- Нет, не против, - Джон был удивлен, что детектив настолько ответственно подошел к его просьбе, но был ему искренне благодарен. – И я вам очень признателен.
- Джон, милый Джон, - детектив улыбнулся, слегка склонив голову. – Нам предстоит делить квартиру около года, так что уместно перейти на “ты” и, если хотите, узнать друг друга получше. Соседи должны знать самое худшее друг о друге.
- Я плохо переношу шум и после войны у меня немного расстроены нервы. Иногда страдаю приступами лени. Думаю, это пока все, что я могу перечислить, - доктор улыбнулся и посмотрел на официанта, который принес заказ. - Хотя, еще временами я становлюсь ужасно раздражительным.
- Неплохо, я боялся, что будет набор похуже. Что касается меня, то у меня также может случиться реакция, и я могу лежать на диване, не двигаясь и не говоря ни слова. Не забывай проверять у меня пульс, - смеясь, сказал Шерлок, наливая в бокалы алую жидкость. – Играю на скрипке и чаще – по ночам, и прошу не пугаться, если во время опытов что-то взорвется, или завянут растения.
- Ну, это не самое худшее.
- Тогда у нас не возникнет никаких проблем, - отозвался Холмс, поднимая бокал. – Итак, за соседство и удачно раскрытое дело.
Джон улыбнулся и, подняв свой бокал, чокнулся с детективом. Вечер проходил спокойно и не спеша, за приятной беседой и обсуждением прошлого. Джон многое узнал о детективе и о том, как он стал единственным в мире консультирующим детективом. Шерлок же узнал историю Джона – о его прошлом и о тяжелой службе в Афганистане.
Через несколько часов они вернулись на Бейкер-стрит и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим спальням.
Ватсон долго не спал, чувствуя трепет от предстоящих обследований и того, что его старая мечта все-таки осуществится благодаря этому удивительному человеку, Шерлоку Холмсу. Соседство с ним и его, хоть и своеобразная, поддержка стали лишь приятным дополнением и облечением будущих забот и беременности.
Шерлок же всю ночь сидел в своей спальне, перебирая бумаги и просматривая страницы в интернете. У него был свой сугубо научный интерес к этому делу. Хотя ему был интересен этот омега – смышленый, превосходно себя контролирующий и интересный собеседник, но не настолько, чтобы заводить с ним дружбу и нянчиться, как с маленьким ребенком. Он планировал только наблюдать, записывать и исследовать, заодно притупив повышенное внимание к своему одиночеству в глазах своей семьи.
Но не представлял, во что в итоге обернется его собственный план.
========== III. Joint life ==========
Дни шли за днями, и Джон все больше радовался тому, что Шерлок согласился на его странную просьбу. Детектив оказался удивительно интересным человеком, со сложным и многогранным характером, с которым было интересно разговаривать за ужином и даже вести долгие горячие споры. Шерлок каждый день спрашивал, как Джон себя чувствовал, и делал какие-то записи в своем дневнике. Такой интерес вызывал у доктора противоречивые, но приятные чувства, и он с удовольствием рассказывал обо всех своих ощущениях и изменениях.
На дворе была середина июня, погода чаще всего была довольно жаркой и безветренной, а ночи становились теплыми и душными. Также тепло становилось на душе у Джона от осознания того, что он медленно, но верно движется к исполнению своей старой мечты. Легкий трепет и волнение не покидали его ни на минуту, но это волнение было приятным и игриво смешивалось с предвкушением появления будущего малыша.
Через несколько недель после процедуры имплантации Шерлок начал более активное и внимательное наблюдение за своим подопечным омегой. Измерял вес, делал замеры талии и бедер, а потом записывал полученные данные в свой дневник, сверяя их с предыдущими. О точном содержимом этого таинственного дневника доктор мог только догадываться, когда вечерами Шерлок сидел в своем кресле, задумчиво перелистывая страницы и кусая карандаш.
- Что ты сегодня ел?
- Салат из овощей и апельсиновый сок, - ответил Джон, отрывая свой взгляд от лэптопа и улыбаясь. – Потом йогурт и яблоко.
- Хорошо. Думаю, тебе стоит уделить больше внимания своему питанию – на йогуртах далеко не уедешь, - тоном профессора, рассказывающего лекцию студентам, сказал Холмс, но потом мягко улыбнулся. – Я приготовлю на ужин что-нибудь мясное.
- Ты? Приготовишь? Кто вы, и что вы сделали с Шерлоком Холмсом? – смеясь, спросил Джон и словил брошенную в него мягкую подушку. – Серьезно, мы живем вместе пять недель, но ты ни разу ничего не готовил.
- Это не говорит о том, что я не умею готовить, - Шерлок закрыл дневник и поднялся с кресла, улыбнувшись и направляясь на кухню.
Джон продолжил лежать на диване, недоверчиво поглядывая в сторону кухни и слыша удары ножа по разделочной доске. За то время, что они прожили под одной крышей, Ватсон и подумать не мог, что Шерлок не только гениальный детектив и виртуозный скрипач, но еще умеет готовить. Впрочем, он быстро вспомнил один из разговоров за ужином, когда Шерлок рассказывал о своей жизни и о том, что около шести лет прожил в своем гордом одиночестве на Бейкер-стрит. Следовательно, ему приходилось заниматься самообслуживанием, так что не удивительно, что детектив познал азы кулинарного мастерства.
«Подумать только, Холмс готовит ужин», - подумал доктор, улыбаясь и закрывая свой лэптоп.
Его мягкие шаги были бесшумными, и Джон заглянул на небольшую кухню, освещенную мягким пламенным цветом лампы, что висела над столом. Шерлок увлеченно резал филе на кубики, но, почувствовав запах омеги, отложил нож и повернулся к соседу, улыбаясь.
- Хочешь помочь или убедиться, что я действительно готовлю сам?
- Могу помочь, если нужно, - ответил Джон, сев на высокий стул возле тумбы. – Кстати, это я так громко хожу или у тебя такой хороший слух?
Шерлок усмехнулся, сложив руки на груди и продолжая с улыбкой смотреть на омегу, как смотрит заботливый родитель на маленького несмышленого ребенка.
- Джон, не забывай, что я альфа и чувствую твой запах, весьма приятный для омеги, хочу заметить. Так что тут дело не в шагах или слухе – по запаху можно определить предположительное расстояние, если обладать достаточной смекалкой, - Шерлок рассмеялся и постучал кулаком по лбу, а затем взял в руки нож, возвращаясь к своему занятию.
Ватсон покачал головой, коря собственную глупость, и внимательно наблюдал, как изящные ловкие пальцы нарезают мясо на кубики, а затем бросают его в стеклянную узорчатую миску. Он думал о том, что живет, возможно, с самым удивительным человеком из всех существующих на Земле. Его цепкий проницательный взгляд кристально серых глаз мог в одночасье стать мягким и ласковым ровно настолько, что при таком взгляде по венам растекалось тягучее умиротворение и чувство защищенности. Под этим внимательным взглядом казалось, что этот человек знает тебя всю твою жизнь и что прожил ее вместе с тобой, знает все твои желания и старается выполнить их по мере собственных сил. Глядя в эти серые глаза, Джону казалось, что они знакомы с Шерлоком даже больше, чем одну жизнь, и осознание этого начинало его пугать, медленно расползаясь по венам, словно яд.
Конечно, Ватсон был не из робкого десятка и мог отказать любому, даже самому требовательному альфе, и он это делал на протяжении очень многих лет, неизменно следуя своим устоявшимся принципам. Но сейчас, глядя на аккуратные пухлые губы, серые глаза с бирюзовыми переливами, высокие острые скулы и длинные белоснежные пальцы, он ловил себя на мысли, что его приятельские чувства рискуют стать чем-то большим. И он стремился пресечь это нежное, неловко зарождающееся чувство на корню – он получил то, что хотел и не нуждался в альфе, пусть даже таком, как Шерлок Холмс.
Или все-таки нуждался? Джон прикусил нижнюю губу, неуверенно смотря на детектива, который теперь резал овощи и что-то тихо напевал своим низким тихим голосом. Ватсон мгновенно узнал ту самую мелодию, которую несколько дней назад Шерлок играл на своей скрипке, стоя посреди ночи в гостиной возле камина. Он надолго запомнил тот полный задумчивости взгляд, устремленный в окно, и те элегантные движения смычка по натянутым струнам старой скрипки. Мелодия, грустная и невероятно чувственная, вырывалась наружу и погружала в свой собственный мир, где шел холодный дождь, но где-то в одиноком доме ярким пламенем горел камин, согревая теплом уставшую от скитаний душу.
В дверь постучали, и Ватсон, встав со стула, пошел ее открывать. На пороге стоял высокий мужчина в дорогом костюме и оттряхивал свой длинный зонт от капель летнего дождя. У него были короткие слегка рыжеватые волосы, темно-серые глаза, обрамленные длинными ресницами, тонкие суховатые губы и все это завершал немного удивленный взгляд, устремленный на омегу, открывшего ему дверь. Мужчина внимательно посмотрел на Джона, пробегаясь взглядом с головы до ног, и хмыкнул, заглядывая ему за спину.
- Шерлок дома?
- Я здесь, Майк, - раздалось с кухни. – Проходи в гостиную.
Ватсон молча отошел от двери, впуская незнакомца внутрь. Однозначно перед ним был альфа – властный, сильный духом и с аристократическими чертами лица. Безукоризненный костюм-тройка, лакированные туфли и серый зонт с рукоятью из светлого лакированного дерева. В нем чувствовалась власть и сила, безграничный ум, высокомерие и некая помпезность, а на лице читалось чувство достоинства, но не гордыни. Этот человек обладал высокопоставленной и влиятельной должностью – заключил Джон, следуя за гостем в гостиную.
Шерлок вошел в нее через несколько минут, поджав губы и с прищуром глядя на своего нежданного посетителя. Между ними шел немой диалог, пока мужчина, сидя в кресле Шерлока, не улыбнулся ему, нарушая напряженную тишину:
- Я смотрю, ты привел свое жилье в божеский вид. И не только жилье… - цепкий взгляд скользнул по омеге, а на губах растянулась почти хищная ухмылка. – Не хочешь представить нас?
- Джон, это Майкрофт, мой брат, о котором я тебе уже рассказывал. Майк, это Джон Ватсон, бывший военный врач из Афганистана.
- И как давно вы вернулись в город?
- Несколько недель назад, - ответил доктор, внимательно глядя на брата детектива.
Тот улыбающийся мальчишка с фотографий сильно отличался от человека, что сидел перед ним в кресле, также внимательно изучая Ватсона взглядом и сжав губы в тугую полоску.
- Шерлок, можно тебя на минуту? – спросил Майкрофт, поднимаясь с кресла и приковывая свой взгляд к брату.
Холмс молча кивнул, указав рукой в сторону кухни, и они ушли, а Джон остался в гостиной, озадаченно глядя мужчинам вслед. Что такого могло случиться, что Майкрофт Холмс выглядит таким напряженным и недовольным? – гадал доктор, сев на диван и поджав под себя ноги. Слышались голоса, но было невозможно разобрать ни слова, как и понять, о чем идет речь.
- Шерлок, будь любезен, объясни мне – что происходит? – требовательно спросил Майкрофт, нахмурив брови и сверля брата холодным взглядом.
- А что происходит?
- Не прикидывайся дураком. Какого черта у тебя живет омега? И почему я узнаю об этом от Грега, а не от тебя?
- У меня были другие дела, Майк, - отмахнулся Шерлок, усмехнувшись. – Ты ведь следишь за мной днем и ночью, так что я удивлен, что ты не заглядывал почти месяц.
- Мы уже выбрали тебе омегу, Шерлок, и договорились с его семьей.
- Как видишь, я уже занят, дорогой брат. Передай им мои извинения.
Майкрофт снова нахмурился, садясь на стул и не сводя глаз с детектива. Шерлок же стоял напротив, опираясь руками на стол и прикрыв веки, и долго молчал, о чем-то думая.
- Он ведь…
- Больше месяца, - ответил Шерлок на незаданный вслух вопрос.
Он полагал, что Майкрофт спросит, более того, он ждал этого и заранее приготовил наизусть выученный ответ. И он не соврал, ведь процедура имплантации прошла месяц назад, и Джон действительно ожидал подтверждения своей беременности, а значит, его совесть была совершенно чиста, особенно перед братом. Майкрофт сложил руки, опираясь на них подбородком, и молча кивнул, погружаясь в раздумья.
- Ты ведь знаешь, что мама непременно захочет познакомиться с ним. И я уверен, что она устроит семейный ужин, на который пригласит нас всех.
- Значит, мы придем, - ответил Шерлок, открывая глаза и улыбаясь. – Ну же, Майки, разве ты не хотел, чтобы я, наконец, нашел себе кого-нибудь? Поверь, он необыкновенный и не похож на других омег. И мы с ним будем родителями, - Шерлок изображал искренний восторг и, судя по потеплевшему взгляду, Майкрофт ему поверил.
- Хорошо. Я рад за тебя и, надеюсь, смогу познакомиться с твоим Джоном поближе.
- Разумеется.
- Тогда вопрос улажен, - Майкрофт поднялся со стула и, пожав на прощание руку, вышел из кухни. – До свидания, Джон. Уверен, мы с вами еще встретимся.
- До свидания, - отозвался тихий голос с дивана, и Холмс-старший покинул квартиру.
- Я даже не знал, что он придет, - Шерлок сел на кресло, откинув голову на спинку и закрывая глаза. – Он не так плох, как это может показаться с первого взгляда.
- Уверен, он замечательный человек.
- Нет, это слишком сильно сказано, - рассмеялся детектив. – О, я совсем забыл про ужин!
- Не вставай, я сам приготовлю, - улыбнувшись, сказал доктор и направился в уютную кухню.
Мясо жарилось на сковородке, перемешанные овощи лежали в салатнице, политые оливковым маслом, а сок был разлит по стаканам. Джон увлеченно готовил, с головой погрузившись в свои мысли, и не сразу заметил, как возле него замер Холмс, прислонившись боком к холодильнику.
- Я могу быть с тобой откровенным?
- Конечно.
- Так как мой брат теперь знает о тебе, я уверен, он уже сообщил «радостную весть» и нашей маме. И ставлю два против одного – скоро она устроит семейный ужин, чтобы познакомиться с тобой, как с моим омегой.
При слове «мой» Джон вздрогнул, чувствуя, как сердце начинает ускоренно биться, разнося странное чувство по жилам, но он сосредоточенно продолжал смотреть на сковородку, коротко кивнув. Шерлок улыбнулся и сел за стол, ожидая приготовления ужина и что-то увлеченно записывая в свой дневник.
Вечер прошел быстро и спокойно, и Джон, пожелав спокойной ночи Шерлоку, скрылся в стенах своей спальни. Он долго лежал в постели, глядя в потолок и пытаясь понять, что за чертовщина с ним творится. И он знал, что это был самый плохой знак из всех возможных – он начинал привязываться к альфе, ежесекундно тая под взором его серых глаз, словно мороженое на июльском солнце. И это ему очень не нравилось; он не хотел становиться таким же, как эти неженки-омежки, что не могли жить без своих альф и страдали без их внимания и общества.
Он был вольной птицей и не желал обременять себя такой ношей. Ребенок для него был единственной целью, для Шерлока же это все был чистой воды эксперимент и способ отвлечь родных от своей личной жизни.
- Больше ничего, - тихо прошептал Ватсон, зажмурив глаза и уткнувшись лицом в мягкую подушку.
«Врешь, - издевался внутренний голос, который руководствовался лишь низменными желаниями и естественными инстинктами. – Что естественно, то не безобразно».
- Не хочу, не хочу… - повторял он, пока, выбившись из сил, не уснул, погрузившись в глубокий беспокойный сон.
Шерлок стоял около двери, приложив пальцы к губам и пытаясь выкинуть из головы это сдавленное, полное отчаяния «Не хочу». Что-то больно кольнуло душу или сердце, Шерлок не стал заострять на этом внимание, и он, тяжело вздохнув, вернулся в гостиную. Что же все-таки значило это «Не хочу»? Неужели Джон не хотел знакомиться с семьей детектива? Или не хотел посещать семейный ужин? Или было еще что-то, о чем детектив не знал? Догадка пришла, словно озарение свыше, и он был слеп, но теперь, казалось бы, видел. Джон - омега, и подвержен инстинктам сильнее, чем он, даже несмотря на то, что был удивительно сильным и сдержанным омегой – сильнейшим из всех, которых встречал Холмс.
- О, Джон, - в низком голосе звучали слабые нотки горечи и сочувствия. – Прости меня.
Он и не подумал, каково может быть молодому омеге в обществе альфы на протяжении пяти недель, да и сам Джон не подавал вида, и Шерлок был уверен, что все в порядке. Но, видимо, не все. Эти мысли прочно засели в голове детектива, и он всю ночь провел в чертогах, строя цепочки, догадки и целые теории. И спустя несколько часов в его душе поселился новый страх – омеги страдали течкой, начинающейся в различные периоды и длящейся несколько дней. Находиться в одном доме в этот период было невозможно, что мгновенно нарушило бы ту хрупкую, только-только зарождающуюся дружбу, и договор о том, что между ними не может быть никаких отношений. Только сожительство на период беременности, не более того.