— А мы-то все гадали, что с тобой случилось. Может, обидели чем.
Гарри помотал головой, осторожно, чтобы не сбросить его руку:
— Я потом много где на вас еще натыкался. И со временем понял, что хочу тоже вот так. Чтобы сколько ни пробыли вместе, а расставаться совсем не хотелось. Чтобы постоянно оглядываться через плечо, и хотеть увидеть чужую улыбку. И чтобы мне шептали такое. И чтобы я сам хотел это шептать. Понимаешь? Только не было у меня такого человека. Никогда. Не получилось.
Джордж замер и наклонился к нему:
— А Джинни?..
Гарри растерянно повел плечом:
— Джинни хорошая… Милая… Я люблю ее, — показалось Джорджу, или и правда в последней фразе было больше вопроса, чем ответа? — Но чтобы вот так, до безумия, до полной потери себя… Я просто знаю, что никогда у меня с ней так не будет.
Джордж понимал, что не должен этого спрашивать. Но не смог удержаться:
— А… с Малфоем?
Гарри вздохнул, откинул голову на сиденье дивана и закрыл глаза.
В комнате стало тихо. Только потрескивал камин, да где-то вдали шлепали босые ноги Кричера по скрипучим ступенькам.
Часы над камином пробили одиннадцать. Маленькая хвосторога выскользнула из часов и полыхнула пламенем, оповещая всех, что через час будет полночь.
— Ну, мне пора.
Под недоуменным взглядом Гарри Джордж поднялся с дивана и протянул руку, поднимая его за собой.
— Дождись меня, Гарри, — тихо попросил он, глядя в зеленые обеспокоенные глаза. — Не пускай сюда никого. Даже если ничего не… — он тяжело сглотнул и провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть неуверенность: — Если всё выйдет, Гарри, через час я стану самым счастливым человеком на свете, — глухо сказал он. — А если нет… Мне будет легче вернуться, если я буду знать, что ты меня ждешь. Ты меня понимаешь?
Гарри, который так толком ничего и не понял, тревожно спросил:
— А мне.. можно с тобой? Джордж?
Но Джордж решительно помотал головой:
— Нет, Гарри, это только мое.
Гарри пристально посмотрел ему в лицо, закусил губу и покорно кивнул:
— Я буду ждать тебя, Джордж. Возвращайся.
Вот так вот просто. Никаких лишних вопросов.
Чувствуя, как его заливает, буквально топит в благодарности к этому парню, Джордж обхватил Гарри руками за плечи и крепко прижал к себе, зарываясь рукой в лохматые волосы:
— Скажи мне, что все будет хорошо, чертов везунчик.
Он почувствовал ответные объятия, улыбку у самой своей щеки и услышал тихий ответ:
— У тебя обязательно все получится, Джорджи. Я это знаю.
*
Лес был темен и тих. Джордж аппарировал на поляну рядом со склепом и облокотился на огромный валун, не в силах сделать дальше ни шагу. Совсем рядом с ним, шурша крыльями, пролетела летучая мышь, чуть не задев его затылок крылом, и Джордж испуганно вздрогнул. Нервы стали ни к черту.
Надо было заставить себя подойти к ненавистной гробнице, чтобы проверить там ли Малфой, но Джордж просто не мог на это решиться. Трусливо обещая себе “еще пять минут и пойду”, он вглядывался в темноту леса и думал о брате. Вспоминал его шутки, прикосновения, смех и любовь, — всё одно на двоих.
После того поцелуя они долго держались. Будто негласно договорились считать, что ничего с ними не было. Только касаний друг к другу стало одуряюще много. Сплетение пальцев, шепот на ухо, рука на плече, на талии, в волосах, вокруг шеи — везде… Хотелось касаться. Как можно больше и чаще. Обнимать, валяться рядом, пересекаться локтями… Хотя бы вот так. Чтобы знать, подтвердить, что теперь совсем вместе. Что навсегда.
А потом… голос Фреда: “Анджелина, пойдешь со мной на бал?”. И боль, тупая боль отовсюду. И главное было: продолжать им всем улыбаться, боясь, что сердце выскочит из груди.
— А ты кого пригласишь, братишка? Я, конечно, покрасивее буду, но и ты тоже ничего, честное слово, — Фред, разумеется, ничего не заметил. Только подмигнул и пихнул локтем в бок. А показалось, что в самое сердце.
При первой возможности Джордж тогда улизнул с бала. Чтобы не смотреть, как эти двое танцуют. Не видеть их вместе.
Заброшенный кабинет и отчаяние в дальнем пыльном углу. Не в правилах Джорджа было жалеть себя, но что делать, если душу разрезали надвое. На две равные половины. И одну сейчас пытались забрать.
А потом — полоска света, разрывающая темноту кабинета, знакомые руки вокруг шеи, и какое-то по-детски испуганное: “Джорджи, ты плачешь? Ну что с тобой?”
— Как ты нашел меня, Фред?
— Я тебя где хочешь найду, братишка. Я тебя чую, — короткий смешок, пытающийся спрятать тревогу в голосе, и пальцы запутавшиеся в волосах.
Как же. Чувствует он… Попросту режет плоть по кусочку ржавой пилой.
Джордж торопливо стер слезы тыльной стороной ладони: Фред не должен увидеть.
— Ну что ты, Джорджи? — Фред встал перед ним на колени, и в его голосе послышался неприкрытый страх. — Я обидел тебя?
Джордж помотал головой. Он не должен портить брату праздник из-за того, что сам он такой вот урод…
— Джордж… посмотри на меня. Ты ревнуешь? — Фред взял в ладони его лицо и приблизил к себе, своей прямотой заставляя еще больше прятать глаза. — Нам нужно было найти себе девушек. Только для бала, понимаешь? И я был уверен, что ты тоже кого-то найдешь. Даже не думал, что ты… Анджи — это всего лишь подруга для танцев. А ты — моя жизнь, братишка. Ты — вся моя жизнь.
Неожиданно Джордж почувствовал мягкое прикосновение губ к своим губам и, вздрогнув, рванулся навстречу поцелую, как мучимый жаждой путник. Всё было на самом деле, он ничего не придумал, и для Фреда он тоже единственный. А Фред покрывал поцелуями лицо, успокаивающе шептал его имя, гладил рукой шею и плечи.
— Я соскучился, Джордж. Я так сильно соскучился. Боялся первым начать. Так было страшно. Но я так хочу, Джордж… Так сильно хочу.
Темнота заброшенной комнаты спасла от стыда. Лишь сплетенные силуэты, хриплое дыхание и жар кожи под жадной ладонью. Соленые капли пота, стоны и полная открытость навстречу. И наконец-то вместе, как того и хотелось. И счастье понимания того, что он хочет так сильно того же, чего хочешь ты.
Джордж застонал от жара воспоминаний и запрокинул голову вверх, торопливо стирая непрошеные слезы:
— Фредди. Я не знаю, что буду делать, если ничего не получится. Фред… — простонал он, обращаясь к верхушкам деревьев.
— Все у нас получится, Уизли, не ной, — раздался холодный голос откуда-то сбоку, и из темных кустов появились две высокие фигуры. Бледное малфоевское лицо было хорошо различимо в темноте, а вот черты второго скрывала плотная тень, и Джордж даже привстал, потому что никак не мог поверить глазам.
— Кто… это? — хрипло спросил он, не в силах отвести взгляда от темного силуэта.
— Я полагал, что за годы учебы вы должны были научиться меня узнавать, мистер Уизли, — Снейп, потирая горло, словно в него врезались завязки мантии, шагнул к нему навстречу.
И поскольку Джордж застыл как изваяние, Малфой пихнул его кулаком в плечо, заставляя сдвинуться с места.
— Пойдем, Уизли, не будем терять время на ненужные междометия и восторги. Профессор жив, я тебя об этом предупреждал. Это все, что тебе нужно знать.
Джордж почему-то покорно кивнул и, чувствуя себя маленьким мальчиком, растерянно двинулся вслед за странной парой, уверенно шагающей по направлению к склепу.
— Откуда вы знаете, куда нужно идти? — спросил он, нагоняя их, чтобы хоть как-то прервать молчание.
— Мы были на похоронах, — не оборачиваясь объявил Малфой. — Я просто так, а профессор под обороткой. Ты нас не видел.
Джордж кивнул, соглашаясь. В том виде, в каком он был тогда, он не заметил бы и самого Мерлина.
— И вы… правда сможете это сделать?
Он не сводил глаз с прямой черной спины. Сейчас это был не просто черт-знает-как-выживший профессор Зельеварения, это был символ его надежды, и Джордж просто не мог перестать глядеть на него.
— Уизли, ты тупишь сейчас так же, как ваш малыш Ронни. Вообще-то я всегда думал, что ты намного умнее его. Или это был Фред?
Впервые за все эти дни имя брата из чужих уст не вонзилось безнадежной болью, а шевельнулось в душе надеждой, и Джордж неожиданно для себя усмехнулся:
— Ты можешь хоть на какое-то время заткнуть свой поганый рот, Малфой? — почти миролюбиво спросил он.
Малфой обернулся и смерил его насмешливым взглядом:
— Нет. Но ты можешь попросить Поттера это сделать. Есть вероятность, что это поможет, если этот придурок выберет правильный способ.
Под раздраженное бурчание Снейпа: “Вы перешли уже всякие границы приличий, Драко”, — Джордж почему-то покраснел от видений двух лиц, слившихся в поцелуе, и, забывшись, шагнул следом за этими двумя в неприметную дверь склепа.
Запах сырости, темнота и выворачивающая наизнанку острая боль обрушились на него одновременно. Фредди, его Фред лежит где-то здесь под тяжелой плитой в холодном глухом одиночестве, а неумолимое время по капле забирает его тело себе.
Оперевшись о стену рукой, Джордж тяжело задышал, боясь, что его сейчас вывернет прямо на камни.
Он даже не сразу почувствовал, как его обнимают за плечи незнакомые сильные руки.
— С ним всё будет хорошо. Он скоро будет с тобой. Обещаю. Пойдем со мной, Джордж, — надсадно пытаясь ухватить ртом побольше воздуха, Джордж с удивлением обернулся на звук своего имени. Впервые надменный Малфой назвал его так. И в его голосе не было холода или насмешки, только сочувствие. — Обопрись на меня. Скоро тебе станет легче.
Джордж безропотно закинул ему руку на плечи, лишь бы чувствовать живое тепло, и медленно побрел по направлению к Снейпу, расставлявшему какие-то склянки вокруг книги в дальнем углу.
— А вот лапать меня вовсе не обязательно, придурок, — послышался сбоку насмешливый голос.
— Что? — Джордж растерянно взглянул на Малфоя и внезапно осознал, что от ужаса все крепче прижимает того к себе.
От смущения он расплылся в невольной улыбке и попытался отстраниться:
— Слизеринский кретин.
— Гриффиндорский осел! — Малфой не остался в долгу, возвращая любезность. — Да стой уже так, — высокомерно фыркнул он и вернул его руку себе на плечо. — Дождись пока полегчает. Я уж как-нибудь тебя потерплю.
— Надо подумать, как сдвинуть плиту. Остановить разложение, регенерировать ткани, покровы восстановить… — Снейп, в глубокой задумчивости разговаривая сам с собой, озабоченно прошел мимо них к могиле, и Джордж, не выдержав, всхлипнул, сгреб Малфоя в охапку и уткнулся ему в шею, дрожа всем телом.
Неожиданно он с удивлением почувствовал, как теплая ладонь успокаивающе гладит его по спине.
— Хочешь, подожди нас снаружи? Джордж?
Неужели Малфой умеет сочувствовать? От смеси ужаса, чужого тепла и сильных рук на спине все плыло и кружилось.
Джордж помотал головой, пытаясь взять себя в руки, но неловко продолжал цепляться пальцами за его мантию и вжиматься лбом в острое плечо, чувствуя, что от обморока его удерживают только эти осторожные похлопывания чужой ладони.
Еще какое-то время он стоял, крепко прижавшись и выжидая, пока стихнут тошнота и головокружение, а Малфой, не расцепляя объятий, терпеливо ждал, пока ему полегчает. Наконец, Джордж настолько пришел в себя, что даже смог чуть отстраниться.
— Вы с Гарри даже обнимаете меня одинаково, — тихо выдохнул он куда-то в белые волосы, пытаясь сгладить неловкость.
— Ты хочешь сказать, что обнимал его, Уизли? — Джордж внезапно почувствовал, как сильно напряглось тонкое тело, а ладонь на его лопатке сжалась в кулак. — Или это он тебя? Сам?
— Идиот, — неожиданно Джорджу стало так смешно, что он даже нашел в себе силы отодвинуться и заглянуть в помрачневшее лицо. — Ревнивый идиот ты, Малфой, — он криво усмехнулся, посмотрев на сведенные в полоску тонкие губы и хмурую морщинку между бровей и объяснил: — Гарри просто утешал меня так же, как ты.
Малфой промолчал, но Джордж почувствовал, как облегченно расслабилось его тело.
— И как это? — вдруг тихо спросил Драко, все еще не отстраняясь, продолжая рассеянно удерживать его возле себя.
— Что? — Джордж непонимающе водил глазами по непривычно уязвимому лицу, выискивая на нем ответ.
— Обнимать его, — Малфой не выдержал и отвел взгляд.
Джордж улыбнулся и, чувствуя необъяснимый прилив облегчения, наконец-то смог выпустить его из рук и вдохнуть полной грудью спертый воздух гробницы:
— Не знаю. Обычно. Я ведь обнимал друга, а не любовника, — он отодвинулся и, увидев какой-то раненый взгляд, не удержался и колко поддел: — Вот уж не думал, что ты такой же добрый, как он, — подумал и добавил: — Драко.
Малфой мгновенно подобрался, злобно сверкнул глазами, словно Джордж оскорбил его как-то особо изысканно и мерзко, резко развернулся и ринулся к склонившемуся над могильной плитой Снейпу.
*
Через четверть часа все было готово для ритуала. Пентаграмма, высеченная на могильной плите заклинанием, уже впитала в себя зелье, замешанное на чьей-то крови. Снейп, закончив обводить могилу ритуальным кругом, теперь придирчиво оценивал его. Нервный свет факелов бросал на надгробия глубокие тени, а в струящемся от изголовья едком дыме угадывались дурманящие нотки опиума, болиголова и мандрагоры.
Драко сидел у стены на скамейке, отстраненно наблюдая за Снейпом, который, сердито отогнав их обоих, теперь что-то шептал над очередной порцией зеленого варева с разноцветными пучками волос и иссохшими листьями белены. О том, чьи хвосты, перья и когти мелькали в котле, Джордж не хотел даже думать. У него и так все внутри дрожало от напряжения и липкого ужаса.
Пытаясь взять себя в руки, Джордж подошел к Малфою и неловко опустился на каменную лавку рядом с ним.
— Жутковато, — неуверенно сказал он, глядя на сосредоточенного Снейпа.
Ему казалось, что он уже давно живет в чьем-то сне. Поэтому он и верил, и одновременно не верил в происходящее.
— Угу, — Малфой, не повернув к нему головы, следил глазами за темной фигурой. — Я хотел сам все сделать. Профессор не дал, — сказал он с досадой.
— Почему? — Джордж повернул к нему заинтересованное лицо.
Драко раздраженно дернул плечом:
— Не хочет, чтобы я дело имел с Темной магией. Защищает. А уж как он отца проклинал после воскрешения, — ты бы слышал…
Джордж не успел ничего ответить, как Снейп, словно почуявший, что речь шла о нем, решительно двинулся к ним:
— Вы связываете две ваших жизни, мистер Уизли. Вы хоть понимаете, что это чревато? — резко спросил он, угрожающе нависая над головами парней. — Если ваш брат погибнет, вы тоже умрете, не дожив до вашего срока. С этим не шутят. Даже такие весельчаки, как вы.
Джордж проглотил комок в горле и медленно привстал с места, чувствуя себя как на школьном уроке:
— Но ведь вас оживили, профессор. Неужели вы недовольны? — он испытующе заглянул в землистое лицо.
Снейп буквально обжег его яростным взором:
— Недоволен — это еще мягко сказано, мистер Уизли. Да, Люциус Малфой оживил меня тоже. Но я не просил этого идиота делать это. И до сих пор не понимаю, зачем ему это нужно, — он метнул раздраженный взгляд на Драко, и тот низко-низко опустил голову, пряча глаза. — Сократить свою жизнь ради меня? А сын? А жена? Но нет, он сам за всех всё решил.