Посреди ночи раздался крик, и Шерлок, проснувшись, бросился наверх, поднимаясь в верхнюю спальню. Рывком распахнув дверь, он зашел в комнату, покрытую пеленой мрака, и увидел перепуганное лицо Джона, освещенное серебристым светом луны. Его губы хватали воздух, словно задыхаясь, а грудь часто вздымалась и опускалась, пока доктор сидел на постели, сжимая пальцами алую простынь.
- Джон? С тобой все в порядке? – Холмс сел на край кровати, прикладывая прохладную ладонь ко лбу и щекам. – Да ты весь горишь!
Казалось, что Ватсона колотило, словно в лихорадке, а его температура подскочила на несколько градусов; его топазовые глаза метались по комнате, и он не реагировал на зовущий его голос, пока детектив мягко тряс его за плечи, пытаясь привести в чувство.
- Джон, посмотри на меня! – Шерлок обхватил лицо омеги руками, поворачивая к себе и впиваясь в него сосредоточенным взглядом.
- Шерлок?
- Да, это всего лишь я.
- Прости… Мне снился кошмар и…
- Т-с-с, я здесь, тише, - Холмс успокаивающе гладил спину и мягкие, цвета спелой пшеницы, волосы, пока Джон пытался прийти в себя.
Временами доктору снились кошмары о войне, которые преследовали его неотступной тенью после окончания военной службы, но только этот вызвал у него столько эмоций и крик, полный боли и животного отчаяния. Сердце бешено колотилось от страха, пока Шерлок, что-то нашептывая, успокаивал его, прижимая к себе. Через несколько минут Ватсон пришел в себя и успокоился, и Шерлок хотел было покинуть его спальню, как тихий сдавленный голос прошептал:
- Останься.
И Холмс остался, ложась на широкую постель и внимательно глядя на Джона, который накрылся одеялом и закрыл глаза, прижавшись к плечу детектива.
- Это ничего не значит, - прошептал он, засыпая.
Шерлок вздохнул, зная, что это действительно ничего не значит. Они просто сыграют свою роль в этом спектакле, а после родов разойдутся по разные стороны, напрочь позабыв друг о друге. Что-то снова больно кольнуло, и на этот раз – в самое сердце, и Холмс закрыл глаза, вдыхая сладковатый запах омеги, которым была пропитана каждая вещь в этой комнате. Этот запах наполнял легкие, распространяясь по венам и окутывая голову сладостной плотной пеленой.
- Да… Это ничего не значит, - тихо повторил Шерлок, погружаясь в царство Морфея до самого утра…
========== IV. Семейный ужин ==========
Раннее утро. Над Лондоном было нежно-голубое утреннее небо, разбавляемое рыжими лучами поднимающегося солнца, прохладный свежий воздух и тихие, только-только просыпающиеся ото сна улицы, по которым редко проезжали машины и не менее редко ходили прохожие. Солнечный свет застенчиво заглянул в окно, мягко падая на просторную постель, и послышался тихий вздох с нотками возмущения и недовольства.
- Доброе утро, - Шерлок лежал неподвижно, разглядывая солнечных зайчиков на светлых волосах и чувствуя теплое дыхание на своей коже.
Джон лишь хмыкнул в ответ, пряча голову под одеяло, чем вызвал едва слышный смешок. Шерлок не спеша выводил узоры кончиками пальцев на загорелой руке, лежащей на его груди, улыбаясь уголками губ и думая о том, насколько сложный день им обоим сегодня предстоит. Как он и предсказывал, семейный ужин был намечен на сегодняшний вечер, и еще вчера он получил сообщение от своей мамы, которая настоятельно просила его заглянуть в родовое гнездо со своим омегой.
«Своим, - протянул Шерлок, закрывая глаза. – К этому придется привыкнуть, пока мы изображаем счастливую пару»
- Доброе, - послышался тихий голос через несколько минут, а на детектива сонно смотрели яркие сапфировые глаза.
- Как спалось?
- Неплохо, по крайней мере, без кошмаров, - Джон зевнул и, протирая глаза, спросил: - А тебе как спалось?
- Я не спал сегодня.
- Совсем?
- Абсолютно, - ответил Холмс, поднимаясь с теплой постели. – Я приготовлю что-нибудь на завтрак.
Ватсон лежал в кровати, слушая едва доносящиеся звуки из кухни, и невольно думал о том, что Шерлок провел в его комнате всю прошедшую ночь. На мягкой подушке все еще чувствовался его запах вперемешку с ароматом цитрусового одеколона и кофейного геля для душа, и казалось, что часть его все еще была на этой постели, совсем рядом, мягко касаясь сонного лица и тонких губ. Джон вздохнул, начиная ненавидеть себя за то, что поддается таким жалким и низменным инстинктам своей сущности. Шерлок превосходный друг и неплохой сосед, и он не хотел разрушать ту хрупкую дружбу, в которой нуждался долгие годы. Впервые за несколько лет ему казалось, что он обрел настоящего друга, на которого всегда можно положиться в трудную минуту, и которому ты сам готов помочь, не прося ничего взамен.
И эта дружба медленно рушилась в глазах Джона, когда он начинал думать о Холмсе, как об альфе. Страх потерять ту тонкую ниточку, что привела его в этот дом к этому удивительному человеку, накатывал холодными неприятными волнами и растекался по венам, стремясь попасть в самое сердце.
Мягкий зовущий голос вывел доктора из тяжелых и горестных размышлений и он, накинув на себя махровый темно-синий халат, спустился на кухню. На столе стояли тарелка с гренками и стакан вишневого сока, а сам детектив сидел за столом и задумчиво смотрел в окно, приложив пальцы к губам. Джон не торопясь ел завтрак, думая о своем, пока затуманенные дымчатые глаза блуждали взглядом по его лицу.
- Как я и говорил, ужин намечается сегодня вечером, - сказал Шерлок после нескольких минут молчания. – Поэтому вечером я вернусь домой, и мы поедем к моей семье. Если ты хочешь, конечно.
- Да, я не против.
- Тогда я напишу тебе, когда буду ехать домой, - отозвался Шерлок, поднявшись со стула, и направился в свою спальню.
- Шерлок? – позвал Джон, и детектив замер в дверях, повернувшись. – Ты сейчас в Ярд? Дело Селдена?
- Да, оно самое.
- Будь осторожен, ладно? – в топазовых глазах было искреннее беспокойство, и Шерлок мягко улыбнулся омеге.
- Обещаю.
Остаток утра Джон провел в одиночестве, страдая приступами ничегонеделания и ходя по комнатам. Шерлок, пожелав ему хорошего дня, уехал в участок, чтобы расследовать очередное убийство, совершенное с особой жестокостью и бесцельным зверством. Странное и плохое предчувствие не покидало Ватсона, пока он стоял в душе под горячими каплями воды, стекающими, словно водопады, и разбивающимися о кафель на тысячи брызг. Оно преследовало его, пока он готовил себе обед и, казалось бы, отступило, только когда он лег на кровать Шерлока, закрыв глаза и прижав к себе сборник романов, найденный на книжной полке.
Запах, дурманящий и сладостный, уносящий все мысли куда-то прочь из головы, обволакивал собой, словно коконом, в котором чувствовались безопасность и покой. Джон не понимал причины своих волнений и пытался понять, беспокоится ли он за Шерлока, который гонится по следам самого жестокого убийцы, или беспокоится из-за предстоящего ужина с Холмсами. И решив, что его тревожит и то, и другое, поднялся с кровати, ставя книгу на место.
Небольшой кожаный блокнот привлек к себе внимание, и доктор, взяв его в руки, открыл первую страницу. На ней аккуратным почерком было написано четверостишие, странное и непонятное, но задевшее что-то в душе, дернув незнакомую струнку.
Раскидаю алые розы,
Разбросаю осколки души.
Даже если меня раньше не было,
То теперь я поистине жив.
«Неужели он пишет стихи?» - подумал Джон, листая блокнот и читая отрывки из известных поэм, крошечные заметки и небольшие стихотворения, с немного сбивчивым ритмом, но глубоким, понятным только самому детективу, смыслом.
К берегам тишины, в его сонные пологи,
К отражениям глаз синевою меченых,
Я вернусь до краев лишь тобой наполненный,
И отдам весь мир, мной тебе обещанный.*
Ватсон долго сидел на мягкой постели, читая стихи из блокнота и запоминая те, которые трогали его душу особенно сильно. Он удивлялся, как многого еще не знал о Шерлоке и был поражен, насколько многогранен и всесторонен этот человек. Время пролетело незаметно и на телефон, как и обещал детектив, пришло сообщение.
Буду дома через двадцать минут. ШХ.
Положив блокнот на место, Джон вышел из комнаты, направляясь в свою спальню, чтобы переодеться. Через двадцать минут раздались шаги, и Холмс зашел в квартиру, бросив свое твидовое пальто на кресло. Поднявшись в комнату соседа, он застал его в озадаченном и напряженном виде. Джон хмурил брови, сидя на полу и скептически разглядывая свои вещи, разбросанные вокруг.
- Насколько я понимаю, костюма у тебя нет? – спросил Шерлок, садясь на пол напротив омеги.
Тот лишь молча кивнул, поджав свои тонкие губы, и закрыл глаза. Холмс улыбнулся и, вставая с пола, протянул руку Джону:
- У нас еще есть время, так что поехали, подберем тебе что-нибудь.
Шерлок не без удовольствия рассматривал светло-серый костюм, который выгодно подчеркивал стройную фигуру Джона, пока тот смотрел на свое отражение в высоком зеркале. Светлые волосы были слегка зачесаны набок, белая рубашка превосходно гармонировала с выбранным костюмом, а темные лакированные туфли завершали нужный образ. Превосходный образ – отметил про себя детектив, поправляя свой галстук и улыбаясь предвкушающей улыбкой.
Цель проста – максимально запудрить мозги своим родным и убедить их в том, что сердце самого неприступного альфы в Лондоне теперь целиком и без остатка принадлежит этому милому и скромному омеге, который крутился перед зеркалом, застегивая перламутровые пуговицы на своем пиджаке. Шерлок снова и снова повторял про себя, что после этого небольшого спектакля он займется своими делами, пока Ватсон будет находиться дома под присмотром миссис Хадсон.
И тяжело вздохнул, боясь, что сам спектакль выходит из-под его контроля, уводя от намеченной цели, и вспоминая прошлую ночь. Он не мог оторвать взгляда от спящего и умиротворенного лица соседа, который доверчиво прислонился к его плечу, обжигая его теплым сладким дыханием. Не мог не вдыхать полной грудью этот нежный и сводящий с ума запах, представляя, каким он может быть, если усилится. И не мог не бояться собственных мыслей, зная, куда это может его завести. Ему нужно лишь прикрытие, которое спасет его от ненужных пристальных взглядов семьи, и он выбрал Джона, не представляя, что его сущность может начать играть с ним злые шутки.
Он не хотел терять Ватсона, как друга, которого у него никогда не было. И Шерлок, осознавая всю чудовищную хрупкость этой непростой и непонятной, но необходимой, как воздух, дружбы, загнал себя в самые жесточайшие рамки, не желая повторять ошибок прошлой ночи. И одновременно желая повторять их снова и снова.
- Идем? – Джон внимательно смотрел на Шерлока своими нежно-голубыми глазами, пока тот, приводя мысли в порядок, надевал на себя черный пиджак.
- Да, идем.
Перед домом стояла черная иномарка, которую, как показалось доктору, он видел несколько недель назад, в самый первый вечер на Бейкер-стрит. Шерлок открыл пассажирскую дверь и, дождавшись, когда Джон сядет в машину, сел следом за ним. Иномарка быстро ехала по вечерним улицам, освещенным яркими огнями уличных фонарей и витринами магазинов. Шерлок смотрел в окно, откинувшись на мягкое кожаное сидение, а Джон наблюдал за ним, блуждая мыслями далеко за пределами этой машины.
Меньше, чем через двадцать минут иномарка подъехала к огромному особняку, укрытому от посторонних глаз высокими деревьями и каменным забором. Подъездная дорожка из темной каменной брусчатки, по бокам которой росли кусты алых и белых роз, трехэтажный белоснежный дом с колоннами, украшавшими фасад, и роскошный сад, в котором виднелись статуи, кованые скамьи и пара небольших фонтанов. Это был один из самых роскошных домов, которые доктор когда-либо видел в своей жизни. Шерлок наблюдал за восхищенным взглядом омеги, не скрывая самодовольной улыбки и внутреннего удовольствия, которое заполняло все его мысли. Наконец, машина замерла возле широкой мраморной лестницы, на которой стоял Майкрофт, ожидая последних гостей.
- Добрый вечер Джон, Шерлок, - поприветствовал он, пожав руки мужчинам, и направился в дом. Детектив кивнул, и Ватсон, не переставая восхищено рассматривать все вокруг, последовал за альфами.
В просторной светлой гостиной, выполненной преимущественно в белых и золотистых тонах, стоял длинный стеклянный стол в окружении мягких стульев. Возле него стояла высокая женщина с короткими светлыми волосами и инспектор Лестрейд, которого Джон совершенно не ожидал увидеть на семейном ужине. Но ответ на секундную озадаченность пришел сам собой: Грег – омега, и всеми нитями и цепями связан с братом Шерлока, Майкрофтом Холмсом. Об этом можно было догадаться даже по одному-единственному взгляду, который инспектор устремил на своего альфу, улыбаясь ему теплой нежной улыбкой. И по тому, что Майкрофт также улыбнулся омеге, подходя к нему ближе и заключая в свои объятия.
- О, Шерлок! Mon cher**, я так рада, что ты пришел, - женщина обняла сына, ослепительно улыбаясь и с интересом глядя на его спутника. – А вы, должно быть, Джон?
- Да, миссис Холмс, - ответил Ватсон, не в силах не улыбаться этой приятной и нежной женщине.
- Милый, зови меня просто Ванесса, - улыбнулась она, приобняв омегу за плечи. – Не стойте, присаживайтесь. Dîner est prêt***.
- Она чудо, Шерлок! – полушепотом сказал Джон, провожая взглядом статную женщину.
- Спасибо. Она превосходная женщина с изысканными манерами, - улыбаясь, ответил Шерлок. – Кстати, позволь тебе представить Грегори Лестрейда, - инспектор слегка наклонил голову и протянул руку:
- Рад официально познакомиться, Джон. Я удивлен, что все-таки нашелся смельчак, способный растопить этот айсберг. Поверь, он погубил не один «Титаник»!
Шерлок лишь рассмеялся, приобняв Джона за талию и притягивая к себе.
- Веди себя естественно, хорошо? Мама и Грег могут ничего не заподозрить, но Майкрофт… Он слишком внимателен к любым мелочам и серьезная помеха, - прошептал на ухо Холмс, чувствуя мелкую дрожь, пробежавшуюся по телу Джона.
- Хорошо. Буду вести себя, как ни в чем не бывало.
- Умница.
Детектив сел за стол, занимая место напротив Майкрофта, а Джон сел напротив инспектора, который внимательно изучал его взглядом серо-зеленых глаз, улыбаясь. Во главе стола, принеся тарелку с салатом, села миссис Холмс, с бесконечной нежностью глядя на своих сыновей и их омег.
Ужин шел не спеша; Майкрофт и Грег успели похвастаться тем, что почти закончили ремонт на Пэлл-Мэлл, а в детской уже стоит новая мебель, которую им подобрала миссис Холмс. Затем началось обсуждение некоторых дел Холмса-старшего и догадка Джона подтвердилась – Майкрофт работал в Британском правительстве. Шерлок позже внес небольшую корректировку, намекая, что прекрасно осведомлен в делах брата:
- Он и есть Британское правительство, когда не работает главой спецслужб Британии.
Затем началась самая страшная для Джона часть вечера, когда миссис Холмс задала Шерлоку свой вопрос:
- Милый, мы ведь даже не знаем, как вы познакомились!
Джон, прошедший пять лет службы в Афганистане и видевший немало страшных вещей, сейчас был готов покрыться холодным потом или рухнуть на пол с остановкой сердца. Он странно себя чувствовал, но понимал, что нужно немедленно взять себя в руки, чтобы не выдать всего обмана касательно их «отношений». Взгляд Шерлока был равнодушен, но его рука, сжавшая под столом ладонь Джона, выдавала его с головой – он не мог вымолвить ни слова.
- Это самая обычная история, - начал Джон, улыбаясь ослепительной улыбкой и не выпуская руки детектива. – Я очень люблю читать книги, особенно медицинские и научные труды, так как несколько лет учился на врача перед службой. И если бы я знал, что встречу Шерлока в том книжном магазине на Бейкер-стрит, то сидел бы там сутками напролет.
- Да, мы тогда попали под сильный дождь, промокли до последней нитки, - рассмеялся Шерлок, будто вспоминая старую забавную историю. – Помнишь, как посетители того ресторанчика смотрели на нас?
- Как на промокших под ливнем котят.
- Да-а-а, - мечтательно улыбаясь, протянул детектив. – Это был самый забавный поход в ресторан за всю мою жизнь.