- Джон.
…
- Джон.
…
- Джон.
Вздохнув и отбросив в сторону глас рассудка, Джон сдается. Поднимает взгляд, смотрит на Шерлока из-за ноутбука.
Детектив развалился на диване. Халат он потрудился надеть лишь наполовину, как будто даже это действие с утра стало для него непосильной задачей. Что за эмоции он старается изобразить, Джону до конца непонятно. На лице - что-то среднее между раздражением и болезненной заброшенностью, только с градусом страданий Шерлок переборщил. Превосходно зная, насколько хорошо друг действительно может играть при необходимости, Джон делает заключение, что это все - просто результат лени.
- Ты же понимаешь, что я не какой-то дрессированный пудель, призванный развлекать тебя забавными трюками, - уведомляет Джон.
Шерлок не мигая смотрит в ответ, по-видимому надеясь, что развлечение все-таки будет.
- Нет, - чуть жестче добавляет Джон. От этого он отступаться не намерен. Что бы там по этому поводу ни думал сам Шерлок, он, Джон Ватсон, тут вовсе не для того, чтобы его забавлять, и смысл его существования отнюдь не заключается в потакании всем прихотям соседа.
- Чем занят? – по тону вопроса ясно, что ни одно занятие даже близко не может сравниться с задачей избавления Шерлока от ужасающей скуки. Джону прекрасно известно, что понятия друга о том, что действительно важно, увы, идут и всегда будут идти в катастрофический разрез с общепринятым мнением.
- Обновляю блог, - Джон никак не может прийти к однозначному выводу, стоит ли вообще сообщать Шерлоку хоть какие-то подробности. Он ведь не раз сталкивался с тем, что тот мастерски наловчился использовать полученную информацию против собеседника. А факт, что с этим ничего не поделать только подогревает раздражение.
- Арргх, - театрально выдает Шерлок. Это восклицание Джон слышал уже не раз, но каким бы тоном оно ни произносилось, - это всегда выражение отвращения. Шерлок вскидывает руки, проводит одной по спинке дивана, вторую обессилено роняет на пол. Он превосходно справляется с ролью человека, понятия не имеющего, что вообще на свете может быть скучнее и бесполезнее того, чем занят Джон. Господи, иногда он ведет себя ну просто как звезда трагических сцен.
Смягчившись, Джон отодвигает ноутбук.
- Пост о тебе. И даже не пытайся изобразить, что это тебе не по душе, я ведь знаю, что все ровно наоборот.
Шерлок на это фыркает, но все-таки с любопытством приподнимает голову над подлокотником.
- И что ты обо мне пишешь?
Джон качает головой. Иногда его друг до смешного предсказуем.
- Описываю, как ты раскрыл Дело Резчика, выдвинув гипотезу о матрешках.
По лицу Шерлока видно, что он не согласен с высказыванием Джона как минимум по трем пунктам.
- Я же просил не называть его так. К тому же, ты мог напутать в объяснениях, - заявляет Шерлок с надутым видом, который ему совершенно не идет. К регулярным обвинениям в том, что все объяснения неверны, Джон уже привык и сильно сомневается, что сможет хоть когда-то соответствовать высоким требованиям Шерлока в этой области.
- Вообще-то я дословно цитировал тебя, - сообщает он. Обычно это помогает, ну, или как минимум заставляет и Шерлока выглядеть идиотом.
- Ты упускаешь все самое интересное и упорно сосредотачиваешься на совершенно бесполезной эмоциональной стороне, - последние слова Шерлок произносит таким тоном, как говорят о какой-то неприятной заразе.
- Людям нравится читать про эмоции, - возражает Джон, ударив пальцем по пробелу сильнее, чем намеревался. – Нормальным, обычным людям. Да, я знаю, что ты лично эту сторону отвергаешь, но для них она – важная составляющая всей истории.
Презрительный возглас Шерлока ясно дает понять: мнение обычных людей касательно того, что в рассказе важно, а что нет, с его точки зрения, не выдерживает критики.
- Почта пришла? – уточняет он вместо ответа.
- На столе, - кивает Джон.
Шерлок слегка заинтересованно хмыкает, но даже и не думает встать с дивана.
- Есть что-то интересное?
- Не знаю, - Джон хмурится, уставившись в экран, и продолжает печатать, нарочито громко стуча по клавишам. – Я ее не просматривал. Все письма на твое имя.
Шерлок протягивает руку. Джон бросает на него раздраженный, но совершенно бесполезный взгляд – друг даже не потрудился к нему обернуться.
Джон сдвигается назад вместе со стулом, наклоняется и сгребает разрозненные письма, небрежно брошенные на стол этим утром, в одну кучу.
- Мне казалось, ты не любишь связываться с почтой. Ты же называешь ее тоскливой и медлительной. Единственное исключение – когда кто-то прислал тебе человеческие уши, этому-то ты радовался, как подарку на день рождения. Знаешь, так бурно реагировать на посылки с частями тел не положено. Из-за этого могут прийти к неверным выводам. Это же просто приглашение слать такие «подарки» в дальнейшем.
Шерлок нетерпеливо взмахивает рукой. Вздохнув, Джон встает со стула и с недовольным видом доставляет почту к дивану. Он уже почти шлепнул стопку писем на протянутую руку, но именно за пару мгновений до этого Шерлок складывает ладони вместе и прижимает их к губам.
- Распечатай письма и расскажи, что там пришло.
- Нет, - сухо произносит Джон. – Я – не твой секретарь, и умирать от сибирской язвы, присланной тебе каким-нибудь недоброжелателем, которого ты оскорбил, обозвал имбецилом или чьего родственника упрятал за решетку, я тоже не намерен.
С этими словами он разжимает пальцы, и письма с тихим и печальным «шлеп» приземляются на грудь Шерлока. Тот не шевелится, и только когда конверты рассредотачиваются по всему корпусу от шеи до пояса, вздыхает, словно давая понять, насколько он разочарован тем, что от Джона не допросишься помощи.
Вернувшись к ноутбуку, Джон слышит, как за спиной рвут бумагу, громко вздыхают, а затем лениво швыряют неоткрытые письма в стену. Он смотрит в текст, описывающий их последнее совместное дело, и демонстративно не обращает внимания на детское поведение Шерлока. Изначально он был полностью доволен тем, как описал ту гипотезу, но теперь его одолевают сомнения, так что он сводит брови и зажимает «бэкспейс».
- И как бы ты его назвал? Я о расследовании.
Сзади доносится рык, и мимо Джона пролетает, планируя, лист бумаги. Следом на это письмо шлепается конверт, но Джон успевает различить подпись: Искренне Ваш, доктор Артур Райан.
- Мне все равно, - бурчит Шерлок, - называй, как хочешь.
Чего в этом ответе больше – честности, раздражения или обиды – Джон точно не знает.
В спинку стула врезается, отлетает и укатывается прочь комок мятой бумаги.
- Если они тебе не нужны, то хотя бы потрудись выбрасывать их в корзину.
- Пщщ, - этот ответ Шерлока Джон переводит с легкостью: корзина слишком далеко. Наверное, уже пора начать беспокоиться из-за того, что он настолько поднаторел в интерпретации такого количества невнятных возгласов друга. Особенно, принимая во внимание тот факт, что порой смысл целых предложений от него ускользает.
Пока Шерлоку требуется внимание аудитории, ничего толком сделать не получится, так что Джон захлопывает ноутбук, встает и относит свою чашку в раковину. Благо, она так и осталась чистой и ничем не забитой с прошлого вечера. Затем он уходит к себе, собираться на работу, оставив что-то бурчащего под нос Шерлока в компании кучи разорванных конвертов.
Вернувшись, он застает друга все в том же положении – растянувшегося на диване – только письма в еще большем беспорядке. Создается впечатление, что Шерлок на мгновение решил что-то с ними сделать, но потом передумал заниматься столь тяжким трудом.
- Ты ведь помнишь, что я сегодня встречаюсь с Гарри, - напоминает ему Джон, пытаясь вытянуть из ворота свитера загнувшийся под него воротник куртки.
В ответ следует хмурая гримаса.
- Вернусь поздно, а возможно, даже совсем поздно. И никаких СМС на тему того, что ты не в силах найти носки, с просьбами что-то передать, или сообщающих, что тебя похитили злобные бандиты.
- Я могу лишь надеяться, что со мной произойдет что-то настолько интересное, - ворчит Шерлок.
- И откуда я только знал, что именно так ты и скажешь, - вполголоса бормочет Джон, отчаянно дергает воротник в последний раз и уходит, предоставив Шерлока самому себе на весь остаток дня.
*****
Возвращается он чуть позже десяти вечера. Все лампы в квартире погашены, она почти полностью погружена в темноту, лишь сочится из-за занавесок слабый свет фонарей. Джон чуть было не запинается о стопку бумаги на верхней ступеньке – та рассыпается, скользит дорожкой по полу, а сам он опирается рукой о стену, чтобы не упасть, и ругается сквозь зубы.
- Черт, Шерлок, сколько раз можно просить…
В гостиной он не один. В дальнем кресле виден силуэт Шерлока.
- И зачем ты тут сидишь в темноте? – пора бы уже отучиться задавать столь дурацкие вопросы, но иногда Шерлок просто странно себя ведет, так что проще уж высказаться, получить в ответ «идиот» и жить дальше.
Шерлок бурчит что-то неразборчивое.
- Если ты опять пережег все лампочки, - Джон щелкает выключателем, и квартиру затопляет яркий, режущий глаза свет. – Так. Значит, дело не в этом, - он смаргивает и разглядывает стену напротив. Прорехи на обоях, обрывки скотча, а местами, где ручка промахивалась мимо бумаги, красные и черные полосы. Шерлок явно начал и завершил (или попросту забросил) очередной проект. Похоже, он прилепил к стене под сотню бумаг, но теперь их там нет, остались лишь дыры на обоях, да тлеет в камине пепел.
- За стену от миссис Хадсон нам достанется.
Шерлок по-прежнему смотрит в камин, сложив ладони и прижав кончики пальцев к губам, и это несколько беспокоит.
- Все в порядке? – осторожно уточняет Джон.
Нахмурившись, Шерлок поворачивает голову, как будто до него только сейчас дошло, что Джон ждет ответа.
- Я думал, - сообщает он. Одна из самых обычных и явных фраз, которыми Шерлок отделывается вместо нормального ответа.
- Похоже, задумался ты глубоко.
- Очень, - голос необычно низкий и хриплый. Таким он бывает только, когда Шерлок до полуночи разговаривает сам с собой вслух, спорит с собой до изнеможения. Джон почему-то совершенно уверен, что если друг и способен кому-то проиграть в споре, то лишь самому себе.
- И обдумывать это нужно было обязательно в темноте? – уточняет Джон, стягивая куртку. В квартире теплее обычного, и он подозревает, что это из-за огромного количества сожженной Шерлоком бумаги.
- Я не обратил внимания, что стемнело, - тихо отвечает друг. Он напряжен, и Джон четко понимает, что Шерлок сейчас сам не свой. Что-то не так. Бросив куртку на стол, Джон подходит к креслу, кладет руку на спинку.
- Чай будешь?
Шерлок поднимает взгляд, и кажется, что хмурое выражение на его лице поселилось очень и очень давно.
- Думаю, я определенно с большой охотой выпью чаю, спасибо.
- Очередная раздражающая, запутанная загадка, как я понимаю, - осторожно произносит Джон. Если честно, объяснений от Шерлока он не ожидает. Тот практически никогда и ничего не рассказывает до тех пор, пока сам не уложит в голове все детали в нужном порядке. А сейчас он, похоже, все еще в раздумьях.
- Да, определенно, что-то вроде того.
Над какой бы задачей ни бился Шерлок, это явно что-то крупное. Судя по отметинам на обоях, под все бумаги потребовалось минимум футов восемь стены.
- Хотя, если подумать, миссис Хадсон не будет переживать, - спокойно замечает Джон. – В конце концов, даже дырки от пуль ее не слишком сильно рассердили.
Шерлок бросает на стену быстрый взгляд, словно забыв на секунду, что уже все с нее снял, а затем кивает.
Джон уходит ставить чайник.
*****
Утро вторника начинается не лучше. Одного вида Шерлока достаточно, чтобы Джон понял – тот не ложился спать. На Шерлоке вчерашняя одежда, а волосы растрепаны - так всегда бывает после того, как он сперва взлохмачивает их, а потом, откинув голову назад, трется ей о спинку своего кресла, как будто пытаясь подстегнуть мыслительный процесс разрядами статического электричества.
Но дело не только в этом. В воздухе витают напряжение и направленная в никуда злость. Гостиную за ночь буквально оккупировали чашки. Они повсюду. Какие-то полны остывшего чая, какие-то валяются на боку посреди разбросанных бумаг. Джон может только надеяться, что упали они уже опустевшими. Одна стоит даже на ступеньках, и он едва не сворачивает шею, запнувшись об нее. Сам Шерлок обнаруживается на диване в окружении обрывков бумаги и распахнутых книг. Корешки порваны, часть страниц вырвана и скомкана. Джон тихо делает тосты и пытается решить, следует ли ему попытаться поговорить с другом. Быть может, все дело в нашедшем на него безысходном дурном настроении: о таких моментах Шерлок как-то упоминал. А может, все куда хуже. Может, он работает над каким-то опасным, тяжелым и жутким расследованием, в которое не желает никого вмешивать. Джон не может избавиться от опасений, что, вернувшись с работы, он застанет дома лишь тело друга, нашпигованное пулями.
Эта мысль свербит в мозгу все то время, пока Джон завтракает и смотрит на напряженную спину Шерлока. Кажется даже, что лопатки под рубашкой теперь выделяются острее. Шерлок уставился на пустую стену, где все еще местами остались обрывки скотча.
Джон набрасывает куртку, берет ключи, и только тогда друг, все это время остававшийся неподвижным, оглядывается на него, что заставляет несколько насторожиться. Ведь Шерлок склонен высказываться именно в тот момент, когда этого меньше всего ожидаешь.
- Вернусь с китайским ужином на вынос, - пускает пробный шар Джон.
- Ладно, - роняет Шерлок, и Джону кажется, что ровно такой же ответ последовал бы на какую угодно фразу.
*****
Идут дни, но ситуация лучше не становится. Единственное, что несколько снижает градус беспокойства Джона, – рубашку Шерлок сменил. Правда, он подозревает, что друг сделал это специально. Под глазами у Шерлока по-прежнему синяки, пальцы подрагивают. Словом, похоже, он просто переоделся, чтобы Джон за него не волновался, вот и все. Хороший это знак или нет – неясно.
Подбодрить Шерлока Холмса - задача не из легких, но Джон не может не попытаться. За завтраком – единственное время, когда они видятся при свете дня, – он шуршит газетой, раскрывая ее пошире.
- Как насчет этого: «человек утонул при загадочных обстоятельствах»?
Шерлок таращится на стену, как будто даже не слышал вопроса. Вытянутые ноги он положил на загромоздившую журнальный столик шаткую гору книг и бумаг. Джон поворачивается к нему и снова шуршит, на сей раз громче, надеясь, что новости об ужасной смерти – вполне хорошая наживка, чтобы выманить Шерлока из накрывшей его хандры. Но в ответ снова тишина.
- Тебе же такое по вкусу, - настаивает он. – Убийства, загадочные обстоятельства, загадки. Удивительно, что ты до сих пор не донимаешь Лестрейда требованиями дать тебе доступ к тем покойникам, которых ты уже успел упустить из виду.
Шерлок упрямо отказывается поддержать диалог, так что Джон разворачивает газету к нему, чтобы тот мог прочесть все сам. И на краткий миг, когда друг выхватывает ее из рук, в Джоне вспыхивает надежда.
- Это все неважно, - смяв газету, Шерлок отшвыривает ее прочь.
- Неважно, - скептически повторяет Джон. Коротко обдумывает, стоит ли поднять и разгладить отвергнутую газету, затем вздыхает и, нахмурившись, смотрит на друга. – Ты сейчас над чем-то работаешь? Что случилось? У тебя какое-то расследование, о котором ты мне не рассказал и не хочешь рассказывать?
- Ни над чем я не работаю, - отвечает тот. Слишком резко и слишком быстро.
Джон ждет продолжения, но Шерлок снова умолкает, и ему только и остается, что предпринять еще одну бесплодную попытку:
- В жизни не видел тебя настолько замкнутым. Это даже на депрессию не тянет. Как будто что-то сломалось, а ты отказываешься это чинить.
В ответ следует согласное хмыканье. Явно неохотное, и Джон четко понимает, что даже это, по мнению Шерлока, означает выдать слишком много информации.