Когда урок уже начался перед классом стоял Лейхи. На нем был брендовый костюм пурпурного цвета, от чего слегка рябило в глазах. Микки и в душе не ебал, от куда у этого учителя столько денег, что он может позволить себе не только дорогую одежду, а и неплохую тачку, которая припаркована возле здания. Химик был слегка обеспокоенным, говорил не понятно. Хотя, брюнет склонял это к тому, что он — и химия это два разные полюса. Может, поэтому, его речь кажется такой невнятной?
Милкович крутил ручку, периодически поглядывая на дверь. Рыжего так и не было, стул рядом был пустой. Он хотел взорваться от счастья, потому что не увидит хотя бы день этого пидора. Такое не могло не радовать. И все равно с маленькой надеждой косился на дверь, пока Лейхи объяснял новый материал. Хотя в душе парень понимал, что не сможет так же игнорировать его, как делал это с поцелуем. И если он заведет эту тему, то Йен получит по своей наглой морде несколько раз, пока все это не вылетит из его головы тоже.
Дверь со скрипом открылась, показывая высокую фигуру. Неужели, блять. Галлагер как всегда опоздал, это ни у кого не вызвало удивление. Но Милкович игнорировал такой факт. Лейхи, будто забыв о чем говорит, начал улыбаться как маленькая девочка при виде новогоднего подарка. Йен был в слишком хорошем настроении, такое видно сразу. Микки научился понимать, когда тот приходит в хуевом настроении, а когда выглядит так, будто стоит на престоле. Речь химика стала более ясной, и класс начал хихикать, додумывая что Чарли надрачивает на образ Йена на переменах. А что, возможно, так оно и есть. Рыжий выглядел очень привлекательно, такое сложно было не заметить сразу. Волосы идеально зачесанные, такого яркого рыжего цвета, что кажется, будто его голова горит ярким пламенем. Черные джинсы идеально сужали его стройные ноги, а полосатая рубашка облегала каждый мышцу на подкаченном теле. Теперь, сука, ясно чего он опаздывает. Марафет наводит, словно баба. Микки хотелось съежится от такого пидороского видка своего одноклассника, но мысль о том, что он выглядит пиздец каким очаровательным заняла достаточное количество места в его мыслях.
Этот парень — самый странный человек в мире, пожалуй. За все время на учебе он был то слишком опечаленным — суицидником подростком, а в другой день сразу же будто героем сериала «Сплетница» идеально выглаженным и вычещенным, с самооценкой выше небес, ей богу, блять.
Галлагер даже не доставал ничего из портфеля, а сразу же повернул голову на рядом сидящего брюнета, который сразу же невольно дернулся. Взгляд был таким пронзающим, что мог убить. Химик поглядывал больше на последнюю парту, где сидел Микки и Йен. Точнее, поправочка: только Йен. Но когда нервный подросток не понимал, как решать очередную задачу, зависая с мелом в воздухе, учителю пришлось убрать свою интересность в задницу и помочь.
— Скучал? — спросил Йен, аккуратно кладя руку на ногу Микки.
Тот громко сглотнул, прикусывая губу. Он попытался контролировать все, что происходит, но выходило довольно-таки паршиво. Весь класс был занят своими делами: кто играл в телефон, кто обсуждал очередного ебыря, а кто послушно вслушивался в каждое слово учителя.
Всем было не до них, мальчиков, которые по какой-то глупой случайности сидят вместе.
Длинные пальцы обхватывали ногу, проводя выше нежными движениями. Галлагер с маленькой победой в глазах смотрел на то, как Микки нервничает, не убирая при этом руку. Возбуждение пришло сразу же, а мурашки бегали по всему телу. Одно ебанное прикосновение. Что с ним не так? Рыжий посмотрел на доску, будто интересуется этой хуетой в данный момент. Его рука послушно лежала там же, поднимаясь к бедрам. Брюнет готов был прямо сейчас забить на всех, и отдаться ощущениям. Страх и ненависть к себе появляться не собирались, как обычно случалось, только дикий восторг от ладони Галлагера, которая обхватывала бедро. Микки сидел без слов, снова боясь помешать. Скучал? Да нет, что за бабская хуета. Но длинные пальцы скользнули вниз брюк, дотрагиваясь до оголенной кожи. Попал. Кажется, это ловушка. Как пальцы могут творить такое всего лишь мягкими и тактичными движениями? Йен особо не парился, не догадываясь даже сколько всего внутри его жертвы. Рука скользнула еще ниже, пальцы будто были созданы для проникновения в чужое пространство.
— Маленькая похотливая сучка, — совсем по доброму прошептал Йен, с хрипотой, как он умеет. Уши сводит от сексуальности. Умеет же, гребанный никому не нужный эгоистичный мудак.
И слова Йена снова все испортили, потому что Микки приходит в себя, несмотря на покалывание в область паха.
Резким движением он отталкивает назойливую руку рыжего. Такую, сука, приятную.
Галлагер в недоумении смотрит : «Серьезно?». Понимая, что Микки возбуждается быстрее, чем девственница. Он вскидывает две руки вверх, показывая, что не собирается больше его трогать. Но, кажется, брюнету этого мало, он сомневается еще пару секунд, будто думает, правильно ли то, что он делает. Последнее время он сделал кучу ошибок, но нет ничего что нельзя исправить. Похуй. Его татуированные костяшки сжимаются в кулак. Йен закусывает губу, и уверенно смотрит, в его глазах похоть чистой воды. Мудак.
Нет времени для сомнений больше, и кулак летит прямо в нос, силы Микки никогда не умел рассчитывать.
Зачем? Почему? Ради чего? Все эти вопросы останутся открытыми навсегда. И кто из них теперь мудак?
Галлагер хватается за нос, потому что кровь льется оттуда ручьями. Парта быстро оказывается в красных пятнах, и теперь все головы устремились сюда. Смотрят, сука, как будто никогда не видели человека с разбитым носом. Чарли быстро подбегает к Йену, подхватывая его за талию. Будто этот сукин сын не в нос получил, а сознание теряет. Класс зачарованно смотрит, через пару минут это будет новой темой для обсуждения.
Рыжий отмахивается от него, улыбаясь. Страхи подтвердились в сто процентов: этот парень псих.
Он с легкостью покидает кабинет, все еще держа руку возле удара. Микки сидит неподвижно, пока Чарли не подбегает к нему в плотную и не хватает за шиворот.
— Какого хера? — кричит он, как озверевший.
У всех в глазах теперь паника, никто не видел Чарли таким. Милкович не может ответить ни слова, все произошло слишком быстро, ком в горле так и остался стоять неподвижно.
========== Кто кого? ==========
***
— Я внимательно вас слушаю, — удобно устроивавшись на кожаном кресле, директриса полностью осмотрела Микки.
Тот в свою очередь лишь пожал плечами. В кабинете еще так же находились Йен и Чарли, они сидели рядом на маленьком диване, настолько близко, что их коленки соприкасались. Учитель обеспокоенно смотрел на Галлагера, который не был несчастным, его нос слегка посинел, но крови уже не было. Оба молчали, ожидая хоть каких-то слов. Но тишина так и осталась висеть в воздухе огромной тучей. С Милковича хер что выпытаешь, даже профессиональный психолог ничего не смог добиться своими разговорами, которые уже заученные наизусть.
— Если ты продолжишь молчать, я приму меры, — женщина была настроена серьезно, но её глаза все время метались смотря на диван. Будто проверяя, как выглядит пострадавший.
А что тут скажешь? Врезал потому, что этот рыжий обсос полез своей рукой, от которой уже хочется кончить, к его жизненно важному органу? И самое противное — он не убрал руку сразу. Как всегда, долбоебина. Милкович протер рукой по лицу, обреченно вздыхая, показывая, насколько эта тема ему не интересна. Ну, подумаешь, что тут такого? В обычной школе этому бы не придали нужного значения. Но тут Микки словно самый опасный преступник, а Лейхи мать-героиня, закрывая своим телом бедного Йена, такого всего невинного, но с кривоватой улыбкой, которая даже сейчас была на его лице, смотря на брюнета.
— Моя вина, Миссис Одри, — начал Галлагер, освобождая себя от надоедливого разговора, который мог бы продлится вечность. Потому что Микки — аквариумная рыбка, которая только блымкает и молчит.
Одри с интересом перевела взгляд на эту сладкую парочку. Теперь, кажется, картинка сложилось. Кто-кого трахал не важно, но Микки не такой тупой, чтобы не понять очевидного. Ему стало до жути противно, представляя как они вместе. То ли маленький процент ревности проскочил внутри, потому что Йен умеет доставлять удовольствие, а этот химик не заслуживает такого. Его дорогие костюмы, айфон, навороченная машина — от всех этих мелочей уже воротило Милковича. Мажорчик ебанный. Он никогда не любил таких людей, а представления о том, что рыжик берет у него в рот просто доводило до жестокой тошноты.
И вот опять, Галлагер впрягается за него. Ну и пусть, он же реально виноват. Его гребанная рука, которая довела Милковича до дикого и почти животного возбуждения. Да блять, что с ним не так? Теперь этот вопрос стал в топ часто задаваемых.
— Вот не нужно покрывать его, Йен, — и не без этого, Чарли как всегда вставил свои слова, почти незаметно дотрагиваясь до руки парня, от чего он быстро дергает ею.
Все это не замечает никто? Да это же очевидно, господи. Это школа для слепых, явно. Потому что каждый говорит: « Лейхи и Галлагер такие хорошие друзья» и прочую поебень. Друзья? Да они заднеприводные, неужели так сложно сложить два плюс два.
Разговоры смешались и превратились в кашу, но Микки не участвовал в этом балагане, он вышел сухим из воды, а это многого стоит. Теперь никаких «спасибо» или тупых просьб. Флаг в руки этому рыжему, хочет быть героем? Пожалуйста, никто не мешает. Милкович не чувствовал ни капли своей вины, если бы Галлагеру было хотя бы плохо и он оказался на больничной койке, тогда вполне реально, что брюнету стало бы немножко его жалко. А так — хуй там был.
Чарли свирепо вышел из кабинета, сильно хлопая новенькой дверью, от чего табличка с именем на ней чуть не отвалилась. Одри сдвинула брови на переносице, но потом кивнула в сторону, чтобы они тоже уходили.
Все решилось лучше, чем могло было. Йен полностью взял вину на свои плечи, сказав, что заслужил. А Милкович не тот парень, который будет терпеть такое. Так эта ситуация и замялась: если двое совершенно спокойны, то есть ли смысл разводить из этого катастрофу? Только вот химик был не в восторге, понятно почему, этого рыжего он защищает, как преданный пес, а Милковича бы убил при первой же возможности. Ну, кто кого, кто кого.
Милкович покинул кабинет первым, идя по длинному коридору в полном одиночестве. Благо, сейчас был урок, и нет тупых малолетних уродов, которые путаются под ногами. Директриса отпустила их обоих из-за этого неприятного конфуза. Да блин, он каждый день готов бить Галлагеру по носу, лишь бы его отпускали домой пораньше. В раздевалке висело слишком много верхней одежды, и брюнет приложил огромные усилия, чтобы найти свою парку болотного цвета и , застегнув ее до конца, он собирался покинуть это место, думая о том, чем заняться. Вариантов было немного: или посмотреть что-то по телевизору, или же просто сладко поспать, потому что вставать в такую рань он до сих пор не мог привыкнуть.
— Так что, к тебе идем? — рыжий шагнул внутрь раздевалки, прикрывая дверь.
Он искал свое пальто. У него было шикарное кашемировое пальто черного цвета. Оно идеально подходило ему, будто создано чисто для Йена, выделяя его рыжие волосы и бледную кожу, от чего он смотрелся еще шикарнее в миллионы раз. Милкович, стоя в своей потрепанной парке чувствовал себя слегка неловко, когда Галлагер надел свою верхнюю одежду.
Кажется, брюнет завис, смотря на Галлагера, будто он находится в картиной галерее, а Йен слишком красивая картинка, нарисована слишком идеально. Понадобилось еще пару минут, чтобы Микки смог вспомнить, что же все-таки сказал этот сучёныш.
— Хочешь поговорить об этом? — грубость и злость слышалась в тоне Микки, когда он прижал Галлагера к стене, и держал очень сильно, вжимая подростка в обшарпанную штукатуру, оставляя маленькие синяки на лопатках. Но Йен и не думал вырваться, он стоял смирно.
— Да, хочу поговорить о том, как ты стонал, — ерзал Галлагер, наблюдая за Милковичем, который вскипает как чайник на плите. Это даже немного забавляло, но Йен все еще немного боялся брюнета, хотя точно знал, чего хотят оба.
Йен хочет только для галочки, а Микки и правда хочет.
— Еще вякнешь об этом, я вырву твой язык и запихну тебе в анус, — Микки все еще вжимал одноклассника в стену, обжигая жгучим взглядом.
На самом деле он хотел это все прекратить. Ведь этот мелкий пиздюк словно издевается, мучает, водит на коротком поводке. Милкович не любит, когда им помыкают, даже если он чертовски возбужден от этого рыжего эгоистичного отмороженного с охуительными навыками минета уебана.
— Ну что ты, мой язык предназначен для других действий, — Галлагер совсем расслабился, и говорил все, чтобы еще сильнее позлить парня. Боязнь получить в лицо отошла на второй план, смотря, как Милкович бесится, словно он — ангел во плоти.
Микки прямо сейчас хотел еще раз врезать ему в лицо, смотря на наглые глазки, которые светились от полученной дозы. Галлагер любит издеваться, явно любит. Но, замечая его опухший нос, отбрасывает мысли об ударе глубоко в себя.
— Блять, я был пьян, — Милкович констатирует факт и выпускает рыжеволосого из своей хватки.
Гнев немного утихает, а вот стыд берет своё. Пьян — не пьян. Он хотел этого, черт возьми. И до сих пор хочет повторить, или просто пережить этот минет заново. И этот рыжий червяк точно это знает, потому что ухмыляется так, будто читает все мысли брюнета.
Галлагер отряхивает пальто, покидая раздевалку, без слов. Мол: этого всего и не было, я просто забрал свое шикарное пальто и свалил.
— Больной ублюдок, — отругивается Милкович и ударяет кулаком об тот кусок стены, где только что прижимал тело.
Штукатурка полностью осыпается, оставляя голый кусок. В следующий раз Милкович решил , что сломает его носик, чтобы не смел вспоминать об этом снова. Это вызывает у него стояк. Блять, то есть отвращение. Да, стыд и отвращение это вызывает.
Комментарий к Кто кого?
спасибо за то, что вы читаете хх
========== Неполадки ==========
***
— Хватит трахаться, суки, — заорал Милкович, пытаясь унять ненависть к своей шлюхе-сестре и её новому ебырю.
Но до ушей Микки доносились не только протяжные стоны, а и скрип старенькой кровати, которая уже была не в силе выдерживать всех трахальщиков Мэнди.
Парню уже казалось, что лучше бы он остался в школе, там и то поспать поспокойнее можно. Вот что значит — не вовремя пришел. Милкович старался закрыть голову подушкой, но глухое: «быстрее» все равно доносилась сквозь стены. Охуительно поспал, просто заебись.
— Кровать, блять, поберегите, — кричал брюнет настолько громко, чтобы у этих двоих возникла жалость к старой койке, которая пережила слишком много за время нахождения в семье Милковичей.
Но все по хую, они ебались, как кролики, безудержно выкрикивая признаки удовлетворения. Если бы не лень, Милкович уже давно ворвался в комнату, выбрасывая парня за порог. Да и возможность увидеть голое тело своей сестры и её очередного любовничка никак не входило в его планы.
Когда шум немного умялся, Микки с облегчением закрыл глаза, пытаясь уснуть. Но лицо Галлагера будто сочилось в его сознание, даже не в том, где он делает минет. А просто его лицо. Веснушки , небрежно разбросанные по всему лицу и наверняка не только по нему, будто очерченные губы, похотливые зеленые глаза с длинными ресницами и маленькие ямочки, на его бледноватых щеках.
— Ебал я его в рот, — разозлился Милкович за то, что вообще думает об этом всем.
Сегодняшнее прижимание к стене заставило его не только разобраться с этим похотливым подростком, а и внимательно рассмотреть каждые мелочи. Если бы у брюнета спросили, какого самого красивого человека он знает, то первое что пришло в голову было: Йен Галлагер. И это чистейшая правда, глупо отрицать очевидное.
Он красив собой, и пользуется этим для своей же выгоды. Даже если Милковичу было все еще трудно раскусить Йена, но факт оставался фактом. Галлагер пользуется своей нереальной красотой и харизмотичностью. И даже если вас тошнит от рыжих, и вообще от парней, вы невольно поддаетесь ему, ведь Галлагер будто гипнотизирует и от этого было страшно.