– И тебе приветик. Я раньше тебя не видела за пределами офиса, а теперь – уже два раза за неделю. Так что тебя привело… Бог ты мой, а это кто? – спросила она, наконец заметив Гермиону.
– Это Гермиона, – просто и спокойно сказал он.
Она пожала женщине руку.
– Ваша семья? – спросила Гермиона.
– Да, да. Мой муж Билл и дети Тара и Эндрю.
– А, ну, конечно. Дрейк мне рассказывал о вас. Тара, у тебя ведь недавно был концерт?
Тара вперила взгляд в землю и пробормотала что-то, а Клем широко улыбнулась.
– И верно, был. И она играла просто чудесно!
Клем продолжала тараторить, пока они продвигались в очереди. Дрейк чувствовал себя до ужаса некомфортно.
– Так вы живете недалеко, Гермиона? – спросила она.
– Да не особо, – ответила Гермиона.
– Да мы тоже. Хотелось бы, конечно, тут к офису близко, но Билл работает в Лондоне, так что мы решили поселиться где-то посередине. Хотя я была бы только за – жить поближе к этому мороженому.
– Оно настолько вкусное? – спросила Гермиона.
– Да! – Клем, Билл и Эндрю ответили в один голос. Даже у Тары был вид, будто она хотела что-то сказать.
Гермиона рассмеялась.
– Я уже жду не дождусь попробовать его!
– Так что, Дрейк, – спросил Билл, – Клем говорит, ты пришел в компанию только пару месяцев назад.
– Верно.
– И тебе нравится?
– Да, вполне.
– Отлично… Только что переехал?
– О, посмотрите! – воскликнула Гермиона, указывая на афишу кинотеатра. – На Хэллоуин они устраивают марафон зомби-фильмов! – Она даже близко не интересовалась зомби-фильмами, особенно после того, как Гарри рассказал о его столкновении с инферналами, но Драко бросал на Билла Сеймора такие ядовитые взгляды, что она поняла – беднягу надо спасать.
Клем наигранно вздрогнула.
– Ну, нет уж, спасибо, не ко мне.
– У Клементины желудок слабоват для такого. – Билл нежно погладил жену по руке. – Приходится смотреть все хорошие фильмы одному.
– Ну уж простите, – воскликнула Клем, – что у меня такой особый вкус на фильмы!
– Ну конечно, любимая. Наверное, мне стоит поблагодарить тебя, что не тащишь на ту пьесу в следующие выходные.
– Не поверишь, но я сама не собираюсь идти. А ты, Дрейк?
– Я – что? – он упорно изучал ногти на руках.
– Идешь на пьесу, на которую Рик взял билеты? Ну, ту, Шекспировскую? Он думал, что это будет отличная вылазка всем офисом, но никто не хочет идти. Даже он. Как там ее… комедия? Там еще число в названии…
– «Двенадцатая ночь»? – быстро спросила Гермиона.
– Точно, точно! Вообще не понимаю, о чем Рик думал, когда звал нас на Шекспира. Слова там не могу разобрать!
– На самом деле, все не так сложно, если быть внимательным, – сказала Гермиона. – И вообще, довольно интересно разбирать самые сложные кусочки.*
– Ба! – она всплеснула руками. – Кажется, вам бы точно понравилось. Почему бы тебе не купить у Рика пару билетов, Дрейк?
– А я уже, – просто ответил он.
– Оу. Отлично. А чего не сказал?
– Только что сказал.
– Верно, – рассмеялась она неловко. – Ну, кажется, очередь подходит. Я лучше пригляжу за своей семьей, а то они накупят по пять порций. Была рада познакомиться с вами, Гермиона. Увидимся в понедельник, Дрейк. – Она улыбнулась обоим и присоединилась к своей семье у прилавка.
Драко облегченно вздохнул. Гермиона повернулась к нему.
– Ну, было не так плохо, – прошептала она. Он закатил глаза, ничего не ответив. – Так какое мороженое ты возьмешь?
– Выбери за меня.
Себе она заказала клубничное, а для него – мятное с шоколадной крошкой. Когда они вышли наружу, облизывая свои рожки, он тихо хмыкнул.
– Что такое?
– На вкус – как зубная паста. С шоколадной крошкой, конечно.
– Не любишь мятное с шоколадной крошкой? Почему не сказал?
– Не был уверен, что не люблю. Не знаю, пробовал ли его когда-либо.
– Хочешь поменяться? Я люблю оба.
Она протянула ему свой клубничный рожок. Он усмехнулся.
– Что смешного? Я не заразная, знаешь ли.
– Да нет, я не о том. Просто у меня… сложные отношения с клубничным мороженым.
– Ладно. Так меняемся, или как?
– Думаю, да. – Они обменялись рожками. – Спасибо. И… – начал он, как только Гермиона собиралась что-то сказать. – Спасибо, что не анализируешь разговор с моей коллегой.
Она захлопнула челюсть. В конце концов, он был прав.
– К твоему сведению, – фыркнула она, – я и не собиралась.
– Ах, нет? – он удивленно изогнул брови. Определенно ей не верил.
– Нет, – стояла на своем она. – Я просто собиралась спросить, нравится ли тебе твое новое мороженое.
– До того, как я даже его попробовал?
Она пыталась придумать что-то умное, но…
– … Да, – уверенно ответила она.
– Как предусмотрительно с твоей стороны.
– Еще как. Ну так и что?
– В смысле, что?
– Как тебе твое мороженое?
Он задумчиво лизнул краешек своего рожка.
– Вкусно. Лучше глазури из ведра, я должен сказать. А твое?
– Мое что? – К своему стыду она вдруг поняла, что не отрываясь смотрит, как его язык скользит по ободку рожка.
– Твое новое мороженое. Фторидная радость с шоколадной крошкой?
– Чудесно.
Они молча ели мороженое, направляясь к его квартире. Ночь была прохладной, влажной и идеально подходила для прогулки.
– Вообще, у меня есть один вопрос.
Он печально вздохнул.
– Только один? Мне трудно поверить!
– Расслабься. Ничего слишком сложного. Просто интересно, с кем ты идешь на «Двенадцатую ночь» на следующей неделе.
– С тобой, конечно.
– Забавно, не припомню, чтобы меня приглашали.
– Это потому, что я тебя еще не пригласил.
– Но уверен, что идешь со мной?
– Да.
– Как самоуверенно.
– Так ты пойдешь со мной?
– Нет.
– Врешь.
– С чего ты взял?
– Умею читать мысли.
– Сильно сомневаюсь.
– Испытай меня.
– Хорошо. Какое число я загадала?
– Четырнадцать.
– Да даже близко нет.
– А какое тогда?
– Семьсот.
– Ровно семьсот?
– Да.
– Странный выбор.
– Ну, ты не догадался.
– Я не использую свои способности для всяких ярмарочных фокусов. Легилименция – слишком высокая наука для этого.
Она остановилась.
– Как ты это назвал?
– Легилименция. – Он продолжал есть свое мороженое, озадаченно глядя на нее. – Разве не так… называют чтение мыслей?
– Никогда не слышала. – Живот у нее завязался узлом.
– Хах… Знаешь, а вот сейчас я думаю об этом и даже не уверен, откуда взял это слово. Но звучит впечатляюще, не находишь? – Он улыбнулся и продолжил идти.
– Полагаю.
– Наверное, слышал где-то. – Кажется, он не придавал этому значения. Она дала ему думать так, надеясь, что он решит, будто увидел слово в какой-нибудь фэнтезийной книжке или услышал в научно-популярном шоу, вот оно и осело в мозгу. – Давай теперь о более важном, – продолжил он, забрасывая последний кусочек рожка в рот. – «Двенадцатая ночь». Начинается в три часа в следующую субботу. Могу заехать за тобой.
– Нет! – почти выкрикнула она. – В смысле… будет глупо. Здесь всего несколько кварталов до театра.
– Да.
– Встретимся у твоей квартиры.
Он усмехнулся.
– Видишь? Я знал, что ты пойдешь.
______________________________________________
* Английский, на котором написаны пьесы Шекспира, значительно отличается от современного, поэтому прочтение в оригинале довольно затруднительно даже для носителей.
***
Когда они вернулись к его квартире, Гермиона намеревалась попрощаться прямо у двери. Намерению этому помешала непреодолимая необходимость посетить уборную. Не важно, сказала она себе. Это займет всего несколько минут. Потом она поблагодарит его за ужин, скажет вежливое «до свидания» и уйдет домой.
План был отличный.
С самой первой секунды провальный, конечно, потому что когда она вышла из туалета, он уже снял ботинки, повесил ее жакет в шкаф и готовил чай.
– Поздновато для чая. Всю ночь не усну, – запротестовала она.
– Он ромашковый, – крикнул он из кухни.
– Одна чашка, – вздохнула она. – И потом я должна идти.
– Хорошо.
Она села на диван, пока он возился на кухне. Когда он принес чай и сел рядом с ней, она прокляла себя за то, что выбрала диван вместо кресла.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Она подула на чай, чтобы остудить его, жалея, что не может сделать того же самого со своей кожей, которая загорелась сразу, как он придвинулся ближе, прижимаясь к ее бедру своим.
– Я должен тебя поблагодарить, – сказал он.
– За что?
– Это был самый лучший вечер из тех, что я помню. И ты понимаешь, конечно, что я не преувеличиваю.
– Я понимаю. – Ее голос звучал, как чужой. Она отпила немного чая, но он был слишком горячим. Она поставила чашку на стол. Он поставил свою рядом.
Они сидели молча слишком долго. Завитушки пара поднимались от чашек с чаем к потолку, и Гермиона наблюдала за тем, как они закручивались, переплетались и растворялись в воздухе.
– Гермиона?
– Да? – она пыталась не смотреть на него, но не могла. Мягкий свет лампы освещал его бледную кожу, неясные тени делали его лицо еще более заостренным. В глазах не было и крупинки той холодности, что она видела за годы учебы в Хогвартсе. Каждый вдох посылал волну приятной дрожи по телу.
– Ты здесь только из-за работы?
– Нет.
– Тогда почему ты здесь?
– Ты знаешь ответ.
– Хочу, чтобы ты сказала.
– Потому что… – прошептала она, – мне нравится быть с тобой.
Он погладил рукой ее скулу. Его прикосновение было теплым и мягким, большой палец проскользнул по щеке. Она облизнула губы. Они все равно остались сухими. Он ближе придвинулся к ней.
«Вставай, – твердила она себе. – Вставай и иди домой».
Она закрыла глаза. Она чувствовала его горячее дыхание на своей верхней губе, его нос нежно потерся о ее… и она наконец ощутила, как его губы медленно коснулись ее, ощутила, как рефлекторно ответила на поцелуй. Вкус ромашкового чая и клубничного мороженого. Запах осени и мужского шампуня.
Протяжный стон сорвался с ее губ, его дыханье ускорилось в ответ. Он стал настойчивее: нетерпеливо обвел языком ее губы, проник в рот. Она зарылась пальцами в его платиновых волосах, с удовольствием пропуская между ними шелковистые пряди. Поцелуй углубился, языки сплетались в затейливом танце, когда они прижимались ближе друг к другу.
Она отклонилась, разрывая их объятие.
– Дрейк… Я…
И не придумала, что сказать. Его лицо горело, волосы взъерошены, от взгляда, которым он смотрел на нее, по телу шел жар. Вместо того, чтобы что-то говорить, она притянула его к себе и поцеловала с новой силой.
Они упали на диван, он на ней, она под ним. Ее руки скользнули под его рубашку, наслаждаясь тем, как мускулы на его груди и спине перекатываются под кожей. Его дыхание сорвалось, когда она царапнула его сосок ногтем. Он отклонился, чтобы стянуть рубашку через голову. Она сделала то же самое, отчаянно желая почувствовать его кожа к коже. Когда они воссоединились, она резко выдохнула. Его кожа была мягкая и теплая, каждым нервом в теле она ощущала его прикосновение. Они переплетались, словно змеи, готовые сожрать друг друга, целуясь, безудержно ласкаясь. Даже сквозь брюки она чувствовала его твердость и жар, чувствовала, как он прижимается к ее бедру. Она была почти уверена, что он тоже ощущает ее. Он оторвался от ее губ и начал целовать подбородок, мягко дернул за мочку уха, перешел к шее. Ритм биения ее сердца стал еще более неровным, когда он стал нежно посасывать чувствительное местечко, под которым бился пульс.
Он двинулся ниже, покрывая поцелуями ее грудь поверх лифчика. Его пальцы долго возились с застежкой, она потянулась руками туда, чтобы помочь ему, и отбросила бюстгальтер без секунды размышлений. Он нежно сжал ее грудь, а потом обхватил губами сосок. Она глухо застонала и ближе придвинулась к нему бедром. Сжав руками ее ягодицы, он начал посасывать сосок, теребя его языком. Она вскрикнула и впилась ногтями в его спину.
– Блять, Грейнджер, – хрипло пробормотал он.
Туман в ее голове сразу рассеялся.
– Тебе больно? – она подняла на него глаза.
– Мне нравится, – сказал он с довольной улыбкой и вновь обратил все свое внимание на ее грудь. Она откинулась на диван, пропуская его волосы сквозь пальцы и тихонько постанывая.
Он двинулся ниже, проходясь пальцами по ребрам, целуя пупок и бедра. Когда он собирался расстегнуть пуговку на джинсах, она приподнялась.
– Дрейк… я не…
– Ладно, – он застегнул пуговицу и вернулся к ее губам.
– Просто… – начала она, снова уклоняясь.
– Ты не обязана объяснять. – Он стал целовать шею.
– Спасибо.
– У меня презиков все равно нет, – ухмыльнулся он между поцелуями.
Она ничего не смогла ответить, потому как он снова занялся исследованием ее груди.
– Но я бы очень хотел прикоснуться к тебе, – прошептал он ей в ухо. Его слова послали новую волну жара между бедер. Трусики стали влажными.
– Только прикоснуться? – с придыханием спросила она.
– Только прикоснуться.
Она расстегнула джинсы для него. Он довольно зарычал, прижимаясь к ее лбу своим. Он целовал ее скулу, пока руки стягивали с нее брюки, поглаживая кожу у края трусиков. Она стянула кроссовки и начала ерзать в своих джинсах, пока они не оказались на полу рядом с бюстгальтером.
Нарочито медленно он скользнул пальцами под шелковистую ткань ее трусиков. Она приподняла бедра навстречу прикосновению. Он приник губами к тому самому местечку у основания ее шеи и опустил пальцы ниже, начав ласкать чувствительную точку. Она громко застонала, отчаянно пытаясь избавиться от напряжения между бедрами.
Он осторожно ввел один палец, довольно зарычав от того, какой влажной она оказалась. Добавил второй палец и стал массировать клитор, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее по мере того, как ускорялось ее дыхание. Втянул в рот сосок и чуть сдвинулся, чтобы протолкнуть пальцы еще глубже.
Внезапно мир Гермионы сжался до одной точки и взорвался яркими красками, закрутившимися под веками как картинки калейдоскопа. Она сжала его плечо, задрожала и протяжно закричала, теряясь в ощущениях. Приятная дрожь медленно спадала, и чувство реальности постепенно возвращалось. Она открыла глаза. Он жадно пожирал ее взглядом. Его грудь опадала и поднималась от быстрого дыхания.
Она понятия не имела, что сказать. Но, опять-таки, говорить и не хотелось. Чего ей хотелось, так чтобы он тоже почувствовал это. Приподнявшись, она опрокинула его на спину и, оказавшись наконец сверху, поцеловала. Ее губы заскользили вниз к скуле и шее, нежно вылизывая, посасывая и покусывая бледную кожу. Он извивался под ней, дыхание стало рваным. Она с упоением обнаружила, что местечко между шеей и плечом было определенно его эрогенной зоной – едва она коснулась его языком, как из горла Драко вырвался животный рык. Он сжал руками ее ягодицы, придвигая ближе к себе.
Она двинулась вниз к его груди, слега прикусив сосок зубами. Опустилась еще ниже, обводя языком кожу у кромки резинки боксеров и одновременно сжимая руками выпуклость на брюках. Он судорожно вдохнул.
– Грейнджер… – полушепот, полумольба.
Она ничего не ответила, только расстегнула пуговицу и молнию. Его брюки присоединились к куче ее одежды на полу. Ее левая ладонь медленно заскользила по внутренней стороне его бедра, остановившись у самого края боксеров. Правой рукой она слегка потянула резинку трусов, позволяя выскользнуть наружу только кончику члена. Она подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом, но он не смотрел на нее: голова запрокинута на диванную подушку, подбородок смотрит в потолок, бисеринки пота застыли на груди и животе. Она полностью стащила с него боксеры и передвинулась вверх, ложась рядом с ним. Одна его рука запуталась в ее волосах, другая так крепко сжимала ее плечо, что она знала – останется синяк.