— Сказал Итану, что мы трахались, — шепчет Йен так тихо, будто пытаясь скрыть эти слова от всего мира.
Милкович резко одёргивает руку и вскакивает, рыжий даже не пытается сделать того же самого зная, что не сможет. Хочется закрыть уши, дабы только не слышать поток мата, который сейчас будет выливаться цистернами на виновника. Но он проглатывает ком в горле, и старается смириться с той мыслью, что Микки его или убьёт и свалит, или что-то ещё похуже. Что именно, он не придумал. И почему его развязанный пьяный язык решил, что это как раз то, что нужно сказать?
— Нет-нет, скажи, что ты пошутил, — Милкович нервно кусает и без того короткие ногти, вспоминая, их недавнюю встречу с Итаном.
Теперь пазл стягивается в не очень красивую картину. Ясно, чего Галлагер положил свою ладонь на руку Микки, дабы подготовить его к такой информации. Одноклассник молчит, сидя на холодных лавках, которые обычно всегда заполнены школьными фанатами.
— Пидор, блять, — вырывается из Микки, и он притягивает Йена к себе, тот держится в воздухе только благодаря крепкой руке Милковича, которая держит его уверенно и сильно.
— Извини. Глупо, но так получилось. Знаешь, мне он не нравится даже, — тараторил как ненормальный Галлагер, дабы увести от Микки возможность ударить его по фейсу. — Просто он сказал, что я ему нравлюсь, ну, когда мы выпили, а я, в свою очередь, сказал, что мы с тобою трахались, и…— язык Йена путался огромной паутиной, слова было еле-еле разобрать, его речь была не связна и безмерно нелепая.
Лицо одноклассника выражало реальную огромнейшую жалость и сожаления о том, что такое вообще случилось.
Выглядел он как маленький мальчик, оправдывая себя всеми возможными способами. Милкович долго решался, что с ним делать. Запульнуть в ворота? Просто побить до дикой боли в рёбрах? Сказать, все, что он блять думает?
Микки все ещё держит того за шиворот, а потом с трепетом притягивает ближе, впиваясь в его, обветренные на ветру, губы. Мягко и влажно проникает языком внутрь, пока Йен обхватывает его талию руками, чтобы держаться. Язык Галлагера тоже проникает внутрь, создавая огромнейший жар внутри их тел. И теперь холод кажется самой незначительной мелочью. Холодные руки Галлагера прокрадываются тишком под парку, пытаясь набрать ещё больше тепла. Они продолжают целоваться так спокойно и умиротворённо, как никогда раньше, будто отдавая этим маленькие кусочки себя. Микки продолжал изучать полость рта Йена, отмечая жгучий привкус спиртного, который с лёгкостью мог опьянить его только из-за того, что рыжий переплетает их языки воедино.
Они стоят на заднем дворе в школе, сюда может выглянуть любой желающий, но ночное небо будто шепчет им о том, что все выглядит слишком идеально, чтобы прекращать.
Комментарий к Дискотека
Вот и вышла последняя серия 6 сезона “Бесстыжих” , теперь нам остается только ждать новый! + еще моя прода в честь такого хх
========== Слишком долгая дорога домой ==========
***
— Ебанный ты в рот, сядь уже, — просил Микки, открывая дверь машины.
Кажется то, что Игги угнал тачку, было подарком судьбы, ибо довести Галлагера в таком состоянии, когда он еле держится в вертикальном положении, было бы почти невозможным. Рыжий чувствовал себя уже значительно лучше, по сравнению с тем, в каком состоянии его нашёл Милкович. Или это поцелуй дал ему больше признаков жизни, или же приятное ощущение того, что Микки не убил за его тупую обмолвку.
Микки был слегка смущён, ведь он без особых на то причин впился в губы Галлагера, когда тот, между прочим, блять, сделал самую огромную ошибку. А как разбирать теперь это дерьмо с Итаном? Ведь если ему реально нравится рыжик, то кудрявый будет использовать это все, поворачивая все в слишком плохую сторону. Брюнет правда надеялся , что об этом знает только Итан и никто больше, потому что доказать что-то одному более реально, чем толпе. И да, Милковичу было совсем не похуй, что этот слух может разнестись с нереально большой скоростью, набирая все новые обороты. Даже если все одноклассники (да и не только они, будем честны) видели некую химию между этими двумя парнями, услышать такое будет не совсем приятным ударом для Микки.
Галлагер, как чертов маньяк, испепелял Милковича, и тот мог в любой момент поджечься, как спичка. Кто ему вообще разрешил так смотреть? Тот, слишком уж слащавый поцелуй на трибунах, был неким «разрешением» для пьяного мозга Йена, чтобы бесстыдно приставать к полностью трезвому брюнету. Рыжий облокотился на машину, даже не собираясь залезать внутрь. Милкович только шумно выдохнул, складывая руки на груди.
— Не смотри ты так, — коротко отрезал брюнет, опуская свои веки вниз , буквально смущаясь, как ебанная малолетка. Все, что делал Галлагер было для малолетних шалав, почему тогда Микки не может дать отпор?
— Как «так»? — переспросил Йен, все ещё упираясь на машину, отчего та пошатнулась.
Температура в воздухе была точно ниже нуля: огромные потоки ветра создавали свист, поднимая вверх весь разбросанный мусор. Тучи на небе скопились воедино, готовясь к своей главное миссии — ливню. На улице стемнело ещё сильнее, делая все мрачным.
— Сейчас дождь ебанет, садись в тачку, — уверенно вычерчивая каждое слово, произнёс Микки, поднимая голову к небу, и рассматривая проблески молнии в кромешной тьме.
Йен кивнул, соглашаясь всё-таки сделать это, ведь он явно подзаебал бедного Милковича, который приехал на дискотеку повеселиться, а не везти пьяное тело домой.
— Нет, чувак, на заднее сидение, — проинформировал его Микки, точно зная: рядом с Галлагером его езда сойдётся к нулям. К полнейшим, сука, нулям.
— Или там, или нигде, — поставил свои условия наглый Йен. Своим упрямым характером он кого хочешь мог свети с ума. Да и не только характером.
— Сейчас сам пойдёшь, — уже буквально на срыве произнёс брюнет, отмечая, что здесь они маячат как два идиота уже более двадцати минут.
— Хей, я уже достаточно взрослый, чтобы…— он немного пошатнулся, но продолжил, — Ездить именно здесь, — пальцем ткнув в колесо машины. Ну он, по крайней мере, пытался.
— Господи Иисусе, какого хуя ты такой тошнотворный? — застонал Микки, исполняя просьбу рыжего: сажая его туда, куда он хотел, при этом застёгивая ремень безопасности, и ловя на себе щенячьи глазки Галлагера.
Милкович невольно улыбнулся, хлопая дверью, и пошёл на водительское место, чувствуя себя папочкой, который отвозит своё любимое чадо на уроки фортепиано. А почему бы и нет? Длинные пальцы Галлагера точно были бы огромным плюсом в этом музыкальном деле. Все это странная фантазия Микки, ведь он был точно уверен, что никогда не станет отцом.
Ночные пустые улицы давали Микки успокоиться, потому что копов не было и рядом. Если бы его поймали в чужой тачке, да ещё когда он на условке, был бы лютый пиздец. Возможно, на их районе и будут полисмены, но сейчас, слава Всевышнему, здесь тихо. Огни ночного города сливались в неразборчивую кашу, но когда Йен сказал, что его сейчас вырвет, Микки пришлось ехать немного помедленнее.
— Ты поцеловал меня, — спокойной сказал Галлагер, разрушая такую прекрасную тишину. — То есть да, поцелуи у нас были раньше, но они отличались, — подвёл итог парень, немного мешкаясь.
Конечно, их первый поцелуй был лишь для того, чтобы прикрыть Чарли. А другие — в порыве страсти и похоти. А в этом не было ничего такого: поцелуй был мягким и умиротворяющим.
Микки сжал челюсть, скрипя зубами. Нет-нет-нет, все что угодно, только не эта ебанная тема, ведь он даже себе не смог ответить: почему так получилось? а тут ещё это огромное дитя, со своими теориями и догадками. Пьяный Йен — худший подросток в мире.
— Почему ты так спокойно отреагировал на то, что я сказал Итану? — голос Йена был мягкий, и он не мог успокоить поток вопросов, которые задать можно именно в этот вечер.
Загорелся красный свет светофора, и здесь уже была пара-тройка машин, и просто помчаться на красный Микки не решился, стоя и ожидая, пока Йен сам не поймёт, что значит полная и гробовая тишина.
— Я поцеловал в ответ не потому что я пьян, — рассеянно промямлил Галлагер, теребя ремешок безопасности.
Конечно, альфач-Галлагер всегда поцеловал бы в ответ, не прочь ещё сильнее ввести в возбуждение. Но подвыпивший подросток мог бы оттолкнуть Микки, ведь поцелуй был необычный. Оба парня боялись проявления хоть каких-либо, более душевных эмоций.
— Почему тогда? — разрушая свою миссию «не разговаривать на эту тему», всё-таки спросил Микки, даже не смотря в сторону одноклассника.
Снова загорелся зелёный, и Микки дёрнул рычаг, переключая передачи, машина была слишком старенькая, чтобы здесь была автоматическая коробка передач.
— Хотел, — твёрдо ответил рыжий, изучая идеальный профиль Микки.
Специально разрушая его тактику: не говорить слова, которые могут разбить человека. Мало ли, что он захочет завтра? Поцеловать другого, помутить с кем-нибудь ещё, а такими словами он может наделать боли.
— Что если об этом ещё кто-нибудь узнает? — со страхом произнёс Микки, замечая на лобовом стекле маленькие капельки дождя, которые усиливались с каждым разом.
Нет вещей, которых бы боялся Милкович, кроме тех, что школота узнает про всю гейскую хуету. Ведь он Микки Милкович, не заднеприводный, и ни сучка. Ему явно насрать, что подумают люди, но только если это дело не касается его сексуальных предпочтений, да ещё и с парнем, да ещё и с гребанным Галлагером, с которым перемутили все, кто более или менее симпатичный, а теперь готовы наточить зуб об любого, кто посмеет дотронуться до предмета их обожания.
— Отвези меня домой, Мик, — сонно прошептал Йен, погружаясь в сон, под уже огромные капли дождя, которые оставляли разводы на стекле.
«Я уверен, мы с тобою что-нибудь придумаем», — пронеслось у Милковича в голове. Он завернул на новую улицу, и тут уже услышал сирены полицейских машин. Придумали, блять. Рыжий — сплошная выебующаяся беда. Он слишком быстро уснул, что-то невнятное бурча во сне, Милкович старался не поворачивать голову. Пиздец, как старался, но невольно покосился на спящего конопатого и улыбнулся. Йен мило сопел: его ресницы были как у девчонки, а неряшливо разбросанные рыжие патли хотелось взъерошить ещё больше; полуоткрытые, красные, от длительного поцелуя губы издавали милое присвиствывание. Такой спокойный и ещё совсем-совсем ребёнок.
Микки как можно быстрее старался отвести взгляд, но если бы у брюнета вместо глаз были лазеры — рыжий был бы давно мёртв. И даже мёртвым, со своей идеально белоснежной кожей, он бы выглядел просто по-пиздецки чарующим.
Милкович, наконец-то перестал коситься на него и теперь устремил свой взгляд только на дорогу, заворачивая уже на их улицу. Ведь, по словам Галлагера, он живёт здесь. Брюнет со всей силы сжал руль, впиваясь короткими ногтями в кожаную обивку, как бы ни хотелось, будить дрыхнущего одноклассника все равно придётся.
— Алё, спящая красавица, ты где именно живёшь-то? — Милкович бережно подёргал за плечо подростка, а тот и глазом не моргнул. Вот же блядство. Нет, нести в свой дом, когда там Игги, Милкович точно не будет, он же не до такой степени долбаеб. Может, поспать в машине? В последний раз пьяный Галлагер остался брошенным в совершенно чужом доме, в этот раз он в украденной машине, но с Микки.
Ливень усилился ещё сильнее, гром дал взбучку, озаряя весь район неоново-белым цветом от молнии. Йен шарахнулся от сильнейшего звука и разлепил глаза, показывая свою сонную мордашку.
— Куда ехать? В душе не ебу, какой у тебя дом, — смотря на Йена, говорил Микки, пока тот сладко зевал.
Тот лишь указал длинным пальцем вперёд, а Милкович послушно ехал, пока Галлагер выглядывал свой домик, под огромной стеной ливня. Картинки домов в этом районе были до ужаса одинаковыми, а дорога до безобразия покоцанная. Машина начала немного по-старушечьи кряхтеть, брюнет только сильнее вцепился в руль, как за спасательный круг, стараясь сейчас же нажать по тормозам, но голые шины начали бесстыдно пищать, тем самым оглушая район. Автомобиль немного подпрыгнул, запнувшись об что-то тяжёлое под колёсами, и резко затормозил.
— Сука, — зарычал Микки, ударяясь головой об руль.
Привязанный ремнём Йен, даже не оторвался от места. В этом затемнённом районе наехать на какую-ту хуйню проще простого.
— Ты как? — спросил рыжий, пытаясь дотронуться рукой до ушибленного места одноклассника, но тот лишь откинул его надоедливую руку от себя.
— Машине пиздец — вот как, — Милкович протёр лоб, невольно зажимая глаза от пульсирующей шишки, которая уже начинала кровоточить.
Йен расстегнул ремень, и вышел осматривать то, на что они могли наехать. Милкович ещё сидел в тачке, понимая, что Игги точно не будет счастлив из-за того, что тачка уже больше не заведётся, а отвозить её в мастерскую уж точно никто не будет.
Микки вылез из машины, видя, как Галлагер клацает телефон в надежде включить фонарик, но от огромных капель на экране, телефон не подаётся этому действию.
— Господи блять, да забей ты, — вырывается из Микки, пока Йен безнадёжно клацает свой аппарат.
— Твой лоб, — с неким отвращением в голосе говорит Галлагер, забивая на это занятие, находя новое . На лбу Милковича каплями стекает кровь, и он становится похожим на какого-нибудь Джека Потрошителя, стоя под проливным дождём, на южной стороне Чикаго, обтекающий алыми капельками крови. Возможно, если бы не ливень, все выглядело бы не так плохо.
— Это твой дом? — спрашивает Микки, пытаясь увести заботливого Галлагера от его маленькой сегодняшней неудачи, которая все ещё болезненно пульсирует.
Они снова стоят как два долбаеба, только теперь уже под ливнем, который останавливаться точно не собирается, а только сильнее ударяет, делая двоих парней до ниточки мокрыми, что их можно прямо сейчас полностью выжать.
— Мой, — подтверждает Йен, поворачивая голову в сторону двухэтажного, не слишком большого дома. Голова у рыжика все ещё неприятно болит, а тошнота подходит к глотке, отчего парень невольно кривится.
— Блять да, давай ещё обрыгайся здесь, — с насмешкой говорит Микки, подхватывая Галлагера, тем самым быстрее отводя его домой, чтобы проезжающие мимо копы не задавали слишком много сложных вопросов, на которые невозможно найти нужный ответ. — Давай ты через задний вход зайдёшь, — говорит Микки, все ещё немного поддерживая Йена, а потом совсем опуская, когда парень сам в состоянии стоять.
— Могу и через задний, — с ухмылкой говорит Йен, но замечая недовольное лицо Милковича, который явно не оценил юмор одноклассника, продолжает, — Зайди ко мне, куда ты пойдёшь? Ливень идёт, а твою машину только на металлом можно сдать, — совершенно спокойным голосом говорит Галлагер, стоя на заднем дворе своего собственного дома.
— Ты это все подстроил, нихуя тебе уже не плохо, — Милкович немного улыбается, и толкает рыжего в плечо, тот всё-таки немного отшатывается. — Ты как варенная сарделька, блять, не пей больше.
— Так зайдёшь? — дёргает бровями Галлагер, чувствуя, что алкоголь его немного, но отпускает.
Милкович понимает, что Йен Галлагер под влиянием алкоголя — самый обычный, настоящий Йен, которого он захотел поцеловать, замечая в его глазах совсем другое, не то, что он обычно видел: искренность. А сейчас, в его глазах снова читается сексуальных подтекст.
Комментарий к Слишком долгая дорога домой
Я вам еще не надоела?
Извините за задержку)х
========== Домашние посиделки ==========
***
Милкович сам не смог ответить на вопрос: почему он всё-таки оказался на кухне Галлагера, пока тот искал аптечку? Погода наладится, и он точно пойдёт домой, а пока он сидит на высоком стуле, отчего его ноги свисают, как у ребёнка. Свет везде приглушён, и брюнет был уверен, что вся семья рыжего уже сладко спит, но он все ещё сидел немного в напряжении.
«Он дома у Йена» — это даже звучит абсурдно.
— Все, что нашёл, — оповещает его Йен, стоя в руках с ваткой и баночкой зелёнки. Он подходит немного ближе к Милковичу, обильно намачивая кусок ваты жидкостью зелёного цвета. Рыжий поднимает руку вверх, дабы уже намазать гематому в лечебных целях, но брюнет отталкивает его, забирая это все в свои руки.