- И точно не последний, - выжимая из себя всю нежность, почти промурлыкал Джон, положив голову на плечо детектива.
Подвоха никто и не заметил, а мать Шерлока и вовсе была в неописуемом восторге, улыбаясь теплой улыбкой влюбленной парочке. Больше личные темы не затрагивались и, воспользовавшись моментом, детектив наклонился к омеге, прошептав:
- Спасибо, Джон. Ты почти спас мне жизнь.
- Обращайся, - простодушно ответил Джон, увлеченно слушая историю Грега и жуя овощной салат.
-…мы его почти поймали, но он снова улизнул. Мы с Шерлоком пытались… - Лестрейд замолчал, удивленно глядя куда-то за спину детектива и Джона. Майкрофт тоже неожиданно резко сменился в лице, словно надев маску, и привстал со стула, опираясь руками на столешницу.
- Одни знакомые лица! – сказал чей-то громкий, но приятный голос. – Ох, кроме одного, - на Джона с неприкрытой неприязнью смотрели насыщенно карие глаза, пока неожиданный гость медленно шел по гостиной.
- Тревор… - прошептал Шерлок, закрыв глаза. – Я же ясно сказал – сделка с твоей семьей отменяется.
- Но не со мной, Шерлок, - ответил брюнет, продолжая пересекать гостиную.
- Майк, я разберусь, - Холмс встал со стула, бросив на брата короткий взгляд, а затем направился с гостем на кухню.
- А кто это? – спросил Джон, как только мужчины вышли из гостиной.
- Виктор Тревор, старый знакомый Шерлока, - ответил Майкрофт, сложив руки на столе. – Мы хотели заключить договор с его семьей, а потом выяснилось, что вы уже живете вместе. Его родители отнеслись с пониманием, а вот он, видимо, так и не пожелал мириться с обстоятельствами. Вы, Джон, знаете, что происходит с влюбленными омегами – то же происходит и с ним. И я очень надеюсь, что Шерлок сможет разобраться с этой проблемой…
- …потому что в противном случае Виктор станет настоящей занозой в заднице, - закончил Лестрейд, улыбаясь.
- Грег!
- Простите, миссис Холмс.
В это время на кухне также велась не самая приятная беседа между детективом и мистером Тревором. Холмс стоял посреди комнаты, сложив руки на груди и впившись холодным взглядом серых глаз в этого надоедливого глупого омегу, возомнившему себя невесть кем. Виктор же сидел на высоком стуле, улыбаясь и выводя на стакане с виски замысловатые узоры.
- Что тебе еще нужно?
- Стоит ли задавать вопрос, на который знаешь ответ? – спросил омега, усмехнувшись. – Ты знаешь, что мне нужно, и я намерен это получить. Даже если придется сделать больно этому омежке.
Со звериным рокотом Шерлок сделал несколько шагов, оказываясь возле Тревора и схватив его за шею. Изящная рука с силой сжимала тонкое горло, перекрывая кислород, а глаза смотрели с ледяной откровенной ненавистью.
- Слушай меня внимательно, не люблю повторять дважды. Если хоть один волос упадет с головы Джона, даю свое слово, я убью тебя настолько зверским способом, что убийства Потрошителя покажутся шалостями пятилетней девочки, а твой труп не сможет опознать даже самый лучший эксперт. Мы хорошо друг друга поняли?
Виктор кивнул, хватая губами воздух, и Холмс ослабил хватку, позволив омеге рухнуть на пол безвольным грузом.
- Убирайся.
Когда Тревор покинул дом, Шерлок вернулся в гостиную, улыбаясь и сообщая, что все улажено, но Джон видел, что с альфой что-то не в порядке. Остальная часть вечера прошла без происшествий и визитов незваных гостей, и спустя несколько часов пришло время расходиться. Майкрофт и Грег торопились домой, потому что инспектор не любил надолго оставлять ребенка с няней, а Шерлок хотел поскорее лечь на диван, наклеить свои никотиновые пластыри и погрузиться в чертоги своего разума.
Миссис Холмс попросила новоиспеченную пару сделать для нее совместную фотографию на память и Холмс, делая лицо великомученика, замер посреди коридора, обнимая Джона и касаясь губами его виска. Вспышка ярко осветила комнату, и с чувством выполненного долга Шерлок попрощался с матерью, братом и Лестрейдом, а затем вышел на улицу, увлекая за собой доктора.
- Пока, мальчики! Не забывайте заглядывать в гости! – кричала с порога миссис Холмс, улыбаясь и махая рукой.
Домой они ехали молча, и лишь постукивания длинных пальцев нарушало напряженную тишину. Джон смотрел на стекающие по стеклу капли дождя, не в силах выбросить из головы этого Виктора Тревора. Кем он был и что его связывает с Шерлоком? Было ли между ними что-то, и если было, то почему прошло? Вопросы теснились в голове, ища и не находя ответов.
- Шерлок?
- М-м?
- А зачем приходил этот… Тревор? – голос чуть дрогнул, но Холмс, казалось бы, этого не заметил.
- Хотел того же, зачем приходил ко мне ты.
- И?
- И я подробно объяснил, куда ему следует идти, - пожал плечами Шерлок, усмехнувшись. – Не бери это в голову, ладно?
- Ладно. Но можно еще один вопрос?
- Хоть сотню, - с готовностью отозвался детектив, внимательно глядя на Джона.
- Почему ты отказал ему? Это была бы хорошая партия.
- Мне это не интересно. Я ведь уже говорил, что совершенно не интересуюсь никакими отношениями.
- О, ясно, - Джон замолчал, повернувшись к окну, а Холмс слегка улыбнулся, озвучивая последнюю несказанную мысль:
- И у меня уже есть омега.
Приехав домой они, как по старой доброй традиции, пожелали друг другу спокойной ночи, собираясь расходиться по разным спальням, но Шерлок, внезапно остановившись посреди небольшой гостиной, окрикнул Джона:
- Если тебе опять будут сниться кошмары… Я могу заглянуть?
- Можешь заглянуть, когда захочешь, - ответил Ватсон, улыбнувшись и поднимаясь в свою спальню.
Темно-синее небо, украшенное миллионами звезд, мягко окутывало собой спящий безмятежным сном Лондон. Шерлок, мягко ступая босыми ногами, поднимался по ступенькам, перешагивая через скрипящие половицы, и тихо открыл дверь в спальню. Комната была покрыта полумраком, а из приоткрытого окна на постель падал мягкий золотистый свет уличного фонаря. Алая простынь запуталась в ногах Джона, а он сам спал спокойным крепким сном. Шерлок пару минут стоял, любуясь и не решаясь зайти, но затем тихо прошел к кровати, стараясь двигаться как можно тише, чтобы ненароком не разбудить спящего омегу.
Матрас слегка скрипнул под тяжестью детектива, и Джон перевернулся на бок, но не просыпаясь. Холмс осторожно лег на свободную половину, сложил руки на груди и закрыл глаза, терзая легкие пьянящим запахом и думая о том, что сейчас он находится именно там, где хотел.
И что впервые чувствовал себя по-настоящему дома.
________________________________________
*Автор Tetis – Я распахну тебя настежь…
**Мой милый
***Ужин готов.
========== V. В клетке с хищником ==========
Солнце едва выглядывало из-за густоты облаков, облепивших собой полотно небосвода, а его лучи чуть заметно пробивались в окна серых однотипных домов. Вокруг царила тишина, расслабляющая и спокойная, как и свойственно идеальной тишине. Шерлок вздохнул, чувствуя сладостный обжигающий запах, от которого становилось слишком хорошо, до одурения и потери пульса. Сердце начало бешено колотиться, и он, поднявшись с постели, попытался найти источник этого запаха. Этот запах манил его, почти сводя с ума, и казалось, что он слышал тихий зовущий его шепот, на который он медленно шел, ощущая приятную прохладу под босыми ногами.
Запах усиливался и он, замерев посреди залитой солнечным светом гостиной, уставился на дверь ванной – там был сокрыт источник этой дурманящей сладости. Там был омега.
Шерлок едва не набросился на дверь, прижимаясь к ней всем своим телом: все верно, омега в период течки сейчас находился в ванной, защищенный от альфы одной лишь деревянной дверью и замком, на который она была закрыта. Были слышны приглушенные звуки льющейся воды, и воображение мгновенно подкинуло детективу желанную картину – капельки воды стекали по обнаженному телу, очерчивая проступающие под гладкой кожей мышцы, мягкие светлые волосы стали мокрыми, приобретая цвет бронзы, а голубые глаза блаженно закрыты, пока вода мягко струилась по лицу и телу.
Холмс выдохнул, пытаясь совладать со своими инстинктами и пойти на сделку с собственной совестью, всячески напоминая, что он обещал самому себе не прикасаться к омеге, иначе той хрупкой дружбе, что только начала зарождаться между ними, неминуемо придет конец, что повлечет за собой лишь одну горечь, ненависть и бесконечные угрызения совести.
Он неоднозначно реагировал на омегу за дверью: все тело словно окутали огненные ленты, обжигающие собой мраморную кожу, а в голове творился самый настоящий и недопустимый хаос. Запах омеги уничтожал все останки логики и здравого смысла, и на освещенную софитами сцену вышли инстинкты и желание обладать, полностью и всецело. Желание оставить на гладкой загорелой коже тысячи меток и укусов, сделать омегу своим и никогда не отпускать из своих крепких властных объятий; Шерлок с ужасом осознавал происходящее, но больше не мог контролировать свое тело.
- Джон? – низкий хриплый голос звучал, будто со стороны, становясь почти незнакомым.
- Что-то случилось? – раздалось за дверью сквозь плеск воды.
- Ты не мог бы выйти?
Повисло молчание, а затем наступила мертвенная тишина. Можно было четко различить оглушительное биение сердца, которое грозило вот-вот вырваться наружу, если этот омега не выйдет из ванной. Шерлок прикусил губу, не отходя от двери, и молча выжидал, когда эта ставшая ненавистной дверь откроется.
- Шерлок, я не открою.
«Черт возьми!», - мысленно взвыл Холмс, скользя ладонями по гладкому лакированному дереву. С одной стороны, он был рад, что Джон сохраняет благоразумие, а не бежит в распростертые объятия первого встречного альфы, но с другой – он не «первый встречный». Часть его молила покинуть квартиру и дать Джону побыть одному, чтобы спокойно пережить эту проклятую течку, другая же часть твердила, что он сам этого желает, что он хотел этого с самого первого взгляда в эту удивительную бездну лазурных глаз.
Он не знал, что делать, разрывался напополам, не понимая, что с ним происходит. Он сталкивался с омегами во время течки, но такого острого желания, такой страсти и огня в его душе никогда не разгоралось. Этот огонь испепелял собой все вокруг, оставляя только его и Джона, который сидел на кафеле, прислонившись к двери и безмолвно глядя в потолок, и ненавидел самого себя.
Джон не знал, как теперь быть – открыть дверь и получить то, чего желало его тело, выделяющее вязкую смазку и полыхающее неистовым огнем в паху, либо же продолжать сидеть здесь, спрятавшись от альфы, что стоял за дверью, шумно дыша и касаясь ладонями запертой двери. Возбуждение растекалось по всему телу, словно лава, обжигая собой вены и заставляя губами хватать влажный воздух, которым была наполнена тесная комната.
Шерлок сидел на полу в гостиной, закрыв лицо руками и раскачиваясь, старался почти не дышать и привести свои хаотичные мысли в порядок. Казалось, что прошло несколько часов с того момента, как Джон наотрез отказался покидать свое убежище, но на самом деле прошло только несколько бесконечно долгих минут.
Сладковатый настойчивый запах, с примесью шоколадных ноток, ударил в нос, и детектив, подняв голову, устремил взгляд дымчато-серых глаз на стоявшего напротив него омегу. Белье было сброшено, а мягкое белоснежное полотенце медленно соскользнуло с бедер, полностью обнажая стройное подтянутое тело. Глаза цвета нежно-голубых топазов неотрывно смотрели на альфу, а на тонких чуть влажных губах появилась легкая горьковатая полуулыбка. Джон медленно перешагнул через полотенце, кошачьей поступью двигаясь к Шерлоку и ни на секунду не разрывая зрительного контакта.
- Шерлок… Я хочу… - Джон замер в метре от Холмса, а его голос звучал тихо, с нотами возбуждения, - …тебя.
Его движения были медленными, тягучими, но не лишенными какой-то внутренней изящности, пока он садился на колени напротив детектива, осторожно положил ладони на его плечи, откинув ткань халата, а затем обнял за шею, осторожно целуя полуоткрытые чувственные губы.
Желание неумолимо накрывало с головой, унося мысли далеко прочь; Шерлок с силой прижал к себе омегу, чувствуя проступающие под кожей крепкие мышцы, мягкие короткие волосы, влажные податливые губы, беспрекословно отвечающие на поцелуи, и мокрый горячий рот, в котором хозяйствовал его язык, переплетаясь в жарком сумасшедшем танце с другим. Тела горели пожаром и сгорали от желания, которое сводило с ума и требовало немедленного выхода. Последние, крошечные и едва уловимые остатки разума молили прекратить, не разрушать хрупкую дружбу, которую они боялись потерять, но инстинкты, словно беспристрастные присяжные, вынесли свой приговор.
Длинные пальцы очерчивали подбородок, а губы с упоением изучали каждую клеточку других желанных и податливых губ. Сердце омеги гулко билось в груди, заглушая все прочие звуки, кровь прилила к лицу, окрашивая его в восхитительный и чувственный румянец. Ладони с силой сжимали плечи, а руки Шерлока мягко ласкали спину, спускались ниже, сжимая ягодицы, и скользили по внутренней стороне бедер.
- Джо-о-он, - протянул мягкий низкий баритон, вызывая мелкую дрожь по всему телу, когда ладони скользнули меж ягодиц.
Омега шумно выдохнул, слегка улыбаясь и кусая аккуратные пухлые губы, и сильнее обвил руками длинную шею, чувствуя, как его приподнимают над полом. Шерлок, не прекращая целовать желанные тонкие губы, поднялся на ноги, увлекая за собой Джона, и двинулся в сторону мягкого просторного дивана, стоящего посреди гостиной. Навалившись всем своим телом на омегу, он с необычайными страстью и желанием ласкал руками стройное загорелое тело, попутно сбрасывая с себя оставшуюся одежду и желая чувствовать прикосновения ловких пальцев на своем теле, на горящей неистовым пламенем коже и каштановых завитках волос. Чувствовать жаркую тесноту вокруг своего налитого кровью члена, желая полностью овладеть этим телом, соблазнительно и вызывающе раскинувшемся на мягком диване. Алеющие губы, влажные и приоткрытые, вызывали еще большее желание, скручивающее собой все тело, и сладостный предвкушающий трепет.
Теплый ветер, врывающийся в открытые окна гостиной, разносил сладкий запах по всей комнате, разбавляя его другими, незнакомыми, но не менее притягательными. Светлые волосы, напоминающие в свете ярких солнечных лучей расплавленное золото, были взъерошены, а в лазурной бездне глаз читалось бесконечное и мучительно сладостное желание. Джон, тяжело дыша, кусал губы, пытаясь сдержать нетерпеливые стоны, плавясь в ладонях Шерлока, словно кубик льда в открытом пламени, пока они сжимали влажные от проступающей смазки ягодицы. Приглушенный полустон-полукрик сорвался с покрасневших губ, когда губы детектива мягко коснулись темных сосков, посасывая и лаская их языком. Джон неосознанно раздвинул ноги шире, выгибаясь в спине и запуская длинные пальцы в темные шелковистые кудри. Лаская тело омеги ладонями, Шерлок поднялся выше, целуя шею, ключицы, плечи, оставляя на нежной загорелой коже засосы и укусы и желая украсить желанное тело мириадами своих меток, чтобы каждый альфа знал – он принадлежит только ему, целиком и без остатка. Желая сделать Джона только своим, наплевав на все свои обещания и клятвы.
Желая его всем своим существом.
Длинные пальцы, влажные от смазки, осторожно погладили сжатое колечко мышц, вырывая протяжный стон с губ Джона, который чуть заметно толкнул бедрами в сторону пальцев. Казалось, что в воздухе витал приторный запах желания и похоти, который окутывал собой, как мягкой плотной пеленой, а тишина нарушалась лишь тяжелым сбитым дыханием и приглушенными стонами. Пальцы, двигающиеся внутри него, ласкали мокрые от смазки, горячие и тесные стенки, набирая темп, а серые глаза зачарованно смотрели, как омега стонет и сжимает пальцами мягкую ткань дивана, двигаясь бедрами навстречу искусным пальцам, почти насаживаясь на них и едва не срываясь на крик. Восхитительное и не передающееся описаниями зрелище представало перед его глазами, когда он задевал самую чувствительную точку, получая в награду стоны, ласкающие слух.