— Он жив… Господи, Шерлок… Я ничего, ничего не понимаю… Но… Боже мой! Кажется, кто-то отрезал ему язык.
***
Ты подохнешь на моих руках. Клянусь.
***
Ровно в десять часов следующего вечера, ровно в десять и не минутой позже, Шерлок открыл двери Ярда.
На него обрушился водопад звуков: бормотание голосов, переливы на удивление приятной и не особенно громкой музыки, шорох одежды, щелканье зажигалок, бульканье наливаемого в высокие бокалы вина и хлопки вскрываемых с шипением пивных бутылок и банок.
Дешевые звуки гей-бара средней руки.
Народу было достаточно, но не настолько, чтобы число посетителей превратилось в толпу.
Шерлока удивило немалое количество женщин, явно пришедших сюда исключительно ради интереса. Некоторые были постоянными посетительницами, это не вызывало сомнений. Они чувствовали себя совершенно свободно и не озирались смущенно по сторонам в отличие от тех, что переступили порог подобного заведения впервые и сгорали от любопытства, при этом усиленно делая вид, что все это им не в новинку, и этого они повидали более чем достаточно.
Мужская публика ничем особенным не выделялась: ни подчеркнуто-вызывающей одежды, ни демонстративного поведения, ни сальных, оценивающих взглядов.
Многие пришли сюда просто провести вечер с любовником, выпить и пообщаться.
Всё было вполне пристойно и даже немного скучно.
Странно и непривычно выглядели только танцующие: страстно прижимающиеся друг к другу пахом и откровенно трущиеся друг о друга мужчины были единственным, что сразу же бросалось в глаза, и безошибочно определяло статус всей этой публики.
Шерлок прошел к барной стойке, сел на высокий стул и заказал вина.
Никогда ещё он не был настолько спокоен и сосредоточен…
*
Этот день выжег его дотла.
Кое-как утешив домовладелицу, заставив её выпить чаю и прилечь, он поднялся к себе.
Голова было звеняще-пустой, дыхание — легким, сердце билось ровно и почти безмятежно, и только скулы ярко цвели, делая враз осунувшееся лицо убийственно красивым.
В четыре часа пополудни он проводил миссис Хадсон на вокзал, посадил в поезд и вернулся домой.
В пустой квартире ему на одно мгновение стало страшно.
Он замер, не в силах сдвинуться с места — такой неподъемной тяжестью налились его ноги, так одеревенел позвоночник. Но страх улетучился, и на место ему пришла холодная ненависть.
Ты получишь свою шлюху. Ты ещё заглянешь в её глаза и ужаснешься. Шерлока больше нет. Да и пошел он к чертовой матери! Не велика потеря для мира. Кому он нужен? Кто заплачет о нем?
Майкрофт… Господи, Майк… Уберечь бы…
Но ты получишь свою шлюху. Каждый раз, кончая в рот своей оттраханной кем-то бляди, ты будешь задыхаться от страшной, нечеловеческой боли. Будешь! Клянусь.
*
…Вино терпко освежало гортань, медленно протекая в желудок, приятно согревая и успокаивая. Легкое волнение, скорее напоминающее азарт, время от времени пробегало по коже едва уловимой дрожью.
Его заметили, Шерлок это сразу же понял. Даже бесстрастный, ко всему привыкший бармен поглядывал на него с нескрываемым интересом.
Плевать.
Возможно, эта трусливая мразь никого сюда не пришлет. Во всяком случае, на этот раз…
— Вино? Хм… Бабское пойло. Эй, парень, плесни-ка мне водки.
Шерлок вздрогнул всем телом и повернулся в сторону тонкого голоска.
На соседнем стуле сидел невысокий худощавый подросток. Изумлённо присвистнув, он окинул Шерлока взглядом.
— Ты охуенно красив. Не может быть, чтобы мне так повезло.
Шерлок был изумлен не меньше. Он растеряно смотрел на щуплого паренька, так и не донеся до рта свой бокал.
— Хлебни, а то в обморок упадешь, — усмехнулся тот и ворчливо добавил: — Ненавижу эту реакцию. Говорю сразу, во избежание дальнейших ахов и охов: мне 26, и в моей цыплячьей груди бьется самое развратное сердце Лондона, а за моими узкими плечиками — десятилетний стаж беспощадного траха. Усек? И не хлопай так глупо глазами — ты же не баба. Баб терпеть не могу! Самая разнесчастная шлюха сразу начинает кудахтать: «Бедненький. Какой же ты худенький, какой же ты маленький…» А потом готова сожрать мой член. Все до одной чертовы извращенки.
Бармен поставил перед ним стопку с прозрачной жидкостью, и паренек осушил её одним глотком. Было видно, что он здесь если не завсегдатай, то явно посетитель нередкий. И сегодня зашел сюда не случайно.
— С мужиками легче, — продолжил он, вытирая губы кипенно-белым платком, который, как фокусник, незаметно и ловко извлек из внутреннего кармана куртки. — Особенно с теми, которые маленьких мальчиков любят. Оближут с головы до ног. Хотя, педофилы тоже уроды, каких поискать. Вот скажи мне, красавчик, о чем может думать здоровенный амбал, который прет меня со всей дури и завывает при этом: «Сынок! Сынок!» Мир окончательно сбрендил… Кстати, я алкоголик, — зачем-то признался он и громко щелкнул пальцами, требуя новую порцию. — Ты проследи, чтобы я не нажрался.
— Зачем мне это надо? — наконец-то к Шерлоку вернулся дар речи.
— Охуеть! Ещё и голос! — восторженно воскликнул паренек. — Одним этим голосом можно выебать… Зачем, говоришь, надо? Поверь, именно тебе это и надо. Ладно, об этом потом. — Он опрокинул очередную стопку.
Приятную музыку сменили визгливые, слишком громкие звуки, и голову Шерлока пронзила острая боль. Он невольно зажмурился, и, стиснув зубы, чтобы не застонать, сделал несколько глубоких вдохов.
— Эй, друг, ты в порядке?
Шерлок открыл глаза и, пригубив немного вина, молча кивнул.
— Ну и отлично. — Паренек был ина самом деле обеспокоен. — Ты так скривился… Слушай, рванем отсюда, пока я не опьянел. Хочу трахаться с тобой на свежую голову.
Шерлока с головы до ног окатило жаркой волной. Ах, Садерс…
— Почему я? — тихо спросил он.
Паренек приблизился вплотную и, с неожиданной силой стиснув ладонью его бедро, так же тихо ответил: — Меня к тебе прислали. Но об этом потом, если будет время на разговоры. А сейчас я так сильно хочу, чтобы ты мне отсосал, что готов достать член прямо здесь, в этой дыре. У меня уже колом стоит, а ты трепаться надумал. Поднимай свою сладкую задницу, парень, мой золотой Феррари ждет у дверей и от нетерпения бьет копытом.
***
— Погладь… Погладь его, парень… О, блядь, я сейчас кончу…
Маленькие ручки лихорадочно шарили по ширинке, борясь с непослушной пуговицей, дергая молнию.
— Ебать, я давно так не тёк… Ох, парень… Ну, ты и…
Не прекращая материться, он елозил по шоколадной коже сиденья, стягивая с себя тесные джинсы, и, наконец освободившись от них, вцепился тонкими пальчиками в довольно внушительный член, сделав несколько рваных скользящих движений. А потом притянул к себе ошеломленного Шерлока и прохрипел: — Отсоси мне, парень, отсоси так, чтобы я отключился.
Хастлер сомкнул губы на мокрой от выделений головке своего Первого…
*
— О, черт… Мать твою!.. Парень, парень, у тебя не рот, а печь… Как горячо!.. Соси, соси сильнее… Головку соси… Сожми зубами… Блядь! Блядь! Как хорошо…
Задрав рубашку и обнажив тщедушное тело, он исступленно царапал себе живот и грудь, словно переполняющее его вожделение никак не могло найти выхода. Маленькое тело взмывало навстречу губам; член, укутанный жестким пушком, нетерпеливо толкался в нёбо, а тоненький голосок продолжал выкрикивать мольбы вперемешку с ругательствами и громкими стонами.
Шерлок едва сдерживал смех, настолько комично и глупо все это выглядело: шикарный салон дорогой машины и дикие вопли полуголого пацана, трахающего рот неловко скорчившегося на нем мужчины своим непропорционально крупным членом.
Когда горькая, жидкая сперма скудно выплеснулась в его горло, Шерлок подумал: «Шрам номер один на твоем волчьем сердце, Сад».
Он действительно отключился.
Бледное узкое личико несколько секунд ничего не выражало: полумертвый ребенок, только что кончивший в рот.
Наконец глаза распахнулись и приобрели осмысленное выражение. Паренёк расслабленно улыбнулся.
— Водки хочу. И трахаться с тобой до утра.
Он нежно провел ладонью по своему слегка обмякшему члену.
— Скоро у меня снова встанет. Машину водишь?
Шерлок неопределенно пожал плечами. Он был сейчас далеко. А если быть совсем уже точным — его больше не существовало. Шерлок утонул в нескольких каплях спермы с явно выраженным привкусом водки. Ну и черт с ним.
— Куда едем, малыш?
— Домой.
*Дождевой червяк, к примеру, может ползти вперед и головой, и хвостом.
========== Глава 20 Шлюха ==========
Этого Шерлок не ожидал.
Роскошная двухэтажная квартира в Форест Гэйт и этот крошечный человечек не находили в его сознании ни одной точки соприкосновения.
Шерлок застыл в дверях безупречно и богато обставленной гостиной, лихорадочно соображая, в чем тут подвох.
Но парнишка развеял его сомнения.
— Отомри, — насмешливо бросил он Шерлоку, направляясь к узкому длинному столику, заставленному бутылками и графинами с водкой всевозможных сортов. — Папашка мой постарался… Он у меня хренов миллионер. Располагайся, парень. Правда, твоего пойла у меня нет, я пью только водку.
— Я ничего не хочу.
— А кто тебя спросит? — повернулся к нему хозяин апартаментов и, поигрывая изящным тонкостенным стаканом, лукаво подмигнул. — Я тебя купил на всю ночь — что хочу, то и делаю… Ну-ну, не кипятись, — миролюбиво улыбнулся он, увидев, как вспыхнули острые скулы его потрясающего гостя, — я пошутил. Не хочешь, не надо.
Он до краев наполнил водкой стакан, и, секунду поколебавшись, взял со столика ещё один.
— Я все же тебе плесну… Садись рядом.
Он плюхнулся на пушистый ковер, не расплескав ни единой капли, и жадно глотнул, зажмурившись от удовольствия.
Шерлок опустился рядом.
Парнишка внимательно рассматривал его, попеременно задерживая взгляд то на припухших после недавнего минета губах, то на едва заметно выступающих сквозь тонкий джемпер ключицах.
— Какой ты красивый! Когда увидел тебя, чуть не сдох — как из сказки… Кто ты?
— Хастлер, — ответил Шерлок и, откинувшись на спину, с наслаждением вытянул ноги.
Тело ломило от усталости и почти бессонной ночи. Ковер был необыкновенно мягким и теплым, и странное, неуместное ощущение уюта внезапно охватило Шерлока, вызвав желание свернуться калачиком и закрыть глаза.
И уснуть.
И больше не просыпаться.
Никогда.
— Не хочешь, не говори… — парнишка сделал ещё один внушительный глоток. — Мне всё равно. Просто странно… Ты не похож на шлюху. Ты похож на принца.
Он вдруг рассмеялся звонко и весело.
— Твой сутенер случайно не из психушки сбежал? Меня так готовили к встрече с тобой…
— Как? — Шерлоку стало любопытно.
— Ох*еть – как! — снова рассмеялся хозяин дома. — Кстати, я Фил… Ты не поверишь — я целый день провел в какой-то частной клинике, сдавая какие-то гребаные анализы. Даже в задницу ко мне заглянули! Наверное, геморрой искали. Я был абсолютно уверен, что сам Уилл* положил на меня глаз. А это, выходит, ты. Что ж, ради тебя я не против… Так кто же ты?
Шерлок промолчал и снова закрыл глаза.
— Да ты не прячь глаза, не смущайся — усмехнулся Фил. — Я тоже когда-то был шлюхой.
Шерлок удивленно оглянулся по сторонам, окидывая взором утонченную роскошь гостиной, и, проследив за его взглядом, Фил неожиданно вспылил.
— А что было делать?! — с непонятной горечью воскликнул он. — Представляешь меня десять лет назад? Кого я мог тогда снять? Смех! Все и смеялись… Денег, таких, как сейчас, у меня не было и в помине…
Он залпом осушил стакан и, пружинисто вскочив на ноги, направился к столику.
Шерлок заинтересованно смотрел на худую костлявую спину.
— Я люблю трахаться. Я жить без этого не могу! — Фил резко обернулся и, скорчив уморительную гримасу, гнусаво пропел. — Я еблив, как черт знает что. Мне было всего девять, а я уже по ночам не вынимал рук из трусов.
Он примостился рядом с Шерлоком и снова хлебнул из стакана.
— Слушай, составь компанию. Так надоело надираться в одиночку, — попросил он, поднимая с ковра предназначенный Шерлоку стакан.
Шерлок вздохнул.
— Уже лучше, — улыбнулся парнишка. — Природа такая сука!
Резкий переход к отчаянной злости Шерлока уже не удивил. Его уже ничего не удивляло в происходящем, даже то, что водка с легким привкусом черной смородины показалась на удивление вкусной.
— Посмотри на меня! — Фил снова вскочил и выпрямился во весь свой пигмейский рост. — Урод. Куколка, которая никогда не превратится в бабочку. Крошечные ручки, крошечные ножки… Выродок, вот кто я такой. А трахаться хочу до дрожи. В шестнадцать лет я понял: всё, если не воткну в кого-нибудь х*й, помешаюсь! У меня от дрочки уже руки немели. Пришлось податься в хастлеры. Мне было без разницы, кто меня будет лапать, баба или мужик, но когда мне вставили в первый раз, понял — это моё. Представляешь, парень, какой на Фила открылся спрос! Конечно, несколько раз я попадал в передряги. — Он усмехнулся. — Один урод отстегал меня ремнем с металлической пряжкой. Неделю не мог сидеть. Зато педофилы — народ нежадный. Да и бабы меня жалели. Потом папашка расщедрился… Теперь могу купить любого. Даже такого, как ты.
Он жарко прильнул к Шерлоку, обдав его смесью запахов: ярко выраженного удушающего запаха водки и легкого, едва слышного запаха пота.
— Раздень меня.
Ничего отвратительнее в своей жизни Шерлок ещё не делал.
Он раздевал ребенка, и хотя хорошо знал, что это не так, хотя видел все, незаметные на первый взгляд, признаки раннего увядания кожи, сетку мелких морщинок около невыразительных и уже пьяных глаз, не по-детски развитые гениталии, ощущение совершаемого преступления не оставляло его ни на секунду.
Ах, Садерс, Садерс…
И когда маленькие ручки принялись ловко расстегивать ему брюки, он снова себе поклялся:
«Сдохнешь на моих руках!»
— Парень, парень, как я тебя хочу… С первой секунды хочу… Лизать твою задницу… Сосать тебя… Трахать тебя… Ложись… Нет! Встань на четвереньки. О, черт… Твою мать… Потрогай, какой я снова мокрый…
…Он толкался Шерлоку в руку, по-щенячьи поскуливая и вздрагивая от каждого движения сжатой в кулак ладони.
— Всё. Остановись. — Фил резко отстранился. — Не хочу спустить прямо сейчас. Мне надо выпить.
Он вновь оказался около столика — маленький и дрожащий, но уже успокоившийся.
— Я до утра не кончу, если напьюсь, — сообщил он. — А напьюсь я обязательно.
Прозрачная жидкость полилась в стакан.
— Будешь?
— Да.
— Хорошо с тобой…
…Фил вылизывал Шерлока глубоко и долго, погружая в анус острый, подвижный язык, проникая время от времени пальцами, будто крошечными щупальцами шевеля ими внутри его тела, а потом вновь припадал ненасытным ртом к покрасневшему входу. Если бы не почти полный стакан, выпитый Шерлоком незадолго до этого, вряд ли бы он выдержал весь этот кошмар. Спасало только одно: согнувшись в позорной, унизительной позе, он не видел того, что происходит за его спиной.
Когда твердый, скользкий от смазки член настойчиво и мощно в него протолкнулся, Шерлок невольно прогнулся, припадая грудью к ковру, не чувствуя при этом ни боли, ни тем более удовольствия.
— Тише, парень, тише, — заплетающимся языком прошептал Фил, властно надавив ладонями на его поясницу. — Не спеши. Прижмись к полу ещё чуть-чуть, чтобы мне было удобней… Вот так… Выпяти свой потрясающий зад, и я покажу тебе, что такое истинный рай.
Он брал Шерлока идеально. Так чувствовать чье-то тело и так управлять своим можно только имея колоссальный опыт. Каждое движение узкого таза было отточенным и ловким, каждое проникновение — глубоким, но не слишком резким. Идеальным.
Но Шерлок не чувствовал ничего, кроме злости и непонятной жалости.
Усталое тело дрожало, глаза слезились, от резкого запаха водки, окутавшего их густым, зловонным облаком, накатывала тошнота. Движения Фила участились и были уже не такими слаженными; он тонко стонал и всхлипывал, и, наконец, больно вцепившись в Шерлока и дернув его на себя с неожиданной для тщедушного тела силой, кончил, сразу же выскользнув из набухшего ануса.