— Такой красивый… — Гарри, совсем позабыв, кто стоит у него за плечом, восторженно повернулся к стоящему рядом Малфою.
— Что в нем красивого? — презрительно выплюнул тот.
— Ну… вообще… — Гарри махнул рукой, не в силах отвести глаз от завораживающего его мундира, тяжелой шапки и широких развернутых плеч.
— Да пошел ты, Поттер. Всегда знал, что ты редкий кретин, — неожиданно взбесившийся Малфой оторвался от него и начал пробиваться сквозь толпу.
— Что это с ним? Вот идиот, — прокомментировал Рон не отрывая взгляда от статного неподвижного гвардейца. — Как вы думаете, а если у него нос чешется? Почешет?
— Нет, ему нельзя на посту, — рассеянно отозвалась Гермиона, внимательно глядя Малфою вслед.
— А если на него наслать чесоточное заклинание? — оживился Симус, пролезая вперед.
— Вот именно поэтому профессор отобрал у тебя палочку, — Гермиона, мгновенно вынырнув из своей задумчивости, повернулась к нему, яростно раздувая ноздри, и Симус испуганно от нее отшатнулся, прячась в толпе.
Вдоль улицы с двумя полосами, они неспешно побрели к новым достопримечательностям, с интересом оглядываясь по сторонам.
Гарри косился на Малфоя: ему было интересно, как тот отреагирует на автомобили. Но того, кажется, они если и удивляли, то не слишком сильно. Возможно, он знал о маггловском мире чуть больше, чем хотел показать.
Пройдя через высокие арки, они очутились в оживленной толпе, и профессор, зорко высматривая, чтобы никто из них не потерялся, собрал их рядом с высокой колонной.
— Трафальгарская площадь представляет собой довольно пестрый архитектурный ансамбль… — завел он привычную скучную речь.
Гарри, закинув голову вверх смотрел на колонну, на которой горделиво застыл однорукий адмирал, охраняемый снизу мощными львами.
— И здесь не обошлось без ваших дурацких львов, везде их понапихают! Еще бы золотом их расписали и красный шарф повязали на шею, — Малфой, тоже перебравшись за невысокое ограждение, брезгливо потрогал холодную чугунную лапу.
— И ты перелез через ограду, чтобы мне это сообщить? — Гарри фыркнул и обнял за шею льва, ради которого он влез на постамент. — И вообще, неужели тебе надо, чтобы тут чугунные змеи кишели? — представив себе эту картину, он весело рассмеялся.
— Да уж, представь себе, это было бы куда красивей! И вообще, не обязательно змеи, вполне можно было посадить сюда пару виверн, было бы изящно и стильно, — надменно скривился Малфой и тут же с любопытством спросил, кивая на величественное здание с куполом и большими колоннами: — А там что? В смысле, что это за уродство? — тут же поправился он.
— Где ты видишь уродство? — предсказуемо вспылил Гарри и тут же смутился. Так получилось, что в галерее ему тоже побывать не пришлось: — Ну, это Национальная галерея, — не слишком внятно пробормотал он. — Там вроде как картины висят…
— Что за картины? — Малфой заинтересованно насторожился. — У нас в мэноре правда своих полно, но я бы не отказался на них взглянуть. Возможно…
— Это маггловские картины, Малфой, — Гермиона уже тоже стояла возле ограды, подтащив туда Рона. — Вряд ли они тебе придутся по вкусу. Они не шевелятся.
— Что значит «не шевелятся»? — Драко подозрительно смотрел на нее. — Ты хочешь разыграть меня, Грейнджер?
Рон, явно желающий заступиться за свою девушку перед Малфоем, не нашел, что сказать, и только переводил беспомощный взгляд с Гермионы на Гарри: он и сам не понимал, как картины могут не двигаться.
— Делать мне нечего, тебя разыгрывать, — Гермиона небрежно кивнула головой в сторону профессора и остальной группы уже взбирающимся по пологим ступенькам. — Пойдем, скоро сам всё увидишь.
Заинтригованный Малфой изящно перемахнул через ограждение и остановился, в задумчивости поджидая, пока Гарри тоже через него перелезет.
— Ты меня, что ли, ждешь? — Гарри фыркнул — до того нелепой показалась ему эта мысль, но отчего-то приятной.
— Совсем идиот? — Малфой очнулся и смерил его уничижительным взглядом. — Я просто представляю, как эту колонну будут окружать четыре прекрасных дракона, если снести этих глупых косматых чудовищ. В вашем Гриффиндоре, видимо, никто не способен нормально ухаживать за волосами.
Гарри вздохнул, невольно приглаживая ладонью вечно растрепанную шевелюру, и закатил глаза, направляясь в музей вслед за группой. Профессорская лекция, Малфой и искусство — вот, что его ждет впереди. Все три пункта его заранее раздражали. Кажется, ему стоит поднабраться терпения.
Его страхи оправдали себя очень быстро.
— Ну и что проку в этих картинах? — снова раздался поблизости кислый голос. — Они вообще не шевелятся. Будто мертвые. Не зря отец всегда говорил, что магглы умственно неполноценные! Это не музей, это какое-то кладбище.
Гарри дернул плечом, отгоняя его словно муху. Ну что ты с ним будешь делать?
— Это называется культурным наследием, придурок, — наставительно пояснил он Малфою, впрочем, сам толком не вникая в смысл этих слов, а особенно не понимая того, какой интерес может быть в этих старых и скучных полотнах. Но ему очень хотелось уесть слизеринского гада. — Эти предметы искусства хранились века и теперь представляют для нас огромную ценность!
Но Малфой лишь презрительно фыркнул, явно не оценив его знаний:
— Если бы эту культуру стоило наследовать, я бы, пожалуй, даже с тобой согласился. Но я сомневаюсь, что магглы хоть в чем-нибудь преуспели.
— Да много ты понимаешь, Малфой, — Гарри прожег его гневным взглядом. — В конце концов, это просто красиво! Искусство возвышает! — выдал Гарри очередную чужую тираду.
— Ах, возвышает! — Малфой коварно прищурился и грубо подтолкнул его в плечо, направляя к портрету кудрявого отрока, явно чем-то испуганного до предынфарктного состояния.
Прежде чем Гарри успел возмутиться таким к себе обращением, Малфой громко прочитал название картины:
— Мальчик, укушенный ящерицей, — произнес он с явным наслаждением почти по слогам и удовлетворенно уставился на Гарри. — А теперь объясни-ка мне, Поттер, чем именно возвышает тебя этот герой? Или здесь твои симпатии всецело на стороне ящерицы, и именно она вдохновляет тебя на победу?
Малфой смотрел на него со злорадным ожиданием, а Гарри готов был провалиться сквозь землю, проклиная Малфоя и заодно этого, как его там, Караваджо, которому взбрело в голову изобразить такой дурацкий сюжет, позволивший мерзкому слизеринцу сорвать джекпот. И в самом деле, какой идиот будет так дергаться от укуса какой-то там ящерицы? Это же, в конце-то концов, не хвосторога! Еще бы от прикосновения флоббер-червя так запрыгал.
— Считается, что сюжет этой картины восходит к древнеримскому оригиналу статуи… — рассерженная Гермиона неожиданно выросла за их спинами.
Еще никогда Гарри не был так рад всезнайству своей подруги. Но Малфой только нахмурился:
— Грейнджер, уймись! Это был просто пример. Я в курсе о том, что ты все всегда знаешь. Но я хочу, чтобы именно Поттер мне объяснил, что культурного и возвышающего в чуваке, до судорог напуганном ящерицей. Пусть объяснит, раз такой умный!
Гарри с ненавистью посмотрел на мерзавца и перевел взгляд на подругу, посылающую ему настойчивый взгляд, словно пытаясь подсказать на уроке. Гарри не понял, что она ему хотела сказать, но упасть лицом в грязь перед Малфоем было немыслимо, поэтому он решил попросту импровизировать:
— Эта картина символизирует… — неуверенно начал он, надеясь, что вдохновение придет по ходу объяснений, — что жизнь вообще болезненная штука, — глубокомысленно выдал он, водя взглядом по дурацкому темному полотну. — Укус ящерицы приведен здесь для примера. Ведь этого юношу мог укусить кто угодно, в мире полно злобных существ, но его укусила любимая ящерица. И картина как бы говорит нам о том, что тот, кому ты полностью доверял, сделал тебе неожиданно больно. Но он причинил эту боль не специально. И хоть ты шокирован, но ты должен уметь терпеть эту боль и научиться его прощать. Правда, это не помешает ему в следующий раз сделать тебе еще больнее, — только из-за того, что Гарри пристально водил глазами по картине, судорожно прикидывая в уме, что бы еще соврать, он не заметил, как растерянно замерла Гермиона, молча открывая и закрывая рот, и как Малфой метнул на него быстрый болезненный взгляд.
— Гарри, — растерянно позвала его подруга, и Гарри, очнувшись, увидел их странные лица.
— Что? — он недоуменно посмотрел на встревоженное лицо Гермионы и странное нечитаемое выражение на малфоевской бледной физиономии.
Почему у них такие странные лица? Ему казалось, что он все отлично придумал.
— А ты вообще уверен, что это парень? — Малфой, резко отвернувшись от Гарри, снова занялся изучением картины.
— Так написано же… — Гарри, глядя на жеманно-растопыренные пальчики, тоже сильно засомневался в принадлежности этого существа к мужскому полу, но не говорить же такое вслух при Малфое.
— Это же Караваджо, — снова встряла в разговор вездесущая Гермиона. — А он известен своими… ммм… нетрадиционными отношениями с мужчинами. — Вот и искал натурщиков по своему вкусу.
— Ты хочешь сказать, он был гей? — Гарри изумленно уставился на подругу. — Но он же такой известный, — растерянно промямлил он. — Вон, даже картина в музее висит! — принципы, вбитые с детства дядей Верноном, не допускали таких вариантов.
Гермиона мученически закатила глаза в потолок:
— Гарри, да никого никогда не волновала ориентация мастера, если он создавал шедевры.
— А ты имеешь что-то против геев, Поттер? — раздался сбоку холодный голос. — Золотой Мальчик и национальный герой к ним плохо относится?
Гарри бросил на Малфоя уничижительный взгляд:
— Я к ним вообще-то не отношусь, — презрительно выплюнул он, и не понимая, что фраза получилась двусмысленной, дернул плечом, впервые осознавая, что он к ним, и правда, никак не относится. Ну есть они и есть — кому какое дело, кто кого любит? Кроме того, что, наверное, это ужасно глупо — любить мужчину. Вот, например, какой идиот полюбит Малфоя?
Гарри невольно бросил на него быстрый взгляд и удивился, что лицо у того стало внезапно каким-то потерянным. Удивившись такой перемене, Гарри невольно задержался взглядом на длинных, опущенных в пол темных ресницах, которые составляли яркий контраст с белоснежными волосами, на чуть заметном румянце на скулах и на прикушенной в досаде нижней губе. Надо же, какой он, и правда, красивый. Гарри, словно впервые, разглядывал точеные черты породистого лица, которые даже здесь в галерее среди мировых шедевров и окружающей их красоты, невольно останавливали взгляд на себе. Повезло же мерзавцу таким уродиться.
Малфой неожиданно вскинул на него злые обиженные глаза, и Гарри тут же отвел взгляд в сторону, понимая, что непозволительно засмотрелся на врага.
— Давайте догоним наших, — неожиданно громко сказала Гермиона и, схватив Гарри за запястье, резко потянула его за собой. — Малфой, не отставай! Еще не хватало, чтобы ты потерялся! — коротко приказала она.
— Да иди ты, — раздраженно откликнулся тот, но Гарри снова расслышал в его голосе настоящую горечь.
***
Пока они брели к катеру, который дожидался их на реке, чтобы отвезти в королевскую обсерваторию, Гарри успел шутливо потолкаться с Роном, поболтать с Гермионой и выслушать три анекдота от Симуса, но так и не смог понять, чего ему не хватает. Душа была не на месте, словно он потерял что-то важное. Наконец, Гарри не выдержал и оглянулся, пытаясь понять, что с ним не так. И, конечно же, снова уткнулся глазами в Малфоя.
Тот, видимо, все еще расстроенный разговорами в галерее, шел следом за всеми угрюмый и злой. И совершенно один.
Гарри неожиданно захотелось подбодрить врага, из-за чего бы тот ни расстроился. Он знал, как никто, что такое тоскливое одиночество. Да и вообще, при взгляде на Малфоя на душе сразу стало как-то правильно и спокойно. Не успев додумать эту мысль до конца, Гарри притормозил, и, пропуская всю процессию вперед, поравнялся со слизеринцем.
— Ты в курсе, что теперь я буду сидеть у окна? — нахально поинтересовался он у Малфоя.
Драко вскинул на него недоверчивые глаза:
— Поттер, я надеюсь, ты не собираешься снова усесться со мной? — хмуро спросил он, но в его голосе прозвучали какие-то странные нотки, будто он… обрадовался?
Гарри пожал плечами.
— Там мало места, нас все равно запихнут вместе. И профессор велел нам поладить… — он насмешливо посмотрел на Малфоя. — Поэтому лучше договориться на берегу. Теперь у окна буду я, — подытожил он, решительным жестом отметая все прочие варианты.
— Даже не думай, придурок! Я всегда сижу у окна! — серые глаза оживились и полыхнули азартом.
— Да ты, поди, в автобусе ехал первый раз в жизни! Где ты еще у окна мог сидеть? — поддел его Гарри.
— Поттер, если в вашем маггловском мире окна есть только в автобусе, то я от души вам сочувствую. — Драко смерил его уничижительным взглядом. — А у нас есть Хогвартс-экспресс. И кареты, и… и… — он внезапно запнулся.
— Ничего у вас нет! — Гарри откровенно торжествовал. — И вообще это не имеет значения, потому что в этот раз у окна все равно сяду я!
— Посмотрим, Поттер! — малфоевской хандры как не бывало. Гарри, почему-то почувствовав колоссальное облегчение, загляделся на упрямый вызов в серых глазах и ответил ему, почти улыбаясь:
— Посмотрим, Малфой! Побежали? На счет «три»?
В пылу азарта до пристани они домчались самыми первыми, но им все равно пришлось дожидаться, пока подтянутся все остальные. Тяжело дыша, парни смотрели друг на друга, готовясь к решающей схватке. Поэтому, когда на берег перекинули маленький трап, они ввалились на борт легкого катера чуть не в обнимку, не давая друг другу пройти. Не пуская соперника к заветному месту, они сцепились в проходе, пыхтя и фыркая от усердия и почти падая на пол. Сильные малфоевские руки снова хватали Гарри за плечи, с силой сжимали локти, впивались в запястья, — только теперь, в отличие от школьных битв, их сражение было шуточным, и Гарри вовсю улыбался, когда Снейп растащил их практически за шиворот.
— Вы. Взрослые. Люди, — произнес он веско и медленно, обращаясь к ним как к дебилам. — Я хоть когда-нибудь доживу до момента, когда вам надоедят ваши драки? — он встряхнул их за шкирки, как непослушных котят, пытаясь привести в чувство обоих. — Вы сейчас сядете и сделаете так, чтобы до прибытия я о вас ничего не услышал! Или мне стоит вас рассадить?
Гарри ожесточенно замотал головой и только в процессе мотания сообразил, что угроза профессора вышла какой-то странной. Как будто возможность сидеть вместе с Малфоем была привилегией! Чувствуя себя ужасно неловко, Гарри бросил быстрый испуганный взгляд на соперника — но тот, с воротом, зажатым в жесткой руке, тоже выглядел растрепанным, счастливым и тоже отчаянно мотал головой. Гарри почувствовал, как его сердце топит глупая радость.
— Мы больше не будем, профессор, — весело покаялся он.
— Разумеется, вы не будете, мистер Поттер, — флегматично сообщил ему Снейп. — Если не хотите, чтобы я вас обоих вышвырнул в Темзу, — Гарри посмотрел на хмурое лицо и поежился: он никогда не мог понять, шутит ли профессор в своей своеобразной манере или говорит абсолютно серьезно. — А сейчас в наказание встаньте вот здесь и ждите, пока не рассядутся остальные, — Снейп передвинул их в сторону, давая остальной группе пройти и показывая, что беседа окончена.
Когда все наконец-то устроились на сиденьях, Гарри с Малфоем тоже побрели к оставшемуся им самому дальнему месту.
— А окон-то и нет, — глубокомысленно сказал Гарри, с интересом изучая открытое сиденье без крыши и бурые волны, начинающиеся почти сразу за ним.
— Мне без разницы! Я все равно буду сидеть там, где хочу — Драко пихнул его плечом, начиная пробираться к борту.
Гарри, видя, как малфоевские глаза восторженно загорелись при виде воды, снисходительно буркнул:
— Ладно, садись, черт с тобой.
— Давно бы так. Наконец-то ты, Поттер, понял, кто здесь главный, — торжествующе хмыкнул тот, пробираясь к заветному месту, и Гарри, задохнувшись от возмущения, попытался подрезать нахала, снова сцепляясь с ним единым клубком. Но внезапно наткнувшись на пронзительный взгляд черных глаз, замер и послушно опустился на оставшееся сиденье.