— Не уходи… — тихо выдохнул Драко, неловко притягивая его все ближе к себе. - Пожалуйста, Гарри!
— Я… не уйду… — шепнул Поттер и замер в его руках, как будто чего-то ждал, а Драко, не в силах оторвать глаз от его губ, почувствовал, что и в районе паха все ожило, налилось жизнью, и возбуждение радостно откликнулось на его севший голос, накатило так, что стало нечем дышать.
— Чертов Поттер, — тихо прошептал он, и, больше не сомневаясь ни в чем, обхватил его голову руками и прижался к его губам своими болезненно-сильно, с отчаянной жадностью ловя их тепло и тихо молясь про себя, лишь бы он сейчас не отстранился. Пожалуйста… Ну, пожалуйста! Пусть Поттер потом делает все, что захочет. Пусть смеется, проклинает и дразнится — все равно он победил, потому что Драко любит его, давно уже безумно и искренне любит, — Поттер может торжествовать. Только пусть не отталкивает его. Ну, пожалуйста.
Отчаянно кружилась голова, а в груди не хватало воздуха от счастья и страха. Поттер дернулся в его руках, и Драко испуганно сжал его еще крепче. Но Гарри, лишь на секунду от него отстранившись, резко втянул в себя воздух и, вопросительно заглянув Драко в глаза, тут же приник к нему снова: лаская дыханием, исцеловал щеки и скулы, прижался губами к губам и внезапно раскрылся, впуская в себя, лаская внутри языком так сладко, так горячо, словно и сам мечтал об этом всю жизнь. И у Драко в груди от невозможного счастья что-то взорвалось и разошлось по всему телу горячей волной. Это было так хорошо, что невозможно поверить… Потому что просто так не бывает… Но оно было, и Поттер был рядом, и никуда не девался, так же жадно дергая Драко к себе и стараясь получить всего его, больше, как можно больше.
— Гарри, господи, Гарри, — шептал Драко, дурея от его поцелуев, от горячего тела, влажных губ, языка, раскрывающего его изнутри. С силой прижимая Гарри к себе, задыхаясь в нем, в своем Гарри, он мечтал рассказать ему, как сильно любит, как не может жить без него, совсем уже не умеет, но просто не мог — не умел признаваться во всем этом вслух, поэтому только снова и снова шептал его имя как мантру: — Гарри… Гарри… мой Гарри…
А Поттер выцеловывал его скулы и шею, оставляя на них жаркие метки, прижимался к губам, проникая внутрь языком, сжимал в ладонях лицо и притирался всем телом так, что вновь обретенные ноги подкашивались от сладкой истомы.
— Пойдем… Я тебя отведу… Тебе, наверное, не нужно так сразу… — Гарри, с трудом оторвавшись от Драко, задыхался так же, как он, и его расфокусированные глаза сияли, наверное, точно так же, как сияли глаза у самого Драко. От желания, от страсти, от взаимной любви.
Чувства дурманили голову сильнее вина, и было нельзя удержаться, чтобы не целовать его снова и снова. Драко медленно брел за ним по направлению к дому, не выпуская ни на мгновенье его руки из своей, и впервые в жизни чувствовал, что такое, когда тебя любит тот, кого любишь ты. От счастья ему казалось, что он ступает по облакам. Живая изгородь цепляла его за рукав, царапала руку, но Драко не отстранялся. Словно эти колючки были крючками реальности, привязывающими его к земле. Не в силах перестать целоваться, он через каждые десять шагов снова и снова притягивал Поттера к себе, зарывался пальцами в лохматые волосы, искал его губы своими, словно чтобы убедиться, что имеет на них полное право, опять умирал под прикосновениями его рук, его губ, млел от длинных ресниц, от маленькой родинки на щеке, от чуть отросшей щетины, — от того, что все это теперь только его, без остатка, — и снова начинал целовать.
На крыльце Гарри отстранился, с трудом отрываясь от него, но так и не разнимая накрепко сцепленных пальцев.
— Отдыхай… Я… завтра приду… к тебе. Драко…
— Да…
Гарри сделал очередную попытку уйти, но снова не удержался, подсадил Драко на мраморные перила, уже привычно поднимая на воздух, и вклинился между бедер, прижимаясь сразу всем телом к нему. Драко задохнулся от наслаждения, дурея от того, что впервые ощущает его так близко, подставил шею и ключицы под его поцелуи, вжимаясь ноющим членом в его твердый пах и, не выдержав, начал с силой тереться. Было невозможно стыдно стонать или, что еще хуже, кончать от одних только поцелуев, но он просто не мог удержаться. И сам Поттер, казалось, был тоже на грани. Он смотрел на Драко обожающим мутным взглядом, дергал его бедра к себе, вжимался в него как-то отчаянно жадно и снова и снова начинал целовать. Желание уже не просто душило, оно било наотмашь, заставляя забыть обо всем. Драко, не в силах больше держаться, провел дрожащей рукой по его ширинке, и Гарри, сперва с готовностью подавшись ему в руку, тут же отшатнулся и жалобно застонал. Драко, сам чуть не кончив от его стона, замер, впиваясь жадным взглядом ему в лицо — лохматые пряди, почти безумный взгляд, приоткрытые губы… Какой же красивый…
— Нет… — тихо выдохнул Гарри. — Нет… Драко… не надо. Иначе я не уйду от тебя… не смогу…
Растрепанный, оглушенный, он тяжело и рвано дышал, прикрыв затуманенные страстью огромные зрачки, и Драко с трудом перевел глаза на перила, чтобы хоть немного прийти в себя. Оранжевая бабочка вспорхнула совсем рядом с его рукой, и Драко рассеянно проводил ее взглядом. Любовь точно так же взрывала его изнутри сотнями разноцветных бабочек, дурманила и кружила. Было невозможно расстаться. Невозможно отпустить его от себя.
— Не уходи… — тихо выдохнул Драко, неловко обвивая вокруг него руки, пытаясь его удержать. И ему уже почти не было стыдно за свой влюбленный доверчивый взгляд.
— Не могу… Мне… пора… Драко… Завтра… — задыхаясь, Поттер провел большим пальцем по его губам, размыкая, не сдержавшись, еще раз быстро и нежно поцеловал в приоткрытый рот, покачиваясь, отступил на два шага, прощально ему улыбнулся и исчез в вихре аппарации, а Драко, без сил привалившись к колонне, остался смотреть ему вслед. Теперь он знал, что такое настоящее счастье…
- 4 -
— Драко, ты это видел? — Люциус брезгливо кивнул головой на журнальный столик. От вчерашней отцовской эйфории от его выздоровления теперь не было и следа. Газета лежала первой полосой вверх.
“Мы с Гарри планируем пожениться в конце сентября”, — Джинни Уизли с самодовольной сытой улыбкой держала в руках свадебное платье, а Поттер застенчиво маячил сразу за ней.
Драко почувствовал, как земля буквально уходит из-под ног.
— Это… старая газета, — вымолвил он, рассеянно пробегая глазами по заголовку, пытаясь отыскать число, но ничего не видя перед собой — перед глазами плыли круги.
— Сегодня принесли совы, — сурово отозвался Люциус. — Могу я уточнить, ты согласился на роль любовника блистательного героя? Это была плата за то, что ты снова можешь ходить?
Драко помотал головой, не в силах выдавить из себя ни слова. Он не мог отвести затравленный взгляд от колдографии, на которой Поттер смущенно улыбался и отворачивался, прикрывая лицо рукой с темным кольцом. С их кольцом.
Значит, газета и правда самая свежая.
Драко почувствовал, как обрывается и куда-то падает сердце.
— Тогда что это значит? — Люциус нахмурился и тревожно впился глазами ему в лицо: — Я надеюсь, ты не собираешься слечь снова?
Драко горько усмехнулся, чувствуя, как сердце разбивается на тысячу острых частей.
— Не дождется, — холодно обронил он и, скомкав газету, швырнул ее в камин.
Он вскинул подбородок вверх и под пристальным взглядом отца, пошатываясь, вышел из комнаты.
***
Поттер появился в мэноре в обед. Он был такой счастливый и взволнованный, что сердце у Драко невольно остановилось.
— Как ты? — Гарри подошел к нему и положил руки на плечи, заглядывая в лицо с ласковой нежностью.
Невозможно было ему не верить, такому открытому и искреннему. В голову Драко закралась постыдная мысль сделать вид, что он ничего не знает. Пусть все будет, как будет. Лишь бы быть с ним. Но, вспомнив сияющее лицо рыжей невесты и поттеровскую глупую улыбку на утреннем колдо, Драко взял себя в руки. У него еще есть фамильная гордость. Точнее, ее остатки.
— У меня вчера было время все обдумать, — ровно ответил он, осторожно снимая его ладони со своих плеч. — Я теперь могу ходить. И ты мне больше не нужен. Извини. Кстати, спасибо тебе за все, — сухо и чопорно добавил он, чуть приподнимая край рта в слизеринской усмешке.
Какое-то время Гарри непонимающе смотрел на него, и растерянная улыбка все никак не хотела уходить с его губ, а потом лицо его потемнело так, словно в нем разом выключили весь свет.
— Но… Ты уверен? — Гарри смущенно отступил на шаг, и Драко почувствовал, что его измученное сердце разбивается на куски снова и снова. Поттер был так прекрасен в своей потерянности, что хотелось наплевать на все, вцепиться в него и целовать его, не отпуская от себя ни на шаг. Да что он творит? Ведь это его Поттер. Который вчера любил его так, что нельзя было не поверить! Но перед глазами снова замаячила торжествующая ухмылка Уизлетты, и Драко резко выдохнул. Да сколько же можно! Он должен прекратить это, иначе просто не выдержит.
— Ты. Мне. Больше. Не нужен, — холодно отчеканил он. — Так будет понятнее, Поттер? Или ты ждешь, что я рассчитаюсь натурой?
Гарри отшатнулся так, словно он его ударил, усмехнулся как-то неверяще и мрачно и отступил от него еще дальше:
— Да. Я все понял, Малфой. Тогда… извини, — он поспешно кивнул, бросил на Драко последний болезненный взгляд и аппарировал.
***
Теперь Драко снова умел ходить. Это было упоительное чувство, когда ноги могли ступать, бежать, поднимать его в воздух, с силой обхватывая метлу. И теперь вечно-лгущее зеркало снова отражало его в полный рост — высокий, стройный, красивый как никогда, юноша за стеклом просто излучал спокойствие и довольство своей зазеркальной жизнью. Но как обычно, тот не имел ничего общего с реальным Драко.
Настоящий Драко Малфой с каждым днем все больше и больше погружался в апатию. Ему больше совсем ничего не хотелось. Теперь Драко мог часами просиживать в мрачной задумчивости, тоскливо глядя на кольцо на левой руке, пока отец не начинал на него ругаться. Тогда Драко приходилось вставать и создавать видимость хоть какой-то работы. И даже самому себе он боялся признаться, что отдал бы теперь все на свете, лишь бы снова оказаться в опостылевшем кресле, но чтобы его прежний Поттер был рядом с ним — живой, веселый и шумный. Такой, каким давно уже даже не снился. Теперь даже в душных тяжелых снах тот смотрел на Драко измученными глазами, и Драко готов был душу продать дьяволу, лишь бы только быть с ним, лишь бы только суметь помочь. Но потом Поттер обнимал свою мелкую Уизли, изгибая губы в насмешливой злой ухмылке, и вся боль и злость возвращались.
Последние газеты как нарочно пестрели веселыми улыбками Джинни и предсвадебными рассказами членов ее семьи. Портретов самого героя не было видно, и Драко гадал, почему счастливый жених так упорно прячет свое лицо. Не представляя, что будет так сильно скучать, он жаждал его увидеть хотя бы так. Пусть даже в этой газетенке. Но от Поттера не было никаких известий, и Драко мотался по поместью, по-прежнему не в силах заставить себя выйти на улицу — боялся, что ему не хватит силы воли, и он позорно окажется где-нибудь возле поттеровского дома. Поэтому он с головой погружался в бумаги, отдавая домовикам одно распоряжение за другим, а когда становилось совсем нестерпимо тошно, Драко стискивал зубы и вспоминал, что обещал отцу быть сильным и стойким. Ради поместья. Ради него. Вот только с каждым днем это решение давалось ему все сложнее.
- 5 -
В тот день, когда глубоко за полночь в мэнор ввалился рыжий Уизел, Драко уже не мог даже спать. Кошмары с серым поттеровским лицом совсем измучили его так, что он боялся ложиться, и сидел у камина, сжимая в руке очередной бокал огневиски.
Поттеровский дружок, которого отец почему-то впустил, топтался на месте, смущенно оглядывая темные стены, и изредка вскидывал на самого Драко ненавидящие глаза.
Малфой смерил его презрительным взглядом.
— Чем обязан? — холодно процедил он сквозь зубы. В другое время ему было бы даже забавно понаблюдать, как подавляет рыжую бестолочь величие их мэнора. Но теперь ему уже было все равно.
Уизли выпятил грудь, проглотил застрявший в горле комок и прокашлялся. И невооруженным глазом было заметно, как он ужасно смущен:
— Ну, в общем, я насчет Гарри… Он убьет меня… Если успеет, конечно… Я поклялся молчать. Но я должен сказать тебе, Хорек…
Драко, почувствовав, как при имени Поттера его охватывают привычные ярость и гнев, бледнея сорвался с кресла и приблизился к ненавистному Уизелу вплотную, ожесточенно глядя в растерянное лицо.
— Почему бы вам с вашим Поттером не оставить меня в покое? Он не интересует меня. Что непонятного? - почти выкрикнул он.
Рыжий Уизли скривился, мгновенно становясь привычным собой, и вернул Драко полный ненависти взгляд:
— Я в этом даже не сомневаюсь, Хорек, — выплюнул он. — Только подумал, вдруг тебе будет интересно…. Он умирает. И между прочим, из-за тебя. Вдруг ты захочешь сказать ему хотя бы “спасибо” напоследок. И если хочешь застать его в живых, то поторопись.
Какое-то время Драко молча смотрел на него, не понимая ни слова из его гневной тирады, а потом внезапно почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, а пол, наоборот, рванулся навстречу, а дальше навалилась черная пустота.
***
— Малфой! Да ты что?! Эй, домовик! Кто-нибудь, сюда! Мне-то что теперь делать?
— Пинни принес хозяину Драко воды! Хозяину Драко надо брызнуть в лицо. Тогда он очнется!
Драко пошевелился, с трудом приподнимая голову с пола, соображая, где он и что с ним. По щекам текли холодные струйки, а перед глазами до сих пор все плыло и кружилось.
— Ты чего в обморок валишься как барышня? — склонившийся над ним Уизли выглядел испуганным и смущенным.
— Где… он? Где Поттер? — Драко и сам не узнал свой голос, до того он был хриплым и глухим.
— У себя он… лежит на Гриммо… — Рон отодвинулся и теперь настороженно смотрел на него исподлобья.
Драко, через силу шевельнув рукой, ухватил его за запястье, чтобы тот не надумал сбежать.
— Но… газеты… — он цеплялся за последнюю вероятность, надеясь, что Уизли просто соврал.
— Джинни уже неделю связывается с ними сама, чтобы они ничего не узнали, — проворчал Рон, помогая ему сесть. — И нас заставляет. Гарри уже почти не может ходить. Говорит и то с трудом.
Драко, который и так уже был белым как стена, побледнел еще больше.
— Веди меня к нему! Живо! — приказал он, сжимая пальцы еще сильнее так, что на бледной коже остались розовые отпечатки.
— Отпусти руку. Больно. Что ты в меня вцепился, Хорек? — хмуро бросил Рон, вяло пытаясь вырваться из захвата. — Никуда я не сбегу. Это я думал, что мне тебя силком придется тащить.
— Не придется, — процедил Драко сквозь зубы и, несмотря на усилившееся головокружение, решительно поднялся с пола, так и не отпуская его руки. — Ты долго еще собираешься болтать, Уизел? Мне надо к нему! — требовательно выкрикнул он и потянул его на себя. Драко уже не мог унять нервную дрожь, — его колотило так, что это почувствовал даже Уизли и удивленно взглянул на него.
— Лучше бы раньше об этом подумал, — хмуро буркнул он и недоуменно спросил: — Ты его любишь, что ли?
Драко посмотрел ему в лицо холодно и зло:
— Я не люблю его, Уизел, — отчеканил он и, увидев растерянность в голубых глазах, сказал с неожиданным для него самого пылом: — Я не люблю его. Я им живу. Ты понимаешь это, идиотина? Веди меня к нему немедленно, рыжая бестолочь!
Уизли почему-то не обиделся на новые оскорбления. Казалось, он, наоборот, услышал то, что хотел, потому что удовлетворенно кивнул головой и торопливо сказал, шмыгнув носом:
— Откуда я мог это знать? Он… ну в общем пойдем… сам увидишь.
Рон схватил Драко за плечи, и их обоих затянул вихрь аппарации.
***
Вслед за поттеровским рыжим дружком Драко шагнул в незнакомую темную комнату, освещаемую лишь светом камина. Поттер лежал на диване, а возле его постели сидела мелкая Уизли, держала его за руку и в чем-то горячо убеждала. Стараясь запихнуть подальше мучительную ревность, Драко взял себя в руки и мужественно шагнул вперед. Сейчас ему было плевать на всех Уизли мира вместе взятых.