманны и неясны. Что от него так глубоко спрятало подсознание? Какую тайну?
— Расскажи…
Губы продолжали подрагивать и кривиться, но взгляд, остановившийся на Джоне, был уже холоден и спокоен.
— Что ты хочешь услышать?
— Правду. Что произошло этой проклятой ночью? Ведь что-то произошло.
— Да. Но я никогда об этом не расскажу.
Джон на минуту закрыл глаза, тщетно пытаясь справиться с охватившем его бессилием. Он хорошо знал этот бесстрастный тон. Продолжать расспросы не было смысла, но он все же добавил, слабо надеясь на результат:
— Если прямо сейчас ты не выложишь мне всю правду, я уйду отсюда навсегда. Ты слышишь меня?!
Взгляд наполнился болью.
Жгучей, отчаянной.
Но голос не дрогнул.
— В таком случае тебе придется уйти.
*
Безразличие. Усталость.
Усталость. Безразличие.
Никаких других эмоций больше не существовало. Во всяком случае, во Вселенной Джона Хэмиша Ватсона. Пора было ставить точку…
***
Шерлок понимал, что это конец. Если Джон останется на Бейкер-стрит, он, Шерлок, безоговорочно поверит в Чудо. И он страстно молил об этом Чуде, сидя в пропахшем лавандой салоне такси. Никогда и ничего Шерлок не делал с подобной страстью. Он готов был кричать небу свои мольбы.
Оставь мне его! Оставь мне его! Оставь…
***
Лора Смитт выглядела ужасно. За одну только ночь она поблекла и отцвела. Но при этом была притягательна, как никогда.
Удивительное существо…
«Когда она все это переживет, когда перестанет клониться к земле, как засохший цветок, её красота станет убийственной, — неожиданно подумал Шерлок и про себя усмехнулся: — Мы оба сейчас выглядим плохо».
— Вы похожи на Ангела Смерти, мистер Холмс.
— А вы… вы прекрасны.
— Ваша ложь дурно пахнет, — брезгливо скривилась женщина. — Я верю своим зеркалам. Из них на меня смотрит пожелтевшая копия с пустыми глазами.
— Вы прекрасны, — упрямо повторил Шерлок, и лицо её едва уловимо смягчилось, сразу став немного моложе, но взгляд по-прежнему оставался отрешенным и полным горечи.
— Зачем вы пришли? У меня горе.
— Знаю. Потому и пришел.
Лора сделала приглашающий жест и, повернувшись к Шерлоку спиной, направилась вглубь дома, ни разу не обернувшись.
Нарядная гостиная была погружена в полумрак. Плотно зашторенные окна почти не пропускали света, и только ярко пылающий камин немного оживлял траурную атмосферу комнаты.
— Пришли меня обвинять и призывать к ответу? — безжизненный голос шелестел, как старый пергамент, и Шерлоку внезапно очень захотелось услышать полные страсти, звенящие нотки её вчерашней обличительной речи, почувствовать её невероятную силу. Так ему было бы легче разговаривать с ней.
— Я хочу понять.
Лора едва заметно улыбнулась.
— Вы ничего не поймете, мистер Холмс. На этот раз ваши логика и гениальная проницательность бесполезны.
Она замолчала, не отрывая от своего визитера внимательных глаз. В них было столько презрения и боли, что Шерлок внезапно почувствовал себя виноватым во всех бедах и неудачах человечества. Это его сейчас обвиняли, это его призывали к ответу, не произнеся при этом ни единого слова упрека.
Шерлоку стало холодно. Он подошел поближе к камину, и протянул руки к огню. Захотелось уйти из этого неприветливого дома, от этого прожигающего спину тяжелого взгляда.
— За что вы меня ненавидите? — спросил он недоуменно.
— Ненавижу? Господи, мистер Холмс, кто вы такой, чтобы я могла ненавидеть вас?
— Вы вновь унижаете меня этим вопросом. Кто я такой…
— Не обижайтесь. Я просто завидую. И злюсь. — Лора вздохнула, и взгляд её перестал быть острым, как отточенное лезвие ножа. — Бог дал вам то, чем обделил меня, а вы упрямо продолжаете плести свой жалкий кокон независимости и свободы, брезгливо морщитесь при виде того, что любой другой на вашем месте даже не надеется получить…
— А вдруг вы ошибаетесь? — тихо проговорил Шерлок.
Лора долго и внимательно рассматривала его лицо, словно искала в нем признаки наспех запрятанной лжи.
— Это было бы замечательно. Для него…
— Для него?
— Вы поняли меня, мистер Холмс, но вновь включились в свою отвратительную игру. Зачем это вам? В чем радость быть таким непробиваемым истуканом? Вы живой. Ваша кровь горяча. Ваше тело изнывает от жажды…
Шерлок вспыхнул и сжал в кулаки вмиг повлажневшие руки.
— Прекратите! Я пришел сюда не за этим. Вы заявились на Бейкер-стрит с нелепой выдумкой о грозящей опасности — для чего?
— Вот видите, мистер Холмс, я не ошиблась… Только это вас и волнует. Вас обыграли, выставили дураком, подвергли испытанию вашу непревзойденную гениальность… Как всё это бессмысленно!
В голосе Лоры наконец-то появились оттенки, и Шерлок почувствовал себя немного увереннее.
— Вас так волнует собственная исключительность, что вы готовы даже с жизнью расстаться, лишь бы, не дай бог, не выглядеть глупцом. А впрочем, — Лора устало махнула рукой, — это ваше дело…
— Вы хотели его убить? Ответьте, Лора. И я уйду.
Женщина подняла на Шерлока наполненные слезами глаза и еле слышно сказала:
— А может быть, я хотела убить себя. Вы об этом не думали?
Ноздри Шерлока гневно раздулись.
— Прекрасно! Подставить под удар любящего вас человека — это верх благородства. Неужели вы так люто его ненавидели? Умереть, чтобы уничтожить. Это подло и мелко. И недостойно… вас.
Лора невозмутимо слушала и едва заметно улыбалась.
— А вы, оказывается, способны на сильные чувства, мистер Холмс. — Казалось, она была приятно удивлена. — Я знала, что вы во всем разберетесь, и не позволите хорошему человеку попасть под удар, — продолжила она устало. — Кроме того, обвинение в преступлении, следствие, расспросы отвлекли бы его от потери. Да, таков был мой план. Наивный и отчаянный. Жалкий своей тривиальностью. Бездарная пьеса. Но я бы сделала это, уверяю вас, если бы судьба не предпочла играть по своим, только ей ведомым, правилам. А ненавидеть Энтони… Как можно? Вы же видели его. Ненавидела я себя. За то, что всё ещё с ним, за то, что позволяла опустошать свое тело, отвечая на его бесплодные ласки. За то, что уже не люблю.
— Но вы могли в любую минуту уйти от мужа и начать жить так, как вам хочется. Это же так просто! — горячо воскликнул Шерлок. — Зачем нужен был этот клубок лжи и обид, Лора? Не хватило мужества?
— Просто? — перебила она, гневно сдвинув красивые брови. — Это для вас, мистер Холмс, всё просто. Никаких сомнений. Но иногда, чтобы остаться, требуется мужества гораздо больше. Спросите об этом у Джона… Он это хорошо знает.
— Не говорите о Джоне.
— Почему? — спокойно спросила Лора. — Чувствуете себя виноватым? Вы же любите его, я поняла это сразу. Но вы боитесь. Трясетесь над своей никому не нужной свободой, как скупец над потускневшим, покрытым плесенью золотом. Но покрытое плесенью золото теряет свою привлекательность. Кому оно нужно?
Она подошла к Шерлоку вплотную и посмотрела так, словно заглянула в самую глубину души.
По её щекам заструились слезы, и глаза стали яркими, как небо после дождя.
— Любите его, мистер Холмс, берегите свое сокровище, отдайте ему сердце. Пока не поздно. Пока он вас не оставил.
Шерлока охватил озноб.
— Почему он должен меня оставить? — спросил он неуверенно.
— Потому что предел терпения есть даже у него. Сильные не гнутся, мистер Холмс, они падают, как подкошенные и уже не поднимаются. Подумайте об этом хотя бы раз.
«Вполне вероятно, этот предел уже наступил».
Все это время сказанные им перед уходом слова не выходили у Шерлока из головы. Вернуться и застать Бейкер-стрит опустевшей сейчас уже не казалось ему таким невозможным.
Он встревоженно посмотрел на Лору.
— Мне пора. Вам нужна наша помощь?
Лора удивленно приподняла брови.
— Помощь? Спасибо, нет. Завтра тело отца привезут сюда, в Лондон. Похороню отца и мужа и постараюсь выжить… Я провожу вас.
У дверей она вдруг по-мужски крепко сжала руку Шерлока в своих горячих ладонях.
— Вы отвратительно заносчивы, мистер Холмс, но мне вас жаль. Вы так отчаянно стараетесь быть одиноким, что даже не замечаете, что вас давно уже двое, и вы давно уже неразделимы. И ещё… Как вы знаете, я теперь до тошноты богата. Что делать с этим богатством, я пока не решила.
Лора выпустила руку Шерлока и торопливо пригладила и без того гладко зачесанные волосы.
— Если вдруг вам понадобится помощь… Или Джону… Я бы могла её вам предложить, мистер Холмс…
— Шерлок, пожалуйста.
— Шерлок.
Она улыбнулась.
*
Шерлоку было легко.
Впервые легко от того, что он ошибся и сделал неверные выводы. Логика и рациональное мышление его подвели. И слава богу! Такие ошибки дорогого стоят. И Лора Смитт, гордая и противоречивая, стоила сотни таких ошибок.
Она не стала Шерлоку другом, но уже перестала быть врагом. Это радовало и вселяло надежду. Почему для него это так важно, Шерлок рассуждать не хотел.
А то, что она сказала о Джоне… О них с Джоном…
Конечно, Шерлок ещё не был готов. Возможно, он не будет готов никогда. Но Джона он ни за что не отпустит, в этом Шерлок был абсолютно уверен. Решение найдется, каким бы трудным оно не оказалось. Решение есть всегда.
Они поговорят, разберутся…
Увидеть Джона хотелось невыносимо. Просто увидеть и убедиться, что он всё ещё с ним. Остальное — потом. Остальное требует времени.
То, что произошло сегодня ночью… Нет, не думать. Забыть, забыть… Вырвать из памяти. Навсегда.
***
Джона дома не оказалось, но следы его присутствия были повсюду: на плите кастрюлька с тушеным мясом, тщательно прибранная гостиная, аккуратная стопка газет на журнальном столике…