========== Глава 1: Это не то, чем было раньше. Часть 1. ==========
— Ты должна выглядеть красиво.
— Ты должна поспать.
— Ты плачешь.
— Я ухожу.
— Я знаю.
— Мы уверены, что это то, чего мы хотим?
— Думаю, это то, что мы должны сделать. В этом и есть смысл, не так ли?
— Ничто никогда не имело смысла до тебя.
— Когда ты меня встретила, у тебя была медаль выступающего с прощальной речью выпускника, свисающая с твоего зеркала заднего обзора, и стипендия, так что некоторые вещи, должно быть, имели смысл.
— Я пытаюсь выразить свои чувства.
— Я пытаюсь не развалиться.
***
Кларк, моргая, проснулась. Её шея затекла, а голова разрывалась. Она вытирает глаза и чувствует на них влагу. Должно быть, плакала во сне. Освобождая прерывистое дыхание, она осмотрелась вокруг.
Осознав, что всё ещё в кровати, девушка со вздохом облегчения ложится обратно.
Схватив пушистый халат с крючка на двери ванной, она натягивает его на пижамные штаны и футболку, а затем проходит через лофт на кухню. Мягкий стон выходит из ее горла, когда она варит кофе в турке и чувствует аромат, и как только она положила несколько чайных ложек сахара, Кларк несет кофе в дальнюю сторону чердака. Она знает, что больше не сможет заснуть.
В студию можно войти через большую задвижную металлическую дверь. Комнату Кларк запирает, и ключ есть только у неё. Она берёт свой брелок с полки около двери и выбирает маленький серебряный ключ. Как только дверь открывается, она двигает ее и вдыхает запах краски, масла и древесного угля. Вот он, комфорт, в отличие от всего другого.
Мечта или, скорее, воспоминание, всё ещё свежо в её голове, подрагивая в уголках сознания, и только карандаш или кисть способны воссоздать то, что Кларк держит в себе, но должна выпустить на волю.
Она провела рукой по светлым волосам и собрала в неаккуратный узел на затылке, закрепив её одной из двух резинок, которые носила на левом запястии. Как только её лицу ничего не мешает, она садится на табурет перед чистым холстом и тянется к кисти.
Все её чёрно-белые мазки смешиваются в серые оттенки — округлые голые бёдра, тени на согнутой спине, маленькие выпуклости упругих грудей, острые углы лопаток; каскадом спадают спутанные волосы после сна. Иногда она всё ещё может чувствовать призраки тех завитков между её пальцами. Тонкий жёлтый луч, проглядывающий через большие обшитые панелями окна туда, куда нажимают кончики пальцев и туманы дыхания, — единственные прикосновения цвета.
Звук хрустящих суставов напротив металлической двери возвращает Кларк к реальности. Она быстро вытирает щёки и случайно пачкает их краской. Кларк соскальзывает с табуретки и продвигается к двери. Она открывает её буквально на ширину ноги и, протиснувшись, закрывает за собой. Никто не видел это помещение годами, в отличие от её спальни.
— Привет, — она вздохнула, посмотрев на большие часы на дальней стене. 4:15. Она была там несколько часов.
— Привет, — прохрипел Финн. Его голос ещё не отошёл от сна. Он притягивает её и обнимает за талию, но Кларк не может сейчас поддаться. Не сейчас. Сейчас картина слишком ярка в её голове. Усмехнувшись, он вытирает серую полосу со щеки девушки. — Опять вдохновение среди ночи?
— Ага, — сказала она. — Извини.
— Да нет, всё нормально, — ответил он ей, потирая глаз и зевая. Он поцеловал девушку в чистую щеку. Его волосы выросли достаточно, чтобы закреплять их в маленький хвостик, а усы щекотали Кларк, когда он касался её. Девушка делает всё возможное, чтобы не отступить от чувств, от него. Она до сих пор поглощена воспоминаниями, всё ещё танцующими в её разуме, и ничто в этом моменте не кажется верным.
— Хорошо, — Кларк кивает и сжимает предплечье парня, — спокойной ночи.
— Спокойной, Принцесса.
Когда он ушёл обратно в постель, Кларк быстро протиснулась в свою студию и закрыла за собой дверь. Обхватив ладонью рот, она закрывает глаза и тяжело засасывает воздух, чтобы остановить внезапный поток слёз, вызванных страхом.
Но слёзы всё равно стекают по щекам.
***
— Каково это, вернуться?
Лекса вздохнула, гуляя по тротуару города, рука её девушки перекинута через плечо Лексы.
— Сюрреалистично, — говорит она, склонив подбородок немного вниз, чтобы защититься от потока холодного воздуха. — Прошло много времени.
— Пять лет, да?
— Да, — Лекса смотрит на старый книжный магазин, который она когда-то посещала и мотает головой. Это двоякое чувство: старое и новое, это место, словно навык, который она изучила, но забыла. Навык быстро вернулся к ней, но уже не был таким, как раньше.
— Это приятно, не так ли? Вернуться обратно?
— Холодно.
Костиа испустила мягкий смешок и плотнее прижала Лексу.
— Да, это точно.
Они свернули в следующий квартал за углом, и знакомый запах донёсся до них. Желудок Лексы болезненно сжимается.
— Воу, — сказала Костиа. — Что-то невероятно пахнет.
— “Пэппи”, — вздохнула Лекса, и Костиа посмотрела на неё.
— Что?
— Впереди есть пиццерия, — сказала ей Лекса. — “Пирожки Пэппи”.
— Ты там была?
Лекса кивнула и на мгновение закрыла глаза, слыша смех в своей голове.
— Лекса, клянусь богу, если ты нальёшь острый соус в мою пиццу, ты будешь спать на диване неделю.
— Через десять минут ты окажешься на диване рядом со мной.
— Во мне есть настойчивость, женщина. Я могу показать это.
— Показать свой путь сквозь тени и оказаться со мной на диване, ты имеешь в виду.
— Увидишь. Налей острого соуса. Давай. Попробуй. Ты увидишь.
— Лекса?
Костиа щёлкала пальцами перед Лексой. Глаза открылись — блестящие и яркие, словно полдень, — и Лекса понимает, что они перестали идти.
— Что? — выпаливает она. Брови Костии поднимаются, но она не сомневается в том, где витает Лекса. Она не подвергает сомнению тот факт, что трещина, через которую прорывается звук, находит путь к голосу Лексы, и она возвращается. Иногда такое случается с Лексой. Она просто уходит в себя, и когда она возвращается, то никогда не хочет говорить о том, где побывала.
— Извини, Кос. Что ты говорила?
Костиа одарила её нежной улыбкой:
— Всё нормально. Я спросила, хорошее ли это местечко?
— “У Пэппи”?
Когда Костиа кивнула, желудок Лексы снова сжался. Она любит это место, любила это место, и она до сих пор не пробовала пиццы, вкуснее, чем у Пэппи. Лекса ежедневно хотела поесть такую пиццу после того, как уехала из города. Но существует только один «У Пэппи». Лекса думала, что сейчас она способна на убийство ради кусочка, но когда открыла рот, всё, что вышло, это:
— Нет.
Костиа нахмурилась.
— Серьёзно? А пахнет здорово.
— Да, — Лекса прокашлялась, пытаясь проглотить глыбу, застрявшую в горле. — Ну, я никогда особо не любила это место. Соус… слишком густой.
Соус идеально подходит. Он сливочный, не калорийный и идеально сбалансирован.
Воспоминания об этом месте? Они слишком массивны, слишком тяжелы. Они вызывают горький привкус на её языке.
Лекса не готова зайти в эту дверь. Она не готова разделить «У Пэппи» с кем-то новым, с кем-то ещё. Она не знает, сможет ли когда-нибудь.
***
— Иисусе, это тяжело, — Рэйвен ворчит, устанавливая финальный холст в раму. Несколько пузырьков защитной обёртки трещат под её пальцами. После того, как холст водворён на место, она вытерла потные руки о свои заляпанные жиром штаны карго цвета хаки и использует низ светло-коричневой майки, чтобы вытереть лоб. Она стянула и бросила свою рубашку, а после положила работу в упаковку. — Это самая большая работа, которую ты проделала как минимум за последний год.
— Знаю, — сказала Кларк. — Я чуть не свалилась, пока везла её из студии.
— Ты же знаешь, что могла оставить её там? — бровь Рэйвен выгнулась. — Именно для этого у меня есть инструменты и машины. Это позволяет передвигать вещи, которые могут сломать тебе позвоночник.
Кларк использовала заднюю часть рукава, чтобы вытереть лоб, и направила на Рэйвен резкий взгляд, как и всегда, когда подруга пытается выпытать у неё местонахождение студии.
— Ага, ага, — хихикнула Рэйвен. — Я знаю. Никому нельзя в твою супер-секретную студию. Я начинаю думать, что ты прячешь там тела.
— Только на полотнах, — засмеялась Кларк, и Рэйвен резко вздохнула:
— Прибивать тела на полотна? Это ещё более мерзко и извращённо, чем я думала!
— Ты нелепа.
— Знаю, — она подтолкнула раму пальцем ноги. — Так что это за часть?
Кларк уставилась на большой прикрытый холст в течение долгого времени, прежде чем вздохнула и сказала:
— Никакая.
— Тебе может понадобиться много времени, чтобы продать гигантский холст без какого-то изображения, — Рэйвен засмеялась и добавила: — Ты же знаешь, что я тот, кто всё строит и размещает все части, да? Я увижу это, Кларк, так что ты можешь сказать мне. Где скрывается главное шоу?
Кларк прикусила губу и пробормотала:
— Это — главная центральная часть.
— Серьёзно? — глаза Рэйвен увеличились. — Это — центр? Та часть, для которой ты попросила меня сделать витрину «для дополнительной защиты»? Это она? Та часть, которую ты назвала просто «никакая»?
Кларк не могла ничего сказать и просто смотрела в пол своего лофта, задирая носок ботинка против бетона. Она услышала, как Рэйвен испустила тяжёлый вздох.
— Ой, чувак… — тихо произносит Рэйвен. Кларк может слышать это в её голосе. Она знает.
Когда руки Рэйвен сошлись на ней в нежном объятии, Кларк ответила на нежность и положила голову на костлявое плечо. Это до сих пор успокаивало, несмотря на то, что было неудобно.
— Прошло уже какое-то время с тех пор, как ты её рисовала, — прошептала Рэйвен, и Кларк кивнула.
— Ага, — сказала она, пытаясь не думать о бесчисленном количестве полотен и бумажных рисунков в своей студии, о существовании которых никто не знает. — Так и было.
— Финн видел это?
— Нет. Что изменится, если увидит?
Рэйвен пожимает плечами и тихо смеётся:
— Он может задаться вопросом, почему ты рисуешь какую-то чику вместо него.
— Он знает, что женская фигура — моя специальность, — сказала Кларк, подтягивая Рэйвен к маленькому дивану с матрацем. Она бежит стремглав и плашмя падает как на кровать. Они обе проползают по дивану и меряют взглядом граффити, к которому он прижат. — Это практически единственное граффити, которое я когда-либо рисовала. У тебя есть четыре части моего обнажённого силуэта в квартире.
— Это правда, — Рэйвен усмехается и кладёт руку под шею Кларк. Их головы соприкасаются. — Они хороши.
— Может, я должна остановиться, — хихикнула Кларк. — Вернусь к пейзажам.
— Или к голым чувакам.
Они посмотрели друг на друга, засмеялись и хором сказали:
— Не-а.
Кларк лишь однажды попыталась нарисовать нагого мужчину, и это не вышло. По какой-то причине она не могла изобразить грацию, элегантность и соблазнительность мужского тела так, как она освоила это с женской натурой. Изображение женщины в рисовании и живописи всегда было её страстью, и она стала известной художницей в этой области.
Рэйвен указала на зелёную каплю на стене:
— Ты должна делать что-то вроде этого, — сказала она, и Кларк закатила глаза, тыкая девушку. — Что? Ты не думаешь, что твои покупатели предпочли бы зелёных маленьких человечков?
Когда Кларк снова закатила глаза, Рэйвен засмеялась и сжала её плечо:
— Я не могу поверить, что ты никогда не закрасишь это.
— Можешь.
— Ага, могу, — вздохнула Рэйвен. — Этот мелкий засранец останется здесь навсегда, так ведь? Вечно исследуя тарелку с печеньем, чтобы весь мир мог видеть.
Кларк засмеялась и вытерла слёзы, собирающиеся в уголках её глаз.
***
— Это оно.
Её рука стирает пыль со старой кухонной столешницы. Она смотрит на огромную комнату лофта, являющуюся спальней. Она скрыта за старой раздвижной дверью в стиле сарая. Также там была единственная, полностью оборудованная ванная комната.
— Здесь граффити на стене.
Смех срывается с изогнувшихся в улыбке губ, когда Кларк отталкивается от столешницы и обвивает руками стройную талию:
— Оно самое.
— Я повторяю: здесь граффити на стене.
— Ага, парень, играющий на золотом саксофоне с фиолетовыми нотами, выплывающими из него, — Кларк указывает на красочные картины, а рука до сих пор покоится на талии любимой.- Круто?
Длинные волосы щекочут её щеку и шею, такие знакомые и родные. Кларк вдыхает аромат своей девушки. Её не волнует, что владелец стоит неподалёку и тихо наблюдает. Они никогда не могли не касаться друг друга долгое время.
Её девушка прислоняется к её груди и указывает на зелёный шарик краски, размазанный на противоположной от музыканта стене.
— И инопланетянин, исследующий миску с печеньем.
Кларк разражается громким взрывом хохота:
— Не думаю, что это именно то.
— Что ещё это может быть?
— Буквально всё, кроме этого, — Кларк вновь вдыхает запах густых волос и целует тонкую шею.
— А что, если это именно то, что есть?
— Тогда я должна быть честна, детка… Я хочу этот лофт ещё больше.
— Это выглядит как фраза «звучит дерьмово, получай, мерзавец» под окном.
— Это хороший урок.
— Они практически по буквам это диктуют: «м-е-р-з-а-в-е-ц», Кларк. Мерзавец.
— Это личность, — она сильнее сжимает талию своей любимой, и с губ обеих срываются вздохи.
— Лофт нуждается в работе.
— Мы можем сделать это. Мы можем поработать над ним. Вместе. Это то самое.
— Ты уверена?
— Уверена. Я хорошо понимаю такие вещи. Я знала, что ты та самая, помнишь?
Её девушка закатила глаза и улыбнулась, сжав руку Кларк:
— Хорошо. Это то самое.
Усмехнувшись, Кларк поворачивается и неумело кружит девушку вокруг себя и, не отрываясь друг от друга, девушки смотрят на владельца:
— Мы берём.
Комментарий к Глава 1: Это не то, чем было раньше. Часть 1.
Так, ребята, главы большие, так что если буду переводить - то, наверное, буду делить на 3-5 частей, чтобы поскорее выпускать и чуть меньше пыхтеть.
Обязательно напишите, стоит ли продолжать перевод. А то вдруг я буду переводить, а оно никому и не надо вовсе) Жду)
========== Глава 1: Это не то, чем было раньше. Часть 2. ==========
— Ты должна показать мне, где ты жила, когда училась в колледже, — кричала Костиа из кухни, где она распаковывала посуду, чтобы сложить в застеклённые шкафчики. — Почему я раньше об этом не подумала?
Лекса качает головой, пользуясь тем, что девушка её не видит.
— Это на другой стороне города, — ворчит она, двигая диван немного назад с того места, где грузчики его поставили. Когда он коснулся стены, Лекса вздохнула и уселась. — Это будет долгая прогулка, да и в любом случае то место никогда не было впечатляющим.
— Так ты не жила в кампусе?
— Только первый год колледжа, — ответила Лекса, запрокинув голову на спинку дивана и закрывая глаза. Они распаковывали вещи весь день, и брюнетка вымоталась. — Я переехала в лофт летом перед вторым курсом.
— О, я люблю эти старые городские лофты! — внезапный звук чего-то разбивающегося из кухни, и Лекса собирается вскочить на ноги, когда Костиа кричит ей снова. — Всё нормально! Я в порядке! Это была просто кофейная кружка.
Лекса застыла, её сердце неимоверно забилось в груди:
— Какая кружка? — отозвалась она.
Она услышала, как Костиа громко стонет перед тем, как сказать:
— Та, которую мы купили, гуляя по старинной аллее, когда ездили к моим родителям, — Костиа любит всё старинное. На то, чтобы привыкнуть к этому, Лексе понадобилось некоторое время, учитывая то, что сама девушка предпочитала всё гораздо более современное. — Та, на которой фотография девочки.
Тихий вздох облегчения оставляет губы Лексы. Она устраивается на диване, закрывает снова глаза и пытается заставить сердце успокоиться, затем, прокашлявшись, говорит: