}Наш типи, к сожалению, остался вместе с ослом и моей лошадью у арапахо, так же, как и наш с полковником гардероб. Остатки провизии, которой мы запаслись в деревне дакота, тоже достались этим разбойникам, в остальном же переживать было не из-за чего. Шошоны, хоть и старались выдворить нас побыстрее, все же снабдили нас своей традиционной одеждой и обувью, сделанной из мягкой замши, такой же, что и одежда Билла, а так же разрешили взять нам немного еды. Я с трудом представлял, как мы теперь будем ночевать без типи, ведь в горах бывает холодно, да и погода иногда меняется очень быстро, но наш проводник лишь махнул рукой, заметив, что из подручных средств, коих здесь полно, всегда можно будет соорудить шалаш и накинуть сверху шкуру или плетеную циновку.
}Билл, вообще, был крайне воодушевлен предстоящим продолжением нашего путешествия, ведь он никогда не был западнее этой деревни и никогда не поднимался в горы. А вот полковник Хоффманн как-то загрустил, что было для него странно. Впрочем, как выяснилось позже, грусть его носила некий интуитивный характер, будто полковник уже заранее знал, что нам придется расстаться.
***
}Покинув деревню шошонов, мы начали восхождение на Каменистые горы. Середина августа в этих местах характеризуется большим количеством гроз, и не успели мы отъехать на достаточное расстояние, как попали в одну из них. Мы смогли найти укрытие в небольшом перелеске, гроза кончилась быстро, а дорога не успела размокнуть. Впрочем, каменистой тропе, наверное, в любом случае вода не смогла бы нанести ощутимого вреда. Билл, полностью промокший, но все равно полный воодушевления, успокаивал свою лошадь во время особо громких раскатов грома, а полковник огорченно вздыхал, пытаясь раскурить потухшую трубку.
}Я заметил, что с каждым днем энтузиазм Тадеуса проходит, и он не раз жаловался мне на боли в костях по утрам. Учитывая, что до этого мы спали в типи или в вигваме, могу себе представить, как он чувствовал себя после ночи, проведенной на свежем воздухе. Признаться, я испытывал тревогу за здоровье друга, и был бы рад, если бы у него была возможность вернуться в Нью-Йорк в комфортных для него условиях. Сейчас, это к сожалению, было невозможно, ведь проделать обратный путь в одиночку – самоубийство чистой воды. Именно по этой причине я даже не заикался о возвращении полковника. Я испытывал смешанные чувства – с одной стороны мне не хотелось расставаться с Тадеусом, с другой – я прекрасно понимал, какие опасности для него таят горы. И в этот самый момент нам в очередной раз улыбнулась удача.
}Уже второй день мы медленно взбирались на предгорья, дорога плавно поднималась вверх, и мы могли использовать лошадей. Но становилось ясно, что дальше эти животные не пройдут – необходимо было продолжать путешествие пешком. Больше всего переживал Билл – он не хотел отпускать свою верную лошадь на свободу, и уж тем более продавать ее, но другого выхода не было.
}Наш проводник упорно вел своего гнедого четвероногого друга вверх, освободив его от своего веса и части вещей, когда из-за небольшой скалы показалось группа всадников.
}Зная нрав здешних обитателей, я сразу же схватился за ружье, а Билл – за свой лук, но, услышав радостный вскрик полковника, мы в недоумении поглядели на него. Тадеус направился к людям, которые при ближайшем рассмотрении оказались европейцами.
}Встретить белых в этих местах было поистине чудом, я, признаться, и забыл почти, как они выглядят. Оказалось, что это были военные, посланные для изучения природных ресурсов Луизианы, которую американские власти в скором времени собирались купить у французов. Одним из участников экспедиции был старинный приятель полковника, и радость от их встречи невозможно было описать словами. По такому случаю было решено сделать большой привал.
}Во время обеда, у костра мы узнали, что встретившиеся нам военные так же, как и мы, в начале лета покинули Нью-Йорк, объехали большую часть Великих Равнин и собирались вернуться обратно с собранной информацией. Я предложил им забрать наших лошадей и привести обратно, так как был уверен, что животные попадут в хорошие руки и доберутся домой в целости и сохранности. Офицеры очень обрадовались, им как раз не хватало лошадей для поклажи, и теперь дело было лишь в сопротивлении этому решению Билла. Мне пришлось долго уговаривать нашего проводника, и в итоге он согласился, что другого выхода у нас нет, и нам очень повезло, что таким образом мы смогли пристроить наших верных животных, а не оставлять их на произвол судьбы. Единственным условием Билла было разрешение еще раз проехаться верхом по небольшой долине, которую мы преодолели ранее. Естественно, никто не посмел ему отказать в этой просьбе.
}Юноша снял седло и оставшиеся вещи, полностью освободил от сбруи лошадь, и легко вскочив на нее верхом, помчался вниз по едва заметной тропинке на глазах у изумленного меня, полковника и его товарищей.
}Спустя какое-то время мы заметили, что запасы хвороста потихоньку иссякают, а ведь нам надо было как-то продержаться целую ночь на свежем воздухе. Я вызвался собрать еще хвороста в долине, куда и отправился вслед за Биллом, но пешком.
}Начинало темнеть, хотя день тогда был ясным, и я, боясь заблудиться, быстро насобирал огромную охапку сухих веток, надеясь, что ее хватит. Я как раз поднимался на возвышение, на котором мы устроились для ночевки и уже даже видел неяркий огонек костра из-за густого кустарника, когда услышал позади себя топот неподкованных копыт. В первый момент я немного растерялся, подумав, что сюда мог забрести кто-то из арапахо, но спустя мгновение разглядел в сгущающейся темноте нашего проводника. Он улыбался и явно был намного больше спокоен, нежели днем. Поприветствовав меня, он ловко спрыгнул с лошади, успокаивая ее легкими поглаживаниями по гладко расчесанной гриве.
}Я сложил хворост и подошел к нему ближе, спрашивая, почему он уехал без седла и, добавив, что полковник и его приятели сильно этому удивились.
}Билл рассмеялся и ответил:
}- Я всегда езжу без седла, это удобно и уважительно по отношению к лошади. Но когда предстоит дальний путь, приходится седлать, чтобы закрепить вещи.
}- Неужели это, действительно, удобно? – не поверил я.
}Билл предложил мне попробовать, и взобравшись на лошадь, похлопал по ее спине позади себя, приглашая меня сесть. Не могу сказать, что обделен физической силой или сноровкой, но тем не менее, залезть мне удалось только с третьей или четвертой попытки. Билл только посмеивался и успокаивал топтавшуюся лошадь, а потом подал мне руку, и только с его помощью я, наконец, занял свое место позади него.
}Ощущения от езды без седла, признаюсь, двойственные. Поначалу неудобно и страшно соскользнуть, ведь держаться приходится, обхватив ногами гладкие бока животного. Поэтому я часто хватался за Билла, а тот только хохотал над моей неуклюжестью и потихоньку заставлял лошадь прибавить шаг. Когда мы перешли на галоп, я решил махнуть рукой на неловкость и крепко прижался к худощавой спине юноши, доверяя ему свою жизнь. И именно в этот момент я почувствовал свободу. Ночной ветер в лицо, едва видимая земля под копытами, и размеренные движения зачаровали меня, и я сам не заметил, как стал увереннее держаться, но хватку на талии Билла не ослабил. Почему-то в тот момент мне казалось правильным, что мы переживаем все это вместе, сообща.
}Сделав большой круг по долине и окончательно утомив лошадь, мы вернулись в наш лагерь и очень вовремя, потому что полковник уже порывался отправиться на поиски меня вместе с хворостом.
}Поздно вечером, когда все устраивались на ночлег, полковник подошел ко мне, тронув за рукав рубахи.
}- Не знаю, как ты это воспримешь, сынок, но я… Я решил вернуться в Нью-Йорк.
}Я промолчал, с одной стороны сожалея, что полковник принял такое решение, а с другой стороны понимая, что так будет лучше.
}- Я уже слишком стар для того, чтобы лазать по горам и спать, где придется… Я очень рад, что преодолел такой путь вместе с вами, и теперь я не боюсь за тебя, Томас. Ты доказал мне, что вполне можешь справиться со всем сам, да и Билл тебя не оставит в трудную минуту… А я прослежу за лошадьми, чтобы Биллу было поспокойнее. Я обещаю, что верну его лошадь в деревню, так что он сможет с ней встретиться, как только вы вернетесь.
}Я ободряюще улыбнулся, вглядываясь в грустное лицо друга, и пообещал, что обязательно пришлю ему весточку, как только будет такая возможность. Конечно, и я, и Тадеус были сильно расстроены предстоящим расставанием, но иногда приходится чем-то пожертвовать, чтобы поступить разумно.
***
}Следующим утром мы с Биллом коротко распрощались с полковником, чтобы не предаваться унынию, сложили вещи в заплечные котомки и отправились дальше. Теперь мы двигались намного медленнее, ведь теперь мы не только шли пешком, но и постоянно поднимались. Казалось, что с каждым часом тропа становится все круче и незаметней, пока не пропала совсем. Становилось холоднее, а редкие перелески сменялись почти сплошным хвойным лесом.
}Судя по картам, мы приближались в истокам реки Миссури. Далее планировалось идти вдоль ее русла, то есть по одной из самых низких частей гор, до водораздела. А дальше наш маршрут терялся во мраке.
}Было волнительно представлять, что же нас ждет по ту сторону гор, но ни я, ни Билл не теряли позитивного настроя. В этих местах деревень почти не было, люди перестали встречаться совсем, и мы чувствовали себя предоставленными самим себе.
}Приходилось постоянно охотиться, ведь больших запасов пищи мы не смогли бы унести с собой. Ружье я решил оставить, и Билл в первые же дни смастерил для меня лук. Лук был не таким красивым, как у проводника, но крепким, и я довольно неплохо научился с ним управляться. Билл хвалил меня, и говорил, что скоро я стану самым настоящим «белым индейцем». По вечерам (а темнело с каждым днем все раньше) мы, устроившись на ночлег в небольшой пещере, которыми изобиловали здешние склоны, или смастерив небольшой шалаш, сидели у костра и разговаривали ни о чем, вспоминая смешные и грустные моменты нашего путешествия, или рассказывая истории из своей жизни. Я многое узнал о Билле за это время. То ли он немного стеснялся полковника, то ли причина его скрытности была в другом, но только когда мы остались вдвоем, я с удивлением заметил, насколько Билл откровенен со мной: о чем бы я его не спросил, он всегда отвечал предельно честно. Я старался не слишком пользоваться таким отношением к себе, хотя частенько меня и разбирало любопытство. В то же время я отвечал такой же откровенностью, хотя и раньше не скрывал своих мыслей и жизненных подробностей.
}Записи мои увеличивались с каждым днем, и я боялся, что скоро уже просто не смогу их нести – ведь я не решился передать полковнику уже собранный материал. Иногда я пересматривал его, в основном любуясь рисунками Билла.
}Еще одним нашим любимым вечерним занятием стало обучение друг друга родному языку каждого. Билл немного понимал голландский, и его учеба была куда более успешной, чем моя, хотя я отчаянно старался выучить хоть несколько фраз на языке ирокезов (шошонский и сиу я даже не пытался осилить). Самым главным достижением для меня было то, что я смог выучить и правильно произнести настоящее имя моего проводника: ведь «Билл» было лишь именем для тугодумных европейцев, а «Маленьким Сиу» его называли люди из других племен и чужаки. Настоящее же имя, которое я не имею права здесь раскрывать, Биллу дали его родители, и так его звали лишь в семье и изредка в родной деревне. Я был удивлен такому количеству имен, но Билл объяснил мне, что так принято в любом индейском племени, просто мало кто из европейцев об этом знает, да и мало кто интересуется. Одно имя дают родители, второе – соплеменники, третье выбирают в честь богов, а для ведения дел с переселенцами коренные американцы часто выбирают себе простые, европейские имена.
***
}К концу августа мы достигли русла Миссури. Эта могучая река, несущая свои воды через Великие Равнины, в горах была лишь ручьем, звонким и резвым, будто маленький непослушный ребенок, со временем превращающийся во взрослого и спокойного человека.
}Сначала мы услышали шум воды, и через несколько минут добрались до каменистого берега. Место это было настолько живописным, что мы замерли на несколько минут, любуясь небольшими водопадами и уютной купелью, окруженной высокими соснами. Течение здесь не было опасным, и мы решили остановиться на привал, чтобы поохотиться, пообедать, искупаться, а затем устроиться для ночлега.
}Поймав парочку тетеревов, мы разделились: Билл остался разводить костер, чтобы приготовить дичь, а я направился обратно в лес, чтобы срубить лапника для будущего шалаша. Лес был довольно густым и высоким, поэтому ветвей внизу было немного, так что мне пришлось потрудиться, чтобы найти несколько небольших елей, которые можно было использовать.
}Я возвращался к реке, когда услышал тихое, но мелодичное пение. Оставив еловые ветви за ближайшими кустами, я потихоньку выглянул и понял, что Билл успел не только развести огонь, ощипать и выпотрошить птиц, но и подвесить их над углями на вертелах, а теперь он намывался в так приглянувшейся нам обоим купели. Несмотря на шум срывающейся вниз воды, голос Билла было прекрасно слышно. Он напевал какую-то медленную и немного грустную песню, изредка прерываясь, чтобы окунуться с головой в воду. Он пел иногда и до этого, но эту песню я никогда не слышал…
}Заслушавшись, я и сам не заметил, как наступил на громко хрустнувшую под ногами ветку, и Билл испуганно оглянулся. Его мокрые волосы хлестнули его по спине. Билл заметил меня и, улыбнувшись, приветственно махнул рукой. Я помахал ему в ответ, и занялся, наконец, лапником.
}За это время, что мы шли в горы, я научился сносно и быстро сооружать укрытия из подручных средств, и этот раз не стал исключением. К тому времени, как Билл вылез из воды и успел обсохнуть на все еще теплом солнце, я как раз закончил с укладкой и связыванием еловых ветвей. Теперь можно было не беспокоиться, что мы промокнем или замерзнем ночью.
}Дичь оказалась еще не до конца прожаренной, я решил воспользоваться этим временем, и отправился купаться. Казалось, что вода в горной реке должна быть ледяной, поэтому я довольно сильно удивился тому, что Билл провел в ней столько времени, и его последующим заверениям, что вода вполне пригодной для мытья температуры. Теперь же я и сам в этом убедился: вода была освежающей, но не пробирала до костей. Очевидно в довольно мелкой и широкой купели она успевала нагреваться за день, хотя осень и была не за горами. Сделав себе заметку не забыть упомянуть об этом интересном явлении в своих записях, я с упоением плавал, наслаждаясь прохладой и такой долгожданной чистотой, ведь был этого лишен несколько дней: на пути нам изредка попадались лишь совсем мелкие ручейки, либо родники, из которых едва можно было пополнить запасы питьевой воды, но точно не купаться в них.