}Окунувшись в воду, я вдоволь наплавался и нанырялся, а потом вспомнил, что не прихватил с берега золу. Я попросил принести ее Билла, переворачивающего тетеревов, и тот, подняв голову, кивнул. Я повернулся к нему спиной, рассматривая камни под водой, и немного опешил от неожиданности, когда Билл внезапно появился за моей спиной. В тот день у него было довольно игривое настроение, и не успел я опомниться, как оказался с головы до пояса обсыпанным золой. Поморгав, я с укоризной посмотрел на веселящегося юношу и принялся растирать по себе золу. Билл, не оценив моей реакции, начал нырять и хватать меня за ноги, и мне приходилось постоянно переступать, как застоявшейся лошади, и пытаться от него увернуться. В конце концов, я тоже заразился настроением своего проводника и в отместку ухватил его за бока. Билл завизжал на такой высокой ноте, какой я никогда от него не слышал. Я изумленно замер, а Билл судорожно хихикал, пытаясь отдышаться.
}- Я боюсь щекотки, - пояснил он, немного отходя от меня. Но было поздно. Я вновь приблизился к нему, обхватывая крепче одной рукой, и принялся легко проводить пальцами другой по его бокам, спине и животу. Билл вырывался, хохотал и разбрызгивал вокруг себя воду, а мне доставляло истинное удовольствие так его мучить в ответ на все издевательства надо мной. Билл уже начал хрипеть и, повернувшись ко мне лицом, умолял прекратить пытку. Я, улыбаясь, все-таки провел по его спине еще раз, но уже не щекоча. Юноша вдруг посерьезнел, бегая взглядом по моему лицу. Я вдруг понял, насколько двусмысленно близко мы стоим друг к другу. Можно было отчетливо разглядеть слипшиеся от воды ресницы Билла на полуопущенных веках, влажные губы и легкий румянец… Билл вдруг потянулся к моему лицу, я хотел отстраниться, но не смог сдвинуться с места. Тонкие руки обвили мою шею, и Билл положил голову мне на плечо, слегка прижимаясь ко мне. Я застыл, будто зачарованный, и мог лишь машинально поглаживать его по спине… Все это длилось лишь несколько мгновений, но показалось мне веками. Билл отодвинулся, смущенно улыбнулся и поплыл в сторону берега, а я глядел ему вслед, пока не почувствовал, что начинаю замерзать.
***
}За обедом я спросил проводника, что за песню он пел сегодня, купаясь. Между нами ощущалась какая-то неловкость, но доверие не было потеряно, и Билл охотно рассказал мне, что это одно из свадебных песнопений сиу. Мы выпили по глоточку виски из фляжки, подаренной нам на прощание полковником, и я решил задать вопрос, давно меня интересующий. Я спросил, есть ли у Билла невеста, и собирается ли он, вообще, жениться. О своей неудачной свадьбе я рассказывал давным-давно, еще в начале нашего путешествия и, помнится, и Билл, и Тадеус тогда изрядно посмеялись. Правда, тогда наш проводник все еще был довольно замкнутым, чтобы ожидать от него истории о его личной жизни, но теперь мы были достаточно близки, чтобы я мог поинтересоваться этим вопросом и не показаться грубым и невоспитанным.
}Билл задумался на секунду, а потом усмехнулся и заявил:
}- Мне никто не нравился…
}- Но ведь родители часто не спрашивают своих детей о их симпатиях, когда дело касается женитьбы, не так ли?
}Билл развеселился еще больше:
}- Мои родители пытались сосватать мне несколько невест, но заставить меня на них жениться они не смогут точно.
}Я помолчал, вороша палкой угли в костре. Билл сидел рядом, в своей излюбленной позе: обхватив руками колени.
}- Ищешь большую любовь? – постаравшись, чтобы мои слова не звучали насмешливо, спросил я.
}Билл не ответил, улыбаясь и глядя куда-то вниз, на свои ступни.
}- Ты говоришь, что в твоей родной деревне у тебя не очень хорошие отношения с людьми, и тем не менее, в первый же день, не успели мы отойти, ты хотел вернуться… Почему? – вновь нарушил повисшую тишину я.
}Билл поморщился, но все же произнес:
}- Я не хотел никуда идти с вами. Меня заставили, а я… Ты сам знаешь, как я тогда относился ко всем европейцам.
}- Но ведь наше возвращение все равно не спасло бы тебя от необходимости быть нашим проводником?
}Билл вдруг раздраженно нахмурился, что бывало всегда, когда он понимал, что совершил ошибку.
}- Да, я сглупил. И не надо мне теперь постоянно об этом напоминать! – довольно агрессивно огрызнулся он.
}Я улыбнулся, легонько пихая его в бок:
}- Я и не собирался дразнить тебя по этому поводу… - и с облегчением увидел, как раздражительность в его глазах сменяется такой привычной и приятной мне теплотой.
***
}Место, в котором мы оказались, было просто невероятно красивым и уютным, и нам жаль было его покидать. Но следовало продолжить наш путь. Как и планировалось раньше, мы двинулись вверх по течению реки, и это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, рядом с водой всегда водилась живность, на которую можно было поохотиться. Во-вторых, можно было не думать о запасах воды. В-третьих, рядом с рекой всегда можно было найти укрытие в виде пещеры или скал, рядом с которыми можно соорудить шалаш. И, в-четвертых, русло реки проходило по низинам, таким образом, нам не пришлось бы взбираться на вершины гор, часть из которых была покрыта ледниками. Мы часто видели эти заснеженные пики, и мне все время хотелось вскарабкаться на них, но я прекрасно понимал, что наши снаряжение и одежда для этого не подходят.
}Несмотря на то, что мы не достигли самых высоких точек Каменистых Гор, с каждым днем становилось холоднее. Хвойные леса сменились лугами, и искать ночлег становилось все труднее, не говоря о том, что порой не из чего было развести костер, способный греть долгое время. Наступала осень, и мы торопились поскорее перебраться на другую сторону хребта, чтобы успеть добраться до населенных пунктов до прихода настоящих холодов.
}Впрочем, иногда природа давала нам передышку в виде зеленых долин, не тронутых цивилизацией. Всегда хотелось остаться там подольше, но нас гнала дальше мысль о возможной зимовке в горах в случае, если мы не успеем перебраться через горы до середины сентября.
}Если не удавалось найти подходящее место для ночлега до наступления темноты, мы ложились спать у больших валунов, спасающих от ветра. У каждого из нас было по одеялу, но было так холодно, что приходилось спать вместе, накрывшись обоими. Билл спал спокойно, хоть и чутко, а я часто просыпалась, чаще всего из-за того, что проводник прижимался ко мне чересчур близко. Эта близость не раздражала меня, но приводила мои чувства в смятение, поэтому я подолгу не мог заснуть, слушая ночные звуки и ощущая теплое дыхание Билла. Я часто ловил себя на мысли, что мне хочется обнять его еще крепче и притянуть к себе, и отнюдь не холод был тому причиной…
***
}Мы почти дошли до планируемой наивысшей точки нашего путешествия, когда со мной произошла неприятность, обернувшаяся затем серьезными последствиями. На пути нам попался чересчур разлившийся ручей, и было решено перейти его поперек, что мы и стали делать, прыгая по камням и стараясь не замочить ноги. Билл легко справился с этой задачей и уже ждал меня на противоположном берегу. Я замешкался, моя нога соскользнула, и я упал в ледяную воду, сразу же уходя в нее с головой. Хорошо, что это случилось близко от берега, и я успел выбраться из ручья, пока Билл не бросился мне на подмогу, ведь и его могла постигнуть моя участь…
}Тогда же мы только посмеялись и остановились на привал, чтобы развести костер и высушить мою одежду. К сожалению, очень сильно пострадали мои записи, хоть часть из них и удалось спасти, разложив на камнях под лучами солнца… Билл постарался утешить меня тем, что обязательно поможет восстановить материал после нашего возвращения, и отправился собирать сухую траву и ветки для костра. Я же занялся нашими вещами и приглядел неплохое место для ночлега: разлом в скале, не слишком широкий, чтобы его продували все ветра, но достаточный, чтобы два человека смогли там укрыться от непогоды.
}Билл долго искал хоть что-то, из чего можно было развести приличный костер для просушки моей одежды и разогрева припасенной еды, и за это время я успел еще больше продрогнуть. Даже виски из спасительной фляжки полковника не смог мне толком помочь.
}Вернувшийся Билл с тревогой оглядел меня, но не стал причитать. Он быстро развел огонь, развесил мою одежду так, чтобы она высохла, а не сгорела, и на скорую руку приготовил нам ужин. Еда и тепло от костра повысили мое настроение, и я решил отметить почти половину пути, пройденного по горам. Билл поддержал меня, и мы допили оставшийся виски, неожиданно сильно ударивший по нашим головам. Мы шутили и смеялись, вспоминая мою сегодняшнюю неуклюжесть, а Билл подсаживался ко мне все ближе и ближе, пока, наконец, не оказался так близко, что я случайно задел его рукой, когда помешивал угли. Я взглянул на него и заметил, что его настроение с веселого вдруг сменилось на задумчивое и даже несколько мечтательное. Он смотрел вроде бы на меня, но в то же время будто не видя меня, будто его взгляд проходил сквозь мое тело. Легкая улыбка играла на его губах, и я вдруг понял, насколько мне хочется его обнять.
}Билл не стал противиться, и стоило мне обхватить его рукой за талию, как он сам прильнул ко мне, обнимая в ответ. С ним было тепло и уютно, и я, не сдерживая себя, положил голову ему на плечо. Мы сидели так довольно долго, огонь почти погас, и Билл, видимо, решил подложить еще веток. Он как-то неловко дернулся (очевидно, за время сидения в одной позе у него затекли ноги), и случайно навалился на меня, задев щекой мой лоб. Я почти задремал и сразу же встрепенулся, поворачивая к нему лицо. Глаза юноши оказались неожиданно близко от меня, они блестели в отблесках догорающего костра и казались почти непроницаемо черными… Билл вдруг потянулся ко мне, и в следующее мгновение я почувствовал его мягкие губы на своих губах. В тот момент я не был удивлен этому поцелую, все казалось мне совершенно правильным и нужным, поэтому я, не раздумывая, ответил, зарываясь пальцами в так привлекавшие меня мягкие волосы Билла.
}Мы улеглись спать, как обычно, вместе, и я давно не спал так крепко и спокойно. На утро же мы ни словом не обмолвились о произошедшем вечером, будто бы ничего не произошло.
***
}Спустя несколько часов мы, наконец-то, преодолели водораздел между Тихим и Атлантическим океаном. Все это время мы взбирались вверх по каменистой пустоши, периодически перелезая через скалы или огромные валуны, попадавшиеся по дороге. Я не говорил Биллу, что с каждой минутой чувствовал себя все хуже и хуже, что силы покидали меня, ведь в данной ситуации не было другого выхода, кроме как идти вперед: остановиться здесь на привал или ночевку мы не могли, следовало перебраться через хребет и найти укрытие там.
}Билл иногда останавливался и с тревогой смотрел на меня: он все-таки убедил меня отдать ему все свои вещи, так что я шел налегке. Конечно, мой проводник догадывался, что я подхватил лихорадку после «купания» в ледяной воде, но он и сам прекрасно понимал, что чем быстрее мы пройдем этот участок пути, тем будет лучше для меня.
}К вечеру я ослабел настолько, что мой мозг уже не в состоянии был функционировать. Я просто шел за Биллом, держа в поле зрения его хрупкие плечи, нагруженные сейчас двумя заплечными мешками. Я не смотрел по сторонам и не пытался что-то запомнить, все мое внимание было уделено тому, чтобы не споткнуться, потому что я сомневался, что смогу подняться после падения. Однако как я не следил за этим, все же ноги меня подвели, и я полетел лицом вниз на камни, чудом успев подставить руки. Билл тут же подбежал ко мне, и я попытался встать хотя бы на четвереньки, но закружившаяся голова и темнота перед глазами не давали мне этого сделать…
}…Я очнулся в пещере, достаточно большой, и в первый момент испугался, потому что не помнил, как попал сюда. Билл разводил костер и, обратив внимание на меня, подошел и дал мне напиться. Я положил тяжелую голову на наши мешки и натянул на себя покрывала: мне было ужасно холодно… Глаза закрылись сами собой…
}…Во второй раз меня растолкал Билл, давая выпить какой-то горячий горький отвар. Он пытался накормить меня, но я был не в силах двигать челюстями, поэтому он оставил меня в покое, и я тут же провалился в забытье… Снилось что-то странное, несуразное, будто гротескные картинки, а в голове постоянно гудело, и будто кто-то звал меня по имени, сначала тихо, а потом все громче и громче, пока это не становилось невыносимым… Я вздрагивал, приходя в себя и видел черное небо в расщелине между скал, ярко-горящий костер, и лежащего рядом Билла, поглаживающего меня по руке… Снова засыпал, чувствуя ломоту в костях, а потом я уже не помнил, сколько было таких пробуждений то от холода, то от жары… Иногда я видел, что наступил день: было светло и огонь почти не горел, иногда понимал, что сейчас ночь, судя по весело трещавшему костру и темени снаружи. Иногда Билла не было (очевидно, он уходил за водой, на охоту или пытаясь найти свои травы), и я испытывал тревогу и вину из-за своего беспомощного положения, чувствуя страх за него; но чаще всего он крутился вокруг меня или костра, или лежал рядом, пытаясь согреть меня своим теплом. Его присутствие успокаивало меня, я не хотел отпускать его от себя, и зачастую просыпался, понимая, что крепко притягиваю его к себе, дыша куда-то в его пушистые волосы, щекотавшие мне нос. Он обнимал меня в ответ, смирно лежа рядом. Иногда я слышал, как он что-то шепчет, будто молится, но не мог разобрать слов…
}Я проснулся на рассвете, чувствуя, что мое сознание более-менее прояснилось. Билл тихо спал рядом, и я не стал его будить. Но стоило мне потянуться к лежавшей недалеко фляжке, чтобы напиться, юноша тут же встрепенулся, глядя на меня сонным и усталым взглядом, явно ничего не понимая. Я успокаивающе сжал его ладонь, поглощая воду, и с довольным вздохом вновь улегся, улыбаясь своему спасителю. Билл улыбнулся в ответ, тоже утоляя жажду. Он уточнил, действительно ли я чувствую себя лучше, и мне пришлось его долго заверять, что голова у меня не болит, жар спал, и ломота в теле прошла. Только после этого юноша угомонился, вновь возвращаясь в мои объятия. Он тихонько дышал мне в шею, а я поглаживал его между лопатками, иногда прижимая к себе крепче. Внутри меня разливалась бесконечная благодарность и нежность к этому человеку, которую я не мог выразить простыми словами. Поэтому я осторожно поцеловал его в висок, и Билл, тут же заворочавшись, потянулся к моим губам…
}В этом поцелуе слились все наши чувства – беспокойство и волнение друг за друга, смятение от странности наших отношений, его забота и моя благодарность, а еще искорки зарождающейся где-то глубоко внутри нас страсти…
}
***
}В лихорадке я пролежал два дня, как сказал мне Билл. На третий день мне стало лучше, и я все порывался продолжить поход, но проводник меня останавливал. Мне понадобилось еще несколько дней, чтобы восстановить силы.